Своеобразие французского Просвещения. Особенности художественной формы романа Ш. Монтескье «Персидские письма. «Персидские письма» Шарля-Луи Монтескье

Действие романа охватывает 1711-1720 гг. Эпистолярная форма произведения и добавочный пикантный материал из жизни персидских гаремов, своеобразное построение с экзотическими подробностями, полные яркого остроумия и язвительной иронии описания, меткие характеристики дали возможность автору заинтересовать самую разнообразную публику до придворных кругов включительно. При жизни автора «Персидские письма» выдержали 12 изданий. В романе решаются проблемы государственного устройства, вопросы внутренней и внешней политики, вопросы религии, веротерпимости, ведется решительный и смелый обстрел самодержавного правления и, в частности, бездарного и сумасбродного царствования Людовика XIV. Стрелы попадают и в Ватикан, осмеиваются монахи, министры, все общество в целом.

Узбек и Рика, главные герои, персияне, чья любознательность заставила их покинуть родину и отправиться в путешествие, ведут регулярную переписку как со своими друзьями, так и между собой. Узбек в одном из писем к другу раскрывает истинную причину своего отъезда. Он был в юности представлен ко двору, но это не испортило его. Разоблачая порок, проповедуя истину и сохраняя искренность, он наживает себе немало врагов и решает оставить двор. Под благовидным предлогом (изучение западных наук) с согласия шаха Узбек покидает отечество. Там, в Испагани, ему принадлежал сераль (дворец) с гаремом, в котором находились самые прекрасные женшины Персии.

Друзья начинают свое путешествие с Эрзерума, далее их путь лежит в Токату и Смирну - земли, подвластные туркам. Турецкая империя доживает в ту пору последние годы своего величия. Паши, которые только за деньги получают свои должности, приезжают в провинции и грабят их как завоеванные страны, солдаты подчиняются исключительно их капризам. Города обезлюдели, деревни опустошены, земледелие и торговля в полном упадке. В то время как европейские народы совершенствуются с каждым днем, они коснеют в своем первобытном невежестве. На всех обширных просторах страны только Смирну можно рассматривать как город богатый и сильный, но его делают таким европейцы. Заключая описание Турции своему другу Рустану, Узбек пишет: «Эта империя, не пройдет и двух веков, станет театром триумфов какого-нибудь завоевателя».

После сорокадневного плавания наши герои попадают в Ливорно, один из цветущих городов Италии. Увиденный впервые христианский город - великое зрелище для магометанина. Разница в строениях, одежде, главных обычаях, даже в малейшей безделице находится что-нибудь необычайное. Женщины пользуются здесь большей свободой: они носят только одну вуаль (персиянки - четыре), в любой день вольны выходить на улицу в сопровождении каких-нибудь старух, их зятья, дяди, племянники могут смотреть на них, и мужья почти никогда на это не обижаются. Вскоре путешественники устремляются в Париж, столицу европейской империи. Рика после месяца столичной жизни поделится впечатлениями со своим другом Иббеном. Париж, пишет он, так же велик, как Испагань, «дома в нем так высоки, что молено поклясться, что в них живут одни только астрологи». Темп жизни в городе совсем другой; парижане бегут, летят, они упали бы в обморок от медленных повозок Азии, от мерного шага верблюдов. Восточный же человек совершенно не приспособлен для этой беготни. Французы очень любят театр, комедию - искусства, незнакомые азиатам, так как по природе своей те более серьезны. Эта серьезность жителей Востока происходит оттого, что они мало общаются между собой: они видят друг друга только тогда, когда их к этому вынуждает церемониал, им почти неведома дружба, составляющая здесь усладу жизни; они сидят по домам, так что каждая семья изолирована. Мужчины в Персии не обладают живостью французов, в них не видно духовной свободы и довольства, которые во Франции свойственны всем сословиям.

Меж тем из гарема Узбека приходят тревожные вести. Одну из жен, Заши, застали наедине с белым евнухом, который тут же, по приказу Узбека, заплатил за вероломство и неверность головою. Белые и черные евнухи (белых евнухов не разрешается допускать в комнаты гарема) - низкие рабы, слепо исполняющие все желания женшин и в то же время заставляющие их беспрекословно повиноваться законам сераля. Женщины ведут размеренный образ жизни: они не играют в карты, не проводят бессонных ночей, не пьют вина и почти никогда не выходят на воздух, так как сераль не приспособлен для удовольствий, в нем все пропитано подчинением и долгом. Узбек, рассказывая об этих обычаях знакомому французу, слышит в ответ, что азиаты принуждены жить с рабами, сердце и ум которых всегда ощущают приниженность их положения. Чего можно ожидать от человека, вся честь которого состоит в том, чтобы сторожить жен другого, и который гордится самой гнусной должностью, какая только существует у людей. Раб соглашается переносить тиранию более сильного пола, лишь бы иметь возможность доводить до отчаяния более слабый. «Это больше всего отталкивает меня в ваших нравах, освободитесь же, наконец, от предрассудков», - заключает француз. Но Узбек непоколебим и считает традиции священными. Рика, в свою очередь, наблюдая за парижанками, в одном из писем к Иббену рассуждает о женской свободе и склоняется к мысли о том, что власть женщины естественна: это власть красоты, которой ничто не может сопротивляться, и тираническая власть мужчины не во всех странах распространяется на женщин, а власть красоты универсальна. Рика заметит о себе: «Мой ум незаметно теряет то, что ещё осталось в нем азиатского, и без усилий приноравливается к европейским нравам; я узнал женщин только с тех пор, как я здесь: я в один месяц изучил их больше, чем удалось бы мне в серале в течение тридцати лет». Рика, делясь с Узбеком своими впечатлениями об особенностях французов, отмечает также, что в отличие от их соотечественников, у которых все характеры однообразны, так как они вымучены («совершенно не видишь, каковы люди на самом деле, а видишь их только такими, какими их заставляют быть»), во Франции притворство - искусство неизвестное. Все разговаривают, все видятся друг с другом, все слушают друг друга, сердце открыто так же, как и лицо. Игривость - одна из черт национального характера

