Сочинение

Творческая и личная судьба Юрия Валентиновича Трифонова вместила в себя самые крайние противоположности: Сталинскую премию за первую повесть \"Студенты\" (1950) - и признание А.И. Солженицына; необычайную читательскую популярность - и недопонимание, а иногда открытую неприязнь критиков, навесивших на автора ярлык \"бытописателя\" и вынуждавших его растолковывать замыслы своих произведений в интервью и выступлениях; способность сказать правду о своем времени в подцензурных публикациях, в произведениях, издаваемых массовыми тиражами, - и \"подозрительную\" терпимость, лояльность власть имущих.

В рабочих тетрадях последних лет Трифонов писал: \"Я, как всегда, некоторым образом между Сциллой и Харибдой. Западные журналисты подталкивают к крайним высказываниям, чтоб \"интересней\" было. Нашим многим тоже выгодно, чтоб я выступил в роли диссидента.... А я хочу жить здесь, печататься здесь и писать, что хочу...\" (курсив мой. - Л. С.)

Поразительно признание писателя о том, что \"цензура - это, конечно, плохо, очень плохо, но лично ему она не мешает, потому что помогает оттачивать литературное мастерство\". Такова была его писательская позиция - живя проблемами своего времени и своей страны, постоянно раздвигать рамки возможного.

В конце 1990-х Трифонова называли властителем дум. В последнее десятилетие интерес к его творчеству несколько угас. Но в том и состоит судьба подлинного искусства, что оно пробивается и сквозь цензурные рогатки, и сквозь несправедливое забвение и равнодушие. В 1999 г. состоялась первая международная конференция, посвященная творчеству Ю. Трифонова, талантливейшего русского писателя второй половины XX в., создавшего уникальный художественный мир - слепок эпохи, в которую ему выпало жить.

Юрий Трифонов родился в семье профессионального революционера Валентина Трифонова, расстрелянного в 1938 г. Отцом писатель всегда гордился. Через многие произведения Юрия Трифонова проходит мотив утраченного золотого детства в Доме на набережной (Доме правительства, как его называли в народе, - так много представителей новой революционной элиты жило здесь), на даче в Серебряном Бору.

Вслед за арестом отца на семью обрушились тяжелые испытания. Восемь лет провела в карагандинском лагере для членов семей врагов народа его мать. Тринадцатилетний Юра с сестрой и бабушкой были выселены из прежней квартиры. Война заставила их эвакуироваться в Ташкент.

Возвратившись в Москву, Ю. Трифонов работает на авиационном заводе. В 1944 г. он становится студентом Литературного института. Первое его произведение - повесть \"Студенты\" (1951) - приносит ему Сталинскую премию и шумный успех. \"Теперь из романа \"Студенты\", которым набита целая полка в моем шкафу, я не могу прочесть ни строки\", - признавался писатель в 1973 г.

Время, жизненный опыт, перемены в общественном сознании заставили Трифонова пересмотреть не только противопоставление скромного, упорного, всего добивающегося нелегким кропотливым трудом Вадима Белова, на чьей стороне его авторские симпатии, и блестящего, талантливого Сергея Палавина, которому все дается легко, без усилий. В зрелых произведениях писатель иначе оценит описанные в повести отношения коллектива и индивидуальности. Им будет в корне переосмыслен главный конфликт - травля институтским коллективом \"космополита\" профессора Козельского, автора книги о Достоевском, талантливого и требовательного преподавателя, наделенного, однако, рядом клишированных черт отрицательного персонажа. Решающий удар наносит ему Вадим Белов, выступив от имени студентов на Ученом совете.

По иронии судьбы после присуждения Сталинской премии Трифонов сам пережил подобное собрание, осудившее его за то, что при заполнении анкет он не указал, что его отец - враг народа. Этому событию посвящен один из рассказов последних лет \"Недолгое пребывание в камере пыток\".

За повестью \"Студенты\" последовала достаточно долгая полоса творческих неудач. Задумав роман о строительстве канала в Каракумах, Трифонов отправляется в Туркмению. Результатом длительных и многократных командировок стали сборник рассказов \"Под солнцем\" (1959) и роман \"Утоление жажды\" (1963). Смерть Сталина, XX съезд, последовавшие изменения в обществе наложили отпечаток на сюжет и характеры второго романа Ю. Трифонова, в особенности на образ журналиста Петра Корышева, чей отец реабилитирован посмертно. Образ человека, живущего \"ненастоящей жизнью\", сломленного временем, выводит произведение Трифонова за рамки производственного романа, черты которого отчетливо проступают в повествовании об одной из \"великих строек социализма\".

В зрелой прозе Трифонова можно выделить два пласта: исторические произведения и произведения, посвященные современности, так называемые городские повести. Однако условность этого деления становится очевидной при внимательном прочтении. История
проникает в повести о современности, а проблематика исторической прозы тесно связана с вопросами, актуальными в 1970-е годы.

Работа над произведениями, посвященными исторической и современной проблематике, шла параллельно. За \"городскими\" повестями, написанными одна за другой - \"Обмен\" (1969), \"Предварительные итоги\" (1970), \"Долгое прощание\" (1971) - последовала повесть об Андрее Желябове \"Нетерпение\" (1973). Затем Трифонов работает над повестью \"Другая жизнь\" (1975), героем которой становится профессиональный историк Сергей Троицкий.

В таких произведениях, как \"Дом на набережной\" (1976) и \"Старик\" (1978), вообще невозможно отделить прошлое от настоящего без насилия над художественной тканью.

В произведениях последних лет (роман \"Время и место\", 1980; повесть в рассказах \"Опрокинутый дом\", 1980) все годы и десятилетия, прожитые героями и автором, предстают как масштабная историческая эпоха.

