Отличие чеховской драмы от классической драматургии. Поэтика чеховской драмы. Новаторство Чехова-драматурга Чем отличается чеховская драматургия от классической

Многие русские классики обладали уникальной способностью сочетать в себе несколько профессий и уметь верно преобразовывать свои знания в литературное произведение. Так, Александр Грибоедов был знаменитым дипломатом, Николай Чернышевский — педагогом, а Лев Толстой носил военный мундир и имел офицерское звание. Антон Павлович Чехов долгое время занимался медициной и уже со студенческой скамьи был полностью погружён во врачебную профессию. Лишился мир гениального врача, так и не известно, но он точно приобрёл выдающегося прозаика и драматурга, который оставил свой неизгладимый след на теле мировой литературы.

Первые театральные попытки Чехова воспринимались его современниками достаточно критично. Маститые драматурги полагали, что всё из-за банального неумения Антона Павловича следовать «драматическому движению» пьесы. Его работы называли «растянутыми», в них недоставало действий, было мало «сценичности». Особенность его драматургии заключалась в любви к детализации, что было вовсе не свойственно театральной драматургии, которая в первую очередь была нацелена на действие и описание перипетий. Чехов считал, что люди, в действительности не всё время стреляются, демонстрируют сердечный пыл и участвуют в кровавых битвах. По большей части они ходят в гости, беседуют о природе, пьют чай, а философские изречения не выстреливают из первого попавшегося офицера или случайно попавшейся на глаза посудомойки. На подмостках должна загораться и пленять зрителя настоящая жизнь, такая же простая и сложная одновременно. Люди спокойно кушают свой обед, и в то же время вершится их судьба, идет мерным шагом история или разрушаются заветные надежды.

Метод работ Чехова многие обуславливают как «мелкий символический натурализм». Это определение говорит о его любви к повышенной детализации, эту особенность мы рассмотрим чуть позже. Ещё одной особенностью новой драмы «по-чеховски» является намеренное использование «случайных» реплик героев. Когда персонаж отвлекается на какую-то мелочь или вспоминает старый анекдот. В такой ситуации диалог прерывается и петляет в каких-то нелепых мелочах, как заячий след в лесной чаще. Этот столь не любимый современниками Чехова приём в сценическом контексте определяет настроение, какое в данный момент автор хочет передать через данного персонажа.

Станиславский и Немирович-Данченко заметили новаторскую закономерность развития театрального конфликта, назвав ее «подводное течение». Благодаря их глубокому анализу современный зритель смог верно трактовать многие детали, которые автор внедрял в свои произведения. За неприглядными вещами скрывается внутренний интимно-лирический поток всех персонажей пьесы.

Художественные особенности

Одна из самых явных художественных особенностей Чеховских пьес — детализация. Она позволяет полностью погрузится в характер и жизнь всех действующих персонажей истории. Гаев, один из центральных героев пьесы «Вишнёвый сад», помешан на детском лакомстве. Он говорит, что всё своё состояние проел на леденцах.

В том же произведении мы можем увидеть следующую художественную особенность, присущую произведениям в жанре классицизма, — это символы. Главный герой произведения- это сам вишнёвый сад, многие критики утверждают, что это образ России, которую оплакивают расточительные люди вроде Раневской и срубают на корню решительные Лопахины. Символика используется на всём протяжении пьесы: смысловая «речевая» символика в диалогах героев, как монолог Гаева со шкафом, внешний облик персонажей, поступки людей, их манеры поведения, тоже становится одним большим символом картины.

В пьесе «Три сестры» Чехов использует один из своих любимых художественных приёмов- «разговор глухих». В пьесе встречаются действительно глухие персонажи, такие как сторож Ферапонт, но классик заложил в этом особенную идею, которую Берковский в будущем опишет как «упрощённая физическая модель разговора и с теми, у кого глухота иная». Также можно заметить, что почти все Чеховские персонажи разговаривают монологами. Такой вид взаимодействия даёт каждому персонажу должным образом раскрыться перед зрителем. Когда один герой произносит свою финальную фразу, это становится неким сигналом для следующего монолога его оппонента.

В пьесе «Чайка» можно заметить следующий Чеховский приём, который автор намеренно использовал при создании произведения. Это отношение ко времени внутри истории. Действия в «Чайке» часто повторяются, сцены замедляются и растягиваются. Таким образом, создаётся особенный, исключительный ритм произведения. Что касается прошедшего времени, а пьеса — это действие здесь и сейчас, то драматург выводит его на передний план. Теперь время в роли судьи, что предаёт ему особенный драматический смысл. Герои постоянно мечтают, думают о грядущем дне, тем самым они перманентно прибывают в мистическом отношении с законами времени.

Новаторство драматургии Чехова

Чехов стал первооткрывателем модернистского театра, за что его часто ругали коллеги и рецензенты. Во-первых, он «сломал» основу драматических основ — конфликт. В его пьесах люди живут. Персонажи на сцене «проигрывают» свой отрезок «жизни», который прописал автор, не делая из своего быта «театральное действо».

Эра «дочеховской» драматургии была завязана на действии, на конфликте между героями, всегда было белое и чёрное, холодное и горячее, на чём и строился сюжет. Чехов отменил этот закон, позволив персонажам жить и развиваться на подмостках в бытовых условиях, не заставляя их бесконечно признаваться в любви, рвать на себе последнюю рубаху и бросать перчатку в лицо соперника в конце каждого акта.

В трагикомедии «Дядя Ваня» мы видим, что автор может позволить себе отринуть накалы страстей и бури эмоций, выраженные в бесконечных драматических сценах. В его работах есть много не оконченных действий, а самые смачные поступки героев совершаются «за сценой». Подобное решение было невозможно до новаторства Чехова, иначе бы весь сюжет просто потерял смысл.

Самой структурой своих произведений писатель хочет показать неустойчивость мира в целом, а уж тем более мира стереотипов. Творчество само по себе – революция, создание абсолютной новизны, которой без человеческого таланта не было бы на свете. Чехов даже не ищет компромиссов со сложившейся системой организации театрального действа, он всеми силами демонстрирует ее неестественность, нарочитую искусственность, которые уничтожают даже намек на художественную правду, искомую зрителем и читателем.

