13 апреля исполняется 150 лет со дня рождения преподобного Серафима Вырицкого. Преподобный Серафим (в миру Василий Николаевич Муравьев; 1866-1949) - исповедник, принявший монашеский постриг в годы гонений на Церковь, великий старец, стяжавший многие дары Святого Духа, молитвенник за всех скорбящих и страждущих.

В детстве будущий старец зачитывался житиями святых и мечтал о монашестве. Но Господь судил иначе: умер отец, и вместо монашеского пострига Василию суждено было стать кормильцем семьи. Когда мечтающий о монашестве отрок пришел в Александро-Невскую Лавру, он услышал от одного из старцев-схимников пророческие слова, которые открыли Промысл Божий о нем: «Васенька! Тебе суждено еще пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Соверши же его перед Богом и совестью. Придет время, и Господь вознаградит тебя». Вся дальнейшая жизнь Василия Николаевича в миру стала подготовкой к иноческой жизни. Это был подвиг послушания, который длился более 40 лет.

Василий Николаевич жил под духовным руководством знаменитого старца иеромонаха Варнавы из Гефсиманского скита, по благословению творил Иисусову молитву и стяжал непрестанную молитву уже в молодом возрасте. По благословению отца Варнавы Василий обвенчался с благочестивой девушкой Ольгой Ивановной.

Господу было угодно, чтобы молодой подвижник, прежде чем отречься от мира, прошел школу жизни, научился понимать людей разных сословий и помогать неимущим. Незаурядные способности позволили молодому человеку стать одним из крупнейших мехоторговцев Петербурга.

Василий Николаевич отличался поразительным милосердием и жертвенностью. Ольга Ивановна впоследствии признавалась, что, несмотря на ее доброту, даже ей порой было трудно понять супруга, который раздавал из дома последнее и при этом несказанно радовался. Один Бог ведает, сколько нищих и убогих от всего сердца поминали в своих горячих молитвах его имя.

В годы революции, когда многие состоятельные люди России переводили за границу капиталы, Василий Николаевич выплатил щедрые выходные пособия своим служащим и пожертвовал монастырям весь свой капитал. В 1920 году супруги приняли монашеский постриг.

Василий Николаевич быстро вырос от послушника до схииеромонаха, духовника Лавры. При постриге в великую схиму его нарекли именем Серафим - в честь святого преподобного Серафима Саровского, чудотворца, которому всеми силами стремился он подражать в течение всей своей жизни. С 1930 года и до своей кончины отец Серафим жил в Вырице и стал здесь тем, кем знает и помнит его вся Россия, - знаменитым старцем, который нес пророческое служение, наставлял людей, утешал их в скорбях, исцелял в болезнях, молился за всю Россию.

Наставления старца

Обязательно молись за врагов

«Обязательно молись за врагов. Если не молишься, то будто в огонь керосин льешь - пламя всё больше и больше разгорается».

О скорбях

«Всегда и за всё, даже за скорби, благодари Господа и Пресвятую Богородицу».

«Всемогущий Господь управляет миром, и всё, вершащееся в нем, совершается или по милости Божией, или по попущению Божию. Судьбы же Божии непостижимы для человека… Только такое воззрение на сущность всего происходящего привлекает в душу мир, не попускает увлекаться разгорячением, направляет зрение ума к Вечности и доставляет терпение в скорбях. Да и сами скорби представляются тогда кратковременными, ничтожными и мелочными».

Молитва - меч духовный, истребляющий всякий грех

«В самые тяжелые времена удобно будет спасаться тот, кто в меру сил своих станет подвизаться в молитве Иисусовой, восходя от частого призывания имени Сына Божия к молитве непрестанной».

«Непрестанная молитва покаяния есть лучшее средство единения духа человеческого с Духом Божиим»

«Непрестанная молитва покаяния есть лучшее средство единения духа человеческого с Духом Божиим. В то же время она есть меч духовный, истребляющий всякий грех».

О священстве

«Личные человеческие немощи не могут отнять благодати рукоположения. Во время совершения Таинств священник является лишь орудием в руках Божиих. Все Таинства невидимо совершает Сам Христос».

«Какой бы ни был батюшка грешный, даже если ему уготовано в огне геенском гореть, только через него мы можем получить разрешение от наших собственных грехов».

Болезнь - это школа смирения

«Буди на всё воля Божия. Болезнь - это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою».

