Екатерина Дайс: «Новейшее время закончилось…»Беседа с культурологом о тайных культурных культах, мистериальной традиции в современной культуре, «рифмах френдленты» и половой принадлежности Бога. Екатерина Дайс о "малой" традиции европейской культуры Семья

Трудно в двух словах представить Екатерину Дайс, настолько многогранна и самобытна она и в жизни, и в творчестве. Лучше всего за автора говорят его произведения, а стихи Екатерины заслуживают самого пристального внимания — это подтвердят все, кто знает и любит эту прекрасную поэтессу…

— Екатерина, вы признанный в своей сфере учёный-культуролог, основоположник теории мистериальной традиции, однако известны также и в различных литературных ипостасях — как критик, эссеист, переводчик зарубежной поэзии, автор оригинальных стихов… Расскажите немного о себе, о своей семье. Кого вы читали в детстве и юности? Кто были ваши любимые герои?
— Благодарю за столь лестные слова, не знаю, заслуживаю ли я их в полной мере, но всё равно приятно! Я родилась в простой советской семье: мама учительница, папа — инженер. Бабушка — машинистка, возможно, именно от неё у меня любовь к буквам. Начиная с двух лет, бабушка брала меня в свой отдел в министерстве, где сидели около тридцати женщин, которые печатали с необыкновенной скоростью. Я помню огромные железные точилки, которые поглощали карандаш, сжимая его зубцами со всех сторон, что оставляло такие характерные вмятины, а потом выплёвывали уже новым, идеально заточенным. То есть я с самого раннего детства полюбила технологию письма — печатная машинка и острый карандаш, которым служат прекрасные машинистки (а моя бабушка была необыкновенно красива и привлекательна даже в свои шестьдесят, когда в последний раз вышла замуж), это напоминало древний храм, в котором хранились священные тексты. Росла я в советское время, поэтому любила соответствующую литературу: книги о детстве Ленина, Мопассана, Дюма. Как отдельные проблески вспоминаю Мэри Стюарт с её «Полыми холмами», в которых говорилось о волшебнике Мерлине из истории о короле Артуре. Австралийского писателя Алана Маршалла, который в детстве заболел полиомиелитом, его книга «Я умею прыгать через лужи» была для меня образцом бытового героизма, благодаря ей, перечитанной раз шесть, я была убеждена в том, что писатели — лучшие люди на свете, а ещё научилась споласкивать заварочный чайник одним круговым движением и спать, подложив обе руки под голову, что обеспечивало прилив счастья по утру.
— Как и когда вы начали писать? Когда определились с литературной стезёй? Ваш литературный дебют (первая серьёзная публикация) — когда он состоялся?
— В подростковом возрасте я начала вести дневники. Но первой серьёзной публикацией я бы назвала книгу «Джон Фаулз и мистериальная традиция», которую «Независимая газета» включила в число лучших книг 2011 года. Благодаря этой книге я познакомилась с философом и критиком Михаилом Бойко, который дал ей незаслуженно высокую оценку не только в своих статьях и интервью с вашей покорной слугой, но и в личной беседе, говоря, что в ней содержатся бриллианты смысла! Я очень люблю, когда меня хвалят, но, к сожалению, работаю в такой специфической области — я занимаюсь связями между искусством, литературой, западным эзотерицизмом и наукой, что понять меня могут от силы сто двадцать человек на Земле, Михаил Бойко — один из них.

Если вы хотите, чтобы писатели хорошо писали, их надо полноценно кормить, потому что писатель работает с помощью мозга, а мозг, составляя от общей массы тела только 2%, потребляет около 20% всей энергии, больше, чем любой другой орган человеческого тела

— Какие писатели сформировали ваш внутренний язык, на котором вы говорите сама с собой, и в какой мере этот язык совпадает с тем, что вы пишете для прочтения другими?
— Это не писатели, а философы — Игорь Яковенко, Вадим Руднем, автор культового «Словаря культуры XX века» и, отчасти, филолог Гасан Гусейнов, который задал мне высокую планку отношения к слову, это Вадим Рабинович, чьим подвигом по написанию алхимической книги в стенах института им. Менделеева я восторгалась, это Марина Цветаева, у которой мне близок синтаксис — бессмысленные и безумные тире, а также внутренний немецкий, это Роберт Грейвс с его поклонением Великой богине.
— Что вы читаете в настоящий момент? А кого перечитываете время от времени?
— В настоящее время я читаю свою ленту на Фейсбуке — самую интересную современную короткую прозу, идеальный постмодернистский гипертекст, о таком во времена торжества этого идеологического течения можно было только мечтать и учебник по Таро — нужно для новой теории. Бесконечно перечитывать можно только восходы и закаты — это книга, автор которой бессмертен, и она переживёт всех писателей и читателей!
— Отражаются ли, и если да, то каким образом, в ваших художественных произведениях ваши исследовательские работы? Вы находите в современной литературе и искусстве элементы древней мистериальной традиции, — но используете ли эти элементы в собственных литературных текстах?
— Да, потому что человек в целом трудно разделим на разные жанры. Пример такой работы можно увидеть в цикле «Философия камня», опубликованном моим другом Рубеном Ишханяном на своём портале в Армении: «В новом цикле «Философия камня» Екатерина Дайс занимается алхимией слова, упорядочивая различные стадии алхимического процесса или Великого Делания, перемешивая как стёклышки калейдоскопа эманации, эмоции, стихии. Цикл начинается, как и положено, со стадии Нигредо, или Делания в чёрном. Это время меланхолии, полного упадка сил. Но почему оно катарское? Быть может потому, что следующая стадия Альбедо — Делания в Белом, ассоциируется у автора с алибигойцами — гностическим движением юга Средневековой Франции. А Цитринитас — с царицей Савской, героиней мифа вольных каменщиков, чьи легенды перемежаются в плотном кольце поэтического атанора с розенкрейцерскими легендами. Тексты Дайс пронизаны интенцией связи времён, перетекания одной исторической эпохи в другую, но главной связующей нитью этого цикла остаётся алхимия — не искусство превращения простой материи в золото, а процесс становления внутреннего человека».