Своеобразие

Чехов всегда выставлял на всеобщее обозрение всю сложность обычных жизненных явлений, что и отразилось в открытых и неоднозначных финалах его трагикомедий. Точки нет не сцене, как и в жизни. Мы ведь, например, только догадываемся, что произошло с вишнёвым садом. На его месте воздвигли новый дом со счастливой семьёй или он остался пустырём, который никому больше не нужен. Мы остаемся в неведении, счастливы ли героини «Трёх сестёр»? Когда мы с ними расстались, Маша была погружена в мечтания, Ирина в одиночестве покинула отчий дом, а Ольга стоически замечает, что «…страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благославят тех, кто живёт теперь».

Творчество Чехова начала 20 века красноречиво говорит о неизбежности революции. Для него и его героев — это способ обновления. Он воспринимает перемены как нечто светлое и радостное, что приведёт его потомков к долгожданной счастливой жизни, полной созидательного труда. Его пьесы рождают жажду нравственного преображения в сердце зрителя и воспитывают его, как сознательного и деятельного человека, способного изменить к лучшему не только себя, но и других людей.

Писателю удаётся запечатлеть внутри своего театрального мира вечные темы, которые насквозь пронизывают судьбы главные персонажей. Тема гражданского долга, судьбы отечества, истинного счастья, настоящего человека- всем этим живут герои Чеховских произведений. Темы внутренних терзаний автор показывает через психологизм героя, его манеру речи, детали интерьера и одежды, диалоги.

Роль Чехова в мировой драматургии

Безусловна! Вот что первое хочется сказать о роли Чехова в мировой драматургии. Его часто критиковали современники, но «время», которое внутри своих произведений он назначил «судьёй», всё расставило по местам.

Джойс Оутс (выдающаяся писательница из США) полагает, что особенность Чехова выражается в желании разрушить условности языка и самого театра. Также она обратила внимание на способность автора замечать всё необъяснимое и парадоксальное. Поэтому легко объяснить влияние русского драматурга на Ионеско, основоположника эстетического течения абсурда. Признанный классик театрального авангарда XX столетия Эжен Ионеско зачитывался пьесами Антона Павловича и вдохновлялся его трудами. Именно он доведет эту любовь к парадоксам и лингвистическим экспериментам до пика художественной выразительности, разовьет на ее основе целый жанр.

По мнению Оутс, из его произведений Ионеско взял ту особенную «ломаную» манеру реплик героев. «Демонстрация бессилия воли» в театре Чехова даёт основание считать его «абсурдистским». Автор показывает и доказывает миру не вечные бои чувства и разума с переменным успехом, а извечную и непобедимую абсурдность бытия, с которой безуспешно, проигрывая и скорбя, борются его герои.

Американский драматург Джон Пристли характеризует творческую манеру Чехова как «выворачивание» привычных театральных канонов. Это всё равно, что прочитать руководство к написанию пьесы и сделать всё совершенно наоборот.

Во всем мире написано множество книг о творческих открытиях Чехова и его биографии в целом. Оксфордский профессор Роналд Хингли в своей монографии «Чехов. Критико-биографический очерк» считает, что у Антона Павловича настоящий дар «ускользания». Он видит в нём человека, который сочетает в себе обезоруживающую откровенность и нотки «лёгкого лукавства».

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Пусть на сцене все будет так же сложно и
так же вместе с тем просто, как и в жизни.
Люди обедают, только обедают, а в это время
слагается их счастье и разбиваются их жизни.
А.П. Чехов

Чехов создал свой театр, со своим драматургическим языком, который не сразу был понят современниками писателя. Многим его пьесы казались неумело сделанными, не сценичными, растянутыми, с беспорядочными диалогами, недостатком действия, нечеткостью авторского замысла и т. д. М. Горький, например, писал не без доброжелательной иронии о «Вишневом саде»: «Конечно — красиво, и — разумеется — со сцены повеет на публику зеленой тоской. А — о чем тоска — не знаю». Чехов создал «театр настроения», намеков, полутонов, с его знаменитым «подводным течением» (В. И. Немирович-Данченко), предвосхитив во многом театральные искания ХХ века.

Пьесы Чехова можно будет лучше понять, обратившись к их поэтике, то есть к выработанному автором способу изображения жизни в драматическом произведении. Без этого произведения будут казаться монотонными, перегруженными множеством «лишних» подробностей (лишних с точки зрения традиционной дочеховской театральной эстетики).

Особенности хронотопа . Чехов расширил хронотоп (время и пространство) классической русской литературы XIX века, который можно назвать патриархальным: в центре произведений отечественной классики была прежде всего дворянская усадьба, Россия дворянская и крестьянская, а он ввел в литературу городского человека с его урбанистическим мироощущением. Чеховский хронотоп — это хронотоп большого города. Причем имеется в виду не география, не социальное положение, а ощущения, психология «городского» человека. Еще М. М. Бахтиным было замечено, что «провинциальный мещанский городок с его затхлым бытом — чрезвычайно распространенное место свершения романных событий в XIX веке». В таком хронотопе — замкнутом и однородном — происходят встречи, узнавания, диалоги, понимания и непонимания, расставания населяющих его персонажей. «В мире русской классики “дочеховского” периода в принципе “все знают всех”, все могут вступить в диалог друг с другом. На смену эпическому, “деревенскому” образу мира в творчестве Чехова приходит хронотоп “большого города”, ибо разомкнутость и неоднородность, несовпадение географического пространства с психологическим полем общения — признаки городского социума». Чеховские персонажи — это знакомые незнакомцы, они живут рядом, вместе, но они живут «параллельно», каждый замкнут в своем мире. Этот хронотоп и новое ощущение человека определили поэтику чеховской драмы, особенности конфликтов, характер диалогов и монологов, поведение персонажей.