Узбек рассуждает о проблемах государственного устройства, ибо, находясь в Европе, он перевидал много разных форм правления, и здесь не так, как в Азии, где политические правила повсюду одни и те же. Размышляя над тем, какое правление наиболее разумно, он приходит к выводу, что совершенным является то, которое достигает своих целей с наименьшими издержками: если при мягком правлении народ бывает столь же послушен, как при строгом, то следует предпочесть первое. Более или менее жестокие наказания, налагаемые государством, не содействуют большему повиновению законам. Последних так же боятся в тех странах, где наказания умеренны, как и в тех, где они тираничны и ужасны. Воображение само собою приспосабливается к нравам данной страны: восьмидневное тюремное заключение или небольшой штраф так же действуют на европейца, воспитанного в стране с мягким правлением, как потеря руки на азиата. Большинство европейских правительств - монархические. Это состояние насильственное, и оно вскорости перерождается либо в деспотию, либо в республику. История и происхождение республик подробно освещены в одном из писем Узбека. Большей части азиатов неведома эта форма правления. Становление республик происходило в Европе, что же касается Азии и Африки, то они всегда были угнетаемы деспотизмом, за исключением нескольких малоазиатских городов и республики Карфагена в Африке. Свобода создана, по-видимому, для европейских народов, а рабство - для азиатских.

Узбек в одном из своих последних писем не скрывает разочарования от путешествия по Франции. Он увидел народ, великодушный по природе, но постепенно развратившийся. Во всех сердцах зародилась неутолимая жажда богатства и цель разбогатеть путем не честного труда, а разорения государя, государства и сограждан. Духовенство не останавливается перед сделками, разоряющими его доверчивую паству. Итак, мы видим, что, по мере того как затягивается пребывание наших героев в Европе, нравы этой части света начинают им представляться менее удивительными и странными, а поражаются они этой удивительности и странности в большей или меньшей степени в зависимости от различия их характеров. С другой стороны, по мере того, как затягивается отсутствие Узбека в гареме, усиливается беспорядок в азиатском серале.

Узбек крайне обеспокоен происходящим в его дворце, так как начальник евнухов докладывает ему о немыслимых творящихся там вещах. Зели, отправляясь в мечеть, сбрасывает покрывало и появляется перед народом. Заши находят в постели с одной из её рабынь - а это строго запрещено законами. Вечером в саду сераля был обнаружен юноша, более того, восемь дней жены провели в деревне, на одной из самых уединенных дач, вместе с двумя мужчинами. Вскоре Узбек узнает разгадку. Роксана, его любимая жена, пишет предсмертное письмо, в котором признается, что обманула мужа, подкупив евнухов, и, насмеявшись над ревностью Узбека, превратила отвратительный сераль в место для наслаждений и удовольствия. Её возлюбленного, единственного человека, привязывавшего Роксану к жизни, не стало, поэтому, приняв яд, она следует за ним. Обращая свои последние в жизни слова к мужу, Роксана признается в своей ненависти к нему. Непокорная, гордая женщина пишет: «Нет, я могла жить в неволе, но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой всегда сохранял независимость». Предсмертное письмо Роксаны Узбеку в Париж завершает повествование.

Действие романа охватывает 1711–1720 гг. Эпистолярная форма произведения и добавочный пикантный материал из жизни персидских гаремов, своеобразное построение с экзотическими подробностями, полные яркого остроумия и язвительной иронии описания, меткие характеристики дали возможность автору заинтересовать самую разнообразную публику до придворных кругов включительно. При жизни автора «Персидские письма» выдержали 12 изданий. В романе решаются проблемы государственного устройства, вопросы внутренней и внешней политики, вопросы религии, веротерпимости, ведётся решительный и смелый обстрел самодержавного правления и, в частности, бездарного и сумасбродного царствования Людовика XIV. Стрелы попадают и в Ватикан, осмеиваются монахи, министры, все общество в целом.

Друзья начинают своё путешествие с Эрзерума, далее их путь лежит в Токату и Смирну - земли, подвластные туркам. Турецкая империя доживает в ту пору последние годы своего величия. Паши, которые только за деньги получают свои должности, приезжают в провинции и грабят их как завоёванные страны, солдаты подчиняются исключительно их капризам. Города обезлюдели, деревни опустошены, земледелие и торговля в полном упадке. В то время как европейские народы совершенствуются с каждым днём, они коснеют в своём первобытном невежестве. На всех обширных просторах страны только Смирну можно рассматривать как город богатый и сильный, но его делают таким европейцы. Заключая описание Турции своему другу Рустану, Узбек пишет: «Эта империя, не пройдёт и двух веков, станет театром триумфов какого-нибудь завоевателя».