Литература может существовать только в свободном обществе

— Много ли вы издавались «на бумаге»? Сложно ли нынче выпустить свою книгу? Что для этого надо? Вообще, слово «пробиться» — оно актуально на литературной стезе сегодня, в эпоху интернета?
— У меня вышло три книги в маленьких дружественных издательствах. Я сознательно предпочитаю интернет толстым журналам, хотя вершиной моей карьеры как критика был обзор десяти лучших книг 2013 года в журнале «Новый мир». Я очень люблю свою колонку в «Русском журнале», которую веду уже три года и редактора Александра Морозова. Книгу выпустить легко, вопрос только стоит в том: зачем? Большинство книг — это просто информационный «белый шум».
— Как вы относитесь к написанию книг под заказ? Можно ли относиться философски к коммерции в литературе?
— Нормально, если за это хорошо платят. Только так и надо, потому что литература — это бизнес, даже литература про медитации.
— Можно ли прожить на доход от литературной деятельности? Вообще, приносит ли она вам какую-то ощутимую материальную пользу? Согласны ли вы, что творческий человек творит лучше, если он голоден?
— Нет. Писатель может жить на ренту, на деньги поклонников, на какие-то дополнительные доходы вроде лекций или премий, но не на гонорары, которые покрывают примерно десятую часть расходов на жизнь. Я не беру экстремальные примеры типа уникального своей энергичностью Дмитрия Быкова, или раскрученных писателей, использующих литературных «негров». Надо осознать, что писатель не может работать весь день, как это делают менеджеры, от силы часа три в день, у писателей бывают депрессии, запои, периоды любовной горячки или ему просто не пишется, потому что он ещё не прожил тот кусок жизни, который потом станет законченным текстом. Возможно, писать надо не более одной книги за всю жизнь, но это должна быть Книга жизни.
Я считаю, что писатель должен есть чёрную икру, сыр с плесенью и горький шоколад, пить дорогой коньяк и хороший чай или кофе, потому что они полезны для мозга. Писатели, если мыслить в индийской системе каст, это брахманы, которые были жрецами, учителями, монахами, учёными. Для них была разработана специальная диета — сухофрукты, молочные продукты, говядина, поскольку она была даром священного животного. Когда я пишу, то замечаю, что непроизвольно сажусь на своеобразную брахманическую диету, только я вегетарианка и не ем мясо, большинство статей я сочинила на финиках и йогурте. То есть если вы хотите, чтобы писатели хорошо писали, их надо полноценно кормить, потому что писатель работает с помощью мозга, а мозг, составляя от общей массы тела только 2%, потребляет около 20% всей энергии, больше, чем любой другой орган человеческого тела.

Интернет — это гениальное открытие для интровертов и аутистов

— Что сегодня переживает русская литература — упадок или подъём? Чего, по-вашему, ей не хватает? Кого из современных писателей вы рекомендовали бы в золотой фонд отечественной классики?
— Разумеется, упадок, поскольку литература может существовать только в свободном обществе. Если под современными понимать ныне живущих, то я боюсь кого-то назвать, поскольку писатели как спортсмены, или даже как скаковые лошади — ты ставишь на них, а они получают травму, как правило моральную, они падают вниз как гностическая София, и не могут больше быть властителями душ. Писателю легко оступиться — вокруг него много соблазнов, поэтому я бы ожидала вхождения в пантеон только от людей кристально чистых духовно, таким мне представляется молодой автор Илдар Абузяров, который слышит музыку сфер и встречается с ангелами, но посмотрим, что будет дальше. Нашим современником был Джон Фаулз, он непревзойдён, вселяя в меня некоторую веру в человечество, и Юрий Андрухович, но это не российские писатели, а из российских, пожалуй, Иосиф Бродский, Веничка Ерофеев и Сергей Довлатов. Да, ещё — крымский поэт Андрей Поляков.
— Как вы считаете, интернет — это скорее хорошо, чем плохо, или наоборот? Авторское право и интернет — как вы относитесь к этому вопросу?
— Интернет — это гениальное открытие для интровертов и аутистов. Благодаря интернету у меня много друзей во всех уголках земного шара, которые терпят меня потому, что когда у них день — у меня ночь. К авторскому праву я отношусь хорошо, пока это не доходит до абсурда и ты не можешь посмотреть книжку, на которую хочешь сослаться, только потому, что автор умер 69 лет назад. Авторское право не должно мешать прогрессу, а оно мешает. В этом смысле нам очень повезло, что в России до недавнего времени книги были относительно дёшевы, но сейчас цены как на Западе и это достижение ушло. Я уже начинаю задумываться, когда покупаю какую-то книгу, хотя с детства была библиофилом, в моей коллекции даже есть роскошно изданная книга с автографом Джона Фаулза и первое издание его «Мага».

— Считаете ли вы, что творческому человеку идеи и сюжеты его произведений диктуются «сверху», из неких высших сфер?
— Смотря какому, все люди разные. Но в моей жизни происходят такие чудесные вещи, необъяснимые ничем, кроме как теорией синхронии Карла Густава Юнга, что если бы я делала из них литературные произведения, мне никто не поверил бы.
— Какое из своих произведений вы считаете самым сильным? Расскажите про него.
— Вот это стихотворение, посвящённое другу-мистику:

ДАЛЕТ

Максиму Вялкову

Если форма двери зовёт лилит,
под акацией не скучай,
Нажимай скорее тогда delete
И харону давай на чай,
Но пятак из меди расплавит гул,
Ассасинов расплавит пул,
Мы с тобой уедем туда, где фул
Мимикрирует в бьютифул.
О прекрасный далет, зовущий в даль,
Максимально в пике валет,
Колесо сансары встаёт в спираль,
Останавливая момент.
Я тебя приклею как птиц весной,
Как изюмноглазых гонцов
На ночное небо, полное снов,
И с мешком бредущих юнцов.
Пожалей её, пожалей её,
В зиккурате думузи спит.
Проливает мёд
Мёртвый вождь дождём,
Золотым потоком лилит.

Беседовала Елена СЕРЕБРЯКОВА

Екатерина Александровна Дайс (род. 1978) — российский культуролог, философ, критик. Кандидат культурологии. Занимается проблемами влияния мистериальной традиции на современную литературу и искусство, а также философией пространства, или геопоэтикой. Автор книг "Джон Фаулз и мистериальная традиция" (2011), "Психея и Рок: Статьи о современной культуре" (2012) и др.