На первый взгляд, «городскому» хронотопу (с его разобщенностью людей) противоречит тот факт, что действие большинства пьес Чехова происходит в помещичьей усадьбе. Возможно несколько объяснений такой локализации места действия:

— в любом драматическом произведении (это его родовое свойство) место действия ограничено, и с наибольшей отчетливостью это выразилось, как известно, в эстетике классицизма с его правилами трех единств (места, времени, действия). У Чехова усадьба, имение, в силу замкнутости пространства, ограничивают собственно сюжетно-событийную сторону пьесы, и действие в таком случае переходит в план психологический, в чем и заключается суть произведения. Локализация места действия предоставляет больше возможностей для психологического анализа;

— в большом, сложном и равнодушном мире «люди словно загнаны в последние прибежища, где, кажется, пока можно укрыться от давления окружающего мира: в собственные усадьбы, дома, квартиры, где еще можно быть самим собой». Но и это им не удается, и в усадьбах герои разобщены: им не дано преодолеть параллельности существования; новое мироощущение — городской хронотоп — охватило и имения, и усадьбы;

— усадьба как место действия позволяет Чехову включить картины природы, пейзаж в драматическое действие, что так дорого было автору. Лирическое начало, привносимое природными картинами и мотивами, оттеняет нелогизм бытия героев пьес.

Особенности конфликта . Чехов выработал особую концепцию изображения жизни и человека — принципиально будничную, «негероическую»: «Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». Для традиционной дочеховской драмы характерно прежде всего событие, нарушающее традиционное течение жизни: столкновение страстей, полярных сил, и в этих столкновениях полнее раскрывались характеры персонажей (например, в «Грозе» А. Н. Островского). В пьесах же Чехова нет острых конфликтов, столкновений, борьбы. Кажется, что в них ничего не происходит. Эпизоды заполнены обыденными, даже не связанными друг с другом разговорами, мелочами быта, незначительными подробностями. Как утверждается в пьесе «Дядя Ваня», мир погибнет не от «громких» событий, «не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг...». Произведения Чехова движутся не от события к событию (мы не имеем возможности следить за развитием сюжета — за отсутствием такового), а, скорее, от настроения к настроению. Пьесы строятся не на противопоставлении, а на единстве, общности всех персонажей — единстве перед общей неустроенностью жизни. А.П. Скафтымов писал об особенностях конфликта в пьесах Чехова: «Нет виноватых, стало быть, нет и прямых противников. Нет прямых противников, нет и не может быть борьбы. Виновато сложение обстоятельств, находящихся как бы вне сферы воздействия данных людей. Печальная ситуация складывается вне их воли, и страдание приходит само собою».

Полифонизм, многогеройность . В чеховских пьесах отсутствует сквозное действие и главный герой. Но пьеса при этом не рассыпается на отдельные эпизоды, не теряет своей целостности. Судьбы героев перекликаются и сливаются в общем «оркестровом» звучании. Поэтому часто говорят о полифоничности чеховской драмы.

Особенности изображения характеров . В классической драме герой выявляет себя в поступках и действиях, направленных на достижение определенной цели. Поэтому затягивание действия превращалось в факт антихудожественный. Чеховские персонажи раскрываются не в борьбе за достижение целей, а в монологах-самохарактеристиках, в переживании противоречий жизни. Характеры персонажей не резко очерчены (в отличие от классической драмы), а размыты, неопределенны; они исключают деление на «положительных» и «отрицательных». Многое Чехов оставляет воображению читателя, давая в тексте лишь основные ориентиры. Например, Петя Трофимов в «Вишневом саде» представляет молодое поколение, новую, молодую Россию, и уже поэтому вроде бы должен быть положительным героем. Но он в пьесе — и «пророк будущего», и одновременно «облезлый барин», «недотепа».

Персонажи в драмах Чехова лишены взаимопонимания. Это выражается в диалогах: герои слушают, но не слышат друг друга. В пьесах Чехова царит атмосфера глухоты — глухоты психологической. При взаимной заинтересованности и доброжелательности чеховские персонажи никак не могут пробиться друг к другу (классический пример тому — одинокий, никому не нужный и всеми забытый старый слуга Фирс из «Вишневого сада»), они слишком поглощены собой, собственными делами, бедами и неудачами. Но личные их неустроенность и неблагополучие являются лишь частью общей дисгармонии мира. В пьесах Чехова нет счастливых людей: все они в той или иной мере оказываются неудачниками, стремятся вырваться за пределы скучной, лишенной смысла жизни. Епиходов с его несчастиями («двадцать два несчастья») в «Вишневом саде» — олицетворение общего жизненного разлада, от которого страдают все герои. Каждая из пьес («Иванов», «Чайка», «Дядя Ваня», «Вишневый сад») воспринимается сегодня как страница печальной повести о трагедии русской интеллигенции. Действие чеховских драм происходит, как правило, в дворянских усадьбах средней полосы России.

Авторская позиция . В пьесах Чехова авторская позиция не проявляется открыто и отчетливо, она заложена в произведениях и выводится из их содержания. Чехов говорил, что художник должен быть объективен в своем творчестве: «Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление». Эти слова, сказанные драматургом в связи с пьесой «Иванов», распространяются и на другие его произведения: «Я хотел соригинальничать, — писал он брату, — не вывел ни одного злодея, ни одного ангела (хотя не сумел воздержаться от шутов), никого не обвинил, никого не оправдал».

Роль подтекста . В чеховских пьесах ослаблена роль интриги, действия. На смену сюжетной напряженности пришла психологическая, эмоциональная напряженность, выражающаяся в «случайных» репликах, разорванности диалогов, в паузах (знаменитые чеховские паузы, во время которых персонажи как бы прислушиваются к чему-то более важному, чем то, что они переживают в данный момент). Все это создает психологический подтекст, являющийся важнейшей составной частью спектакля.

Язык чеховских пьес символичен, поэтичен, мелодичен, многозначен. Это необходимо для создания общего настроения, общего ощущения подтекста: в пьесах Чехова реплики, слова, помимо прямых значений, обогащаются дополнительными контекстуальными смыслами и значениями (призыв трех сестер в пьесе «Три сестры» «В Москву! В Москву!» — это стремление вырваться за пределы очерченного круга жизни). Эти пьесы рассчитаны на тонкого, подготовленного зрителя. «Публике и актерам нужен интеллигентный театр», — считал Чехов, и такой театр был создан им. Новаторский театральный язык А.П. Чехова — это более тонкий инструмент для познания, изображения человека, мира его чувств, тончайших, неуловимых движений человеческой души.

