Уникальная выставка шедевров нового искусства из собрания сергея щукина открылась в париже. В Париже открылась выставка «Шедевры нового искусства» — собрание картин из лучших музеев России Коллекция как предвидение

Выставка «Шедевры нового искусства. Собрание С. Щукина. Государственный Эрмитаж - ГМИИ имени А. С. Пушкина» откроется в парижском Fondation Louis Vuitton 22 октября. Проект, в котором кроме указанных в названии принимают участие еще десяток мировых музейных гигантов, станет самым масштабным в пока еще недолгой истории фонда, здание которого в Булонском лесу возводил великий Фрэнк Гэри.

Имя великого русского коллекционера Сергея Щукина лишь относительно недавно стало выделяться в череде тех, чьи собрания были национализированы советской властью и разбросаны по бескрайним русским просторам. Основные части знаменитой сегодня коллекции, в которую входили такие имена, как Моне и Сезанн, Гоген и Мане, Ренуар и Синьяк, Матисс и Пикассо, сосредоточены в Эрмитаже и Пушкинском музее; ряд полотен был продан большевиками за рубеж и хранится, в частности, в музее Метрополитен в Нью-Йорке. В 2004 году московскую часть коллекции выставляли отдельно вместе с несколькими полотнами Рауля Дюфи и Анри Ле Фоконье, купленными Щукиным уже в парижской эмиграции и подаренными к выставке его внуком Андре-Марком Делок-Фурко.

Христиан Корнелиус (Ксан) Крон
«Портрет С.И.Щукина»
1916

Как отмечают французские организаторы, идеей объединить собрание Щукина для публичной выставки их заразил как раз внук промышленника Делок-Фурко еще более четырех лет назад. Интересно, что сам он деда в живых не застал и о великом собрании узнал от биографа Щукина Натальи Семеновой лишь в 1990-х годах. Более того, несколько раз пытался судиться с Россией в начале 2000-х из-за коммерческого использования наследия Щукина - в то время работы из Пушкинского путешествовали по выставкам в США. Коллекцию внук тогда оценивал в $3 млрд, что звучит вполне правдоподобно, учитывая отчетности продаж аукционных домов. И вряд ли кто-то другой, кроме Бернара Арно , одного из богатейших людей планеты и владельца Louis Vuitton Moët Hennessy , смог бы покрыть страховку такого количества музейных шедевров, какое выставляют сегодня в Париже. Ведь кроме картин и скульптур щукинского собрания из двух главных российских музеев туда поехали полотна русских авангардистов из Третьяковки, на которых картины из открытого Щукиным в 1909 году первого публичного музея в Москве оказали большое влияние.

Тот музей, кстати, считают первым в мире музеем современного искусства. «Какие это принесло в результате плоды, мы видим по истории русского авангарда. Не знаю, что было бы с нашими авангардистами, если бы они не видели собрание Щукина - его великолепных Моне, Гогенов, Сезаннов и других. И на выставке, которую мы делаем в Париже, мы это, конечно, учтем» , - говорит директор Пушкинского музея Марина Лошак.

Как рассказала Марина Лошак, аналогичная выставка потом пройдет и в ее музее, и в Эрмитаже, где будет дополнена произведениями, которые никогда не покидают стены российских музеев.

Поль Гоген
«А, ты ревнуешь?»
1892

Поль Гоген
«Сбор плодов»
1899
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина

Анри Руссо
«Нападение тигра на быка. В тропическом лесу»
около 1908-1909 гг.
Государственный Эрмитаж

Клод Моне
«Завтрак на траве»
1866
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина

Пьер Огюст Ренуар
«Дама в чёрном»
около 1876
Государственный Эрмитаж

Пабло Пикассо
«Любительница абсента»
1901

Пабло Пикассо
«Три женщины»
1908
© Succession Picasso 2016. Государственный Эрмитаж

Анри Матисс
«Красная комната»
1908
© Succession H. Matisse. Государственный Эрмитаж

Поль Сезанн
«Пьеро и Арлекин (Марди-Гра)»
1888-1890
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина

Поль Сезанн
«Мужчина, курящий трубку»
1893-1896
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина

Андре Дерен
«Натюрморт. Корзина с хлебом, кувшин и бокал с красным вином»
1913
© ADAGP, Paris 2016. Государственный Эрмитаж

Желающих осмотреть экспозицию - сотни тысяч.