Семья в зеркале Мэри Поппинс

Хелен Линдон Гофф (так при рождении звали Памелу Треверс) родилась в Австралии в ирландской семье, в 17 лет стала актрисой бродячего театра и сыграла во всех пьесах Шекспира. В детстве часто представляла себя птицей, особенно курицей-наседкой, которая высиживала яйца, что впоследствии нашло выражение в одном из эпизодов саги о Мэри Поппинс. В 1924 она переехала в Англию и стала журналисткой, в 1925 познакомилась с поэтом-мистиком Джорджем Расселом (он умер в 1935) и как раз в 1934 вышла первая книга о Мэри Поппинс, которую он вдохновил.

Иллюстрация Мэри Шеппард

Вместе с ирландским поэтом и практикующим магом, лауреатом Нобелевской премии по литературе, Уильямом Батлером Йетсом, Джордж Рассел входил в несколько эзотерических орденов. На правах старшего друга он опекал первые опыты Треверс в стихосложении и показывал их Йейтсу. Затем передавал благожелательные отзывы мэтра. Считается, что особый интерес к мифологии и поэзии, составляющий стержень творчества Памелы Треверс, она переняла именно от Рассела. Однако, если мы взглянем на наиболее известный и тиражируемый портрет писательницы в образе музы Титании из пьесы Уильма Шекспира «Сон в летнюю ночь», времен ее актерской карьеры, то увидим на этой фотографии и поэзию, и магию и все то, что позднее обнаружится в образе Мэри Поппинс. Однако, именно Джордж Рассел, который был известен также под псевдонимом АЕ, что относило к гностическому «эону», предложил своей младшей подруге написать книжку про ведьму.

Памела Треверс дружила и с Альфредом Ориджем, издателем эзотерического журнала New Age, что привело к знакомству с Георгием Гурджиевым в 1938 году. Позднее Треверс стала преподавать учение Гурджиева в мистических кружках на протяжении нескольких десятилетий. У автора одной из самых известных детских книжек никогда не было своих детей. В возрасте около 40 лет она усыновила двоюродного внука своей большой и неразделенной любви — Камиллуса, у которого был брат-близнец. Писательница скрывала от ребенка его происхождение до тех пор, пока братья не встретились в одном из баров и не поняли, кем они друг другу приходятся. Характерно, что близнецы присутствуют и в мире Мэри Поппинс и являются одними из немногих действующих лиц, способных вести полноценный диалог с няней-ведьмой. Да и то только до того времени, пока им не исполнится год. Со всеми остальными в семье Бэнксов Мэри Поппинс практически не разговаривает, особенно со взрослыми. Дети же — Джейн и Майкл Бэнксы — которым около 5-6 лет, общаются с ней во сне, в ночное время, в измененном состоянии сознания.

Памела Треверс в образе Титании

Столкновение с Мэри Поппинс — это столкновение с нуминозным. Она появляется из ниоткуда и уходит в никуда. Ее невозможно понять рационально, она избегает определений. Известно лишь, что она представляет из себя само совершенство. Она одновременно пугает и восхищает, являясь и строгой няней и образцом (недостижимым) для подражания. То есть тем, чем и является нуминозное, согласно Рудольфу Отто и Карлу Густаву Юнгу — божественным началом, вызывающим переживания устрашающей и очаровывающей тайны.

В текстах о Мэри Поппинс идет речь о двух типах семей: обычной семье, представленной Бэнксами (фамилия возникла из того факта, что отец Хелен Линдон Гофф был банковским служащим) и семье богов, к которой принадлежит Мэри Поппинс. Здесь отчасти фигурирует гностическая антропология — деление на людей материальных, духовных и душевных. А что может быть более материальным, чем банковские служащие и более духовным, чем няня, летающая с помощью ветра?

Карикатура на двух поэтов. Как разошлись У.Б. Йейтс и Джордж Рассел ("АЕ") — они шли по улице в Дублине и разминулись, вот как это произошло!

В божественную семью родственников Мэри Поппинс входит старушка Корри (возможно, Кора — Персефона), которая помнит начало мира, кузен Кобра (отсылка к египетским богам), мама Мэри, чей подружкой была подпрыгнувшая до Луны корова (архетип Хатхор) и др. Приведем цитату, подтверждающую наши слова. Из нее понятно, что миссис Корри относится к очень древним божествам, помнящим сотворение мира:

— Вы, наверно, очень-очень старая, — сказала Джейн, завистливо вздыхая и думая, сможет ли она когда-нибудь запомнить то, что помнит миссис Корри.

Миссис Корри, закинув свою седую, головку, залилась визгливым смехом.

— Старая! — сказала она наконец. — По сравнению с моей бабушкой я просто цыпленок. Вот она действительно старая женщина, если хотите. Но, конечно, и я кое-что повидала на своем веку! Помню, например, как создавался этот мир, — ведь я в ту пору была уже далеко не девочка! Господи боже, ну и суматоха была тогда, доложу я вам! (Пер. с англ. Б. Заходера).

Зачем Мэри Поппинс приходит в семью Бэнксов, с которыми у нее нет ничего общего? Она учит детей тому, как быть богами. У Георгия Гурджиева был тезис о бессмертии, заключающийся в том, что надо развивать в себе высшие уровни бытия. На физическом уровне все смертны, на звездном — бессмертны в этой вселенной. Процитируем отрывок из книги ученика Гурджиева П.Д. Успенского: «В поисках чудесного»:

Георгий Гурджиев

На одной встрече, куда было приглашено довольно многой новых людей, ранее не слышавших Гурджиева, ему задали? вопрос: «Бессмертен человек или нет?»

«Итак, вы спрашиваете, бессмертен человек или нет. Я отвечу: и да, и нет… [Если] у него есть только физическое тело; оно умирает, и от него ничего не остается. Оно состоит из земных материалов и после смерти возвращается в землю. Это — прах, и он возвращается в прах. Говорить о какого-то рода "бессмертии» для человека подобного сорта невозможно. Но если человек имеет второе тело (он начертил второе тело напротив планет), это второе тело состоит из материала мира планет и может пережить смерть физического тела; второе тело не бессмертно в полном смысле слова, потому что спустя определенный промежуток времени тоже умирает; тем не менее, оно не умирает вместе с физическим телом.«Если у человека есть третье тело (он поместил третье тело на диаграмме напротив Солнца), оно состоит из материала Солнца и может существовать после смерти "астрального тела».

