Литературно-художественный музей-усадьба приютино. Салон олениных

Салоны , франц. salon (от итальян. salone - большая зала ). Первоначальное значение: комната, служащая для приема гостей. Затем салон становится обозначением способа светского общения.

В России расцвет салонов приходится на первые десятилетия XIX века, они являются неотъемлемой чертой быта пушкинской эпохи.

Салон - это, прежде всего, его хозяйка - женщина, вокруг которой собирается круг ее друзей и поклонников. Хозяйки известных салонов, такие как, маркиза Рамбулье, мадам Бурдоне, мадам Граммон или мадам Рекамье - по праву оставили в истории свои имена. В России - это З.Н.Волконская и А.О. Смирнова-Россет, Е.М.Хитрово и А.П.Елагина и др. Существовали, впрочем, и такие салоны, душой которых был хозяин дома: А.Н.Оленин, В.Ф.Одоевский, М.Ю.Вильегорский, В.А.Соллогуб.

Салоны имели обычно твердо фиксированные дни и часы; у Карамзиной принимали каждый вечер, у Елагиной по воскресеньям, у Одоевских по субботам и т.д. Человек, однажды принятый в салоне, мог уже приезжать без приглашения. В разные дни в салоне могло собираться от восьми - десяти до нескольких десятков человек.

В салонах никогда не танцевали (для этого существовали балы) и, как правило, ограничивались очень скромным угощением (кулинарному искусству отдавали должное на званых обедах и ужинах). Чем же занимались в салонах? Слушали музыку, пение, стихи - когда среди гостей присутствовали поэты, певцы или музыканты. Но главное: гости беседовали.

Итак, знакомьтесь:

Княгиня Евдокия (Авдотья) Ивановна Голицына, урожденная Измайлова (1780-1850 гг.).

Она родилась в весьма почтенной и богатой семье: мать ее была сестрой знаменитого князя Юсупова. Наверное, от татарских предков получила Авдотья Измайлова черные волнистые волосы, огненные черные глаза и смуглую упругую кожу, а также совершенно восточную ленивую негу движений. В семье отца она получила также блестящее для женщины того времени образование.

В 1816 году в Петербурге она открывает салон. И какой салон! Ее дом на Большой Миллионной превращается в некий храм искусств, расписанный лучшими художниками эпохи. Ничего от быстротекущей моды, - все просто, величаво и оригинально до невозможности. Хозяйка принимает гостей в одеяниях, которые заставляют вспоминать не журналы парижских мод, а картины из жизни Древнего Рима (разумеются сцены с весталками, а не с гетерами). Беседы длятся всю ночь, ибо княгиня как раз и боится… ночи. Цыганка нагадала ей смерть ночью во сне. За эти бдения Голицыну прозвали "ночной княгиней" ("la Princesse Nocturne").

Именно ей посвятил свои стихи юный Пушкин, страстно в неё влюбленный

Не спрашивай, зачем унылой думой
Среди любви я часто омрачен,
Зачем на все подъемлю взор угрюмый,
Зачем не мил мне сладкой жизни сон.

Княгиня Зинаида Александровна Волконская (1792-1862)

Таланты, красота, искусство и политика увенчали героиню чуть ли не с колыбели.

В её салоне бывали корифеи русской словесности и культуры того времени: П. Вяземский, Д. Давыдов, Е. Баратынский, П. Чаадаев, В. Одоевский, М. Загоскин, М. Погодин, С. Шевырев, А. Хомяков, братья Киреевские… Но, конечно, звездами самой большой величины здесь были Пушкин и А. Мицкевич.

Пушкин явился сюда после ссылки, в пору своих самых шумных триумфов. З. Волконская встретила его исполнением романса на стихи "Погасло дневное светило…" Этот прием артистического кокетства тронул поэта. Он не влюбился, но дружеским расположением проникся вполне. А заодно посвятил З. Волконской и вот эти стихи:

Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений…

Дом семьи Карамзиных.