В 1987 г., после смерти писателя опубликован ранее неизданный роман \"Исчезновение\", в котором явственны пересечения со многими произведениями Трифонова (\"Отблеск костра\", \"Дом на набережной\", \"Старик\", \"Время и место\"). По свидетельству вдовы писателя О.Трифоновой, роман написан в 1968 г
Документальная повесть \"Отблеск костра\" (1965) стала поворотным моментом творческой судьбы Трифонова. За ее публикацией последовал всплеск живого читательского интереса к его произведениям, не иссякавшего до его смерти.

Эта повесть посвящена революционной деятельности отца писателя. Впервые Ю. Трифонов пытается ответить на мучающие его вопросы: кто виноват в трагической судьбе отца; какова цена быстрых преобразований, решительного вмешательства в ход истории. Обнаженная автобиографичность, предельная искренность придают документальному произведению особое лирическое звучание.

Повести присуща строгая документальность. История предстает в форме писем, отчетов, докладов, приказов, выписок из дневника. Книга, как пишет автор, началась с документов, найденных в отцовском сундуке: \"Меня заворожил запах времени, который сохранился в старых телеграммах, протоколах, газетах, листовках, письмах. Они все были окрашены красным светом, отблеском того громадного гудящего костра, в огне которого сгорела вся прежняя российская жизнь.

Отец стоял близко к огню. Он был одним из тех, кто раздувал пламя: неустанным работником, кочегаром революции, одним из истопников этой гигантской топки\".

Пытаясь разобраться в судьбе отца, Ю.Трифонов обращается преимущественно к первым этапам его биографии: участие в ростовском вооруженном восстании 1905 г., годы каторги, побег, организация Красной гвардии в Петрограде в 1917 г., сражения на фронтах гражданской войны. Писатель восхищен железной волей отца, его организаторским талантом, проявлявшимся в самых суровых испытаниях.

В повести возникают образы неординарных людей, окружавших отца писателя в эти годы: Е.Трифонова - его старшего брата, А. А. Сольца - соратника и даже наставника в революционной борьбе, Т. Словатинской - бабушки Ю. Трифонова, которая была членом партии большевиков с 1905 г., лично знала многих революционеров, в том числе Сталина. Особый интерес у Трифонова к казачьим командирам Миронову и Дыбенко, которые станут прототипами Мигулина в романе \"Старик\".

Тема города и жизни горожан объединяет \"городские\" повести \"Обмен\", \"Предварительные итоги\", \"Долгое прощание\", \"Другая жизнь\" в единый цикл со сквозной проблематикой. Постановка актуальных, остросоциальных проблем достигается благодаря стремлению писателя изображать общество \"в форме внутренней связи характеров\".

Квартирный обмен - обычное, рядовое для горожанина событие - становится в повести \"Обмен\" приметой отчуждения и неизбежных потерь.

Конфликт повести касается не только внутреннего мира главного героя и его отношений с женой - в него втягиваются целые семейные кланы, \"гнездовья\". Но и столкновение миров Лукьяновых и Дмитриевых выходит далеко за рамки семейных отношений. \"Никто не знает настоящей правды\", - словно бы звучит чеховский голос. И та и другая стороны пристрастны в оценках и по-человечески глухи, а иногда и жестоки друг к другу.

Автор выводит бытовые проблемы на экзистенциальный уровень при помощи поэзии. Так, Трифонов дважды цитирует строки Пастернака \"О Господи, как совершенны | Дела твои, - думал больной...\", а все важнейшие бытийные афоризмы, как заметила Т. Бек, наделяет поэтическим ритмом: \"Он привык оттого, что увидел, что так же у всех...\"; \"В мире нет ничего, кроме жизни и смерти...\"

Герой прячется от осознания происходящего в самообман и болезнь, превращаясь после свершившегося обмена и смерти матери в \"дяденьку\" \"с обмякшими щечками\". \"Олукьянивание\" Дмитриева, деградация его личности изображается Трифоновым в чеховских традициях.

Похожее превращение происходит с героем повести \"Предварительные итоги\" Геннадием Сергеевичем, сбегающим от семейных конфликтов и собственной совести в Туркмению.

Одна из важнейших проблем, поставленных в повести, - проблема распада современной семьи. Ее постепенное разрушение встает в один ряд с глобальными природными процессами: \"За двадцать лет редеют леса, оскудевает почва. Самый лучший дом требует
ремонта. Турбины выходят из строя.... Двадцать лет! Срок, не оставляющий надежд\".

Причина в той атмосфере, в которой становится возможным читать дневник сына, высмеивать увлечение жены религиозно-мистической литературой, попрекать деньгами, джинсами и магнитофоном Нюру, много лет бывшую домработницей и душой этой семьи, и наконец отказать ей от дома.

Утрата подлинности в отношениях между людьми составляет внутренний сюжет повести. Быт, украшенный репродукциями Пикассо и древними иконами, остается лишь внешним антуражем, данью моде, ибо не гарантирует простой человечности, без которой задыхается герой в прямом и переносном смысле. Впрочем, и сам Геннадий Сергеевич тоже не может дать родным тепла и заботы. По признанию самого автора, он лишил героя катарсиса - очищения смертью - и заставил выздороветь, вернуться к прошлой жизни, дышать \"глубоко и ровно\", играть в теннис.