"Четвертое тело состоит из материала звездного мира, т.е. из такого материала, который не принадлежит исключительно Солнечной системе; и потому, если оно кристаллизовалось в пределах этой системы, внутри нее нет ничего, что могло бы разрушить такое тело. Это означает, что человек, обладающий четвертым телом, бессмертен в пределах Солнечной системы.

Возможно, именно из этого отрывка Памела Треверс, верная ученица Георгия Гурджиева, и взяла такое обилие звезд в своих книгах о Мэри Поппинс. Самым ярким примером, несомненно, является корова, которая танцевала из-за того, что на рог ей упала звезда. Этому воплощению древнеегипетской богини танцев и веселья Хатхор, изображавшейся либо в виде коровы, либо женщины с коровьими рогами, либо в головном уборе, напоминающем рога, помогает мать Мэри Поппинс. Да и сам Гурджиев называл себя ни более и не менее как «учителем танцев», что связано с древним суфийским представлением о танце как о божественном кружении. Возможно, поэтому корова из истории про Мэри Поппинс так расстроилась, когда прекратила танцевать — она утратила мистическую связь с божественным началом.

Тициан. Венера перед зеркалом

Изначально Хатхор воздавали почести как той, что произвела на свет солнце. Сравним с похожими на тысячи маленьких солнц одуванчиками, среди которых пасется корова из текста про Мэри Поппинс вместе со своим теленком. Хотя Треверс и не сравнивает одуванчиков с солнцами, они у нее — маленькие солдаты. Млечный путь воспринимался древними египтянами как пролитое молоко небесной коровы, прародительницы мироздания. Луна или месяц — это ее рога, ее корона. Здесь образ Хатхор сливается с образом Иштар, более современные интерпретации коего мы видим в картах таро («Верховная жрица» в головном уборе Хатхор).

Рыжая Корова набрала воздуху — и прыгнула. Вот это был прыжок! Земля сразу оказалась далеко-далеко внизу, фигуры Короля и придворных становились все меньше и меньше и наконец совсем исчезли. А Корова взлетала в небо все выше и выше; звезды проносились мимо нее, словно большие золотые тарелки, и вот ее ослепил яркий свет, и она почувствовала, что ее коснулись холодные лунные лучи. Корова зажмурилась, пролетая над луной, и, миновав полосу слепящего сияния, она наклонила голову к земле и ощутила, что звезда соскользнула с ее рога. С громом и звоном покатилась звезда по небу.

А когда она исчезла во тьме, Корове показалось, что до нее донеслись чудесные звучные аккорды удивительной небесной музыки…

И в следующий миг Рыжая Корова снова опустилась на землю. К своему большому удивлению, она обнаружила, что находится не в королевском саду, а на своем родном лугу!

И главное — она перестала танцевать!

Ноги ее ступали важно и уверенно, как и полагается ногам всякой уважающей себя коровы. Степенной, неспешной походкой она прошла по лугу навстречу Рыжей Телке, по дороге обезглавливая своих золотоволосых солдатиков. (Пер. с англ. Б.Заходера).

Обратим внимание на несколько важных моментов в этом отрывке: Во-первых, корова путешествует в космическом пространстве, ее окружают луна и звезды, что соотносит ее с богиней плодородия, являющейся в образе небесной коровы. Во-вторых, она слышит чудесную музыку, которая раньше называлась «музыкой сфер», то есть существует в пространстве нуминозного. В третьих, эта корова властвует над людьми (довольно страшное сравнения поедаемых ею и раздавливаемых одуванчиков с солдатами). Очевидно, что эта корова — существо божественная и родственное Мэри Поппинс в ее божественной безжалостности, скрытой за маской материнской фигуры или фигуры прелестной воспитательницы.

Солярная, астральная и лунарная символика — важная часть космоса Мэри Поппинс. Своего апогея древние религиозные представления, связанные с Богиней матерью, достигают в главе о дне рождения в зоопарке. Вообще зоопарк сам по себе отвечает представлениям гностиков о материальной тюрьме этого мира. Зоопарк — и есть тюрьма материи. То, что все в этот день перевернуто и звери занимаются кормлением людей, которые сидят в клетках, отвечает гностическим представлениям о мире как о тюрьме, о теле — как о темнице божественной искры, исходящей из плеромы и стремящейся к ней -плероме, божественной полноте, иному миру.

Очковый Змей улыбнулся длинной, неспешной, таинственной улыбкой и повернулся к Мэри Поппинс.

— Кузина… — начал он, присвистывая.

— Она правда его кузина? — спросил Майкл.

— Правда, двоюродная сестра по материнской линии, — опять прошептал Бурый Медведь, — и он сегодня преподнесет ей царский подарок.

— Кузина, — опять просвистел Очковый Змей, — твой День рождения так давно не совпадал с Полнолунием, и мы так долго не могли отпраздновать его так, как празднуем сегодня. У меня было время обдумать, что тебе подарить, дорогая кузина. И я принял решение… — он умолк, и в террариуме было слышно только, как много-много змей одновременно затаили дыхание, — подарить тебе, — продолжал Царь джунглей, — одну из моих кож. (Пер. с англ. Игоря Родина).

Мы видим, что кузен Змей подчеркивает несколько раз важность того факта, что день рождения Мэри Поппинс падает на полнолуние. Это позволяет отнести Мэри к одной из астральных богинь, чьи дни рождения праздновались на протяжении тысячелетий именно по полнолуниям.

Примечательно, что Мэри Поппинс в каждой главе смотрится в зеркало или в зеркальные поверхности — пуговицы полицейского или витрину магазина, где ее отражение расстраивается (то есть приходит в соответствие с образом тройственной лунной богини). Зеркало является свидетелем неоспоримой красоты и привлекательности Мэри Поппинс, строго связанной с ее ужасающим детей характером, то есть с проявлением двух сторон нуминозности — ужаса и красоты.

— Сейчас же прекратить! — прикрикнула Мэри Поппинс, свирепо глядя на Джейн. — Если и есть в этом доме кто-то действительно красивый, то это… — она замолчала и с самодовольной улыбкой посмотрелась в зеркало.

— Тот, кто не носит фамилию Бэнкс! — отрезала Мэри Поппинс. — Вот кто! (Пер. с англ. Б.Заходера).