Весь творческий путь Чехова связан с театром. Первые его пьесы появились еще в Таганроге. Затем были написаны и поставлены “Иванов” (1887), “Леший” (1888), водевили “Медведь” 1889), “Свадьба” (1889) и др.
Эпоха “больших” пьес Чехова начинается с “Чайки” (1896). Это произведение создается и ставится в ситуации, когда пересматриваются традиции реалистического театра и осваивается поэтика современной драматургии. Чехову хорошо известны произведения Ибсена, Метерлинка, Гауптмана, открывших двери театра символизму. В чеховской

Комедии уже узнаваемы черты нового искусства. В название автором вынесен образ-символ, смысл которого может получить разное истолкование. Он задает стиль игры, требует особого подбора исполнителей.
В 1897 году “Чайка” была поставлена в Александринском театре как Бытовая пьеса. “В театре было тяжелое напряжение недоумения и позора. Актеры играли гнусно, глупо”, – вспоминал сам автор. Он очень переживал из-за провала комедии и долго не соглашался на новую постановку. После длинных переговоров пьесу ставят в Московском художественном театре молодые режиссеры-реформаторы В. Немирович-Данченко и К. Станиславский. Премьера состоялась 17 декабря 1897 года “в нервной атмосфере, да еще и при неполном сборе”, но триумфально. Было очевидно: “новый театр родился”. Театральную занавесь МХТ украсила чеховская чайка.
Следующие шедевры писателя “Дядя Ваня” (1897), “Три сестры” (1900) и “Вишневый сад” (1903) Создавались уже специально для МХТ.
Чехов своими произведениями обновляет реалистическую драматургию, закладывает основы “новой драмы”. Отталкиваясь от традиций бытовой драмы, он облекает ее в новую стилистику, стремясь максимально приблизиться к реальности: “Пускай в театре все будет так же сложно и одновременно просто, как в реальной жизни. Люди обедают, всего лишь обедают, а в это час складывается их жизнь и разбивается их счастье”. В чеховских пьесах внешний конфликт менее значим, чем внутренние переживания героев. В Драматургии Чехова нет ни традиционной схемы развития действия (завязка – перипетия – развязка), ни единого, сквозного конфликта, ни привычного противостояния персонажей: “Нет виновных, стало быть, нет конкретного противника, нет и не может быть борьбы” (А. Скафтымов).
Основной смысл чеховских пьес формируется в так называемом “подводном течении”. Оно образуется с помощью подтекста, который скрыт в сюжетно-тематических разрывах, паузах, многозначительных жестах, случайных репликах и речевой интонации персонажей, многозначительных ремарках, деталях, символах.
Все действие пронизано лиризмом, Лирическое и драматическое, комическое и трагическое слиты воедино. Поэтому вопрос о жанровой принадлежности чеховских произведений остается спорным в литературоведении.
Пьесы Чехова получили мировое признание. Американский драматург А. Миллер писал: “Влияние Чехова на мировую драму не знает себе равного”. Именно под впечатлением от чеховской драматургии Б. Шоу создал свою пьесу “Дом, где разбиваются сердца”, указав, что это “русская фантазия на английскую тему”. Сильное влияние чеховского творчества испытал Я. Купала, что отразилось в его драме “Раскіданае гняздо” (1913), где реалистическое содержание сочетается с элементами символизма.
Уникальность чеховского театра в том, что он поддается самым различным интерпретациям: от подчеркнуто психологических постановок К. Станиславского в начале ХХ века до неожиданных, “условных” сценических воплощений Г. Товстоногова, М. Захарова и других режиссеров современности.

(No Ratings Yet)