После сорокадневного плавания наши герои попадают в Ливорно, один из цветущих городов Италии. Увиденный впервые христианский город - великое зрелище для магометанина. Разница в строениях, одежде, главных обычаях, даже в малейшей безделице находится что-нибудь необычайное. Женщины пользуются здесь большей свободой: они носят только одну вуаль (персиянки - четыре), в любой день вольны выходить на улицу в сопровождении каких-нибудь старух, их зятья, дяди, племянники могут смотреть на них, и мужья почти никогда на это не обижаются. Вскоре путешественники устремляются в Париж, столицу европейской империи. Рика после месяца столичной жизни поделится впечатлениями со своим другом Иббеном. Париж, пишет он, так же велик, как Испагань, «дома в нем так высоки, что можно поклясться, что в них живут одни только астрологи». Темп жизни в городе совсем другой; парижане бегут, летят, они упали бы в обморок от медленных повозок Азии, от мерного шага верблюдов. Восточный же человек совершенно не приспособлен для этой беготни. Французы очень любят театр, комедию - искусства, незнакомые азиатам, так как по природе своей те более серьёзны. Эта серьёзность жителей Востока происходит оттого, что они мало общаются между собой: они видят друг друга только тогда, когда их к этому вынуждает церемониал, им почти неведома дружба, составляющая здесь усладу жизни; они сидят по домам, так что каждая семья изолирована. Мужчины в Персии не обладают живостью французов, в них не видно духовной свободы и довольства, которые во Франции свойственны всем сословиям.

Меж тем из гарема Узбека приходят тревожные вести. Одну из жён, Заши, застали наедине с белым евнухом, который тут же, по приказу Узбека, заплатил за вероломство и неверность головою. Белые и чёрные евнухи (белых евнухов не разрешается допускать в комнаты гарема) - низкие рабы, слепо исполняющие все желания женшин и в то же время заставляющие их беспрекословно повиноваться законам сераля. Женщины ведут размеренный образ жизни: они не играют в карты, не проводят бессонных ночей, не пьют вина и почти никогда не выходят на воздух, так как сераль не приспособлен для удовольствий, в нем все пропитано подчинением и долгом. Узбек, рассказывая об этих обычаях знакомому французу, слышит в ответ, что азиаты принуждены жить с рабами, сердце и ум которых всегда ощущают приниженность их положения. Чего можно ожидать от человека, вся честь которого состоит в том, чтобы сторожить жён другого, и который гордится самой гнусной должностью, какая только существует у людей. Раб соглашается переносить тиранию более сильного пола, лишь бы иметь возможность доводить до отчаяния более слабый. «Это больше всего отталкивает меня в ваших нравах, освободитесь же, наконец, от предрассудков», - заключает француз. Но Узбек непоколебим и считает традиции священными. Рика, в свою очередь, наблюдая за парижанками, в одном из писем к Иббену рассуждает о женской свободе и склоняется к мысли о том, что власть женщины естественна: это власть красоты, которой ничто не может сопротивляться, и тираническая власть мужчины не во всех странах распространяется на женщин, а власть красоты универсальна. Рика заметит о себе: «Мой ум незаметно теряет то, что ещё осталось в нем азиатского, и без усилий приноравливается к европейским нравам; я узнал женщин только с тех пор, как я здесь: я в один месяц изучил их больше, чем удалось бы мне в серале в течение тридцати лет». Рика, делясь с Узбеком своими впечатлениями об особенностях французов, отмечает также, что в отличие от их соотечественников, у которых все характеры однообразны, так как они вымучены («совершенно не видишь, каковы люди на самом деле, а видишь их только такими, какими их заставляют быть»), во Франции притворство - искусство неизвестное. Все разговаривают, все видятся друг с другом, все слушают друг друга, сердце открыто так же, как и лицо. Игривость - одна из черт национального характера

Узбек в одном из своих последних писем не скрывает разочарования от путешествия по Франции. Он увидел народ, великодушный по природе, но постепенно развратившийся. Во всех сердцах зародилась неутолимая жажда богатства и цель разбогатеть путём не честного труда, а разорения государя, государства и сограждан. Духовенство не останавливается перед сделками, разоряющими его доверчивую паству. Итак, мы видим, что, по мере того как затягивается пребывание наших героев в Европе, нравы этой части света начинают им представляться менее удивительными и странными, а поражаются они этой удивительности и странности в большей или меньшей степени в зависимости от различия их характеров. С другой стороны, по мере того, как затягивается отсутствие Узбека в гареме, усиливается беспорядок в азиатском серале.

Узбек крайне обеспокоен происходящим в его дворце, так как начальник евнухов докладывает ему о немыслимых творящихся там вещах. Зели, отправляясь в мечеть, сбрасывает покрывало и появляется перед народом. Заши находят в постели с одной из её рабынь - а это строго запрещено законами. Вечером в саду сераля был обнаружен юноша, более того, восемь дней жены провели в деревне, на одной из самых уединённых дач, вместе с двумя мужчинами. Вскоре Узбек узнает разгадку. Роксана, его любимая жена, пишет предсмертное письмо, в котором признается, что обманула мужа, подкупив евнухов, и, насмеявшись над ревностью Узбека, превратила отвратительный сераль в место для наслаждений и удовольствия. Её возлюбленного, единственного человека, привязывавшего Роксану к жизни, не стало, поэтому, приняв яд, она следует за ним. Обращая свои последние в жизни слова к мужу, Роксана признается в своей ненависти к нему. Непокорная, гордая женщина пишет: «Нет, я могла жить в неволе, но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой всегда сохранял независимость». Предсмертное письмо Роксаны Узбеку в Париж завершает повествование.