Мэри Поппинс глядится в зеркало, подтверждая каждый раз свою божественную природу, сущность Венеры — богини любви и красоты, одним из атрибутом которой было зеркало. Зеркало стало в конечном счете и астрологическим символом этой планеты. Венера, кстати, выполняла в древности функции богини, связанной со смертью и подземным миром, психопомпа. А зеркало можно найти в погребальных захоронениях многих народов древности. Причем, если грабители разоряли могилу, то единственный предмет, который они оставляли — было зеркало, связывающее этот мир с миром иным, миром духов, богов и предков. Глядясь в зеркало, Мэри Поппинс утверждается в своей божественной природе Иштар, Астарты, Венеры и связывается со своей семьей, состоящей из вечных богов.

С психоаналитической точки зрения, можно сказать, что героиня проходит стадию зеркала — термин, введенный Жаком Лаканом. В докладе на XIV-м международном психоаналитическом конгрессе (Мариенбад), Лакан говорил о стадии зеркала как о характерной ступени развития младенца от полугода до полутора лет. Кстати, именно в этом возрасте находятся близнецы, когда в семью Бэнксов попадает Мэри Поппинс и именно они легко находят с ней общий язык (хотя и не умеют говорить). Здесь Памела Треверс показывает нам, что младенческая довербальность близка языческим богам, имевшим дело с первобытными людьми, практически не умевшими говорить, знавшими триста слов. Здесь стадия развития ребенка близка стадии развития человечества, на которой появляются Великие богини-матери.

И еще один момент, связанный с главным местом действия основного повествования — домом №17 по Вишневому переулку, где живет семья Бэнксов. Сделаем смелое предположение: а не имела ли в виду автор Семнадцатый аркан Таро, на котором обычно изображена обнаженная девушка? Над ее головой мы видим семь звезд, одна из которых крупнее других. Это Иштар или Астарта. Прекрасное создание держит в своих руках два кувшина и льет воду из них в реку и на землю, соединяя разные стихии. Такова и Мэри Поппинс, что прилетает с Восточным ветром и живет в соответствии с лунными и солнечными циклами. К сожалению, достаточно трудно проследить, каким именно поворотным точкам в колесе языческих праздников соответствуют приходы и уходы Мэри Поппинс, ее посещение разных родственников. Связано это с тем, что Памела Треверс выросла в Австралии, а книги писала в Великобритании. Для нас очень трудно понять, идет ли в тексте речь о весне или осени, описания сезонов сбиты, размыты. Но в том, что такое соответствие можно будет найти — мы абсолютно уверены. Но это уже — тема дальнейшего исследования.

Итак, мы видим, как в детской книжке находят отражения древние мифы, личные переживания автора, а главное — вспышка радости от столкновения с нуминозным. Памела Треверс в своей жизни была знакома со многими мистиками, с великими учителями — Уильямом Батлером Йейтсом, Джорджем Расселом, Георгием Гурджиевым. Во многом из своего опыта она и вывела на свет эту странную няню, которая на самом деле не является няней, а является чем-то средним между древней лунарной богиней и учителем философии. Говоря о Мэри Поппинс мы скорее сравним ее воздействие на детей с майевтикой Сократа, то есть искусством повивальной бабки, или методов наводящих вопросов, позволяющих выявить истину, уже сокрытую внутри человека. Потому что Мэри Поппинс не дает ответы, она ставит вопросы. И каждый может воспользоваться ее методом познания себя — просто взглянуть в зеркало!

October 19th, 2016 , 02:48 pm

Оказывается, тайнознание в европейской цивилизации связано, как правило, с феминной религиозной традицией.

Культуролог Игорь Яковенко называет эту подспудную тайную линию европейской культуры традицией «малой», противопоставляя её тем самым победившей («большой») традиции христианской ортодоксии 1 .

Если взглянуть на эту тайную линию с гендерной точки зрения, можно понять, что на протяжении всего времени торжества христианства в Европе именно тайная, эзотерическая традиция ратовала по крайней мере за равноправие (алхимик и его сестра), если не за приоритет (жрицы языческих культов) женской религиозности.

Тамплиеры и их Чёрные Мадонны, хлысты и их Богоматери, трубадуры и культ прекрасной дамы: во всех этих малотрадиционных орденах, сектах, движениях через особо почитаемые, ключевые женские фигуры просвечивал образ Великой богини.

В археологическом плане есть свидетельства по меньшей мере равноправного сосуществования в древности женских и мужских богов. Прежде всего здесь стоит отметить книгу Ариэля Голана «Миф и символ», в которой на обширном материале реконструирован весь спектр древних верований Европы, в том числе представления о Белом и Чёрном богах, а также о Великой богине. Святая Троица здесь биполярна: «трезубец мог служить символом как богини неба (в эпоху неолита), так и бога грозы (в эпоху бронзы) 2 ».

Антон Антипенко, реконструируя в книге «Мифология богини» античные представления о богине-матери на примере нескольких песен «Одиссеи», убедительно показывает, каким образом на всём протяжении известного хрестоматийного произведения проглядывают следы древнего инициатического культа.

По сути дела, путешествие Одиссея есть не что иное, как цепь инициаций или реинкарнаций, ведущая от одного воплощения Великой богини (Пенелопа, Цирцея, сирены, Калипсо) к другому 3 .

Мирная матриархальность земледельцев противопоставляется агрессивной экспансии скотоводов. Соответственно, и боги у них должны быть разные. Инициатический культ Деметры (земли-матери) и Персефоны — вот одна из основ европейского эзотеризма, той глубинной подкладки культуры, из которой в ХХ веке вырастают Фаулз и Эко, Павич и Памук, Пятигорский и Андрухович.

В феминистическом смысле женская религиозность (несомненно, отличающаяся от мужской уже на физиологическом уровне, ведь умеющие рождать по-другому понимают тайну жизни и смерти) веками была подавлена религиозностью мужской.

«Все бабы как бабы, а я — богиня!» — этот суггестивный слоган, встречающийся летом на майках, гораздо глубже, чем может показаться. Он вырастает из постепенного понимания того, что женщинам больше подходят женские идеалы, что женщина не обязана вести себя как Иисус, но может вести себя как Деметра.