Прозу Чехова отличает необычайная краткость и содержательность. Писателю удается в отдельном эпизоде изобразить жизненную драму, на малом пространстве развернуть романное содержание. Сам Чехов признавался: “Умею о длинном говорить коротко”. Чехов...
План 1. Кто такие “недотепы”? 2. Герои-недотепы в пьесе “Вишневый сад”. 3. Важность сочувствия. Драматургия Антона Павловича Чехова – это настоящий кладезь не только неподдельных, тонких, “настоящих” человеческих эмоций, но...
Художественный талант Антона Павловича Чехова формировался в эпоху глухого безвременья 80-х годов XIX века, когда в миросозерцании русской интеллигенции совершался болезненный перелом. Идеи революционного народничества и противостоящие им либеральные теории,...
“Художественная литература потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом деле”. А. П. Чехов А. П. Чеховым написано огромное количество бессмертных произведений: рассказов, фельетонов, повестей,...
Жанры драматургии: Драматургия зародилась еще в античные времена. Уже тогда возникли два важнейших драматических жанра – трагедия и комедия. Основным конфликтом в трагедии уже тогда был конфликт в душе главного...
КЛАССИКА А. П. ЧЕХОВ МОСКВА В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. П. ЧЕХОВА Всей своей жизнью и творчеством А. П. Чехов был тесно связан с Москвой. Писатель любил этот город, чувствовал...
КЛАССИКА В. В. МАЯКОВСКИЙ ОБРАЗ БУДУЩЕГО В ДРАМАТУРГИИ В. МАЯКОВСКОГО Маяковский опередил свое время как художник. Новатор в области тем и художественных средств, он устремлен в будущее в своем творчестве....
Трагизм мелочей жизни в произведениях Чехова План I. Талант и мастерство А. П. Чехова. II. Быт как главный герой произведений Чехова. III. Внешние проявления внутреннего конфликта персонажей как основа чеховских...
Русская литература 2-й половины XIX века Образ “жестокого мира” в драматургии А. Н. Островского. (По пьесе “Гроза” или “Бесприданница”) А. Н. Островский являлся одной из центральных фигур в развитии русской...
A. H. Островский Драма “Гроза” Особенности жанра. Театр А. Н. Островского А. Н. Островский по праву занимает достойное место в ряду крупнейших представителей мировой драматургии. Значение деятельности А. Н. Островского,...
Сделай свою жизнь красивой и глубокой! (по рассказам Чехова) План I. Краткость – сестра таланта. II. “Обыденность” и реалистичность чеховских образов. III. Осознание ошибки – первый шаг к ее исправлению....
А. П. Чехова известен нам как писатель-сатирик. Действительно, трудно найти другого писателя, способного столь же правдиво высветить все стороны жизни. Становление чеховского таланта пришлось на 80-е годы – период безвременья,...
Чеховские рассказы полны лирического настроя, пронзительной грусти и смеха. Таковы и его пьесы, необычные, казавшиеся странными чеховским современникам. Но именно в них ярче и глубже всего проявилась “акварельность” чеховских красок,...
Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и...
С самого начала писательской деятельности Гоголь мечтал написать произведение, в “котором бы явилась вся Русь”. Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов России первой трети XIX века. Таким...
КЛАССИКА А. П. ЧЕХОВ НОВАТОРСТВО ЧЕХОВА-ДРАМАТУРГА В ПЬЕСЕ “ВИШНЕВЫЙ САД” Театральное искусство в начальной своей форме существовало еще в каменном веке. Жизнь древнего человека так или иначе была связана с...
ВЫСМЕИВАНИЕ ПОРОКОВ И НЕДОСТАТКОВ В РАССКАЗЕ А. П. ЧЕХОВА “ХАМЕЛЕОН” 1 вариант А. П. Чехов – великий русский писатель-реалист, мастер короткого рассказа, обличавший мир пошлости и мещанства. Он поднял на...
Все Пьесы А. П. Чехова представляют собой интересные многоплановые картины, которые проникают в самые отдаленные уголки души читателя. Они лиричны, откровенны, трагичны… В них есть и веселый смех, и грустные...
Русская литература 2-й половины XIX века “Художник должен чувствовать вечность и в то же время быть современным” (М. М. Пришвин). (По творчеству А. П. Чехова) Трудно назвать писателя, наиболее полно...
КЛАССИКА А. П. ЧЕХОВ СВОЕОБРАЗИЕ КОНФЛИКТА В ПЬЕСЕ А. П. ЧЕХОВА “ВИШНЕВЫЙ САД” А. П. Чехова в первую очередь интересовал внутренний мир его героев. Стандартная композиция с бурными событиями его...
Страшно, страшно подумать, сколько хороших, только слабых волей людей губит пошлость, как она сильно затягивает, и потом уже не вырвешься. Из писем читателей к Чехову Годы молодости, которые Некрасов когда-то...
Сюжет рассказа – в нем все внесюжетные элементы (портрет, пейзаж), усложняющие построение рассказа, описаны несколькими фразами или даже несколькими словами. Завязка рассказа. С какого момента в рассказе Чехова начинает развиваться...
Я заметил, что очень часто в рассказах и пьесах Чехова люди существуют со своей неприкаянностью и душевным надломом в себе. Вокруг них – мир, состоящий из таких же закупоренных людей....
Основными темами пьесы А. П. Чехова “Вишневый сад”, написанной в 1904 году, являются гибель “дворянского гнезда”, победа предприимчивого купца-промышленника над отживающими свой век Раневской и Гаевым и тема будущего России,...

Особенности драматургии Чехова

«А.П.Чехов рассказы» - Неожиданный поворот событий, триолет, несоответствие. Герои рассказа 40. 1860г. 17(29) января. Эпитет, ирония, сарказм. «Два газетчика» 1883г. Герои рассказа 30. Чихание, «Смерть чиновника». 1901г., 25мая Женитьба на О. Л. Книппер. Эпитет. Герои рассказа 20. «Хирургия» 1884г. Сарказм. Экзамен, «Экзамен на чин».

«Чехов произведения» - А. Чудаков. Эпиграф. Детали: Черные очки, зонтик, плащ, резиновые сапоги. Произведение: «Человек в футляре». Задание: Главный герой: Беликов. Актуальность темы: Значение деталей. Тема: Произведение: «Крыжовник». Футлярная жизнь в творчестве А.П. Чехова (по произведениям «Маленькой трилогии» и «Ионыч»).

«Чехов рассказы урок» - «Дама с собачкой». Принесшие писателю мировую славу. Какие рассказы А.П.Чехова вы читали? "Чайка". "Дядя Ваня", "Палата №6". Последняя пьеса Чехова. "Крыжовник". "Дом с мезонином". Псевдоним. «Дуэль». «Дом с мезонином». «А.П.Чехов – несравненный художник жизни".

«Трилогия Чехова» - Тест. Актуальность темы. Деталь, как художественный прием. Определение детали. Такие люди могут испортить не только свою, но и чужие жизни… Возможно альтернативное применение на уроках информатики (дизайн). С. Антонов. В «маленькой трилогии» Чехова «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». Практическое значение.

«Злоумышленник» - Грузило – груз, подвешиваемый на леске удочки. Антон Павлович Чехов. Для чего мужику была нужна гайка. Гайки прикрепляют рельсы к шпалам. Рассказ А.П.Чехова «Злоумышленник». Следователь верит мужику. Что должен сделать следователь с мужиком. Злоумышленник – это человек, совершивший преступление. К чему могло привести отвинчивание гайки.

«Человек в футляре» - «глитай, абож паук» (Коваленко). Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля ФУТЛЯР ФУТЛЯР м. немецк. коробочка, ларчик, трубка, укладочка, чехолок, куда вкладывается сберегаемая вещь. За Беликовым стоит страшная сила- подозрительность, лжесвидетельство, доносительство. 1.«Каждая подробность нужна» (Л.Н.Толстой) 2.Человек, порождавший страх. 3. «Атмосфера у вас удушающая» 4. «Футлярность» рядом с нами?!

Драматургия Чехова 1890-1900-х гг. имеет принципиально новаторский характер. В число зрелых пьес писателя входят «Чайка» (1895 г., первая постановка в Александринском театре в 1896 г.; вторая - в МХТ в 1898 г.), «Дядя Ваня» (1896 г., постановка в 1899 г.), «Три сестры» (1900 г., постановка в 1901 г.), «Вишнёвый сад» (1903 г., премьера в 1904 г.). Кроме этого, в наследии Чехова есть несколько водевилей, неопубликованная при жизни драма «Безотцовщина» (1877-1878), времени самой ранней, еще гимназической юности; и две большие пьесы «Иванов» (1887-1889) и «Леший» (1889), в которых драматургическое новаторство писателя еще не приобрело устойчивой формы («Леший» позже станет основой для «Дяди Вани»).