Парижане терпеливо отстаивают несколько очередей: в сам музей, за билетами, в гардероб и самую длинную - перед входом на экспозицию. Мировой бестселлер. Лучшие полотна импрессионистов собраны в одном музее.

«Таких выставок, как правило, не посылают, потому что вся коллекция, понимаете. В данном случае приняли такое решение, и выставка ушла. Она здесь производит, конечно, грандиозное впечатление», - сказала президент Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Ирина Антонова.

Встречает гостей «Сергей Щукин» - портрет московского коллекционера кисти Матисса. Они дружили. Картины художника текстильный магнат начал покупать, когда мир искусства от них презрительно отворачивался. А еще у Пикассо, Ван Гога, Сезанна. Так Щукин собрал лучшую коллекцию их работ. После революции ее национализировали и поделили между музеями. Впервые она воссоединилась в Париже - там, где эти картины и писали.

В особняке Сергея Ивановича Щукина картины висели вплотную друг к другу - в два, порою в три ряда. На этой выставке кураторы сделали принципиально по-другому: отдалили картины как можно дальше друг от друга. Чтобы у каждой работы появилось личное пространства, чтобы посетитель мог с каждым полотном остаться наедине, потому что каждая картина достойна отдельного разговора.

Четыре этажа выставочного комплекса заполнены шедеврами под крышу. 13 залов, как 13 глав романа - разные периоды страсти коллекционера. У Пикассо, Матисса и Ван Гога - монографические залы. Сезанн, как и в особняке Щукина, поделен и приставлен к каждому художнику. Для коллекционера его работы были мерилом.

Пейзажи, портреты, натюрморты. 130 лучших полотен из Эрмитажа и Пушкинского музея. Через картины - их цвет, силу, начинаешь чувствовать коллекционера. Только чувствовать - объяснить феномен Щукина исследователи пока не могут. Правда, известно, что у него было правило: покупать картины против вкусов своего времени, друзей, и даже своих собственных. Для всех желающих он водил экскурсии по своему дому, как по музею. Под впечатлением молодые художники Малевич, Родченко, Ларионов скоро совершат революцию и в русском искусстве.

«Мы говорим о личности абсолютно уникальной, о человеке, который, как мне кажется, недополучил славы, мы говорим о великом коллекционере», - говорит директор ГМИИ Пушкина. Марина Лошак.

Приблизительную стоимость коллекции Щукина сегодня оценивают в восемь миллиардов евро. Требования по безопасности к выставочному залу, как к бункеру. Известно, чтобы перевезти шедевры, их разделили на партии, понадобилось несколько рейсов. И даже реставрация.

«Считалось, что «Розовую мастерскую » Матисса перевозить нельзя, но нам так хотелось ее здесь увидеть, что мы провели дополнительную экспертизу и отреставрировали ее. Кстати, впервые каталог выставки выпущен не только на французском и английском, но еще и на русском - в благодарность нашим друзьям за этот великолепный подарок Парижу и Франции», - сказал советник организатора выставки Жан-Поль Клавери.

«Это невероятно! Потрясающе! Здесь собраны работы, которые я никогда до этого не видела. Я из Австралии и безумно рада, что мне выпала такая возможность, побывать на этой выставке», - говорит посетительница выставки.

«Это историческое событие! Впервые в Париже такая грандиозная выставка. Спасибо России за такой подарок. Это говорит об особых отношениях между нашими странами», - отметил Пьер Деро.

Что чувствует внук Сергея Щукина, Андре-Марк, можно только догадываться. Картины были страстью его деда, коллекция - душой. Спустя век полотна вновь вместе на четыре месяца.

«После этих четырех месяцев мир будет разделен пополам: те, которые смогли увидеть выставку, и другие», - сказал Андре-Марк Делок-Фурко, внук Сергея Щукина.