Ряд женщин-психоаналитиков — последовательниц К.Г. Юнга (сделавшего вообще очень много для размывания границ между наукой и эзотерикой) работают над архетипами различных ипостасей Великой богини.

В частности, Джин Шинода Болен выделяет не только женскую троицу (соответствующую разным возрастам женщины, а также фазам лунного цикла), но и находит соответствия между женскими характерами и архетипами Метиды, Софии, Гекаты, Гестии, Деметры, Персефоны, Артемиды и Афины. Популярный призыв психологов, звучащий примерно как «Открой в себе богиню!», — это только верхушка айсберга грядущей женской религиозной эмансипации.

Но почему мы сейчас говорим об освобождении, раскрытии, о женском духовном реванше?

На самом деле феминная религиозная традиция лишь дремала под спудом религиозной традиции маскулинной. Она жила и сохранялась в языческих верованиях и эзотерических кружках, в картах Таро, в гностическом признании Софии как сотворца Вселенной, в легендах о Робин Гуде и Мариам, в культе Родины-матери, в ваянии снежных баб.

В низах культуры и на самом её верху феминная религиозная традиция ждала возможности вырваться наружу. В научной и писательской среде она прорывалась как любовь к пространству, как метагеография и геопоэтика.

Так, известный своими симпатиями к геопоэтике украинский писатель Юрий Андрухович задумал цикл лекций «Эрогенные зоны Европы», но вынужден был сменить название на менее эпатажное. Понимание женщины как инициационного пространства, а пространства как возлюбленной — это первый шаг на пути к осознанию своей связи с Богиней Матерью.

И дело, опять же, не в феминистках, составляющих явное меньшинство по сравнению с населением Земли. Дело в том, что маскулинная религиозная традиция с её культом силы, правды и технологий поставила этот мир на грань экологической катастрофы.

Иллюстрацией глобального сдвига является, например, фильм «Аватар». Когда творцы массовой культуры, изыскивая сюжетное начало, способное противостоять мертвящей техногенной цивилизации, обращаются фактически к образу Геи, богини земли, это значит, что в мире что-то меняется. Скрывать свои отношения с магическим, бессознательным, гибким, интуитивным становится не менее постыдным, чем отрицать свою рациональность, твёрдость и прямолинейность.

Обращение к феминной религиозной традиции — вот путь современного человека вне зависимости от его пола. Это путь, предполагающий толерантность, признание своей сексуальности, интерес к эзотерике, психологии, гомеопатии, инициационным практикам, изменённым состояниям сознания.

В этой традиции геопоэтика, понимаемая как дело богини Геи, — единственная обоснованная позиция на сегодняшний день. Основатель геопоэтики Кеннет Уайт, известный благодаря своим эссе, посвящённым единению человека и природы, говорит о необходимости новой гармонии, новой музыки и, соответственно, новых музыкальных инструментов:

«На днях я разговаривал с индеанкой... Она сказала мне, что её племени нужен был бы подобный инструмент: сначала надо было бы вырыть яму в земле, затем натянуть над нею верёвки.

В духе краснокожих я отвечал, что такой инструмент надо было бы назвать «Голос Земли»... Должен заметить: мне она понравилась тоже, ибо случалось и мне воображать себе нечто подобное 4 ». Известно, что музыкальные инструменты тесно связаны с полом.

Так, в шуточной статье «Почему тёлки не могут играть рок?» Джордж Табб 5 пишет о физиологических особенностях, связанных с извлечением звуков, доказывая, что игра на гитарах — это мужское дело.

Музыка всегда была сакральным искусством, и многие музыкальные инструменты сделаны так, что играть на них могут только правши или мужчины. Предлагая сделать инструмент, на котором могла бы играть сама Земля, К. Уайт пытается исправить этот глобальный дисбаланс, установившийся с победой мужской религии неба.

В наше время девушки хотят не только петь в церковном хоре, но и играть на органе, читать проповеди и раздавать облатки. Кроме того, они знают, что и Она — тоже женщина...

В каком-то плане мы как будто бы возвращаемся в ветхозаветные времена. Ведь, как пишет Михаэль Дорфман, «Яхве, Йегова — женское имя», а Элохим и Адонаи — «множественное число, которое по законам грамматики может включать сущности как мужского, так и женского рода 6 ».

То есть «бог» на иврите грамматически не только мужчина. Опять же, вспомним «сынов божиих, что входили к дочерям человеческим», «будете как боги» и другие «оговорки по Фрейду» из Книги Бытия.

Эти фразы, в которых идея божественного не противоречит архаичному множественному числу, — мостик к пониманию бессознательного нашей культуры.

Как сформулировал философ Григорий Померанц, западная культура сложилась из еврейской религии, греческой философии и римского права 7 .

Екатерина Александровна Дайс (род. 29 октября 1978) - российский культуролог, философ, критик. Занимается проблемами влияния мистериальной традиции на современную литературу и искусство, а также философией пространства, или геопоэтикой.

Биография

Родилась в Москве. Окончила факультет истории искусств и аспирантуру РГГУ. Публикуется с 2005 года. Ученица Вадима Руднева и Игоря Яковенко. Автор книг «Джон Фаулз и мистериальная традиция» (2011), «Психея и Рок. Статьи о современной культуре» (2012).

Эссе и научные статьи публиковались в журналах «Нева», «Новый мир», «Дружба народов», «Волга», «Мир психологии», газетах «Литературная Россия», «Независимая газета», интернет-изданиях «Русский журнал» , «Полит.ру», «Либеральная миссия», «Частный Корреспондент» и др.

Кандидат культурологии.

• С 2006 по 2008 директор сайта фонда «Либеральная миссия», автор колонки «С либеральной точки зрения».
• В 2007 редактор-составитель 25-й выпуска журнала "REFLECT…" (Чикаго).
• С 2008 член группы "Номинальная инициатива", куратор нового литературного цикла «Феноменология Имени» (совместно с Игорем Лёвшиным и Игорем Сидом).
• Соорганизатор Первого этно-регги фестиваля "Афро Плюс", 27-28 июня 2009.
• Соорганизатор Второй Международной конференции по геопоэтике, 25 ноября 2009.
• Создатель, куратор акционного цикла "Зодиакальные чтения", с января 2011.