Творчество и судьба Ю. В. Трифонова
В конце 1990-х Трифонова называли властителем дум. В последнее десятилетие интерес к его творчеству несколько угас. Но в том и состоит судьба подлинного искусства, что оно пробивается и сквозь цензурные рогатки, и сквозь несправедливое забвение и равнодушие. В 1999 г. состоялась первая международная конференция, посвященная творчеству Ю. Трифонова, талантливейшего русского писателя второй половины XX в., создавшего уникальный художественный мир - слепок эпохи, в которую ему выпало жить. Содержание произведений Трифонова в большой степени автобиографично, в основе многих сюжетных поворотов и судеб героев - его собственная нелегкая судьба. Юрий Трифонов родился в семье профессионального революционера Валентина Трифонова, расстрелянного в 1938 г. Отцом писатель всегда гордился. Через многие произведения Юрия Трифонова проходит мотив утраченного золотого детства в Доме на набережной (Доме правительства, как его называли в народе, - так много представителей новой революционной элиты жило здесь), на даче в Серебряном Бору.
Вслед за арестом отца на семью обрушились тяжелые испытания. Восемь лет провела в карагандинском лагере для членов семей врагов народа его мать. Тринадцатилетний Юра с сестрой и бабушкой были выселены из прежней квартиры. Война заставила их эвакуироваться в Ташкент.
Возвратившись в Москву, Ю. Трифонов работает на авиационном заводе. В 1944 г. он становится студентом Литературного института. Первое его произведение - повесть "Студенты" (1951) - приносит ему Сталинскую премию и шумный успех. "Теперь из романа "Студенты", которым набита целая полка в моем шкафу, я не могу прочесть ни строки", - признавался писатель в 1973 г.
Время, жизненный опыт, перемены в общественном сознании заставили Трифонова пересмотреть не только противопоставление скромного, упорного, всего добивающегося нелегким кропотливым трудом Вадима Белова, на чьей стороне его авторские симпатии, и блестящего, талантливого Сергея Палавина, которому все дается легко, без усилий. В зрелых произведениях писатель иначе оценит описанные в повести отношения коллектива и индивидуальности. Им будет в корне переосмыслен главный конфликт - травля институтским коллективом "космополита" профессора Козельского, автора книги о Достоевском, талантливого и требовательного преподавателя, наделенного, однако, рядом клишированных черт отрицательного персонажа. Решающий удар наносит ему Вадим Белов, выступив от имени студентов на Ученом совете.
По иронии судьбы после присуждения Сталинской премии Трифонов сам пережил подобное собрание, осудившее его за то, что при заполнении анкет он не указал, что его отец - враг народа. Этому событию посвящен один из рассказов последних лет "Недолгое пребывание в камере пыток". За повестью "Студенты" последовала достаточно долгая полоса творческих неудач. Задумав роман о строительстве канала в Каракумах, Трифонов отправляется в Туркмению. Результатом длительных и многократных командировок стали сборник рассказов "Под солнцем" (1959) и роман "Утоление жажды" (1963). Смерть Сталина, XX съезд, последовавшие изменения в обществе наложили отпечаток на сюжет и характеры второго романа Ю. Трифонова, в особенности на образ журналиста Петра Корышева, чей отец реабилитирован посмертно. Образ человека, живущего "ненастоящей жизнью", сломленного временем, выводит произведение Трифонова за рамки производственного романа, черты которого отчетливо проступают в повествовании об одной из "великих строек социализма".
В зрелой прозе Трифонова можно выделить два пласта: исторические произведения и произведения, посвященные современности, так называемые городские повести. Однако условность этого деления становится очевидной при внимательном прочтении. История
проникает в повести о современности, а проблематика исторической прозы тесно связана с вопросами, актуальными в 1970-е годы. Работа над произведениями, посвященными исторической и современной проблематике, шла параллельно. За "городскими" повестями, написанными одна за другой - "Обмен" (1969), "Предварительные итоги" (1970), "Долгое прощание" (1971) - последовала повесть об Андрее Желябове "Нетерпение" (1973). Затем Трифонов работает над повестью "Другая жизнь" (1975), героем которой становится профессиональный историк Сергей Троицкий.
В таких произведениях, как "Дом на набережной" (1976) и "Старик" (1978), вообще невозможно отделить прошлое от настоящего без насилия над художественной тканью. В произведениях последних лет (роман "Время и место", 1980; повесть в рассказах "Опрокинутый дом", 1980) все годы и десятилетия, прожитые героями и автором, предстают как масштабная историческая эпоха. В 1987 г., после смерти писателя опубликован ранее неизданный роман "Исчезновение", в котором явственны пересечения со многими произведениями Трифонова ("Отблеск костра", "Дом на набережной", "Старик", "Время и место"). По свидетельству вдовы писателя О.Трифоновой, роман написан в 1968 г. Документальная повесть "Отблеск костра" (1965) стала поворотным моментом творческой судьбы Трифонова. За ее публикацией последовал всплеск живого читательского интереса к его произведениям, не иссякавшего до его смерти.
Эта повесть посвящена революционной деятельности отца писателя. Впервые Ю. Трифонов пытается ответить на мучающие его вопросы: кто виноват в трагической судьбе отца; какова цена быстрых преобразований, решительного вмешательства в ход истории. Обнаженная автобиографичность, предельная искренность придают документальному произведению особое лирическое звучание.
В последнем своем произведении "Опрокинутый дом" Трифонов отбрасывает все литературные маски и говорит с читателем от первого лица о собственной судьбе. Цикл посвящен заграничным поездкам писателя. Сквозь впечатления этих поездок проглядывают иные места и времена. Один из таких эпизодов - воспоминание об отзыве редактора на рассказы Трифонова: "Все какие-то вечные темы". Однако то, что когда-то казалось молодому автору катастрофой (рассказы не приняли к публикации), через много лет осознается как знак качества, как пророчество долгой жизни Ю. Трифонова в литературе.