«От Меня это было»

«Находишься ли ты в трудных обстоятельствах, среди людей, которые тебя не понимают, не считаются с тем, что тебе приятно, которые отстраняют тебя, - от Меня это было. Я - Бог твой, располагающий обстоятельствами, и неслучайно ты оказался на своем месте, это то самое место, которое Я тебе назначил. Не просил ли ты, чтобы Я научил тебя смирению? И вот Я поставил тебя в ту именно среду, в ту школу, где этот урок изучается».

«Помни, что всякая помеха есть Божие наставление»

«Постигла ли тебя тяжкая болезнь, временная или неисцелимая, и ты оказался прикованный к одру твоему - от Меня это было. Ибо Я хочу, чтобы познал ты еще глубже Меня в немощах твоих телесных и не роптал бы за сие ниспосылаемое тебе испытание и чтобы ты не старался проникнуть в Мои планы спасения душ человеческих различными путями, а безропотно и покорно преклонил бы главу твою под благость Мою о тебе».

«Помни, что всякая помеха есть Божие наставление, и потому положи в сердце свое слово, которое Я объявил тебе, в сей день от Меня это было. Храни их, знай и помни - всегда, где бы ты ни был, что всякое жало притупится, когда ты научишься во всём видеть Меня. Все послано Мною для совершенствования души твоей».

Свидетельства о чудесной помощи преподобного Серафима Вырицкого

Отец Серафим ответил пророчески: «Владыко! А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам ее пасти!»

В конце 1927 года архиепископ Алексий (Симанский) приехал к духовнику Александро-Невской Лавры за советом и молитвой. Он опасался очередного ареста за свое дворянское происхождение и спрашивал совета, не уехать ли ему за границу, дабы его не расстреляли. Отец Серафим ответил пророчески: «Владыко! А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам ее пасти! Не бойтесь, Сама Матерь Божия защитит вас. Будет много тяжких искушений, но всё, с Божией помощью, управится». И владыка Алексий навсегда оставил мысли об отъезде за границу. Отец Серафим за 18 лет до избрания владыки Алексия патриархом предсказал его будущее служение, указал и срок его патриаршества - 25 лет.

Врач-профессор Михаил Сергеевич Фаворский: «Я, по нерадению, “провалил” вступительные экзамены в медицинский институт, и мы тут же поехали к батюшке. Как сейчас помню его слова: “Не расстраивайся, всё хорошо будет. На будущий год поступишь и еще профессором будешь”».

Клавдия Ивановна Печковская: «Сразу после войны моя подруга обратилась к старцу: “Муж пропал без вести. Как мне за него молиться?” “Молись о здравии, скоро он вернется из плена”, - ответил батюшка. Действительно, через недолгое время пришел ее муж, побывавший в плену в Австрии. Батюшка исцелил от ряда заболеваний и мою престарелую маму. Он накрыл ее епитрахилью и, возложив руки на главу болящей, сказал: “Сойдут с тебя все грехи, и пройдут тогда все болезни”».

Татьяна Николаевна Алихова, ученый-геолог: «Мою маму в течение многих лет мучил хронический тромбофлебит. На ногах у нее были открытые раны, которые приходилось перевязывать до одиннадцати раз в день. В феврале 1946 года у нее начался сепсис… Врачи сказали, что мама вряд ли доживет до утра. 8 февраля ранним утром приехали к батюшке в Вырицу. По его виду мы догадались, что случай наш далеко не простой. Тем не менее старец сказал: “Будем молиться! Бог даст - поживет…” Сепсис миновал через три дня! После этого мама прожила еще 15 лет».

Нина Кароль: «Отец, будучи членом КПСС и занимая ответственные посты, тайно веровал и молился. Мама же была откровенной безбожницей. Не исключено, что такое положение было одной из причин ее бесплодия. Весной 1947 года родители отправились к старцу. Они даже не успели представиться, как батюшка с ласковой улыбкой произнес: “А, Наташенька ко мне из Латвии приехала! Ну, рассказывай, рассказывай…” Впервые что-то открылось у мамы в сердце, и она полностью доверилась старцу, который сказал им: “У вас будет девочка. Она родится в первый день нового года. Будет счастливой и будет хорошо учиться!” Родилась я 1 января, спустя десять минут после боя курантов… Училась на самом деле всегда легко и закончила медицинское училище. Духовное воздействие, которое оказал на маму вырицкий старец, было настолько мощным, что она стала глубоко верующим человеком».