В Париже ожидают рекордный миллион посетителей. Электронные билеты до конца декабря уже раскуплены.

Михаил Пиотровский не только директор Эрмитажа, но и глава Союза музеев России

Всему свое время. Сегодня время пришло создать специальную выставку о самом Сергее Ивановиче Щукине , а не просто о его великой коллекции, как это делалось прежде. Нет для нее места более подходящего, чем новый музей в Булонском лесу, специально созданный для другой великой коллекции современного искусства. Образы коллекционеров и психологии коллекционирования рождаются тут естественным и красивым образом.

Сергей Щукин

Они зовут нас задуматься о многих важных вещах, лежащих в глубине культурной истории Европы и России. Как вышло, что русский московский купец сумел увидеть и понять красоту нового искусства в эпоху, когда даже многим парижанам, не говоря уже о москвичах, оно было, мягко говоря, чуждо? Какую роль в этом сыграло его происхождение из старообрядцев? Ведь это они первыми в России второй половины XIX века оценили художественные достоинства русских икон и способствовали их реставрации, которая вернула миру их цветовую гамму. Как связана его прозорливость с его делом — торговлей и производством тканей, которые в это время в России вдруг приобрели непривычную яркость? Что на что влияло? Не сродни ли фантастическое умение предсказать будущее значение и успех художников деловому таланту видеть будущую торговую выгоду, который, в частности, проявился в блестящих торговых операциях Сергея Ивановича в 1905 году? В какой степени огромная прибыль от тех операций дала возможность и повлияла на его собирательскую деятельность? Сегодня все эти вопросы актуальны для мира, где так много коллекционеров являются активными бизнесменами.

«Шедевры нового искусства. Коллекция Щукина»
Фонд Louis Vuitton, Париж, 22 октября 2016 года — 20 февраля 2017 года

Выставка посвящена коллекционеру Сергею Щукину (1854-1936). Она объединяет шедевры, собранные более столетия назад и волею истории уже полвека разделенные между двумя музеями — Государственным Эрмитажем и Государственным музеем изобразительных искусств им. Пушкина. На выставке в Париже 130 произведений импрессионистов и постимпрессионистов из коллекции московского мецената дополнены 30 работами кубофутуристов, супрематистов и конструктивистов из музеев России и мира (Государственная Третьяковская галерея, Музей современного искусства в Салониках, Городской музей Амстердама, Музей Тиссен-Борнемиса, Музей современного искусства в Нью-Йорке).

Мы знаем, что сам Сергей Иванович Щукин и члены его семьи были людьми крайне эмоциональными. Он не только страстно собирал, но и страстно воспринимал собираемое. Его творческие эмоции выразились и в подборе картин, и в их развеске, и в интерпретации во время показа. Мы знаем, что он не просто заказывал картины Матиссу , но и активно вмешивался в работу художника. И это вмешательство часто шло на пользу искусству. Танец тому хороший пример. Живя во Франции, Щукин уже не был бизнесменом, но продолжал коллекционировать, хотя и не на прежнем уровне. С Матиссом он почти не встречался. Неужели потому, что перестал ощущать себя всесильным покровителем?

У коллекции Щукина была сложная судьба. Но она не рассеялась по всему миру, как это случилось с огромным количеством знаменитых собраний. Память о собирателе то затухала, то громко возрождалась в России и в мире, чему сложные политические обстоятельства, как оказывается, немало способствовали. Сам Щукин понимал огромную просветительскую роль своей деятельности. На его коллекции вырос замечательный русский авангард. После национализации именно она стала одной из основ первого в мире Музея нового западного искусства, призванного закрепить культурную роль Советской России в мире «перманентной революции». Картины из коллекции Щукина еще в 1930-е годы вступили в залах Эрмитажа в столь популярный сегодня диалог между классическим и новым искусством.