Многие из присутствующих читателей библиотеки с удовольствием перечитали его произведения и увидели их в новом свете.

Заведующей отдела обслуживания Н.Н.Воронковой было подготовлено сообщение о главных этапах творческого пути, очень часто знание биографии писателя помогает понять его произведения. В этом плане очень интересной явилась книга вдовы и сына Ю.Трифонова «Ольга и Юрий Трифоновы вспоминают», в которой высвечиваются ранее неизвестные читателям факты.

Вспомнили первые особенно запомнившиеся повести, как, например, «Обмен», в начале 60-ых годов прозвучавшую, как новое живое слово. М.Василевская рассказала, что посмотрела старый и новый фильмы по повести «Долгое прощание», которые и сегодня также интересны, как и в те годы. В.Матыцина сказала, что причина здесь в нравственном посыле, которым пропитано все творчество Ю.Трифонова.

По мнению М.Бузюн, в наши дни значение его произведений именно во внимании к вопросам нравственности. И.Мерцалова считает, что эта тема наиболее значима в связи утерей этого понимания.
Н.Боровкова отдельно остановилась на повести «Дом на набережной», в свое время ставшей знаковой и закрепившей это название за некогда «серым» домом. Вспомнила о судьбах его жителей и о коллизиях самой повести, как и многие произведения Ю.Трифонова, отражающей биографию автора.

В.Левецкая призналась, что в преддверии даты впервые прочитала его последний роман самого конца 70-ых годов «Время и место». В нем автор охватил всю свою жизнь, начиная с благополучного детства, расстрела в 37 году отца, высылки матери, и дальше лишений и борьбы за выживание и неудержимого желание стать писателем.

Юрий Трифонов (1925-1981)

После изучения данной главы студент должен:

знать

• традиции А. П. Чехова в творчестве Ю. В. Трифонова;
• основные особенности художественного мира Ю. В. Трифонова (философская проблематика; выбор героев; бытовые сюжеты; детализация как средство психологической характеристики персонажей);
• идейно-художественное своеобразие повести "Обмен" и романа "Старик";

уметь

• определить роль Ю. В. Трифонова в создании городской прозы;
• проследить роль деталей в повестях Ю. В. Трифонова;
• показать соотнесение современности и истории в прозе Ю. В. Трифонова;
• объяснить, какую роль играют дискуссии персонажей в раскрытии смысла произведений К). В. Трифонова;
• выявить позицию автора во внешне объективированном повествовании;

владеть

• понятиями "городская проза", "характер", "детализация", "авторская позиция"; "художественное время и пространство";
• навыками сопоставительного анализа произведений Ю. В. Трифонова с современным литературным процессом.

Творчество Ю. В. Трифонова при всем его тематическом многообразии посвящено отображению феномена жизни и феномена времени в их взаимодействии. Одним из первых взявшись за отражение городского быта второй половины XX в., Трифонов создал жанр "городской повести", увидел за повседневными явлениями вечные темы. В истории Трифонов искал корни сегодняшних проблем, ответы на вопросы о гуманизме и человеконенавистничестве, о добре и зле, духовности и бездуховности. Его философско-психологическая проза стала достойным развитием традиций русского реализма начала века, а творческая биография писателя вместила в себя почти все парадоксы советской эпохи.

Творческая биография и художественный мир Ю. В. Трифонова

Юрий Валентинович Трифонов родился в семье крупного профессионального революционера, репрессированного в 1938 г. Трифонов воспитывался у родственников, работал на авиационном заводе. Преодолев все препятствия, стоявшие на пути ЧСВН (члена семьи врага народа), Трифонов поступил в Литературный институт и первым же своим произведением – романом "Студенты" (1950) добился государственного признания: получил Сталинскую премию. Впрочем, премия не спасла молодого писателя от исключения из института и из комсомола за "утаенное при вступлении в Союз писателей происхождение из врагов народа". К счастью для Трифонова, райком не утвердил этого решения, тем самым у молодого талантливого писателя появилась возможность закончить институт и получить работу. Однако вместо того, чтобы и дальше двигаться по стезе казенно-оптимистической конъюнктуры, сопровождаемой славой и всевозможными благами, Трифонов избрал мучительный путь постижения сложностей жизни.

Переходным шагом на таком пути стал роман "Утоление жажды" (1963), во многом еще напоминающий производственную прозу (в книге рассказывается о строительстве Кара-Кумского канала и жизни журналистов). Однако по глубине поднимаемых нравственных вопросов и непривычной для тех лет сложности и противоречивости характеров персонажей роман предвещал создание того художественного мира, который в полной мере проявится в "московских повестях" Трифонова конца 1960–1970-х гг.

Повести "Обмен" (1969), "Предварительные итоги" (1970), "Долгое прощание" (1971), "Другая жизнь" (1975), "Дом на набережной" (1976) принесли Трифонову широкую известность среди читателей и почти полное непонимание у критиков. Писателя упрекали за то, что в его новых произведениях не было крупных личностей; конфликты строились на бытовых, житейских, а не широкомасштабных ситуациях. Как бы отвечая на эту критику, Трифонов одно за другим создавал произведения на исторические, точнее историко-революционные, темы ("Отблеск костра", 1965; "Нетерпение", 1967; "Старик", 1978), где вновь сопрягал высокое и обыденное, искал связь между революционной непримиримостью и жестокостью наших дней.