Был среди петербургских салонов совершенно особенный. Его можно было бы назвать «семейным приютом муз». Не в том смысле, что его хозяйка (точнее, хозяйки) были художественно одарены, а в том смысле, что нигде литераторы и художники (но особенно все-таки литераторы) не чувствовали себя так по-домашнему уютно и непринужденно. Гостей здесь ждали ежевечерне. В красной гостиной с простыми соломенными креслами царили самовар и… русский язык! Это была единственная гостиная в Питере, где в то время предпочитали родную речь и НИКОГДА не играли в карты. Поэты в скромных сюртуках и заехавшие мимоездом одетые по бальному первые красавицы, дипломаты и провинциальные родственники, – все находили для себя интерес и душевное отдохновение в салоне, который вели жена (а потом вдова) историка Карамзина Екатерина Андреевна и ее дочери Софья и Екатерина.
Вот картина салона Карамзиных из черновых набросков к «Евгению Онегину»:

В гостиной истинно дворянской
Чуждались щегольства речей
И щекотливости мещанской
Журнальных чопорных судей.
Хозяйкой светской и свободной
Был принят слог простонародный…
И новичка-провинциала
Хозяйка спесью не смущала:
Равно для всех она была
Непринужденна и мила…

В 40-е годы салон Карамзиных занял первое место среди русских литературных салонов. Молодой тогда И.И. Панаев не без иронии пишет: «Чтобы получить литературную известность в великосветском кругу, необходимо было попасть в салон г-жи Карамзиной – вдовы историографа. Там выдавались дипломы на литературные таланты. Это был уже настоящий великосветский литературный салон с строгим выбором.

Салон Алексея Николаевича Оленина.

Салон Президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина не мог не быть одним из главных очагов (точнее – камельков) культуры Северной Пальмиры в начале 19-го столетия. Рыженький и горбатенький, но необычайно легкий в общении, остроумный и любезный Оленин удивительно сочетал в себе сердечность, ум, глубокую образованность с потрясающей способностью к «искательству», то есть, был ловчайшим и тончайшим чинодралом и бюрократом. И если выбирать ему приходилось между музами и карьерой, он всегда бестрепетно предпочитал второе.

Оленин оставался в общем-то литературным старовером, примыкал к «Обществу любителей российской словесности», отчего в его доме бывали И.А. Крылов (он сделался здесь своим, совершенно домашним человеком) и Г.Р. Державин. Но «новые времена – новые песни», и в салоне появляются В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков. Со временем здесь зазвучит голос М.И. Глинки, а лучшие художники украсят оленинский дом и его дачу в Приютино весьма изящно…

В столичном доме и усадьбе Приютино Алексея Николаевича Оленина начинающие художники и писатели всегда находили поддержку и протекцию своим дарованиям. Об этом с благодарностью вспоминали многие, в том числе С. С. Уваров, Ф. Ф. Вигель, М. Ф. Каменская, Ф. П. Толстой. Основатель и первый директор Публичной библиотеки, президент Академии художеств, человек творческий и увлекающийся, А. Н. Оленин имел притязания на звание литератора, историка, археолога, палеографа, знатока, ценителя и коллекционера древнерусских рукописей, оружия. Сам император Александр I называл его Tausendkünstler, тысячеискусником.

В дневнике дочери Анны, сочинившей музыку к думе К. Ф. Рылеева «Смерть Ермака», отмечается благородная миссия отца в духовном сближении творческих людей разных поколений: «Батюшке я сама во многом обязана, от его истинного глубокого знания и мне кое-что перепало. В его разговорах, выборе для меня книг и в кругу незабвенных наших великих современников: Карамзина, Блудова, Крылова, Гнедича, Пушкина, Брюллова, Батюшкова, Глинки, Мицкевича, Уткина, Щед-рина и проч., почерпала я все, что было в то время лучшего». Салон также посещали В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, Д. И. Языков, П. А. Катенин, М. Ю. Виельгорский, Ф. П. Толстой, В. Л. Боровиковский, А. Г. Венецианов, О. А. Кипренский, С. И. Гальберг, А. М. и Н. М. Муравьевы. В салоне А. Н. Оленина познакомились М. П. Бестужев-Рюмин и А. С. Пушкин. Здесь актеры столичных театров слушали новые пьесы, распределяли роли.

Мадам Рекамье.

Жюли Рекамье, тогда ещё Бернар, родилась в семье нотариуса в Лионе. В 1786 году после продвижения её отца по карьерной лестнице семья переехала в Париж.

В 1793 году, когда девушке ещё не исполнилось 16, она вышла замуж за банкира Жака Рекамье, который был старше ее на 26 лет. Отношения между супругами были скорее дружескими, нежели любовными. В качестве свадебного подарка банкир купил Рекамье особняк бывшего королевского министра финансов Неккера в Париже, где она впервые стала принимать гостей, и эти визиты вскоре превратились в знаменитый салон.