Чеховское новое слово в области драмы вызывает резкое неприятие современников. Самое яркое проявление этого отношения - провал первой постановки «Чайки» в Александринском театре. Современники обвиняют писателя в том, что он совершенно не соблюдает законов сцены, что вместо того, чтобы писать драмы, он пишет повести и пытается вывести их на сцену.

Нужно понимать, что критики Чехова правы: он действительно полностью нарушает все традиционные законы сцены - мы можем этого не чувствовать, потому что знакомимся с чеховскими пьесами как с текстом для чтения, а не как со сценическим действом, и в этом качестве (как «повести») они никаких вопросов не вызывают. Великий драматург вырабатывает совершенно новый сценический язык, провал «Чайки» в Александринском театре связан с тем, что там пьеса была поставлена без его учёта; признание придёт к Чехову- драматургу только после постановок в Московском Художественном театре, художественные поиски которого окажутся созвучными чеховским. Но нужно учитывать тот факт, что новый сценический язык Чехова очень сложен и тонок, его гораздо труднее реализовать, чем традиционный; и до сих пор Чехов труден для театрального воплощения, очень редко сценические постановки его пьес бывают удачны.

Самая главная особенность чеховских пьес - в них нет драматургического конфликта в привычном виде: нет борьбы персонажей, нет противостояния протагониста и антагониста. Именно такое столкновение персонажей - первичная основа конфликта. Поверх этого мы можем видеть конфликт поколений, мировоззрений, правд, но такого рода абстрактно-идеологический уровень вторичен. Сценическое действо требует буквалистичности: зримо мы видим именно то, что происходит с персонажами. Именно это привлекает и удерживает наше внимание - такого рода установка на создание зрительской заинтересованности является обязательным условием традиционной сценичности.

Конфликт всегда мыслится как центр драматургического произведения, через него реализуется основное ядро авторской идеи (Чацкий и Фамусов, Катерина и Кабаниха и т.д.). Конфликт был в центре теории драмы еще у Аристотеля - Чехов посягает на принципы, история которых насчитывает два тысячелетия, - именно таков масштаб реформы, осуществлённой этим писателем.

В драматургических произведениях Чехова нет борьбы, нет столкновения. Самый яркий отрицательный пример - «Вишнёвый сад». Здесь показан уход старых хозяев жизни и приход новых - замечательный материал для построения конфликта, но у Чехова и здесь нет борьбы, никто никому не противостоит, герои, наоборот, пытаются помочь друг другу в меру сил (другое дело, почему вместо помощи объективно получается вред).

В пьесах Чехова отсутствует напряжённое действие, а именно это предполагает само понятие «драматизм». Яркая, насыщенная событийность тоже является важнейшим фактором привлечения внимания зрителя к тому, что происходит на сцене. Чехов же показывает бессобытийную обыденную действительность. Выбор материала и сегодня может показаться необычным: например, герои Чехова могут целое явление просто пить чай - и больше ничего - или расчёсывать волосы и т.д. Это просто фрагмент реального времени человеческой жизни, перенесённый на сцену.

Мы не найдём также традиционной линейной драматической композиции (завязка - развитие конфликта - кульминация - развязка). В драмах Чехова ничего не завязывается, не развивается, не достигает кульминационного пика и не развязывается. Отсутствует главный герой (для выделения протагониста нет оснований, поскольку нет конфликта). Нам показано несколько внешне разрозненных историй, ситуаций, судеб, случайно оказавшихся рядом в потоке житейского времени. Список того, чего «нет» в мире Чехова на фоне традиционной драматургии, можно продолжить.

Но это не просто отсутствие, не просто разрушение привычной эстетики драмы. Чехов строит совершенно новую, полноценно выстроенную художественную систему. На место традиционного внешнего конфликта великий драматург ставит внутренний конфликт: мир Чехова определяется ситуацией неудовлетворённости человека своей жизнью (в «Чайке» Сорин предлагает Треплеву написать драму «Человек, который хотел», «L"homme, qui а voulu», посвящённую несоответствию желаемого и действительного). В столкновение вступают стремления героя, его представления о должном, достойном, желаемом, с одной стороны, и то, что действительно было им достигнуто, что осуществилось в его жизни - с другой. Нечто похожее происходит и в области действия, полное отсутствие внешнего замещается внутренним: тривиальные житейские ситуации, показанные нам, скрывают сложнейшие многомерные душевные процессы.

Всё это тоже принципиально не соответствует привычным законам сценичности. Как можно показать на сцене конфликт желаемого и достигнутого? Традиционная драма не имеет средств для прямого раскрытия потаённого душевного содержания - для этого есть лирика, психологическая проза. «Новая драма» (не только Чехов, но и Гауптман, Ибсен и др.) совершает принципиальную художественную революцию: создаётся язык, система средств, при помощи которых на сцену выводится внутренний мир человека.

Внешне драматургический мир Чехова бессобытиен. Этот тезис требует разъяснения, поскольку в его пьесах есть моменты, вроде бы претендующие на событийность и даже кульминационность: самоубийство Треплева в финале «Чайки», выстрелы Войницкого в Серебрякова в «Дяде Ване». Но, как указывают критики, событийность здесь размывается многократностью попыток, тягучая обыденность побеждает, событийная пиковая точка оказывается невозможной. Но еще важнее то, что кульминация должна радикально разрешать конфликт, изменять ситуацию, приводить к развязке - можем ли мы это сказать применительно к названным случаям (даже в связи с самоубийством Треплева)? Нет, в общей ситуации не поменялось абсолютно ничего, а значит, мы не можем говорить о событийности и тем более кульминационности.

Отсутствие действия, кроме того, соответствует характеру чеховского героя. Человек в драмах этого писателя оказывается не способным на действие, на то, чтобы породить событие. Это объясняется слабостью, жизненной неполноценностью героя (не случайно в «Вишнёвом саде» появляется словечко «недотёпы»). Но есть и другая сторона, которая лучше всего проявляется в «Трёх сёстрах»: героини не ведут борьбу с Наташей, которая отбирает их дом, не делают абсолютно ничего не столько потому, что не способны на это. Для них борьба за дом просто не является по-настоящему достойным делом, целью, которая могла бы заставить их действовать. В произведениях Чехова мы видим специфическую ситуацию, которую НЯ. Берковский назвал «инфляцией» мотивации действия: реальность не предлагает ни одной по-настоящему достойной цели; нет абсолютно ничего, что могло бы побудить к активности.