"Московские повести"

Зрелый талант Трифонова проявился в "московских повестях". Здесь нет острейших общественно-идеологических столкновений, как в "Студентах", нет эпических описаний, как в "Утолении жажды". Действие всех повестей, как и современные события романов Трифонова, происходит в обычных московских квартирах и заурядных дачных владениях. Писатель стремился, чтобы в его персонажах – инженерах, научных сотрудниках, преподавателях, даже писателях, актрисах, ученых – читатель безошибочно угадывал себя. Моя проза, утверждал Трифонов, "не про каких-то [мещан], а про нас с вами" , про рядовых горожан. Его герои показаны в бытовых ситуациях (в обменах квартир, болезнях, мелких стычках друг с другом и начальством, в поисках заработка, интересной работы) и вместе с тем сопряжены со временем – нынешним, прошлым и отчасти будущим.

"История присутствует в каждом сегодняшнем дне, в каждой судьбе, – утверждал писатель. – Она громоздится могучими невидимыми пластами – впрочем, иногда видимыми, даже отчетливо – во всем том, что формирует настоящее" .

"Московские повести" нельзя назвать бытовыми и даже антимещанскими, хотя в каждой из них непременно присутствует один, а то и несколько прагматиков-корыстолюбцев, единственной целью жизни которых является материальное благополучие, карьера любой ценой. Трифонов называет их "железными мальчиками", а их цинизм и неспособность (а часто и нежелание) понимать другого человека, его душу и настроение обозначает словом "недочувствие", которое он пишет в разрядку как особо значимое. Однако авторское иронико-сатирическое отношение к этому ряду персонажей показывает, что они ясны и нс интересны Трифонову и потому не являются главным объектом его психологического повествования.

Трифонова интересуют совершенно иные герои: ищущие, эволюционирующие, по-своему тонкие. С ними связаны проблемы, всегда стоявшие перед русской литературой и особенно обострившиеся в наши дни, – нравственная свобода человека перед лицом обстоятельств. В "московских повестях" в качестве таких обстоятельств выступают мелочи быта, что, как нетрудно заметить, роднит Трифонова с его любимым писателем А. П. Чеховым.

В одних случаях действие происходит в настоящем времени: на глазах читателя "обменивает" совесть на материальное благополучие добрый, мягкий Виктор Дмитриев. В других повестях Трифонов прибегает к гибкой форме воспоминаний персонажей о событиях и думах прошлых лет. Герои подводят "предварительные итоги" своей жизни и обнаруживают, что она прошла мимо, даже если им и удалось ухватить глоток популярности или обзавестись домом, положением, званием.

Чеховский сюжет о незаметной деградации личности получает у Трифонова принципиально новое звучание. Персонажи "московских повестей" настойчиво убеждают себя, что не они виновники своей духовной смерти, а обстоятельства, жизнь. Тот же Дмитриев не просто предает мать, предложив ей обмен квартирами (а по сути, сказав, что она скоро умрет), но еще и убеждает себя, что матери будет лучше перед смертью жить с ним и ненавистной невесткой. На крайний случай Виктор готов перевалить вину и за этот свой поступок, и за другие подобные на жену. Однако писатель так строит сюжет, чтобы не дать герою оправдаться. По воле автора Лена, жена Дмитриева, в ответ па едва ли не прямое обвинение родственников, что это она толкнула мужа на подлость, не без сарказма замечает: "Да, конечно, я способна на все. Ваш Витя хороший мальчик, я его совратила".

Нравственным обвинением герою "Предварительных итогов" звучит финал повести, где рассказчик, на протяжении всего повествования осуждавший себя и свою прежнюю жизнь, вновь возвращается в нее и продолжает "гонку" за призрачным счастьем. Совесть, точнее, ее остатки, гложут даже самого подлого из всех главных действующих лиц "московских повестей" Вадима Глебова по кличке "Батон".

Авторское отношение к персонажам передается "в гомеопатических дозах" через психологические детали. Например, Дмитриев не может сразу вспомнить свой детский рисунок: тем самым писатель показывает, как далек сегодняшний Виктор Георгиевич от того наивного доброго мальчика, каким был когда-то. Впрочем, воспоминание о детстве заставляет уже взрослого героя совершить добрый поступок: позаботиться о брюхатой собаке. Эпизод с покупкой в день похорон деда сайры становится символом "олукьянивания" героя, потери им чувствительности, а в конечном счете еще одним шагом к отрезанности от клана Дмитриевых. На неоднозначность характера главного персонажа, на происходящую в нем внутреннюю борьбу укажет и заботливо приведенная писателем подробность: "После смерти Ксении Федоровны у Дмитриева сделался гипертонический криз". Трифонов нс использовал синоним этой болезни (сердечная недостаточность), но умный читатель легко догадается о символике диагноза. Лишь в самом конце повести среди философически спокойной информации рассказчика о судьбе дачи Дмитриевых в Павлиново, о новоселье сестры Виктора и ее мужа прорвется осуждающесожалеющая авторская фраза о 37-летнем Дмитриеве: "Он как-то сразу сдал, посерел. Еще не старик, но уже пожилой, с обмягшими щечками дяденька " [выделено нами. – В. А .].

В "Обмене" есть эпизодический персонаж – дед Дмитриева, народоволец, недавно вернувшийся из сталинской ссылки. Этот "мастодонт", как величают его молодые герои повести, не может попять, почему Лукьяновы обращаются к старенькой домработнице на "ты"; требует от Виктора быть не просто "не скверным, но удивительным человеком". В то же время в деде нет Дмитриевской кичливости своим благородством, ему свойственна предельная терпимость к людям; не случайно его любят и Виктор, и Леночка. Смерть деда – не просто переломный пункт в "олукьянивании" внука, но своего рода символ: сам воспитанный на идеалах Октября, Трифонов в первой "московской повести" традиционно объясняет потерю нравственности изменой революционным идеалам.