В «Персидских письмах» налицо лишь элементы традиционного воспитательного романа. Главный интерес их покоится на всякого рода рассуждениях, которые в общем потоке повествования занимают наиболее важное место. Действующие лица свободно, без определенного плана обмениваются мнениями по широкому кругу вопросов. Предметом их обсуждения являются проблемы политические, религиозные, эстетические, моральные. Переписка в принципе могла бы длиться бесконечно, если бы Узбек и его спутники не вынуждены были возвратиться на родину в связи с начавшимися беспорядками в серале.

В этом смысле «романное начало» в «Персидских письмах» несет композиционную нагрузку, оно ограничивает философскую часть определенными рамками. Взаимоотношения Узбека с женами выполняют функцию обрамления, это «корка пирога», внутри которого обильная философская «начинка», размещенная без определенного порядка. Философские идеи в ней прослаиваются религиозными, смешиваются с моральными, эстетическими, затем снова появляются размышления на общественно-политические темы и т. д. Монтескье видимо, стремился избежать, упрека в рационалистичности, в задарности «Персидских писем». Ему хотелось создать впечатление достоверности изображаемого. И действительно, Монтескье удалось кое-кого ввести в заблуждение.

Главный рупор идей автора, перс Узбек - лицо, разумеется, рационалистически заданное. Это тип просвещенного вельможи, осмелившегося говорить правду о положении при дворе шаха. Не достигнув поставленной цели, Узбек «решил удалиться из отечества», чтобы «познакомиться с западными науками». И вот Узбек и его друг Рика в Париже - центре европейской цивилизации. Поначалу они обсуждают внешние стороны парижского быта: архитектуру зданий, наряды женщин, ритм жизни («Никто на свете лучше французов не умеет пользоваться своими ногами»), но постепенно в сфере их внимания оказываются серьезные политические проблемы. Узбек и Рика подвергают резкой критике французский абсолютизм, в частности деспотизм Людовика XIV. Они осуждают расточительность французского короля, его безмерное тщеславие, разорительные войны, предпринимаемые лишь для поддержания собственного престижа и т. д. Персы подчеркивают, что основой государственной политики должно быть человеколюбие, забота о подданных, а не стремление к показному величию.

«Я был вчера во дворце инвалидов, - пишет Рика. - Будь я государем, мне было бы приятнее основать такое учреждение, чем выиграть целых три сражения. Там» везде чувствуется рука великого монарха. Мне кажется, что это самое почетное место на земле». Письмо заканчивается замечательными словами, как нельзя лучше оттеняющими гуманизм Монтескье: «Мне хотелось, чтобы имена людей, павших за Родину, сохранялись в храмах и вносились в особые списки, которые были бы источником славы и благородства».

Просветительство Монтескье ярко проявляется в разоблачении колониальной политики европейских государств, приведшей к истреблению целых племен. «Испанцы, не надеясь удержать побежденные народы в повиновении, решили истребить их и послать на их место из Испании верных людей. Ужасный план, - с гневом пишет Монтескье,- был выполнен с необыкновенной точностью».

Осуждением самовластья, частнособственнического образа жизни является замечательный рассказ о троглодитах, изложенный Узбеком. В нем критикуется стремление жить лишь для себя, а не для всех, - одним словом, принцип морали, характерный для феодального и буржуазного общества. Троглодиты вначале убили сурового царя, затем отправили на тот свет ими же избранных начальников. «Все условились, что никому не будут подчиняться, что каждый будет заботиться лишь о собственной своей выгоде». Чудовищное себялюбие привело в конце концов троглодитов к самоуничтожению. «Из множества семейств осталось только два». Оставшиеся в живых стали придерживаться противоположного, гуманистического образа мыслей. «В особенности старались они внушить детям, что выгода отдельных лиц заключается в выгоде общественной». В условиях свободы, взаимопомощи троглодиты размножились, но не менялся стиль их поведения. Они жили как бы единой семьей, «стада их всегда были смешаны», они «не хотели их делить». Таков общественный идеал Монтескье.

В противоположность феодальным и буржуазным отношениям, основанным на «частном интересе», он обращается к утопии, рисует «блаженную страну», где все пронизано духом коллективизма и братства, где живут по законам разума. Монтескье предсказывает печальный конец частнособственническому строю и пророчит победу иным принципам жизни, близким к социалистическим. Монтескье в «Персидских письмах» много внимания уделяет проблемам религии и христианской церкви. В своих религиозных воззрениях он склонялся к деизму, не признавал божественных чудес, во всем полагался на достижения науки. Устами Узбека Монтескье воздает хвалу философам, которые пришли к важным открытиям. «Они распутали хаос и с помощью простой механики объяснили основы божественного зодчества. Творец природы наделил материю движением, и этого было достаточно, чтобы произвести то изумительное разнообразие, которое мы видим во вселенной». Монтескье резко критикует христианство, которое, чтобы доказать свою правоту, прибегает огню и мечу. Он отмечает особую свирепость инквизиторов Испании и Португалии, которые «совершенно не разумеют шуток и жгут людей, как солому». Отсюда его общий вывод о том, что «никогда не было царства, в котором бы происходило столько междоусобиц, как в царстве Христа».

Особую линию «Персидских писем» представляют взаимоотношения Узбека с сералем. Здесь гуманизм Монтескье преломляется особыми своими гранями. Писатель протестует против подавления естественных чувств человека, против лишения его права свободы выбора в вопросах любви. Запертые в четырех стенах, превращенные в безгласных рабынь, в конце концов взбунтовались жены Узбека. Возмутилась их постоянно унижаемая человеческая гордость. Сетуют на свою судьбу евнухи, лишенные радостей жизни. Монтескье в равной мере претит как распущенность дворянства, так и тиранические порядки, принятые в гаремах.