После Второй мировой войны именно высокая оценка мирового значения коллекции Щукина и Морозова в тексте ленинского декрета о национализации позволила защитить разделенные между Эрмитажем и ГМИИ картины от запрета и даже уничтожения. Шедевры, собранные Сергеем Ивановичем, вернулись к людям в залах энциклопедических музеев после примерно 15-летнего перерыва (включая пять лет войны). В закрытом от мировых влияний Советском Союзе художники получили уникальную возможность видеть высшую классику мирового авангарда. И этой возможности мы обязаны тем, что в те времена в нашей стране выросло несколько поколений прекрасных художников высокого мирового уровня. Коллекция Щукина, которую так хотели и хотят сейчас увидеть воочию любители искусства по всему миру, стала и как бы послом, помогавшим восстановить добрые связи в послевоенном мире.

Курьезным образом даже скандалы и судебные иски во время мировых показов коллекции Сергея Ивановича способствовали не только его славе, но и созданию мировой системы юридической защиты художественных выставок от судебных арестов — знаменитой immunity from seizure.

Сегодняшняя выставка не просто торжественно представляет великого коллекционера. Память о Сергее Ивановиче и ощущение чуда, которое излучают любимые им полотна, помогают России и Франции снова понять и даже полюбить друг друга.

Чтобы узнать подробности новой выставки, обещающей стать одной из самых популярных в Fondation Louis Vuitton, корреспондент «РБК Стиль» Мария Сидельникова встретилась с советником президента Фонда Жаном-Полем Клавери в Париже.

— Историческое воссоединение коллекции Сергея Щукина происходит во Франции, а не в России. Почему Париж и почему Fondation Louis Vuitton?

— Коллекция Сергея Щукина началась с Парижа. Он приезжал сюда несколько раз в год, чтобы покупать картины Пабло Пикассо, Поля Гогена, Анри Матисса — художников, которых мы, французы, не понимали и не хотели принимать. Поэтому, когда родилась идея выставки, ни у нас, ни у наших друзей и партнеров из ГМИИ имени Пушкина и Эрмитажа не возникало вопросов, где она должна проводиться. Если после стольких лет воссоединять коллекцию, то, безусловно, в Париже.

Кроме того, это было пожелание наследников Сергея Щукина. Его внук Андре-Марк Делок-Фурко — мой давний приятель и коллега по министерству культуры, с которым мы более 20 лет назад работали в кабинете Жака Ланга. Он поддерживает тесные отношения с российскими музеями, и когда он выступил с инициативой сделать выставку коллекции Щукина, мы сразу ее поддержали. Для Fondation Louis Vuitton принимать выставку такого масштаба большая честь и ответственность, все-таки речь идет о национальном достоянии России. С одной стороны, задача фонда — популяризировать современное искусство, с другой — открывать публике, главным образом молодой ауди-тории, историю искусства XX века и, что особенно важно, показывать связь и преемственность. Так что все сложилось удачно для всех сторон.

Поль Гоген. «Rupe Rupe. Сбор плодов» , 1899 (Из коллекции ГМИИ имени А.С. Пушкина)

пресс-служба ГМИИ имени А.С. Пушкина

— Куратор Анна Балдассари добавила к коллекции Щукина работы русских художников-авангардистов — Малевича, Татлина, Ларионова, хотя известно, что сам он не жаловал русских авторов. Зачем?

— Это было пожелание Бернара Арно (владельца LVMH и президента Fondation Louis Vuitton.— РБК). Знакомство публики и, главное, студентов художественных школ в Москве с творчеством самых авангардных художников того времени — Гогена, Пикассо, Матисса, Дега, Сезанна — оказало огромнейшее влияние на российскую арт-сцену, на формирование российского авангарда. Мы хотели показать этот аспект. Выставка заканчивается диалогом между Малевичем и Сезанном под стеклянными сводами Fondation Louis Vuitton в ярком оформлении Даниеля Бюрена — художника сегодняшнего дня. Для меня в этом зале сконцентрирован век искусства и в нем прослеживаются все связи, влияния и конфронтации.

— Как воспринял идею выставки Бернар Арно? Можно ли говорить о влиянии личности русского коллекционера на него, на его меценатскую деятельность? Можно ли их сравнивать?