Однако такое объяснение недолго удовлетворяло писателя. В повести "Дом на набережной" твердый большевик Ганчук, в 1920-е гг. отказавшийся от общечеловеческих ценностей и проповедовавший насилие во имя будущего счастья, в 1940-е сам становится жертвой подобного насилия со стороны людей, заменивших всеобщее счастье собственным личным благополучием. Проблема соотношения благородной цели служения историческому прогрессу и выбора средств такого служения, поднятая когда- то Ф. М. Достоевским в "Бесах" (Трифонов высоко ценил этот роман), настолько захватила художника, что он написал роман о народовольцах "Нетерпение". Трагедия Желябова и Перовской, по мысли автора этой книги, состоит в противоречии их высоких и чистых замыслов, с одной стороны, и жестоких, бесчеловечных способов их осуществления, недопустимом насилии над историей – с другой. Отсюда, из прошлого, тянет теперь писатель нить к безнравственности сегодняшнего времени, к духовной трагедии многих людей XX в.

В произведениях Трифонова бытовые сцены все плотнее соединяются с глобальными событиями истории. В одних случаях главная сюжетная линия осложняется рядом побочных, незавершенных; появляется множество персонажей, лишь косвенно связанных с основными событиями ("Другая жизнь", "Дом на набережной"). В других – сюжет имеет два или три главных ствола (романы "Старик", "Время и место"). Настоящее и прошлое причудливо переплетаются в памяти героев, дополняются сновидениями-символами. Сам Трифонов называл это "усилением плотности, густоты и насыщенности письма" . Книга в таком случае, полуиронически-полусерьезно замечал писатель, станет "густая", как борщ у хорошей хозяйки. Писатель часто прибегает к форме "полифонических романов сознания", "романов самосознания" , насыщенных воспоминаниями персонажей о событиях и думах прошлых лет, рефлексией. Подводя "предварительные итоги", герои задаются вопросами о прожитой жизни, обвиняют себя и ищут оправдания, а автор как будто лишь фиксирует их мысли и аргументы.

Такое построение, в частности, характерно для повести "Другая жизнь", стоящей особняком в ряду "московских повестей" Трифонова. Главные герои этой книги – не стяжатели "Лукьяновы" и даже не деградирующие интеллигенты. Они мучительно пытаются познать себя, определить то истинное место, которое занимают в жизни, в истории. Ольга Васильевна, от лица которой ведется повествование, делает это после смерти мужа во внутренних монологах, воспоминаниях, снах. Из ее рассказов и встает образ покойного Сергея Троицкого, профессионального историка, не желавшего быть только "исторической необходимостью", соединением химических элементов, исчезающих со смертью (как считает его жена-биолог), и мучительно искавшего соединения законов истории с личностью человека, а человека с другим человеком. Здесь нам открывается еще один смысл заглавия: "Проникнуть в другого, отдать себя другому, исцелиться пониманием" – такова недостижимая мечта Сергея Троицкого. При этом он с поразительным бесчувствием не замечает самого близкого из "других" людей – жены. Впрочем, и Ольга Васильевна, всю жизнь изучая "диффузионную", т.е. взаимопроникающую, "структуру стимуляторов", ищущая "стимулятор совместимости", так и не сможет "совместить" свое эгоистическое желание, чтобы муж принадлежал только ей, с необходимостью не подавлять его индивидуальности. Лишь после смерти Сергея Ольга Васильевна понимает, что не смогла проникнуть в его мир; что каждый человек – это "система в космосе", и достичь счастья "другой жизни" – значит создать двоемирие систем. "Худшее в жизни – одиночество", а не смерть или несчастья – к такому выводу приходит героиня. Персонажи повести, мечтая о другой жизни, так и не достигли ее. Ольга Васильевна видит символический сон: вместо чистой полянки они с мужем попадают в болото. Но "другая жизнь" все-таки существует. Повесть заканчивается фразой о неисчерпаемости бытия.

В конце 1990-х Трифонова называли властителем дум. В последнее десятилетие интерес к его творчеству несколько угас. Но в том и состоит судьба подлинного искусства, что оно пробивается и сквозь цензурные рогатки, и сквозь несправедливое забвение и равнодушие. В 1999 г. состоялась первая международная конференция, посвященная творчеству Ю. Трифонова, талантливейшего русского писателя второй половины XX в., создавшего уникальный художественный мир - слепок эпохи, в которую ему выпало жить. Содержание произведений Трифонова в большой степени автобиографично, в основе многих сюжетных поворотов и судеб героев - его собственная нелегкая судьба. Юрий Трифонов родился в семье профессионального революционера Валентина Трифонова, расстрелянного в 1938 г. Отцом писатель всегда гордился. Через многие произведения Юрия Трифонова проходит мотив утраченного золотого детства в Доме на набережной (Доме правительства, как его называли в народе, - так много представителей новой революционной элиты жило здесь), на даче в Серебряном Бору.

Вслед за арестом отца на семью обрушились тяжелые испытания. Восемь лет провела в карагандинском лагере для членов семей врагов народа его мать. Тринадцатилетний Юра с сестрой и бабушкой были выселены из прежней квартиры. Война заставила их эвакуироваться в Ташкент.

Возвратившись в Москву, Ю. Трифонов работает на авиационном заводе. В 1944 г. он становится студентом Литературного института. Первое его произведение - повесть “Студенты” (1951) - приносит ему Сталинскую премию и шумный успех. “Теперь из романа “Студенты”, которым набита целая полка в моем шкафу, я не могу прочесть ни строки”, - признавался писатель в 1973 г.