В отношении к сералю Узбек ведет себя как тиран. Он совершенно не считается с интересами своих жен, с их желаниями. Они для него «недостойное отребье человеческой природы, подлые рабы». Отсюда его свирепые приказы об усмирении недовольных с помощью кровавых мер. Во всем этом виден вельможа, привыкший считаться только со своими настроениями и прихотями. Выступая критиком неразумных форм европейской жизни, Узбек ведет себя как деспот в своих «владениях». В этом противоречивость его натуры. Грозное и справедливое обвинение бросает Узбеку Роксана, все существо которой возмущается против своего унизительного положения. «Как мог ты считать меня настолько легковерной, чтобы думать, что единственное мое назначение в мире - преклоняться пред твоими прихотями, будто ты имеешь право подавлять веемой желания, в то время, как ты все себе позволяешь? Нет! Я жила в неволе, но всегда была свободна: я заменила твои законы законами природы, и ум мой был. всегда независим». Монтескье всегда на стороне бунтующей личности, когда страждет ее , когда подавляются ее естественные чувства. Если еще учесть, что бунтарем выступает женщина, бесправие которой в условиях феодального общества было санкционировано церковью, прогрессивность убеждений Монтескье станет еще более очевидной.

Большое место в «Персидских письмах» занимают суждения эстетического плана. Монтескье живо интересовался вопросами эстетики. Ему принадлежит большое исследование «Опыт о вкусе в произведениях природы и искусства», предположительно написанное в 50-е годы. Интересные высказывания эстетического характера содержатся в «Духе законов».

Как истинный просветитель Монтескье прежде всего высоко ставит общественное назначение искусств, к которым он относит не только собственно художественное творчество в различных его видах, но и ремесла. На страницах «Персидских писем» представлена интересная переписка Реди с Узбеком по вопросу о том, благотворно или нет сказалось развитие цивилизации на судьбах человечества. Реди придерживается негативной точки зрения. «Я слышал, что уже одно только изобретение бомб отняло свободу у всех народов Европы. Я содрогаюсь при мысли, что в конце концов откроют секрет, при помощи которого станет еще легче уничтожать людей».

Писатель говорит о благотворном воздействии передового художественного творчества на общественные нравы, на сознание людей. В «Духе законов» он, в частности, много внимания уделяет сатире, отмечая ее благотворную роль, в борьбе с общественными пороками. Правда, в силу своей умеренной революционности Монтескье полагает, что сатирическое произведение не только возбуждает неприязнь к неразумным формам жизни, но и примиряет с ними.

Сатирики, высмеивая чванливых сановников, тем самым, по его убеждению, ослабляют к ним чувство ненависти. «Их насмешки... могут доставить утешение недовольным, ослабить, зависть к людям высокопоставленным, дать народу силу терпеливо переносить свои страдания». Во взгляде на сатиру проявилась умеренность Монтескье, остерегающегося уничтожающей критики феодальных порядков.

Монтескье-эстетик подчеркивает субъективность человеческих представлений. Он неоднократно развивает мысль об относительности прекрасного и безобразного. Каждый народ, по его мнению, имеет свои эстетические вкусы и идеалы. По своему образу и подобию он создает себе богов, точно так же у него свои взгляды на красоту, целиком определяемые характером его жизни. «Мне кажется, - пишет Рика Узбеку, - что мы всегда судим о вещах не иначе, как в тайне применяя их к самим себе. Я не удивлюсь, если негры изобразят черта ослепительно белым, а своих богов черными, как уголь... Кто-то удачно сказал, что если бы треугольники создали себе бога, то они придали бы ему три стороны».

Монтескье убежден, что предметы и явления объективного мира эстетически нейтральны. Они получают ту или иную эстетическую оценку только благодаря взаимодействию с человеком. В «Персидских письмах» содержится интересная полемика по этому вопросу Узбека с муллой Мегеметом-Али. Мулла защищает церковную точку зрения, ссылается на Алкоран, где отдельные предметы строго разграничены в морально-эстетическом плане. Церковь не признает относительности эстетического суждения. «Мне кажется, - возражает Узбек мулле, - что сами по себе вещи ни чисты, ни нечисты: я не могу различить ни одного качества, присущего им от природы, которое делало бы их такими. Грязь кажется нам грязной только потому, что оскорбляет наше зрение или какое-нибудь иное из наших чувств, но сама по себе она не грязнее ни золота, ни алмаза». «Но, святой мулла, ведь такими соображениями опровергаются различия, установленные нашим божественным пророком, и основные положения закона, начертанные руками ангелов».

Из совершенно правильного наблюдения о субъективности эстетического восприятия Монтескье делает уже неправильный вывод о субъективной природе красоты. «...Источник прекрасного, хорошего, приятного и т. п., - пишет он, - кроется в нас самих...» Отсюда призыв: «Исследуем же нашу душу, изучим ее в проявлениях и страстях, будем искать ее там, где она выражается ярче всего, т. е. в удовольствиях». Монтескье не учитывает в должной мере того обстоятельства, что без наличия предмета не может сложиться и его эстетическая оценка. Эстетические ощущения, будучи субъективными, имеют вполне объективные основания. Они возбуждаются объективно существующим явлением. Правда, Монтескье допускает непоследовательность в своих эстетических суждениях. Так, в том же «Опыте о вкусе» он говорит о том, что «красота произведений искусства» является «отражением красоты природы». Это уже иной, материалистический подход к решению проблемы, хотя и не получивший в работе философа надлежащего применения.