— Бернар Арно воспринял проект с большим энтузиазмом и одобрил его мгновенно. Выставка — его оммаж Сергею Щукину, предпринимателю, который вошел в историю благодаря искусству, благодаря своей коллекции. Ведь нельзя забывать, что без частных коллекционеров не было бы многих крупнейших государственных музейных собраний, не были бы созданы многие шедевры, история искусства сложилась бы иначе.

Щукин — один из крупнейших промышленников в России начала XX века, человек образованный и насмотренный — собрал уникальную коллекцию французского авангардного искусства, открыл свой особняк в Большом Знаменском переулке для зрителей и в конце концов завещал собрание городу. Даже по сегодняшним меркам, когда мировые коллекционеры поддерживают госколлекции и создают частные музеи, это знак невероятной щедрости, а по тем временам — это что-то исключительное.

Бернар Арно — основатель международного концерна LVMH, в который входят лучшие бренды прославленного французского art de vivre, человек большой культуры и один из крупнейших современных меценатов во Франции. Под его патронажем проводятся масштабные выставки по всему миру, в том числе и в России. Он заказал здание Fondation Louis Vuitton великому архитектору Фрэнку Гери — это смелый выбор, и через полвека оно перейдет в собственность Парижа. Конечно, во многом их истории перекликаются, даже если они принадлежат разным эпохам.

Пабло Пикассо. «Любительница абсента» , 1901 (Из коллекции Государственного Эрмитажа)

пресс-служба Государственного Эрмитажа

— Арно также поклонник творчества Пикассо. Но в отличие от Щукина, который долго не мог ужиться с картинами Пикассо, у него с этим проблем не возникает?

— Никаких! Насколько я знаю, они живут душа в душу. А для Щукина это действительно был вызов. Жить с Пикассо было вопросом преодоления, требовалось время, чтобы привыкнуть, понять, принять. Ведь Пикассо перевернул все стандарты красоты — по меркам того времени ее просто не было на его картинах.

— Выставка готовилась как спецоперация — нависали судебные иски по ЮКОСу и экономические санкции. Какие гарантии вы дали России?

— Максимальные. Правительство Франции приняло специальные постановления о неприкосновенности российских шедевров. Это высшая государственная гарантия их сохранности — никакие аресты, никакие юристы им не грозят. Я напомню, что в прошлом году в нашей выставке «Ключи к страсти» участвовал «Танец» Матисса на тех же условиях.

— Открытие состоялось на фоне непростых политических отношений между Россией и Францией…

— Мне бы не хотелось говорить о политике, она переменчива. Мы изначально заручились поддержкой президентов Франции и России, потому что без их согласия ничего бы не получилось. Франсуа Олланд и Владимир Путин написали вступительное слово в каталоге к выставке. И я уверен, что культурные связи, которые роднят наши страны, гораздо сильнее и больше, чем те проблемы, которые могут нас временно разделять. Этой выставкой Россия сделала нам — французам и всем европейцам — большой и красивый подарок, и мы ей за это благодарны.

М.Ф. Ларионов. «Весна. Времена года» , 1912

пресс-служба Государственной Третьяковской галереи

— Какова стоимость этого подарка?

— Не скажу. Безусловно, речь идет о солидной сумме. Но проект так заинтересовал Бернара Арно, что деньги отошли на второй план. Эмоции оказались дороже. И я надеюсь, что наградой станет успех выставки и зрительский отклик.

— Чему вы, как коллекционер, научились у Сергея Щукина в процессе работы над этим проектом? Какие его правила и хитрости взяли на карандаш?