Игумения Георгия, настоятельница Горненского женского монастыря в Иерусалиме: «В 1942 году погиб папа, в 1943-м - мама. До 1944 года мы с младшей сестренкой Лидочкой были в детском доме, а затем нас взяла на воспитание наша тетушка. В 15 лет появилось у меня сильное желание уйти в монастырь. Всё больше и больше возгоралась моя душа, но когда человек становится на путь спасения, тогда-то и начинаются для него искушения. Тетушка Матрона категорически воспротивилась моему благому намерению. Немало пролила я слез и постоянно просила Царицу Небесную, чтобы смягчила Она тетушкино сердце. Когда приехала к отцу Серафиму, старец ласково сказал: “Вот, деточка, это твой путь. Сама Матерь Божия тебя избрала!” Он показал рукой на фотографию, которая висела на стене. Я увидела чудную обитель. Это была Пюхтица. Старец благословил тете приехать к нему. Матрона Степановна несколько дней не могла собраться с духом, чтобы поехать к батюшке Серафиму, но не выполнить благословение старца она не могла. Вернулась тетя из Вырицы совершенно другим человеком - только тихо плакала, приговаривая: “Ты ведь еще совсем ребенок, но да будет воля Божия!” 25 января 1949 года мы с сестрой приехали в Пюхтицу. Здесь нас сразу устроили к старицам по келлиям и началась наша монашеская жизнь».

Александр Альбертович Савич, инженер-гидролог: «Из эвакуации я вернулся в Ленинград в крайне истощенном состоянии, с пороком сердца и очень неустойчивой нервной системой. Моя физическая неполноценность вызывала, естественно, ущербность нравственную. В семье и среди знакомых я вел себя безобразно - кривлялся, дерзил, передразнивал людей. По дороге к дому отца Серафима тетя сказала мне, что я должен преклонить колени перед старцем. Я, конечно, наотрез отказался делать это и вообще вел себя так, будто бы делаю своей тете одолжение. Но когда мы вошли в келлию батюшки, я был совершенно потрясен тем, что очень ясно ощутил свет, исходящий из глаз его и как будто наполняющий меня. Меня наполнило ощущение необыкновенной радости и любви ко всему миру… После первого посещения старца у меня по всему телу стали возникать большие нарывы, которые прорывались с выделением значительного количества гноя. Очевидно, при этом вышли из организма какие-то внутренние болезни. С тех пор я на здоровье не жалуюсь. Соответственно нормализовалось и мое поведение - у меня появилось много друзей, в том числе и очень близких».

Наталия Н. Симакова, от рождения инвалид по зрению, член Общества слепых: «Я никогда ни о чем не просила батюшку по части каких-то земных благ или здоровья. Господь благословил меня быть слепой. Я даже и не помышляла о каких-то исцелениях и надеялась, что за эту скорбь Господь, может быть, снимет с меня часть моих прегрешений и поможет в другом. Когда я приехала к старцу за благословением, он вдруг сказал мне: “А детки будут с глазками! Бог пошлет человека…” Со временем я, действительно, вышла замуж. Родила двоих детей - сына и дочь. Работала на дому. Плела сумки, чтобы поддержать семью. Дома также всё делала сама».

Анна Яковлевна Рябова: «Во время войны жила в Вырице моя подруга. Случилось так, что ее шестилетний сын упал с очень высокого дерева. Мальчик не двигался и не дышал. По всем признакам он был мертв. На руках принесла плачущая Мария ребенка к старцу: “Батюшка! Мой Толик убился!” Отец Серафим сказал: “Положи его”. Затем помолился над мальчиком и благословил. Ребенок неожиданно встал и через несколько минут уже бегал по улице»…

Она же вспоминала, как старец говорил: «Я скоро от вас уйду, митрополит Григорий устроит мне новую келлийку… А вы не забывайте молиться за меня». Эта встреча происходила за семь месяцев до кончины старца, после которой стало известно, что гроб для погребения батюшки Серафима, действительно, прислал митрополит Григорий (Чуков).