Обаяние Жюли, её ум и политические взгляды привлекали к ней в салон людей различных возрастов и положений. В списках имен гостей дома Рекамье завсегдатаями были знаменитый писатель Рене де Шатобриан , горячо любивший мадам Рекамье, писатель и критик Огюстен Сент-Бев , лучшая подруга Жюли писательница

Первый по Пушкинской улице и следующий за костелом дом по правой стороне Дворцовой улицы, занимает угловой дом - Пушкинская 1 / Дворцовая 17 - (фотоальбом)

(вдовы действ. статс. советника Варвары Алексеевны Олениной).

Дом был построен в 1828 году по проекту перестраивался в 1845 - ; и в 1912.

Дом, возведенный для придворного истопника Агафонова, впоследствии длительное время принадлежал семье Олениных. В Атласе Цылова в 1858 году его владелицей указана Оленина Варвара Алексеевна, вдова дсс., адрес дома указан как Кузьминская 4 / Колпинская 2.

В марте 1812 г., когда лицеисты восторженно и с завистью провожали проходившую через Царское Село гвардию, семнадцатилетний прапорщик Петр Оленин и его старший брат Николай находились в рядах Семеновского полка. А, в 1831 году семья Олениных становится владельцами дома.

Пушкин бывает в царскосельском доме Олениных по старой памяти; когда-то был влюблен в дочь Алексея Николаевича - и даже сватался. Старик не прочь бы отдать руку дочери поэту, да жена Елизавета Марковна - на дыбы…

Все же "старик Оленин созвал к себе на обед своих родных и приятелей, чтобы за шампанским объявить им о помолвке своей дочери за Пушкина. Гости явились на зов; но жених не явился. Оленин долго ждал Пушкина и, наконец, предложил гостям сесть за стол без него. Александр Сергеевич приехал после обеда, довольно поздно. Оленин взял его под руку и отправился с ним в кабинет для объяснений, окончившихся тем, что Анна Алексеевна осталась без жениха."

Позже, уже связав себя узами Гименея, поэт все же по привычке не забывает радушную семью, заходит один, экспромтом, любуется "детской простотой" и "томным выраженьем" девичьих глаз. Президент - в Петербурге, по делам Академии. Елизавета Марковна - в цветнике, лелеет изумительные розы "Поцелуй Амура". Пушкин и Анна Алексеевна проводят полчаса тет-а-тет, охваченные токами безмолвных и нежных воспоминаний. "Я вас любил; любовь еще, быть может, / В душе моей угасла не совсем…"

В 1845 г. для его наследницы вдовы действительного статского советника В.А. Олениной дом надстроили деревянным верхом с мезонином по проекту

Оленин принял участие в судьбе и другого великого человека. связанного с Царском Селом - . Именно он помог архитектору получить проект

В 1907 году здесь разместилась для которой здание неоднократно переделывали, перестроив мезонин в башню с куполом. по проекту инженера Лундберга.

Рядом, в деревянном доме был открыт приют для Престарелых сестер милосердия и санаторий для выздоравливающих. В санаторию принимались нуждающиеся в отдыхе после перенесенных ими незаразных болезней 50 детей, в том числе 30 -бесплатно.

Это один из немногих сохранившихся царскосельских адресов поэтессы, здесь ее настигли ужасные вести о гибели мужа и брата:

Из дневника П.Лукницкого от 3.03.1925: «АА говорила о том ужасе, который она пережила в 1921 году, когда погибли три самых близких ей духовно, самых дорогих человека - и .

Через несколько дней после похорон Блока я уехала в Царское Село, в санаторию. жили в Царском Селе тогда, на , и часто меня навещали, — Наташа и Маня. Я получила письмо от Владимира Каземировича из Петербурга, в котором он сообщал мне, что виделся с А. В. Ганзен, которая сказала ему, что Гумилева увезли в Москву (письмо это у меня есть). Это почему-то все считали хорошим знаком».
Ахматова рассказывала о том, как она получила известие о смерти Н.С. Она была в Ц.С., в санатории; сидела на балконе с М.B.Рыковой. Перед балконом — изгородь, за ней дорога.
«Ко мне пришла Маня Рыкова, сидели на балконе во втором этаже. Увидели отца, Виктора Ивановича Рыкова, который подходил, - вернулся из города и шел домой к себе на ферму.
Он увидел дочь и позвал ее. Та встает, идет. Он ей что-то говорит, и АА видит, как та вдруг всплескивает руками и закрывает ими лицо. АА, почувствовав худое, ждет уже с трепетом, думая, однако, что несчастье случилось в семье Рыковых. Но когда М.В., воз вращаясь, направляется к ней... (М.В. подходит и произносит только: «Николай Степанович...») — АА сама уже все поняла.
Отец прочел в вечерней "Красной газете"».