— В жизни точно так же, как в политике, в бизнесе и в коллекционировании, нужно придерживаться своих принципов и отстаивать их. Нельзя бояться своего вкуса, своего выбора. Искусство требует от коллекционера быть честным с самим собой, потому что произведения, которые вы покупаете, — это не просто ваше зеркало, это ваша подноготная. Выбор картины может оказаться волнующим, странным и даже пугающим, потому что в этот момент вы понимаете что-то важное про себя. Это разговор без масок, очень интимный диалог между коллекционером и художником, его произведением, и Щукин ведет его непрерывно. Он начал коллекционировать довольно поздно, будучи уже успешным предпринимателем. Выбирая Матисса или Пикассо — художников скандальных и отвергнутых, он испытывал себя. В обществе, а он все-таки был человеком светским и известным, его принимали за сумасшедшего, смеялись над ним. Но где теперь все эти люди? Кто знает их имена? Прав был только он один.

Здание фонда Louis Vuitton в оформлении Даниеля Бюрена

пресс-служба Fondation Louis Vuitton

— В начале этого года Fondation Louis Vuitton, Эрмитаж и ГМИИ имени Пушкина подписали договор о партнерстве. В чем его суть?

— С Эрмитажем и Пушкинским нас связывают давние дружеские и партнерские отношения. Этим договором мы закрепили наши намерения продолжить их развитие, главным образом в сфере современного искусства. Усилить присутствие актуального искусства в своих выставочных проектах — желание обоих музеев, и нам приятно, что эти выставки будут проходить при нашей поддержке и в них будут принимать участие произведения из коллекции Fondation Louis Vuitton. Так, наш совместный проект — выставка Яна Фабра в Эрмитаже.

On 22 October 2016, the exhibition “Icons of Modern Art. The Shchukin Collection from the State Hermitage and State Pushkin Museum of Fine Arts” opened at the Fondation Louis Vuitton in Paris.

Дама в саду Сент-Адресс
Моне, Клод. 1840-1926
Франция
1867 г.
холст

Женщина с веером
Пикассо, Пабло. 1881-1973
Франция
1907 г.
холст

Дама в черном
Ренуар, Пьер Огюст. 1841-1919
Франция
Около 1876 г.
холст

Площадь Французского Театра в Париже
Писсарро, Камиль. 1830-1903
Франция
1898 г.
холст

Подсолнечники
Гоген, Поль. 1848-1903
Франция
1901 г.
холст

Нападение тигра на быка. В тропическом лесу
Руссо, Анри. 1844-1910
Франция
Около 1908-1909 гг.
холст

Посещение Марией Елизаветы
Дени, Морис. 1870-1943
Франция
1894 г.
холст

Фрукты
Сезанн, Поль. 1839-1906
Франция
Около 1879 г.
холст

Любительница абсента
Пикассо, Пабло. 1881-1973
Франция
1901 г.
холст

Красная комната
Матисс, Анри
1908 г.

The display comprises 130 paintings, around 70 of which have been provided by the Hermitage.

For the first time since the collection was divided between the Hermitage and the Pushkin Museum in the 1930s, the paintings from Sergei Shchukin’s collection are being shown together in a single exhibition space.

The main accent in the exhibition is placed on the development of modern art in the years 1890–1914, the time when the collection and Shchukin’s individual vision took shape. The exhibition has been allotted the whole of display space of the Fondation Louis Vuitton, where architectural elements of the Trubetskoi family mansion in Moscow’s Znamensky Lane, which was the original home of the collection, have been partially reproduced, making it possible to demonstrate Shchukin’s original manner of hanging the canvases. A special multimedia installation created by Peter Greenaway and Saskia Boddeke is devoted to Matisse’s paintings Dance and Music.

In the preface to the exhibition catalogue, Mikhail Piotrovsky, General Director of the State Hermitage, writes: “There is a time for everything. Today the time has come to create a special exhibition about Sergei Ivanovich Shchukin himself and not simply about his great collection as was done previously. There is no place more suitable for it than the new museum in the Bois de Boulogne that was specially created for another great collection of modern art. Images of collectors and of the psychology of collecting arise here in a natural and beautiful manner.