Келейница старца монахиня Вероника (Котляревская): «Отец Серафим принимал несчетное количество посетителей. Иногда он буквально падал с ног от усталости. Чаще всего он ничего не спрашивал, а прямо передавал, как надо поступать и что делать, словно наперед знал, о чем с ним будут говорить. Сколько человеческого горя и страдания проходило перед нами! Были здесь и бесноватые, и больные, жаждущие исцелений, и другие, со сложными запросами внутренней духовной жизни - интеллигентные и простые, нищие и богатые, старики и юноши. Людской поток неудержимо проносился перед смиренным иеросхимонахом, который раскрывал свое чуткое сердце чужим скорбям и радостям, словно собственным».

Протоиерей Василий Ермаков: «Неизмеримы заслуги отца Серафима перед Церковью. В течение многих лет, живя в Александро-Невской Лавре, а затем в Вырице, до самой своей праведной кончины поддерживал он православную веру среди безбожного, атеистического мира. Это было и в довоенные годы, когда казалось, что Церковь уже разрушена. Это было и в годы тяжелых испытаний Великой Отечественной войны, когда его вдохновенная молитва помогла устоять России перед натиском вражеского нашествия. Особенно ярко воссиял свет вырицкого праведника в послевоенные годы, когда из многих городов и весей ехали к нему бесчисленные паломники за утешением в скорбях и болезнях, за духовным советом, молитвой и благословением».

Он имел особый дар - взывать к покаянию

Протоиерей Иоанн Миронов: «Духовное воздействие вырицкого старца имело необычайную силу. Людские сердца сами открывались перед ним. Без слез от батюшки Серафима никто не уходил. Прикосновение небесной чистоты заставляло людей ощущать собственную греховность, а старец своей чуткой душою сразу всё прозревал. Он имел особый дар - взывать к покаянию. Дух Святый на нем почивал, и это ясно ощущал всякий, кто перешагивал порог его келлии».

Андрей Никифорович Титов: «В 1952 году я получил травму ноги. Диагноз звучал как приговор: острый остеомиелит. Несмотря на все старания врачей, болезнетворный процесс принимал всё более и более тяжелые формы. Я постоянно терпел невообразимые муки. Мои сослуживцы поехали в Казанский храм, отслужили там панихиду по отцу Серафиму и молебен о моем здравии. Привезли мне оттуда святой воды, пакетик песочка с могилки. Вечером я перемешал песочек с водичкой и приложил эту смесь на ночь к больной ноге, помолившись. После этого спокойно уснул. Проснулся очень поздно и к великой радости своей обнаружил, что отек почти исчез. Всего за одну ночь! Боль также уменьшилась. Я продолжал прикладывать песочек с молитвой, и дела мои пошли на поправку. Отец Серафим буквально вытащил меня с того света, а Всемилостивый Господь даровал мне время на покаяние. Слава Богу за всё!»

Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!

Какую судьбу предсказал России святой старец

Вырица — чудесный посёлок, раскинувшийся на берегах реки Оредежи к югу от Петербурга. Некогда он входил в имения Витгенштейнов, затем стал излюбленным дачным местом петербуржцев. Здесь любил отдыхать писатель и философ Василий Васильевич Розанов. Здесь родился палеонтолог и философ Иван Ефремов. Здесь провёл последние девятнадцать лет своей жизни великий молитвенник и печальник земли Русской старец Серафим, в 2000 г. причисленный Русской православной церковью к лику святых.

В миру его звали Василий Николаевич Муравьёв. Он родился 31 марта 1866 г. в деревне Вахромеево Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии в семье благочестивых православных христиан Николая Ивановича Муравьёва и его жены Хионии Алимпьевны. С детства Василий проявлял недюжинные способности - самостоятельно выучился грамоте и математике. Первыми его книгами стали Евангелие и Псалтирь, жития святых. Образцом для подражания в будущем - пустынные отшельники Макарий Великий, Мария Египетская, Пахомий Великий, Павел Фивейский, Антоний Великий.

Муравьёвы часто ездили по святым местам России, и всюду юноша стремился увидеть ту жизнь, о которой мечтал, читая житийную литературу.

После преждевременной кончины отца Василий взял на себя бремя забот о семье. В Петербурге он получил работу рассыльного в одной из лавок Гостиного Двора, работал старательно и почти все деньги отправлял семье. Он мечтал о монашеском подвиге, но этой мечте суждено было сбыться лишь сорок лет спустя. Молодой коммерсант часто ездил из северной столицы в первопрестольную и всегда посещал Гефсиманский скит Троице-Сергиевой лавры, где жил старец Варнава (Меркулов), ставший его духовным отцом. В 1890 г., по благословению старца, Василий Муравьёв женился. С Ольгой Ивановной ему суждено было прожить тридцать лет.