Монтескье был поборником искусства оригинального, свободного от подражательства. «Из всех писателей, - признавался он, - я больше всего презираю компиляторов, которые набирают, где только могут, обрывки чужих произведений и вкрапливают их в свои, как цветочные клумбы в однообразный газон... Хотелось бы, чтобы люди уважали самобытные сочинения...» Собственное творчество Монтескье было глубоко оригинальным, основанным на учете морально-эстетических потребностей времени.

По своему методу «Персидские письма» - произведение просветительского классицизма. Главное в них - ничем не завуалированное обличение феодальной действительности с просветительских позиций. Но вместе с тем в романе воссоздан конкретный облик изображаемой эпохи. Монтескье явился продолжателем традиций Мольера, Лабрюй-ера, той «линии» во французском классицизме, которая «синтезировала в себе образ размышляющего над миром героя и богатые детали, составляющие специфическую особенность раннего реалистического искусства».

В «Персидских письмах» в сравнении с «Жиль Бласом» значительно расширена сфера социального обличения. В ней затронуты вопросы не только морального, но и политического, религиозного характера. Монтескье не ограничивается критикой нравов, как Лесаж, он рассматривает проблемы государственного устройства, происхождения вселенной, природы и сущности красоты и т. д. В связи с этим в центре «Персидских писем» стоит герой интеллектуальный, раскрываемый автором прежде всего со стороны его сознания. Он наделен пытливым умом, способен критически оценить любое общественное явление. Монтескье совершенно не интересует частная, бытовая жизнь Узбека и Рики. Неизвестно, где они живут и как проводят время. Не выявлено их психологическое своеобразие. Они недостаточно раскрыты как живые индивидуальности. Характер Узбека проясняется лишь в процессе его взаимоотношения с сералем. На европейской почве он главным образом выразитель определенных идей. Интересом к вопросам политики и религии, к интеллектуальным сторонам человеческой жизни Монтескье предваряет Вольтера, во многом близок к классицистам.

Герои «Персидских писем» выступают в роли обличителей общества, но они еще не борются за претворение своего просветительского идеала в жизнь. В этом состоит ограниченность общественно-политического сознания Монтескье, отражающая недостаточную развитость просветительской мысли на первом этапе просветительского движения. С усилением кризису феодально-монархической системы французские просветители вводят в литературу героев действия. Этот прогресс отразился прежде всего в творчестве Вольтера.

Французский роман первой половины XVIII в. стал важной частью идейного движения и литературного процесса эпохи Просвещения, он был органически связан с философией и наукой XVIII в., представляя обширный и многосторонний свод передовых знаний. Некоторые разновидности романа XVII в., видоизменившись, перешли в литературу следующего столетия. Среди произведений первой половины XVIII в. можно обнаружить авантюрный роман, в какой-то мере восходящий к бытописательному; псевдоисторический, больше тяготевший к роману прециозному; философско-утопический, имевший одним из истоков роман-утопию XVII в. Однако в первой половине XVIII в. складывались новые типы романа, отличные от традиционных. Это роман нравов, который стремится к постижению общественных закономерностей жизни, к ее творческому отражению. Это и роман философский, роман-трактат, главной задачей которого было разрешение философско-научных, общественно-политических проблем. Но подлинным переворотом в развитии французской литературы стало появление реально-психологического романа, в котором ставились на обсуждение серьезнейшие вопросы человеческого бытия; правдивость, реальная конкретность бытовых картин сочеталась в нем с изображением сложных человеческих переживаний.

В «Предисловиях» авторы романов настойчиво указывают на бесспорную пользу своих сочинений: они рассматривали роман не как забаву, а как серьезное, полезное и поучительное чтение. Романисты единодушно утверждали, что их произведения не только полезны, но и абсолютно правдивы. Стремление доказать достоверность своих повествований приводило писателей к использованию определенных художественных форм. Большинство романов этих лет имеет форму автобиографическую, повествование ведется в них от первого лица. Это, как правило, романы-мемуары или эпистолярные романы, в которых события разворачиваются в хронологической последовательности. Главным достоинством романа и залогом его успеха считалось отражение в нем жизненной правды. Во французском романе первой половины XVIII в. формировались черты просветительского реализма. Романисты, не ограничиваясь воспроизведением реалий быта, стремились воссоздать жизнь во всем ее разнообразии, уделяя внимание прежде всего фактам, отражающим всеобщность явления, а при изображении человеческих характеров особенно выделяли черты, делающие того или иного человека представителем определенного общественного сословия. Характеры и обстоятельства в романном творчестве начинают соотноситься с объективными национальными и социально-историческими условиями жизни человека и развития общества.

Французский роман первой половины XVIII в. в своей совокупности представлял собой обширный и многосторонний свод передовых знаний своего времени. Большое внимание в нем уделялось постижению природы человека - одной из главных проблем эпохи Просвещения. Основываясь на новейших достижениях передовой философии столетия и на последних данных естественных наук, авторы романов материалистически трактовали психологию человека, а в морали видели социальную науку. Проблема зависимости духовной жизни от физиологии, а морали or окружающей среды ставилась и разрешалась в романах Монтескьё, маркиза д’Аржана, Мариво, аббага Прево, Кребийона-младшего, Шарля Дюкло и многих других романистов. Роман глубоко и заинтересованно обсуждает идею «естественного человека» и «естественного права», мысль о разумном и справедливом переустройстве общества. Романисты боролись за раскрепощение человеческого разума, за уничтожение предрассудков; они отрицали устаревшие догмы и авторитеты. Такого рода тенденции вызвали недовольство и серьезные опасения в правительственных и церковных кругах. В 1737 г. официальным декретом роман фактически был поставлен вне закона: публикация романов во Франции была запрещена (этот запрет не был отменен вплоть до

Французской революции). Однако никакие декреты не смогли убить жанр, рожденный самой жизнью; роман существовал, прогрессировал, способствовал формированию просветительской идеологии.