Книги

• Екатерина Дайс. Джон Фаулз и мистериальная традиция. - М.: Клуб Касталия, 2011. - 244 с. - (Юнгианская культурология). - ISBN 978-5-91146-576-6.
• Екатерина Дайс. Психея и Рок: Статьи о современной культуре. - М.: Крымский Клуб, 2012. - 360 с. - (Герменевтика). - ISBN 978-5-458-23173-2.

О ней

• Михаил Бойко. "Позитивная богооставленность. Екатерина Дайс и зашифрованные тексты" ("НГ-Ex libris", 29.12.11)
• Ольга Балла-Гертман. "Кора разламывается" ("Радио Свобода", 23.05.11)
• Игорь Сид. "Поэтика как новая антропология" ("НГ-Ex libris", 09.06.11)
• Данила Давыдов. "Цветаева и догоны" ("Книжное обозрение", №5, 2012)

Интервью

• «София, гнозис и помада Хейдиз» (Беседа Рубена Ишханяна с Екатериной Дайс для портала "Переводчики стран СНГ и Балтии", 21.05.2012)
• «Новейшее время закончилось: о тайных культурных культах, мистериальной традиции в современной культуре, рифмах френдленты и половой принадлежности Бога» (Беседа Ольги Балла с Екатериной Дайс, "Частный корреспондент", 31.01.2012)
• «Насыщенная культурная жизнь - одно из условий для развития города-курорта» (Беседа Ирины Кучминой с Екатериной Дайс, "Керченский рабочий", 25.10.2011)
• «Демиург и шоры в нашем сознании. О гностических мотивах в современной литературе» (Беседа Михаила Бойко с Екатериной Дайс, «НГ-Ex libris», 09.06.2011)
• «Делать тайное явным. О мистериальной традиции в современной литературе» (Беседа Рубена Ишханяна с Екатериной Дайс для ереванской газеты "Эфир", 09.06.2011)

повествование строится от лица убийцы или жертвы. Один из побочных эффектов этого отождествления состоит в том, что роман может использоваться в качестве пособия по инициации при условии, что его персонажи представляют собой архетипы инициантов и инициаторов, то есть показывают модели их поведения.

Он запирался с верными в чулане
И с ними там перегонял из колб
Соединенья всевозможной дряни.
Там звали «лилиею» серебро,
«Львом» - золото, а смесь их - связью в браке.
Полученное на огне добро,
«Царицу» мыли в холодильном баке,
В нём осаждался радужный налёт.
Людей лечили этой амальгамой,
Не проверяя, вылечился ль тот,
Кто обращался к нашему бальзаму.

«Там звали «лилиею» серебро, / «Львом» - золото, а смесь их - связью в браке». - легко узнаваемые строчки для читавших «Синхронию», где Юнг с помощью статистических методов выясняет правомерность астрологического предположения о связи солнца и луны в гороскопах 400 супружеских пар.

Лилия - так звали возлюбленную Кончиса в юности, его жену, Лилию де Сейтас, и одну из сестёр-близняшек, с которой у Николаса был роман, то есть трёх разных женщин, соответствующих трём фазам луны, трём богиням и трём алхимическим стадиям. Лилия - это отчасти Лилит, первая жена Адама, отчасти - «Верховная жрица» из колоды Таро, ассоциирующаяся с богиней Исидой .

«Теперь меня осенило, что лампу поставили за моей спиной, чтобы осветить её появление; и появление удалось ошеломляюще. Она была одета, должно быть, по светской моде 1915 года: темно синяя шёлковая вечерняя шаль поверх легкого, цвета слоновой кости с отливом платья, сужавшегося книзу и доходившего до середины икр. Тесный подол заставлял её семенить, что прибавляло ей грациозности…» Эта девушка реконструировала реальность сорокалетней давности, представая реинкарнацией Лилии - умершей невесты Мориса Кончиса .

Так являлась адептам Элевсинских мистерий Персефона - освещённая светом царица Луны. «Она протянула руку, я её пожал. Холодная, недвижная ладонь. Я коснулся призрака… о подобной прохладе вздыхаешь среди летней жары… Невероятно бледная. Похоже, совсем не бывает на воздухе». Лилию Кончис представляет как больную шизофренией. Она, как и Николас, проходит свой собственный путь на этом острове инициаций и вилле мистерий .

У Боннара много картин, где девушка находится в ванной - окутанная пеной, как Афродита, или стоит перед зеркалом, любуясь своим отражением, подобно Психее. Как правило, его моделью была жена Марта. Она изображена и на картине «Обнаженная в ванне» (1941-46), которую Боннар начал писать за год до смерти Марты и продолжал работать над ней в течение пяти лет, закончив за год до собственной смерти .

Срок написания картины и её содержание соответствуют тому примерному описанию, которое даёт нам Фаулз. Марта Боннар, проводившая в ванной по несколько часов в день, что некоторые искусствоведы считают признаком её душевного заболевания (Марта страдала от паранойи) - прообраз Алисон, которая залезает в ванну Николаса, едва успев с ним познакомиться. Вторая описанная Фаулзом картина, с девушкой, стоящей спиной к зрителю, - возможно, «Обнажённая перед зеркалом» (1931) .

В ней ощущается преемственность как с картиной импрессионистки Берты Моризо «Психея» , так и с гравюрой графа Ф. Толстого к поэме И. Богдановича «Душенька», стихотворному пересказу мифа об Амуре и Психее .

Вечная женственность, проступающая на картинах Боннара - отсюда, из истории о том, как смертная девушка стала богиней. Биография художника-аристократа, взявшего в жёны девушку из простой семьи, перекликается с предъявляемой нам биографией Николаса, одного из «правящих 100 тысяч», как он говорит о себе, снизошедшего подобно греческому богу к простой австралийке со смешным акцентом и пренебрегшего утончённой Лилией. В конечном счёте на его выбор влияют не социальные условности, которые он отбросил вместе с уже ненужной Персоной, а мифы и архетипы, оказывающиеся важнее. В конечном счёте, все тексты Фаулза об этом - о том, что мифология побеждает. И даже в романе «Коллекционер» , который можно понимать и как детектив о киднеппинге, и как пересказ древнего мифа об Аиде и Персефоне, и как историю о злом маге и «бабочке, душе, Психее».

Блондинка Миранда, похищенная Клеггом, сравнивается им с бабочкой, Pale Clouded Yellow (Желтушка луговая), принадлежащей к семейству пиерид .