Вскоре двадцатишестилетний Василий Николаевич открыл уже своё собственное дело - контору по торговле пушниной. И очень быстро стал одним из пяти главных мехоторговцев Петербурга. При этом в его семье соблюдался самый строгий, почти монашеский устав православной жизни! Бывает ли такое в среде современных коммерсантов?..

Бог дал супругам Муравьёвым сына Николая, затем дочь Ольгу, но когда Ольга умерла во младенчестве, Василий Николаевич и Ольга Ивановна приняли решение отныне жить как брат и сестра, в некоем сокровенном монашестве.

Все православные праздники Муравьёвы отмечали по-своему: накрывали у себя обильные столы и приглашали на трапезу неимущих. Мехоторговец Муравьёв щедро одаривал монастыри и храмы, богадельни и больницы.

Прославление Серафима Саровского произвело особое впечатление на Василия Николаевича. Он издавна почитал старца Серафима, к тому же тот происходил из купеческой семьи и в юности также занимался торговлей.

Духовный отец Муравьёвых старец Варнава скончался в 1906 г. и перед смертью дал супругам благословение со временем принять монашеский постриг. Тогда же началась дружба Василия Муравьёва с архимандритом Вениамином (Казанским), будущим митрополитом Петроградскими Гдовским, священномучеником. Он стал духовным наставником Василия Николаевича.

После революции 1917 г. Муравьёв лишился всего своего состояния и всех предприятий. Лишился добровольно, понимая, что скоро всё отнимут. Он роздал нажитое монастырям - Свято-Успенскому Пюхтицкому, Иверско-Выксунскому, Петербургскому Новодевичьему, Иверскому, Александро-Невской лавре. Семья пряталась в двухэтажном доме в поселке Тярлево, расположенном между Царским Селом и Павловском. Василий Николаевич и Ольга Ивановна понимали: наступило время исполнить завет старца Варнавы. Осенью 1920 г., по благословению владыки Вениамина, супруги Муравьёвы приняли монашеский постриг. Василий Николаевич стал монахом Варнавой в Александро-Невской лавре, а Ольга Ивановна - монахиней Христиной в Воскресенском Новодевичьем монастыре Петрограда.

Вскоре брата Варнаву рукоположили в иеродиаконы, поставив заведовать кладбищенской конторой. В это время в России не прекращались убийства, террор ежедневно приносил на кладбище свои жертвы, иноку Варнаве суждено было постоянно видеть горе родных и близких этих людей. Ему выпало стать для них утешителем.

11 сентября 1921 г. митрополитом Вениамином он был возведён в сан иеромонаха. Знания коммерции пригодилось ему теперь в должности свечника Лавры - ведь пришлось стать распорядителем всех денежных средств обители.

Следующий год принёс особую скорбь - принял от большевиков мученическую кончину лучший друг иеромонаха Варнавы владыка Вениамин. Готовился к близкой расправе и сам Варнава. Время было такое, что каждую минуту следовало ждать ареста. Но Божий человек всегда сохранял невозмутимое спокойствие. Повторял, что всё даётся человечеству по грехам его, и нельзя роптать на волю Божию.

На рубеже 1926-1927 гг. он принял великую схиму и в свои шестьдесят лет стал отныне Серафимом в честь Серафима Саровского. Начиная с этого времени, он всё больше и больше становился известен среди православного люда как добрый советчик и утешитель. За духовным окормлением шли к нему и миряне, и священники, и монахи. Бывали случаи, когда он исповедовал людей на протяжении целых суток, а то и более. Среди духовных сыновей старца Серафима оказался и тот, кто постриг его в монашество - архимандрит Николай (Ярушевич), коему суждено было стать в 1941-м митрополитом Киевским и Галицким. Серафим стал также и духовником архиепископа Хутынского Алексия (Симанского), будущего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I.

«Старайтесь хранить себя от сетей, расставленных вне и внутри человека и всячески прикрытых подобием правды. Они легко познаются по тому, что лишают душу мирного устроения. Где нет мира, там козни врага спасения. От Христа исходят истина и святое смирение. Мир Христов - свидетель истины».