Время, жизненный опыт, перемены в общественном сознании заставили Трифонова пересмотреть не только противопоставление скромного, упорного, всего добивающегося нелегким кропотливым трудом Вадима Белова, на чьей стороне его авторские симпатии, и блестящего, талантливого Сергея Палавина, которому все дается легко, без усилий. В зрелых произведениях писатель иначе оценит описанные в повести отношения коллектива и индивидуальности. Им будет в корне переосмыслен главный конфликт - травля институтским коллективом “космополита” профессора Козельского, автора книги о Достоевском, талантливого и требовательного преподавателя, наделенного, однако, рядом клишированных черт отрицательного персонажа. Решающий удар наносит ему Вадим Белов, выступив от имени студентов на Ученом совете.

По иронии судьбы после присуждения Сталинской премии Трифонов сам пережил подобное собрание, осудившее его за то, что при заполнении анкет он не указал, что его отец - враг народа. Этому событию посвящен один из рассказов последних лет “Недолгое пребывание в камере пыток”. За повестью “Студенты” последовала достаточно долгая полоса творческих неудач. Задумав роман о строительстве канала в Каракумах, Трифонов отправляется в Туркмению. Результатом длительных и многократных командировок стали сборник рассказов “Под солнцем” (1959) и роман “Утоление жажды” (1963). Смерть Сталина, XX съезд, последовавшие изменения в обществе наложили отпечаток на сюжет и характеры второго романа Ю. Трифонова, в особенности на образ журналиста Петра Корышева, чей отец реабилитирован посмертно. Образ человека, живущего “ненастоящей жизнью”, сломленного временем, выводит произведение Трифонова за рамки производственного романа, черты которого отчетливо проступают в повествовании об одной из “великих строек социализма”.

В зрелой прозе Трифонова можно выделить два пласта: исторические произведения и произведения, посвященные современности, так называемые городские повести. Однако условность этого деления становится очевидной при внимательном прочтении. История

проникает в повести о современности, а проблематика исторической прозы тесно связана с вопросами, актуальными в 1970-е годы. Работа над произведениями, посвященными исторической и современной проблематике, шла параллельно. За “городскими” повестями, написанными одна за другой - “Обмен” (1969), “Предварительные итоги” (1970), “Долгое прощание” (1971) - последовала повесть об Андрее Желябове “Нетерпение” (1973). Затем Трифонов работает над повестью “Другая жизнь” (1975), героем которой становится профессиональный историк Сергей Троицкий.

В таких произведениях, как “Дом на набережной” (1976) и “Старик” (1978), вообще невозможно отделить прошлое от настоящего без насилия над художественной тканью. В произведениях последних лет (роман “Время и место”, 1980; повесть в рассказах “Опрокинутый дом”, 1980) все годы и десятилетия, прожитые героями и автором, предстают как масштабная историческая эпоха. В 1987 г., после смерти писателя опубликован ранее неизданный роман “Исчезновение”, в котором явственны пересечения со многими произведениями Трифонова (”Отблеск костра”, “Дом на набережной”, “Старик”, “Время и место”). По свидетельству вдовы писателя О.Трифоновой, роман написан в 1968 г. Документальная повесть “Отблеск костра” (1965) стала поворотным моментом творческой судьбы Трифонова. За ее публикацией последовал всплеск живого читательского интереса к его произведениям, не иссякавшего до его смерти.

Эта повесть посвящена революционной деятельности отца писателя. Впервые Ю. Трифонов пытается ответить на мучающие его вопросы: кто виноват в трагической судьбе отца; какова цена быстрых преобразований, решительного вмешательства в ход истории. Обнаженная автобиографичность, предельная искренность придают документальному произведению особое лирическое звучание.

В последнем своем произведении “Опрокинутый дом” Трифонов отбрасывает все литературные маски и говорит с читателем от первого лица о собственной судьбе. Цикл посвящен заграничным поездкам писателя. Сквозь впечатления этих поездок проглядывают иные места и времена. Один из таких эпизодов - воспоминание об отзыве редактора на рассказы Трифонова: “Все какие-то вечные темы”. Однако то, что когда-то казалось молодому автору катастрофой (рассказы не приняли к публикации), через много лет осознается как знак качества, как пророчество долгой жизни Ю. Трифонова в литературе.

В 50-80 годах расцвел жанр так называемой «городской» прозы. Эта литература прежде всего обращалась к личности, к проблемам повседневных нравственных отношений.

Кульминационным достижением «городской» прозы стали произведения Юрия Трифонова. Именно его повесть «Обмен» положила начало циклу «городских» повестей. В «городских» повестях Трифонов писал о любви и семейных отношениях, самых обычных, но вместе с тем мнргосложных, о столкновении разных характеров, разных жизненных позиций, о проблемах, радостях, тревогах, надеждах обычного человека, о его быте.

В центре повести «Обмен» довольно типичная, заурядная жизненная ситуация, которая тем не менее вскрывает очень важные нравственные проблемы, возникающие при ее разрешении.

Главные герои повести — инженер Дмитриев, его жена Лена и мать Дмитриева — Ксения Федоровна. Их связывают довольно непростые отношения. Лена никогда не любила свою свекровь, более того, отношения между ними «отчеканились в форме окостеневшей и прочной вражды». Ранее Дмитриев часто заводил разговор о том, чтобы съехаться с матерью, женщиной пожилой и одинокой. Но Лена всегда бурно протестовала против этого, и постепенно эта тема в разговорах мужа и жены возникала все реже, потому что Дмитриев понимал: ему не сломить волю Лены. Кроме того, Ксения Федоровна стала неким инструментом вражды в их семейных стычках. Во время ссор часто звучало имя Ксении Федоровны, хотя вовсе не она служила началом конфликта. Дмитриев упоминал о матери, когда ему хотелось обвинить Лену в эгоизме или черствости, а Лена говорила о ней, стремясь надавить на больное или просто съязвить.