“They summon us to reflect on many important things that lie in the depths of the cultural history of Europe and Russia. How did it happen that a Russian, a Muscovite merchant, was able to see and understand the beauty of modern art at a time when for many Parisians, not to mention Muscovites, it was something alien to put it mildly? What role did his Old Believer origins play? After all, the Old Believers were the first in Russia, in the second half of the nineteenth century, to appreciate the artistic merits of Russian icons and to arrange for their restoration, which brought their colourful palette back to the world. How was his far-sightedness connected with his business – manufacturing and trading in fabrics, which in that period in Russia suddenly acquired an unaccustomed brightness. What influenced what? Is there not a kinship between the fantastic ability to foresee artists’ future significance and success and the talent for spotting an upcoming commercial advantage, something that manifested itself among other things in Sergei Shchukin’s brilliant business deals in 1905? To what degree did the immense profits from those operations facilitate and influence his collecting activities? Today, all of these questions are relevant for a world where so many art collectors are active businesspeople.

“We know that Sergei Shchukin himself and members of his family were highly emotional people. He was passionate not only in his collecting, but also in his perception of what he collected. His creative drives expressed themselves in the selection of paintings, in how they were hung and in their interpretation when being shown. We know that he did not simply commission paintings from Matisse, but also actively involved himself in the artist’s work. And that involvement was often to the benefit of art. Dance is a good example of that. When living in France, he was no longer a businessman, but he continued to collect, albeit not at the previous level. He hardly ever met with Matisse. Could it really be because he ceased to see himself as the all-powerful patron?

“The Shchukin collection has had a difficult fate, but it has not been scattered across many museums around the world, as happened with a huge number of celebrated collections. The memory of the collector by turns faded away and rose again to prominence in Russia and worldwide, a process that, as it turns out, was considerably furthered by complex political circumstances. Shchukin himself grasped the immense contribution his activities made to public enlightenment. The remarkable Russian avant-garde grew up on his collection. After nationalization, it was his collection that became one of the foundations of the world’s first Museum of New Western Art, intended to consolidate Soviet Russia’s cultural role in a world of “permanent revolution”. As early as the 1930s, paintings from his collection entered in the Hermitage halls into the dialogue between classical and modern art that is so popular nowadays.

“After the Second World War, it was specifically the high world-ranking significance allotted to the collections of Shchukin and Morozov in the text of Lenin’s decree on nationalization that made it possible to protect the paintings divided between the Hermitage and the Pushkin Museum from being banned or even destroyed. The masterpieces acquired by Sergei Shchukin were returned to the public in the halls of the encyclopaedic museums after a roughly fifteen-year hiatus (including the five war years). In a Soviet Union shut off from global influences, artists were given the unique opportunity to see some of the finest classics of the worldwide avant-garde. And to that opportunity we owe the fact that several generations of splendid artists of high world-ranking standard grew up in our country in that period. The Shchukin collection that art-lovers across the globe wanted then, and still want today, to see for themselves also became a sort of “ambassador”, helping to restore cordial relations in the post-war world.

“Curiously, even the scandals and court cases that accompanied presentations of Shchukin’s collection to the world promoted not only his growing fame, but also the creation of a universal system of legal protection for art exhibitions from action by the courts – the renowned ‘immunity from seizure’.

“The present exhibition is not merely a celebration of a great art collector. The memory of Sergei Ivanovich Shchukin and the sense of wonder that his beloved paintings exude are helping Russia and France to once more understand and even love one another.”

About Shchukin

Sergei Shchukin (1854–1936) was an exceptional personality. Yet to achieve what he managed to do required not only keen aesthetic discernment, but also strength of character and the rare combination of circumstances which forged that character.

By the early 20th century, European culture was drawing the balance of all its previous development, from the Renaissance to Impressionism. It seemed to many that art had reached an impasse. Shchukin, though, would make a leap into the next era, which acknowledged experts were peering at with bewilderment. There, in the new era, very rare brilliant artists were already working, ahead of their time and for that reason not receiving rapid recognition.

The not overly experienced collected was to become the first to appreciate the exceptional gifts of Matisse, and then of Picasso as well. It required the strong character of an independently-minded man, able to take decisions on his own and, when required, to act contrary to conventional opinion.