Так старец Серафим учил своих духовных последователей: «Уж сколько мы от Бога ни бегаем, все равно никуда не уйдем! Будем же умолять Господа, чтобы сохранил Он нас в верности Святой Православной Церкви».

С конца 20-х гг. в старце Серафиме стал проявляться дар исцеления. Из уст в уста передавались случаи, когда он, помазав больного лампадным елеем, излечивал его от недугов. Однажды к батюшке привели женщину, которая никак не могла войти в храм - ее начинало трясти так, что она даже руку не могла поднять для крестного знамения. Отец Серафим сказал: «Давайте вместе помолимся», подвёл бесноватую к иконам, поставил на колени, сам стал с ней рядом. Помолившись, помазал ей лоб маслом из лампады. Несчастную стало корчить, её крики стали походить на собачий лай. Старец накрыл её епитрахилью и долго читал молитвы, пока больная не успокоилась. С той поры беснование кончилось, исцелённая начисто забыла о своей недавней одержимости.

Известны многие другие случаи исцелений по молитвам старца. И всякий раз он требовал, чтобы благодарили не его, а Серафима Саровского, ибо с его помощью совершаются сии чудеса.

Одно из самых известных пророчеств старца Серафима посвящено России: «Ныне пришло время покаяния и исповедничества.

Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует Россию, бессмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждет впереди страданий и горестей.

Поэтому Господь и научает нас: ”Терпением вашим спасайте души ваши” (Лк. 21, 19). Нам же остается только уповать на Бога и умолять Его о прощении».

Пройдет гроза над Русскою землею,

Народу русскому Господь грехи простит.

И крест святой Божественной красою

На храмах Божиих вновь ярко заблестит.

И звон колоколов всю нашу Русь Святую

От сна греховного к спасенью пробудит,

Открыты будут вновь обители святые,

И вера в Бога всех соединит.

Эти стихи он написал в 1939 г..

Достигнув 64-летнего возраста, старец Серафим стал болеть - межрёберная невралгия, ревматизм, закупорка вен на ногах, застойные явления в легких и сердечная недостаточность. Врачи советовали переменить место жительства, рекомендовали переехать в Вырицу - климатический курорт. Митрополит Серафим (Чичагов), который в миру имел профессию врача, ознакомился с заключением медицинской комиссии и немедленно благословил переезд. Смиренному духовнику Лавры оставалось только принять это как послушание. Вместе с ним в 1930 г. в Вырицу отправились его бывшая супруга, а ныне схимонахиня Серафима и внучка Маргарита, ставшая послушницей Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Со времени переезда старец Серафим перестал обращаться к врачам, воспринимая свои недуги как необходимое испытание, а ведь от закупорки вен он испытывал тяжелейшие страдания - ноги болели и порой отнимались. Но он говорил: «Болезнь - это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою...» Невольно вспоминаются «Выбранные места из переписки с друзьями» Николая Васильевича Гоголя, его статья о болезнях: «О! Как нужны нам недуги!.. Не говорю уже о том, что самое здоровье, которое непрестанно подталкивает русского человека на какие-то прыжки и желание порисоваться своими качествами перед другими, заставило бы меня наделать уже тысячу глупостей… Не будь таких болезненных страданий, куда б я теперь не занесся! Каким бы значительным человеком вообразил себя!.. Принимайте же и вы покорно всякий недуг, веря вперед, что он нужен. Молитесь Богу только о том, чтобы открылось перед вами его чудное значение и вся глубина его высокого смысла».

Одно из постоянных поучений старца Серафима состояло в том, что не нужно просить у Бога ничего, кроме исполнения воли Всевышнего, ибо Господь сам знает, что ниспослать нам.

Постоянным посетителем Вырицы был архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич). К началу 40-х гг. он возглавил Украинскую Церковь, стал архиепископом Волынским и Луцким, а затем - митрополитом Киевским и Галицким. Трудно себе представить, но в 1941 г. осталось всего четыре митрополита - Патриарший Местоблюститель митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский), митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) и митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский), причём последний после занятия немцами Риги оказался на оккупированной территории.