В 1999 году в дни празднования 200-летнего юбилея со дня рождения А. С. Пушкина, на куполе здния был укреплен флюгер в виде золотого петушка, который городу подарили организаторы

Источники:

1. Атлас Цылова Н.И., 1856 г.
2. Малинский Д.А., Малинская Е.Е. Пушкин. Справочник-путеводитель по городу. СПб., 2004.
3. Семенова Г.В. Царское Село:знакомое и незнакомое. .-М.ЦентрПолиграф, 2009.- 638, (2) с.
4. Город Пушкин. Историко-краеведческий очерк - путеводитель. Сост. Г. К. Козьмян. СПб., 1992.
5. "Царскосельская газета" №40 пятница 3 октября 1914 года
6. Кунките М.И. Петроградские общины сестер милосердия в первые годы советской власти: к вопросу о правопреемственности современных ЛПУ и средних медшкол Петербурга Общинам сестер милосердия // Юбилейный сборник: в 2 ч. Ч. 1. Научно-исследовательская работа Музея истории сестринского дела в Петербурге: 2007-2011 / ред.-сост. М.И. Кунките. - СПб.: С.-Петерб. гос. образоват. учр. проф. сред. образования «Медицинский техникум № 2», 2010. С. 32.
7. «Мои первый воспоминания - Царскосельские...». Анна Ахматова в Царском Селе. Сост. Е.В. Абарова. Серия «Прогулки по городу Пушкину». СПб.: Серебряный век, 2008.

Адресная книга 1809 г. (№ 123) называет владельцем этого дома, тогда № 125 в 3-й Адмиралтейской части, действит. ст. сов. Алексея Оленина.

"Указатель жилищ и зданий" 1822 г. (№ 121) называет владельцем дома, тогда № 166 в 3-й Адмиралтейской части, тайного советника А. И. (так, несомненно ошибочно) Оленина.

Н. И. Греч вспоминал о визите к Оленину, состоявшемся в мае 1801 г.: "А. Н. Оленин жил тогда в собственном доме своем у Обухова моста, отделенном ему из имения тещи его, знаменитой тиранки Агафоклеи Александровны Полторацкой. Он выстроил себе посреди двора отдельный флигель с итальянскими окнами, странный и неуклюжий. Взбираться к нему должно было по тесной каменной лестнице забегами (теперь все это перестроено). Мы нашли его, как я находил его потом в течение сорока лет, за большим письменным столом, заваленном бумагами, книгами, рисунками, бюстами и пр." (Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.. 1990. Сю 130-131). (Liz)

До недавнего времени сведения об адресах Олениных в различных изданиях приводились неточные и неполные. Впервые вопрос этот был научно исследован В. М. Файбисовичем (Шубин [В. Ф.], Файбисович [В. М. К литературной жизни пушкинского Петербурга // Русская литература.1982. № 3]. С. 155-156) . Как выяснилось, д. 101, построенный в 1790-1793 гг., Оленины занимали до 1813 г. В это время в д. 97 жили братья Е. М. Оленниной - Алексей и Александр Полторацкие. С 1813 г. и этот дом стал собственностью Олениных и местом их жительства вплоть до 1819 г. Здесь, а не в д. 101, бывал у них Пушкин после окончания Лицея" (Попова Н.. Шубин В. [Примечания] // Яцевич А. Пушкинский Петербург / послесл. и примеч. Н. Поповой, В. Шубина. - СПб.. 1993. С. 386).

Чертежи дома вдовы генерал-лейтенанта П. И. Гербель по наб. реки Фонтанки номер 101 с указанием предшествующих владельцев (жена генерал-майора М. А. Лутковская, С. И. Штерич, жена купца П. И. Кучеряева). ... Военный инженер В. В. Витт, архитекторы А. Васильев, А. И. Мельников. ... 1843-1901. (ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 9948.)

Серафима Ивановна Штерич, как писал в вышеназванной книге А. Яцевич, владела домом с 1823 г. Она была дама известная, о ней писали в своих воспоминаниях А. П. Керн, жившая в ее доме в 1827, А. В. Никитенко, М. И. Глинка и немало других. Она показана владелицей дома в издании 1836 г. (Нумерация домов в СПб.), а в "Книге адресов СПб. на 1837" К. Нистрема о ней говорится: "Штеричева Серафима Ивановна, вдова статского советника, по Фонтанке № 82. - 3 ч. 3 кв. № 166" (в этом издании давались и новые и старые адреса).