Мы вновь можем соотнести мир Чехова с общей ситуацией 1880-1890-х гг., времени отсутствия цели, большого дела, «общей идеи», появления нового поколения «лишних людей». Теперь это становится проблемой, присущей абсолютно всем - обыкновенному человеку, т.е. каждому чеховскому герою. Это также со своей стороны объясняет такую примету художественного мира чеховской драмы, как отсутствие главного героя, - каждый персонаж по-своему реализует общий для всех внутренний конфликт, оттеняет проблему жизненной нереализованности. Немирович-Данченко назовёт это свойство драматической структуры «ансамблем персонажей».

Герой Чехова - «обыкновенный человек»; предмет осмысления - бытовая, тривиальная реальность; художественное время отображает обыденное, бессобытийное существование. Быт присутствует и в структуре внутреннего конфликта: его законы определяют то, что было достигнуто человеком. Внутренний разлад оборачивается конфликтом с законами мироустройства - одно не противоречит другому, в обоих случаях сохраняется характер абстрактности, невозможности напрямую показать это содержание на сцене традиционными средствами театра; это не воплощается в противостояние другому герою - конкретного «виновника» в том, что происходит с человеком, найти нельзя.

Бытопись Чехова и соотносима с литературной традицией, и содержит революционное новаторство. Как утверждает, несколько заостряя, Н Я. Берковский, чеховский мир литературно вторичен, практически все герои и ситуации уже встречались у предшественников. Но в этой ситуации, продолжает учёный, Чехов даёт принципиально новую качественную модель быта: он показывает его «возраст», быт «состарился». И в этом контексте, добавим от себя, обретает место сама литературная вторичность: ситуация кажется старой и приевшейся даже как сюжет художественного произведения, но жизнь так и не может породить чего-то нового.

Сам быт разваливается и деградирует. Если у предшественников Чехова потеря высоких стремлений приводила героя к обыденным житейским ценностям, то теперь тотальная инфляция их тоже затронула: самый яркий пример - Лопахин, предприниматель, который не верит в деньги, занимается коммерцией, по его собственному признанию, чтобы забыться в суете, отвлечься от тягостного ощущения бессмысленности существования.

Берковский иллюстрирует эту общую ситуацию сюжетом «Дяди Вани». Предыстория Войницкого связана с тем, что он всю жизнь провел в беспросветной хозяйственной деятельности, не имея возможности соприкоснуться с чем-то более высоким; но ему кажется, что он служит духовному опосредованно, будучи управляющим имением профессора Серебрякова, освобождая последнего от необходимости заниматься низкими практическими вопросами, позволяя ему делать нечто действительно важное. Действие пьесы связано с приездом самого профессора в имение после выхода на пенсию - и Войницкий вынужден убедиться, что Серебряков - заурядность, он ничего не сделал в области высокого, а значит, и его собственная жизнь была напрасной. Войницкий бунтует, отказывается от должности управляющего, пытается увести у Серебрякова его молодую жену, стреляет в него, но в финале пьесы всё возвращается к исходному положению: Серебряков с женой уезжают, Войницкий снова работает управляющим. Но это возвращение мнимое, как показывает Берковский: если раньше в деятельности героя предполагался смысл, теперь его нет, Войницкий будет жить и работать механистически, по инерции, без всякой цели. чехов драматургия лирический сцена

Персонажи Чехова либо не делают ничего, либо действуют механистично, по инерции. Не случайно герои-практики в его произведениях - серые и неинтересные люди (несмотря на то, что труд - одна из самых важных ценностей писателя): в качестве примера можно указать Варю из «Вишневого сада», трудом которой живут все герои.

Разлад с самим собой затрагивает каждого. Абсолютно всем персонажам присуща одна и та же проблема, одна беда - тем примечательнее их пресловутая «глухота», неспособность понять друг друга. Место борьбы, противостояния занимает отчуждение. Чехов использует приём «диалога глухих», но в переосмысленном виде: герои не слышат друг друга не по причине нелепого недоразумения, а из-за того, что не хотят понимать друг друга, не чувствуют никакого интереса к ближнему. Иногда в контексте бытовой речи герои проговаривают что-то задушевное, исповедальное, но собеседник обязательно переведёт разговор на что-то несущественное. Слово одного героя не слышится другим. Чувства также остаются без взаимности, невостребованными - самым ярким примером можно считать «Чайку», которая строится как целый лабиринт неразделенной любви, в который включены почти все персонажи.

Не вызывая реакции в другом герое, не порождая последствий в сюжете, т.е. не выполняя традиционных художественных функций, слово и чувство героя несут совершенно новую нагрузку в неклассической структуре чеховской драмы. Они оставляют след в эмоциональной атмосфере драмы, формируют лирический подтекст.

Лирический подтекст, или «подводное течение» (термин В.И. Немировича-Данченко), становится центральным элементом новаторской структуры чеховской драмы, новой системы сценического языка.

В его рамках реализовано то самое внутреннее (конфликт, действие), которое скрыто за внешней бессобытийностью, за тривиальными житейскими ситуациями. И это одновременно средства, при помощи которых такого рода содержание, непривычное для традиционного театра, становится сценическим феноменом. Лирический подтекст строится на основе сложнейшего многомерного языка символики, двойных смыслов сказанного героями (второй смысл может присутствовать в кругозоре героя или в контексте всего произведения, в кругозоре автора и зрителя), перекличек между разными судьбами и ситуациями, наконец, знаменитых чеховских пауз, когда само молчание героя в характерном месте позволяет нам понять, что у него сейчас на душе. Отметим еще раз специфическую тонкость, сложность, принципиальную несистемность, интуитивность этого языка, иначе говоря, трудность его реализации по сравнению с традиционным набором сценических средств.