Как бы то ни было, владыка Николай считал Сталина великим вождём, способным привести страну к победе над фашизмом. В 1944 г. он писал: «В нашем вожде верующие вместе со всей страной знают величайшего из людей, каких рождала наша страна, соединившего в своём лице все качества упомянутых выше наших русских богатырей и великих полководцев прошлого; видят воплощение всего лучшего и светлого, что составляет священное духовное наследство русского народа, завещанное предками: в нём неразрывно сочетались в единый образ пламенная любовь к Родине и народу, глубочайшая мудрость, сила мужественного, непоколебимого духа и отеческое сердце. Как в военном вожде, в нём слилось гениальное военное мастерство с крепчайшей волей к победе… Имя Иосифа Виссарионовича Сталина, окружённое величайшей любовью всех народов нашей страны, - знамя славы, процветания, величия нашей Родины». Вероятно, эту уверенность владыка Николай внушал старцу Серафиму. И во время войны, находясь в оккупации, вырицкий старец не переставал ободрять людей уверениями, что враг будет разгромлен и победа будет за нами.

Принято удивляться тому, что за всю свою жизнь Серафим Вырицкий ни разу не был репрессирован, не подвергался арестам, избиениям, не угодил в лагеря. А ведь в первый год войны старца Серафима постигло огромное горе - большевики убили его сына! А это пострашней любой репрессии! Для любящего родителя нет ничего более ужасного, чем смерть его детей.

Николай Васильевич Муравьёв родился в 1895 г. Будучи студентом юрфака Петербургского университета, он в 1914 г., как истинный патриот, добровольцем ушёл на войну, служил в авиационной роте, был контужен. Тяжелейшим ударом для отца стало то, что Николай сознательно перешёл из православия в католичество. В итоге, и жизнь его складывалась как-то нелепо - пытался перейти к Юденичу, не удалось, стал служить в Красной армии. Женился, родилась дочь Маргарита, но брак распался. Хотел бежать за границу, но влюбился в артистку эстрады. В результате остался в России, вновь женился. Затем родилась дочь Ольга, но и этот брак вскоре распался. Николая арестовали по сфабрикованному делу, а жена-артистка ушла с дочерью Ольгой к другому артисту. После освобождения Николай женился в третий раз, у него родился сын Александр. Жена с сыном поселились в Вырице неподалёку от дома, где жили отец Серафим с матушкой Серафимой и первой дочерью Николая - Маргаритой… А Николай завёл себе четвёртую жену, с которой жил незаконно; она родила ему сына, названного по-католически Эрмингельдом. Удивительно, что, будучи сыном такого светоча Православия, Николай Васильевич оставался убеждённым католиком! В январе 1941 г., когда он решил навестить свою законную семью, Николай был арестован. И близкие ничего не знали о его дальнейшей судьбе. А его расстреляли в Екатеринбурге (Свердловске) 4 сентября 1941 г.. Человека, который мог бы снова защищать своё Отечество. Ведь ему было всего 46 лет.

Семья Николая оставалась жить в Вырице при старце Серафиме. Настоящей его помощницей стала внучка Маргарита, девушка волевая, смелая. Она не раз преграждала дорогу незваным гостям, нежелательным посетителям. Однажды сказала чекистам: «Не пущу!», и те не посмели применить к ней силу. Зато Маргарита сразу отличала тех, кто действительно нуждался в поддержке её дедушки.

Всех, кто приходил в Вырицу, удивляла своеобразная манера общения старца Серафима с людьми. Он любил приголубить, обнять, погладить человека, прикоснуться к нему своим лбом, то есть вёл себя так, как обычно мы ведём себя с детьми, особенно когда их нужно утешить.

Иные приносили ему пожертвования, которые он передавал затем либо в Пюхтицкий монастырь, либо в Казанский храм Вырицы.

«Да как же я буду выглядеть перед Господом, если деньги себе оставлю! - говорил он. - Если у вас в кошельке есть рубль - раздайте его неимущим, оставив себе копейку, и у вас никогда не будут переводиться деньги. Давайте, не жалея, тогда и Бог вознаградит вас! Будете жалеть да роптать - последнего лишитесь...»

Воспоминания людей оставили нам свидетельство великой аскезы, которую возложил на себя старец Серафим Вырицкий. По понедельникам, средам и пятницам он вовсе ничего не вкушал, в остальные дни пил чай с хлебом или съедал одну картофелину и немного тёртой моркови, а иногда довольствовался только просфорой и водой. Священники Казанской церкви ежедневно приходили причащать его. .