About Shchukin’s Collection

It is customary to divide Shchukin’s collecting activities into three stages: the first, 1898–1904, when he mainly hunted after Monets; the second, 1904–10, the period of Cézanne, Van Gogh and Gauguin, and the last, 1910–14, associated with Matisse, Derain and Picasso. Shchukin acquired his first Gauguin and Cézanne canvases long before those artists became recognized across Europe – in 1903. Just a few years would pass and his collection of Gauguins would become the best in the world. By 1910 he owned a number of superb canvases by Matisse, including The Red Room.

When he appeared in the Galérie Durand-Ruel, Sergei Shchukin behaved cautiously at first. A very important feature of his approach as early as 1901–03 would be not the pursuit of completeness and thorough comprehensiveness, but rather a desire to concentrate on a new phenomenon that was still developing, that had already given indication of the highest originality. After becoming keen on Impressionism, Shchukin concluded that the chief figure in the movement was Monet. And it was on his painting, constantly striving towards the next horizon, that he concentrated. He continued to behave in the same way, focussing not on the tendency, but on the leader whose talent and energy were taking art forward.

Soon the main characteristic of Shchukin’s collecting became the striving to remain “on the leading edge” of the contemporary artistic process. By 1903–04, Shchukin’s interests had shifted to Post-Impressionism. He caught up with the boldest innovators and from then on the growth of his collection would keep pace with the evolution of French painting.

The first person in Russia to appreciate Gauguin was not Shchukin, but Ivan Morozov’s elder brother Mikhail before his untimely death. It was Shchukin, though, who put together a matchless collection of the artist’s Tahitian paintings and he did so very early. Gauguin’s art attracted Shchukin not only with its decorativeness and the exotic allure of distant Polynesia (for an indefatigable traveller this was also a factor), but also with its deep-running connections to various strata of world culture – from the European Middle Ages to the ancient East.

Soon Van Gogh’s turn came. In 1905 Shchukin’s mansion was adorned by Arena at Arles, then Lilac Bush, and in 1908 by Memory of the Garden at Etten and Portrait of Doctor Felix Rey (1889, Pushkin Museum). Just four paintings, but each of them something unique, highly important in the given genre, so Shchukin’s selection must be recognized as outstanding.

Despite the opinion of the general public, be it French or Russian, and far ahead of the experts, the Moscow collector, along with the American Stein family who had settled in Paris and the German Karl Ernst Osthaus, was astonishingly quick to believe in Matisse. Thanks to him, Russia became the first country to start “importing” Matisses.

It was Shchukin, the Muscovite businessman, who provided the artist with strong support in the years when he was most in need of it. Without any exaggeration, their union became the precondition for the appearance of a whole succession of outstanding works. To “stake on” Matisse required the far-sightedness of Shchukin, who stood out for his sweep and decisive grasp in all things. The commissions meant that Shchukin was becoming Matisse’s patron.

The Muscovite collector did not detect the prophetic significance of Picasso’s art immediately, but nonetheless sufficiently early to manage to acquire a whole number of the artist’s most outstanding works. It is believed that Matisse introduced them, bringing his Russian patron to the Bateau-Lavoir in September 1908. While following this artist’s next steps, he also began to buy his early works, which he would not have done in respect of figures of lesser stature. Matters took a similar course with Derain, the third of his younger contemporaries, after Matisse and Picasso, that he identified as the leading painters of the period.

In 1913, as if drawing a line under his collection, Shchukin published a catalogue of it. That was not entirely logical for a collection that was expanding so vigorously, whose look had changed in previous years after practically every one of his visits to Paris. Yet he did draw a balance, although he still continued to buy. He acquired his last Picasso still lifes at Kahnweiler’s gallery in July 1914, a matter of days before war broke out.

The exhibition curators are Anne Baldassari, art director of the Fondation Louis Vuitton; Albert Kostenevich, Doctor of Art Studies, senior researcher in the State Hermitage’s Department of Western European Fine Art; Mikhail Dedinkin, deputy head of State Hermitage’s Department of Western European Fine Art; and Natalia Semionova, Doctor of Art Studies.

An illustrated catalogue in three languages (English, French and Russian) has been prepared for the exhibition.