З.С. Паперный указывает также, что «подводное течение» становится новым принципом художественной целостности. Действительно, отсутствует традиционное сюжетно-композиционное единство по логике «завязка - развитие - кульминация - развязка», нет также главного героя, играющего роль центра, - драма рассыпается на серию ситуаций и человеческих положений. Именно подводное течение становится новым принципом единства драматического мира. В его контексте мы видим рифмы, переклички, символическую связь всех элементов драмы.

Феномен «подводного течения» позволяет высказать некоторые соображения в связи с давним вопросом, кем нужно считать Чехова: оптимистом или пессимистом, певцом безнадёжности? В мире героев чеховской драмы царят беспросветность, одиночество, обреченность на то, что тебя никто не услышит. Но всё-таки здесь есть человек, который слышит всё сказанное (и даже несказанное) героем, не оставляет без внимания и отклика ни одного слова и чувства. Этот человек - автор. Он слышит всё, более того, именно это внутреннее, исповедальное содержание становится новым центром драматической структуры - в рамках феномена лирического подтекста. И в той мере, в какой мы, читатели или зрители, с этим подтекстом соприкасаемся, мы учимся слышать другого человека, и тотальная глухота преодолевается.

Последний вопрос, который связан с эстетикой и поэтикой драматургического мира Чехова, - проблема жанра. Великий драматург оставил нам своеобразную тайну, над разгадкой которой до сих пор бьются критики и исследователи: Чехов называет комедиями произведения, которые мы воспринимаем как серьезные, проблемные, далеко не смеховые (как, например, «Чайка», которая заканчивается самоубийством Треплева). Это, кстати, было единственной точкой расхождения Чехова со Станиславским и Немировичем-Данченко - выдающиеся режиссёры тоже воспринимали и сценически воспроизводили драмы Чехова как серьёзные.

Если охарактеризовать историю этой загадки точнее, мы видим следующую последовательность событий. «Чайка» определена автором как комедия. Затем, уступая критике современников, Чехов называет «Дядю Ваню» сценами из деревенской жизни, а «Три сестры» - драмой (при этом практически ничего не меняется в поэтике). Наконец, «Вишневый сад», который создаётся им на пороге смерти как своеобразное художественное завещание, носит жанровый подзаголовок «лирическая комедия» - по принципу «а всё-таки она вертится».

Эта заменимость терминов «комедия» и «драма» заставляет нас говорить о специфическом синтезе комического и драматического в чеховских пьесах. Присутствие второго для нас достаточно очевидно. Единственное уточнение, которое нужно сделать: с точки зрения ответственной системы эстетических понятий неправильно называть этот полюс мира Чехова «трагическим», хотя и существует длительная традиция такого - неточного - словоупотребления (более того, она соотносима с тезаурусом самого писателя).

Если быть предельно точным в понятиях, это мир серьёзный, проблемный, но не трагический, а именно драматический. Трагедия предполагает действие высших законов - пусть их величие пугающе, губительно для человека, но они есть в мире. Драматический мир лишён существенного, величественного; законы бытия, которым вынужден подчиняться человек, - низкие, бессмысленные, прозаические. Лучше всего эта разница видна в художественной концепции смерти. Смерть Катерины в «Грозе» - трагическая; этой страшной ценой утверждены высшие принципы, сверхчеловеческий закон. Смерть Треплева в «Чайке» - драматическая, она ничего не утвердила, в ней восторжествовало низкое и бессмысленное.

Если присутствие серьезного, как бы мы его не называли, не вызывает вопросов, проблематичным остаётся статус комического, важная роль которого с такой настойчивостью утверждается самим автором.

В.Е. Хализев предлагает переосмыслить саму категорию «комедия»: что если не считать здесь жанрообразующим принципом смеховое начало (ведь были в начале XIX в. во Франции «слёзные комедии»)? Может быть, суть в сюжетной раскованности, отсутствии конфликта, оформлении композиции как серии картин и ситуаций? Такого рода пьесы писались всегда, параллельно аристотелевской конфликтной драме - и это были именно комедии. Эту гипотезу нужно признать продуктивной, но для нас очевидна значимость для Чехова именно смехового начала - достаточно вспомнить контекст всего его творчества.

Смеховое присутствует в пьесах Чехова на втором плане: герои воспринимают друг друга именно в комическом ключе; не слыша и не учитывая внутреннюю драму, видя вокруг себя исключительно смешных чудаков, «недотёп». Но, может быть, неверна наша система отсчёта, согласно которой внутреннее, видимое нами, гораздо важнее внешнего, доступного героям. Может быть, это тоже важная часть правды о человеке: тот факт, что для других людей мы можем быть смешными чудаками.

И еще одно предположение, не претендующее на обязательность (жанровая загадка, оставленная Чеховым, вполне может остаться неразгаданной). Возможно, нам нужно изменить угол зрения, воспринять жанровое определение не как нечто, буквально воплощенное в мире героев, а как некое авторское задание. Герои изнутри собственного кругозора воспринимают свою жизнь как беспросветную, драматическую; но, может быть, по мысли автора, они должны отнестись к себе, к собственной «важности», собственной «драматичности» менее серьёзно - и тогда многие узлы развяжутся сами собой, многие проблемы окажутся несуществующими. Многое плохое не случилось бы с героями, если бы они смогли посмотреть на свою жизнь именно так (особенно это очевидно в судьбе Треплева).

Литература

1. Скафтымов А.П. Поэтика художественного произведения. М.: Высш. шк., 2007. С. 308-347, 367-396.
2. Берковский Н.Я. Статьи о литературе. М.; Л., 1962.
3. Паперный З.С. Вопреки всем правилам... Пьесы и водевили Чехова. М.: Искусство, 1982. 284 с.
4. Иезуитова Л.А. Комедия Чехова «Чайка» как тип новой драмы // Анализ драматического произведения. Л., 1988.
5. Хализев В.Е. Творческие принципы Чехова-драматурга: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1965. 20 с.
6. Бердников Г.П. Чехов-драматург: Традиции и новаторство в драматургии А.П. Чехова. М.: Искусство, 1981. 356 с.
7. Зингерман Б.И. Театр Чехова и его мировое значение. М.: Русанов, 2001. 429 с.
8. Одиноков В.Г. Пьесы А.П. Чехова «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад»: поэтика и эволюция жанра. Новосибирск, 2006.