Многие проблемы, которые Монтескьё разрешал в своих трактатах, были впервые поставлены им в философском романе «Персидские письма» (1721), написанном в эпистолярной форме. Роман Монтескьё мало похож на другие романические произведения его времени с их энергичным развитием действия, многочисленными персонажами, судьбы которых переплетаются в единый узел. У Монтескьё внешнее действие сведено к минимуму. Основные герои романа персы Узбек и Рика, путешествуя по Европе и живя во Франции, пишут письма на родину и получают ответы. Они наблюдают жизнь во Франции и описывают ее, подвергая критике. Монтескьё создал роман на восточную тему, вслед за ним к восточной экзотике обращались многие французские просветители как с целью сатирико-обличительной (критика европейской цивилизации непредубежденным человеком), так и философской (сравнение двух цивилизаций - восточной и западной, что способствовало развитию историзма мышления). Роман Монтескьё решал философские и политические проблемы.

Узбек - это «размышляющий над миром человек». Он - вельможа при дворе персидского шаха, но от других придворных отличается «добродетельным сердцем»: он видит порок, хочет его разоблачить и донести истину до трона. Но получив тайное предостережение, что его ждет опала, а может, и тюрьма, он вынужден покинуть родину и стать добровольным изгнанником. В своих письмах он дает обширную информацию о жизни в Европе, утверждая, что мир развивается исторически закономерно. Исходя из этого убеждения, Узбек пишет о типах общественно-политического устройства, о религии, науке, о разрушительных действиях современных орудий войны и готовности народов пресечь возможность мировой катастрофы, о войнах и международных отношениях, о народонаселении мира. Узбек - это «гражданин Вселенной», пытающийся разрешить основные вопросы, которые стояли перед общественным сознанием. Говоря о политическом устройстве, Монтескьё сопоставляет и критикует два типа государства - восточный деспотизм и европейскую монархию. Монтескьё-Узбек - решительный противник деспотизма, ибо деспот подавляет всяческие проявления личности, вызывает господство низменных инстинктов, уродует людей, что противоречит законам природы. Монархия обладает большими преимуществами, но эта форма власти может легко стать деспотической.

Сопоставляя два мира, две цивилизации, Монтескьё приходит к утверждению понятия относительности, которое является одним из принципов исторического мышления. Персы не только изумляются, возмущаются чуждыми им французскими обычаями, но они сравнивают их со своими и начинают сомневаться в незыблемых ранее установлениях их собственных учреждений, религии, обрядов, быта. Говоря о религиях, деист Монтескьё считает исторические религии злом и связывает их происхождение и существование с общественным и государственным устройством. Церковь он воспринимает как политический институт, вместе с государственной системой подавляющий человека. Монтескьё высказывает в романе также свои этические и правовые воззрения. Отрицая религиозные моральные принципы и нормы, основой морали писатель считает следование справедливости, врожденному инстинкту человека, существа социального по своей природе. Понятие справедливости и становится для Монтескьё высшим этическим критерием.

В понимании естественных прав человека Монтескьё исходит из убеждения, что сама природа даровала людям право на свободу и счастье, на удовлетворение их физических и духовных потребностей. Политический режим и законодательство должны утверждать этот разумный и справедливый порядок вещей. Если же правительство и законы нарушают его, народ имеет право свергнуть и это правительство, и эти законы. Монтескьё утверждает эту мысль, повествуя о нравах в восточных гаремах. Для него гарем - это маленькое государство, во главе которого стоит тиран-муж, правящий при помощи евнухов, всесильных, и беспощадных временщиков. Образ Узбека двойствен. Он не только «гражданин Вселенной», но и деспот, мусульманин, верный законам своей родины. В письмах Узбека к евнухам раскрывается страшная обстановка в гареме, ибо все там - власть и подчинение - основано на страхе и унижении. Женщины постоянно ощущают свою крайнюю зависимость, их главной добродетелью считается покорность. Но и для евнухов, которых Узбек именует «ничтожествами», «презренными душами», гарем - отвратительная тюрьма; их искалеченная природа требует удовлетворения, и они мстят тем, кто менее всего виновен в их положении, - женщинам. За собственнические взгляды на жен Узбек наказан тем, что сердце его терзается холодной ревностью, ужасающей, полной безразличия и презрения. Причина этой ревности - не страстная любовь к женам, а страх перед бесчестьем. Узбек сомневается в добродетельности своих жен, поскольку их верность мужу поддерживается насилием. Монтескьё убежден, что добродетель должна быть свободна, она не может сосуществовать с подавлением человеческой природы. Поэтому бунт одной из жен Узбека Роксаны имеет глубокий философский и политический смысл: он утверждает права каждого на свободу и счастье. Роксана - женщина сильная, гордая, глубоко чувствующая. Полюбив другого, она сумела обмануть бдительных стражей, а после разоблачения нашла в себе силы умереть, предпочтя смерть рабству. В предсмертном письме Узбеку она пишет. «Я жила в неволе, но всегда была свободной; я заменила твои законы законами природы».