Здесь у Штерич жила ее внучка княгиня Мария Алексеевна Щербатова (Лермонтов - "На светские цепи...") Вторым браком Щербатова была за Лутковским. Так что, возможно, в архивном описании перепутана последовательность владелиц, потому что, как пишет А. Яцевич, Штерич завещала дом любимой внучке.

Дом Олениных был широко известен в Петербурге как место, где собирались виднейшие представители художественной интеллигенции - писатели, художники, актеры - разных направлений; в этот салон стекались все новости культурной жизни столицы. Постоянными посетителями оленинских вечеров были Крылов, Жуковский, Гнедич, Батюшков, Озеров, Кипренский, Семенова, Яковлев...

Литературно-художественный салон Оленина посещали А.С.Пушкин, Н.А.Вяземский, М.И. Глинка, О.А. Кипренский.

Елизавета Марковна Оленина, урожденная Полторацкая, приходилась теткой Анне Петровне Керн. Именно в ее салоне произошла первая встреча Пушкина с Анной Керн. Впечатление от этой встречи поэт выразил в известных всем нам стихах: "Я помню чудное мгновенье..." (добавил -

Салон Олениных считался одним из самых знаменитых салонов Петербурга. Дом на набережной Фонтанки объединял литераторов, принадлежащих к разным поколениям и имеющим различные эстетические пристрастия. Здесь собирались наиболее яркие представители художественной интеллигенции (художники, писатели, актеры), чтобы поделиться новостями культурной жизни российской столицы и обсудить их.

Лояльность взглядов хозяина салона способствовала терпимости. Оленин «жил мирно и с Шишковым, и с Карамзиным». Именно это позволяло встречаться в одном месте образованнейшим людям своего времени. "Нет биографии отечественного писателя, от Державина до Пушкина, в которой не было бы страницы, посвященной памяти Оленина; не было художника и артиста, которого Оленин обошел бы своим вниманием или не принял радушно в своей гостиной".

Этот один из самых модных столичных салонов иногда называли “Ноевым ковчегом”, подчеркивая многочисленность его участников и различие их взглядов. К постоянным посетителям принадлежали Гнедич, Крылов, Кипренский, Грибоедов, Батюшков, братья Брюлловы, Стасов, Мартос, Федор Толстой и многие другие. Кстати, именно в доме Олениных произошла первая встреча Пушкина и А.П.Керн, которая доводилась племянницей жене Алексея Николаевича.

Хозяин салона был директором Публичной библиотеки и занимал должность президента Академии художеств. Его можно было назвать писателем, художником, археологом, знатоком и ценителем древностей. Сам император подчеркивал широту его интересов, называя Алексея Николаевича тысячеискусником. Оленин был поклонником искусства Эллады, поэтому комнаты его дома украшали предметы античности, а его исследования, посвященные культуре Древней Греции, косвенным образом способствовали завершению перевода «Илиады» Гнедичем.

В стенах гостеприимного дома Олениных живописец получал совет, где можно посмотреть оружие и одежду для реального отображения на полотне конкретного исторического момента, а молодые литераторы находили в лице хозяина дома сочувствующего собеседника. Здесь часто читались новые пьесы, и нетерпеливый Шаховской - завсегдатай вечеров у Оленина - тут же распределял роли среди актеров петербургских театров и проводил первые репетиции.

Руководя с 1811 года Императорской Публичной библиотекой, Оленин привлекает туда в качестве библиотекарей лучших писателей и своих друзей - Крылова, Батюшкова, Гнедича, Дельвига и др. Есть версия, что Пушкин тоже мог пополнить этот список. Одно время он частенько посещал салон Оленина и был влюблен в дочь Алексея Николаевича Анну, но помолвка расстроилась. Поводом называют непростительное опоздание поэта к обеду. Но, вероятнее всего, причины этого были намного серьезней. Процветающий чиновник всегда был на гребне волны, и когда кто-то попадал в немилость, то этот осторожный человек предпочитал обособиться от него.

Даже в летние месяцы, когда Оленины покидали столицу и отправлялись в их имение Приютино, которое находилось под Петербургом, они оставались центром притяжения для литераторов, художников, музыкантов, артистов. “Приют русских поэтов” - так называли эту дачу члены оленинского кружка, которые всегда могли рассчитывать на теплый прием, обязательно предполагавший отдельную комнату и свободу для творчества.

Оленин стал одной из легенд Петербурга. И хотя его никак нельзя причислить к вольномыслящим людям, но необычайная легкость в общении и острый ум помогали ему принимать у себя в первой трети XIX века передовых людей эпохи, хотя постоянно этот дом был открыт для немногих.