Интересно, что пиериды - одно из обозначений Муз. Умирая в подземелье, замученная коллекционером бабочек, решившим перейти на девушек, Миранда становится символом Анимы, Психеи и Персефоны.

В своей классической работе «Об архетипах коллективного бессознательного» Карл Густав Юнг пишет следующее: «Откуда у нас смелость называть этот эльфический дух «Анимой»? Ведь «Анимой» называют душу, обозначая тем самым нечто чудесное и бессмертное. Однако так было не всегда. Не нужно забывать, что это догматическое представление о душе, целью которого является уловление и заклятие чего-то необычайно самодеятельного и жизненного. Немецкое слово «душа», Seele, через свою готическую форму Saiwalo состоит в близком родстве с греческим aiolos, что означает «подвижный», «переливчатый» - нечто вроде бабочки (греческое psyhe), перелетающий с цветка на цветок, живущей медом и любовью».

Юнг наделяет бабочку свойством жить с помощью мёда и любви. Учитывая это свойство, мы можем истолковать и значение имён персонажей романа «Маг» - друга и наперсника Николаса - Димитриадиса по прозвищу «Мели» (медок) и Алисон Келли, составляющих андрогинную пару, помогающую Эрфе найти смысл жизни. Алисон и Мели обладают именами, восходящими через мёд к Аниме/бабочке/душе Юнга. Имя девушки отсылает к цветку Alysson maritime, обладающему ярко выраженным медовым ароматом, распространяющимся на метры вокруг, а Мели звучит по-гречески как «медок».

Как нам представляется, появление мифа об Амуре и Психее в романе «Коллекционер» и наделение главной героини этого романа чертами бабочки, ценимой похитителем, восходит к процитированному нами выше абзацу из работы «Об архетипах коллективного бессознательного» .

У К.-Г. Юнга мы находим и истоки образа Николаса, позволяющие сопоставить трёх персонажей Фаулза - Николаса, Алисон и Лилию с тремя древними архетипами - Адама, Евы и Лилит.

В предисловии к роману «Маг» Фаулз пишет: «В фамилии, которую я ему придумал, есть скрытый каламбур. Ребенком я выговаривал буквы th как «ф», и Эрфе на самом деле означает Earth, Земля…» Николас неоднократно повторяет, что закончил Оксфорд, и несколько раз говорит, что пришел к Кончису всего лишь за стаканом воды. Кончис является настоящим учителем Николаса, при этом Кончис учился у Юнга.

В “Misterium Conjunctionis” Юнг пишет об Адаме следующее: «в интерпретации хаггады его имя выводится из слова адамах, земля». Здесь мы видим параллель с фамилией Николаса Эрфе, лично для Фаулза означавшей «землю». Юнг также приводит одну из английских загадок XIV века, восходящую к англосаксонскому «Диалогу между Сатурном и Соломоном». Она звучит так:

«Вопрос магистра из Оксфорда его ученику: Из чего был создан Адам? - Из восьми вещей: первая - земля, вторая огонь, третья - ветер, четвертая - туман, пятая - воздух, при помощи которого он может говорить и думать, шестая - роса, которой он потеет, седьмая - вода, которую он жаждет, восьмая - соль, благодаря которой слезы Адама солоны.

Если Николас уподобляется Адаму: «тут, как и на большинстве пляжей Фраксоса, возникало пленительное ощущение, что ты - первый оказавшийся здесь человек… самый первый человек на Земле», то Алисон исполняет роль Евы (по Юнгу архетип Анимы означает жизнь во всех её проявлениях, а имя Ева означает «жизнь»), Лилии по созвучию достаётся роль Лилит. Всё это достаточно условно, ведь, как сказал Кончис: «Она не настоящая Лилия… Но и не играет роль Лилии».

В каком-то смысле поэтика Фаулза сравнима со знаменитой картиной Рене Магритта «Это не трубка», на которой изображена трубка .

Когда мы вживаемся в мастерски сплетённую ткань его текстов и начинаем ассоциировать себя с персонажами, то в какой-то момент понимаем, что это написано не про нас. Настоящую суть произведений мастера составляют мастерски перетасованные архетипы, те самые карты Таро, которые лежат у него не по порядку, а прихотливо разбросаны, образуя новые смыслы. Но когда мы доходим до этой мысли, оказывается, что эти тексты и их инициационный потенциал начинают работать в нашей жизни. Незаметно для самих себя мы понимаем, что прошли инициацию благодаря тексту Фаулза. Это Лилия, и это - не Лилия. В пространстве мифа, где такое утверждение возможно, не работает формальная логика с её истинностью и ложностью утверждений. Персонажи Фаулза - это Маг, Анима и Персона, это просто герои, и это каждый из нас.

........................................ .......................

The Magus, в русском переводе «Волхв». Данный перевод названия не кажется нам корректным, потому что искажает те смыслы, которые связываются с магом.

Об эзотерических корнях творчества Гессе, вдохновленного Юнгом, см. Серано М. Юнг и Гессе: герметический круг. Белград: «Синий всадник», 1993.

Морено Я. Психодрама. М., 2008. С. 16.

Там же. С. 16-17.

В другом романе Фаулза, «Коллекционер», действующие лица - похититель Фердинанд и художница Миранда, называющая его Калибаном, что в рамках системы персонажей, заданной Шекспиром, означает «чудовище».

Fowles J. The Magus. A revised version. N.Y.: Laurel, 1985. P. 66.

Юнг, К.- Г. Воспоминания, сновидения, размышления. http://lib.ru/PSIHO/JUNG/memdreamrefs.txt (10.11.2011)

Гете И.В. Фауст. М., 1960. С.139.

Фаулз Джон. Волхв. Пер. Б. Кузьминского. URL: http://lib.ru/FAULS/mag.txt

В русском переводе он стал почему-то Чарльзом Вестоном.

Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного./ Юнг К.Г. Архетип и символ. Москва: «Renaissance», 1991. Стр.115.

Фаулз Дж. Предисловие.//Фаулз Дж. Волхв. Пер. с англ. Б.Н. Кузьминского. М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. С. 10.

Gruenbaum. Judisch-deutsche Crestomatie, S. 180. Цит. по Юнг К.Г. Указ. соч. С.388.

Юнг К.Г. Указ. соч. С.371.

Там же. С.65.