«Западная» часть романа - описание французской жизни - заключает в себе ее принципиальную критику. Персы приезжают во Францию в последние годы правления Людовика XIV. Они критикуют государственную систему во Франции - абсолютизм и короля, который был классическим образцом абсолютного монарха. Король любит славу, вовсе не считаясь с тем, что бессмысленные войны, которые он ведет, дорого обходятся Франции. Осуждают персы и религиозный фанатизм: после отмены Нантского эдикта нетерпимость стала причиной большого числа преступлений и жертв. Персы приходят к выводу, что французский король бездарен и тщеславен, что он избрал персидский деспотизм примером для подражания. Папа римский, по мнению персов, повелевает умами всех, хотя на самом деле он «всего лишь старый идол, которому кадят по привычке». Персов поражает, что христианское духовенство бесконечно спорит о догматах веры и никак не может достичь согласия, при этом за денежное вознаграждение верующим разрешается нарушать догмы, что свидетельствует о своекорыстии католической церкви. Инквизицию они считают страшным орудием произвола и деспотизма. Автор «Персидских писем» приходит к выводу, что само понятие Бога, возможно, лишь порождение фантазии человека: если бы, говорит он, треугольники умели мыслить, то их Бог был бы также с тремя углами, и неудивительно, что у негров Бог черный, а дьявол - белый.

Пишут персы (главным образом, Рика) и о нравах французского общества, которые поначалу вызывают у них изумление, а потом - негодование. Характерными чертами французов они считают лицемерие, духовную пустоту. Французы ведут бесполезное существование, никто из них не выполняет своих прямых обязанностей; их отличают и праздное любопытство, и тщеславие, вызывающее отвращение, и предельное легкомыслие. Нравы французов плохи, ибо неразумны общественные условия, в которых они живут.

Большой интерес представляет также переписка Узбека с его племянником Реди, отправившимся в Венецию изучать науки; в этих письмах, в частности, обсуждаются такие темы, как природа гения и назначение искусства.

Творчество Монтескьё-просветителя, который боролся против феодальных установлений за права и свободу человека, оказало сильное воздействие на французских философов и писателей XVII! в., и в частности на дальнейшее развитие жанра романа.

В книге описывается период от 1711 до 1720 года. Произведение полно остроумия и иронии описания жизни персидских гаремов. В произведении автор затронул проблемы внешней и внутренней политики, религию. Автор был против сумасбродного и бездарного правления короля Людовика XIV.

Главные персонажи романа Рика и Узбек уехали из родных краев и начали путешествовать. Во время странствий они вели переписку с друзьями. В одном из писем Узбек написал причину отъезда. С детства его устроили в королевском дворе. За счет искренности и правоты Узбеку пришлось уйти из королевского дворца. В Испагани он работал в гареме шаха, где жили самые красивые женщины мира.

Путешествие друзей началось в Эрзеруме. Далее они поехали в Смирну и Токату. На тот период турецкая империя почти разваливалась. Паши страны устраивались на службу при помощи взяток. Они же грабили людей в провинциях. Среди городов только Смирну можно посчитать богатым и экономически развитым городом. Город начал развиваться после переезда европейцев. В письмах Узбек полностью описал турецкую империю.

Между этим Узбек работал в гареме шаха. В гареме случилась неприятность. Одну из наложниц Заши нашли наедине с евнухом, который заплатил за вероломство своей жизнью. Черные и белые евнухи считались самыми низшими рабами. Все женщины жили в серали и не выходили на улицу. Узбек рассказал про обычаи восточного народа своему другу из Франции. На что друг сказал, что все азиаты должны жить по правилам и при этом выполнять свои обязанности. С такими предубеждениями Узбек никак не был согласен. Он считал традиций и правила священными. Рика стал наблюдать за поведением парижанок и рассказал о своих мыслях Иббену. По словам Рика женская красота считается страшной силой, перед которой никто не может устоять.

Во время странствий Рика стал замечать, что его нрав стал как у европейцев. Поскольку он узнал больше о женщинах всего за месяц, чем за 30 лет в серале. Рика поделился впечатлениями с Узбеком. По сделанным наблюдениям Рика, французы не обладали таким качеством как притворство. Люди из Персии обладали однообразным характером. Французы были открытыми и всегда умели слушать друг друга.

После сделанных наблюдений, Узбек стал рассуждать о проблемах государственного правления. Поскольку страны Европы придерживались другой формы управления. Размышления привели путешественников к тому, что разумный способ правления каждая страна выбирает по отдельности. Жесткие правила и наказания не способствуют повиновению законодательству.

Страны Европы придерживались монархического правления. История происхождения страны была описана в письмах Узбека. Данная форма правления не используется азиатскими странами. Свобода присуща европейскому народу, а рабство основали азиатские государства.

В последних письмах Узбек не стал писать про свои разочарования после путешествия по всей Франции. Путешественник заметил, что французы обладают великодушием, которое со временем растлилось. В сердцах народа Франции есть жажда богатства. Французы пытались разбогатеть честным и нечестным способом. Во время работы во дворце шаха Заши Узбек потерял супругу. Перед ее смертью он прочитал ее письмо, где она призналась, что не хотела жить в неволе.

Картинка или рисунок Монтескье - Персидские письма

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Сорока-воровка Герцен
Повесть Сорока-воровка начинается с разговора трех молодых людей о театре и о роли женщин в нем. Но это только кажется, что они говорят о театре, на самом же деле разговор о традициях, о женщинах и укладах семьи в разных странах
Мальчик Дениска услышал фразу «Тайное становится явным» и поинтересовался у мамы ее значением. Мама объяснила, что рано или поздно любой обман будет раскрыт и обманщик понесет наказание.