Говоря об этом, Трифонов указывает на процветание неприязненных, враждебных отношений там, где, казалось бы, всегда должно быть только взаимопонимание, терпение и любовь.

Основной конфликт повести связан с тяжелой болезнью Ксении Федоровны. Врачи подозревают «самое худшее». Вот тут-то Лена и берет «быка за рога». Она решает срочно урегулировать вопрос об обмене, съехаться со свекровью. Ее болезнь и, возможно, приближающаяся смерть становятся для жены Дмитриева путем к решению квартирного вопроса. О нравственной стороне этого предприятия Лена не задумывается. Услышав от жены о ее страшной затее, Дмитриев пытается заглянуть ей в глаза. Пожалуй, он надеется найти там сомнение, неловкость, виноватость, но находит только решимость. Дмитриев знал, что «душевная неточность» его жены обострялась, «когда вступало в действие другое, сильнейшее качество Лены: умение добиваться своего». Автор подмечает, что Лена «вгрызалась в свои желания, как бульдог» и никогда не отступала от них, пока они не осуществлялись.

Сделав самое трудное — сказав о задуманном, Лена действует очень методично. Как тонкий психолог, она «зализывает» мужу ранку, добивается примирения с ним. А он, страдая от безволия, не может, не умеет противостоять ей. Он отлично понимает весь ужас происходящего, осознает цену обмена, но не находит в себе сил чем-то воспрепятствовать Лене, как некогда он не нашел сил примирить ее со своей матерью.

Миссию сказать о предстоящем обмене Ксении Федоровне Лена, естественно, возложила на мужа. Этот разговор и есть самое страшное, самое тягостное для Дмитриева. После операции, подтвердившей «худшее» , Ксения Федоровна почувствовала улучшение, у нее появилась уверенность в том, что она идет на поправку. Сказать ей об обмене — значит лишить последней надежды на жизнь, ибо не догадаться о причине такой лояльности долгие годы враждующей с ней снохи эта умная женщина не могла. Осознание этого и становится самым мучительным для Дмитриева. Лена с легкостью составляет для мужа план разговора с Ксенией Федоровной. «Вали все на меня!» — советует она. И Дмитриев вроде бы принимает Ленино условие. Его мать простодушна, и, объясни он ей все по Лениному плану, она вполне может поверить в бескорыстие обмена. Но Дмитриев опасается своей сестры Лоры, которая «хитра, «прозорлива и очень не любит Лену». Лора давно раскусила жену брата и сразу догадается, какие козни стоят за идеей обмена. Лора считает, что Дмитриев ее и мать тихонько предал, «олукьянился», то есть стал жить по тем правилам, на которые опираются в жизни Лена и ее мать, Вера Лазаревна, которые некогда установил в их семье отец, Иван Васильевич, предприимчивый, «могучий» человек. Именно Лора заметила бестактность Лены еще в самом начале их семейной с Дмитриевым жизни, когда Лена, не задумываясь, забирала себе все их лучшие чашки, ставила ведро возле комнаты Ксении Федоровны, без колебаний снимала портрет своего свекра со стены средней комнаты и перевешивала его в проходную. Внешне это только лишь бытовые мелочи, но за ними, как сумела разглядеть Лора, кроется нечто большее.

Особенно ярко кощунство Лены обнаруживается на утро после разговора с Дмитриевым. У нее плохое настроение, потому что ее мама, Вера Лазаревна, заболела. У Веры Лазаревны мозговые спазмы. Чем не причина для печали? Конечно, причина. И никакое предвестие смерти свекрови сравниться с ее горем не может. Лена черства душой и, кроме того, эгоистична.

Эгоизмом наделена не только Лена. Эгоистичен и коллега Дмитриева Паша Сниткин. Вопрос о поступлении его дочери в музыкальную школу для него куда более важен, чем смерть человека. Потому что, как подчеркивает автор, дочь — собственная, родная, а умирает человек чужой.

Бесчеловечность Лены контрастирует с душевностью бывшей любовницы Дмитриева, Татьяны, которая, как осознает Дмитриев, «была бы ему, наверное, лучшей женой». Весть об обмене заставляет Таню покраснеть, потому что она отлично все понимает, она входит в положение Дмитриева, предлагает ему деньги взаймы и проявляет всяческое сочувствие.

Безучастна Лена и к собственному отцу. Когда тот лежит с инсультом, она думает только о том, что у нее горит путевка в Болгарию, и спокойно отправляется на отдых.

Противопоставлена Лене и сама Ксения Федоровна, которую «любят друзья, уважают сослуживцы, ценят соседи по квартире и по павлиновской даче, потому что она добродетельна, уступчива, готова прийти на помощь и принять участие».

Лена все-таки добивается своего. Больная женщина соглашается на обмен. Вскоре она умирает. Дмитриев переносит гипертонический криз. Портрет героя, уступившего в этом беспощадном деле жене, осознающего значение своего поступка и испытывающего оттого душевные страдания, в конце повести резко меняется. «Еще не старик, но уже пожилой, с обмякшими щечками дяденька»,— таким видит его рассказчик. А ведь герою только тридцать семь лет.

Слово «обмен» в повести Трифонова приобретает более широкий смысл. Речь идет не только об обмене жилья, совершается «обмен нравственный», совершается «уступка сомнительным жизненным ценностям». «Обмен произошел... — говорит Ксения Федоровна своему сыну. — Это было очень давно».