Среди посетителей Вырицы было много учёных с мировым именем.. Вопреки советской пропаганде, преподносившей, к примеру, академика Павлова законченным атеистом, Иван Петрович до конца дней оставался глубоко верующим человеком. Он страшно переживал разрушение храмов и пытался бороться против этого несколько наивным способом, который казался ему хитроумным: Павлов уверял большевиков, что через какое-то время учёные докажут, что Бога нет, вот тогда и можно будет разрушать храмы. Он надеялся тем самым выиграть время, а там, глядишь, времена изменятся. Так вот, Иван Петрович был постоянным гостем Серафима, в том числе приезжал и в Вырицу.

Приезжали к нему и другие светила науки - академик астрономии Сергей Павлович Глазенап, профессор фармакологии Михаил Иванович Граменицкий, профессор-гомеопат Сергей Серапионович Фаворский, академик Владимир Александрович Фок, известный своими трудами в области квантовой механики и теории относительности, академик биологии Леон Абгарович Орбели.

Бывали и другие посетители. Чекисты несколько раз являлись в Вырицу, причём однажды с явным намерением арестовать старца. Но Серафим по-своему «приручил» их - он ласково обратился к главному чекисту по имени, и тот, сражённый светом глаз старца, оставил намерение совершить арест.

До конца своих дней старец Серафим не переставал совершать чудеса исцелений. По его молитвам люди исцелялись даже от слепоты и умственных помешательств. Исцелял он, как мы уже отмечали, и бесноватых.

Осенью 1941 г. немцы заняли Вырицу. С этого времени старец стал с ещё большим усердием молиться о спасении России, простаивая многие часы на камне, подобно Серафиму Саровскому. По воспоминаниям внуков, «в саду, за домом, метрах в пятидесяти, выступал из земли гранитный валун, перед которым росла небольшая яблонька. Вот на этом-то камне и возносил ко Господу свои прошения о. Серафим. К месту моления его вели под руки, а иногда просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а дедушка вставал своими больными коленями на камень и простирал руки к небу... Чего ему это стоило! Видимо, Сам Господь помогал ему, но без слез на все это смотреть было невозможно. Неоднократно умоляли мы его оставить этот подвиг - ведь можно было молиться и в келии, но в этом случае он был беспощаден и к себе, и к нам».

В Вырице стояли румынские солдаты, находящиеся в подчинении у немецких офицеров. Однажды немцы пришли поговорить с отцом Серафимом. Он в бытность свою купцом много имел дел с немцами и австрийцами, прекрасно владел немецким языком и охотно согласился побеседовать.

И подобно тому, как в Смутное время преподобный Иринарх Ростовский предсказал скорую гибель пришедшим к нему полякам, так же и старец Серафим смело заявил немецкому капитану, спросившему, скоро ли он пройдёт маршем по Дворцовой площади: «Этому никогда не бывать».

Мало того, он предрёк гибель самому капитану, сказав, что, спешно отступая под натиском русской армии, он сложит свою голову под Варшавой. В 1980 г. румынский офицер, служивший под началом этого капитана, приедет в Вырицу поклониться могиле старца Серафиме и поведает о том, что предсказание старца полностью сбылось.

Едва только Вырица была освобождена от фашистов, митрополит Алексий (Симанский) приехал навестить старца Серафима, и тот предсказал ему скорое патриаршество. Так и произошло: 2 февраля 1945 г. он стал новым Патриархом, Алексием I.

В том же победном 1945-м скончалась верная супруга - схимонахиня Серафима (Ольга Ивановна Муравьёва). Старец завещал похоронить себя рядом с нею. Это был удивительный христианский брак, подобный супружеству святых праведных Петра и Февронии. Любили друг друга, родили детей, потом приняли монашеский обет и до конца жизни пробыли вместе уже как брат и сестра…

В последние годы старец уже почти не вставал с постели, настолько болезни одолели его. 3 апреля 1949 г. со словами «Спаси, Господи, и помилуй весь мир» он перешёл в жизнь вечную, оставив временную земную юдоль. Во время отпевания одним из четырех воспитанников духовных школ, удостоившихся стоять у гроба великого старца, был Алексей Ридигер - будущий Святейший Патриарх Алексий II. А спустя полвека, во время его Патриаршества, в 2000 г. старец Серафим Вырицкий был причислен к лику святых Русской православной церкви.

Среди пророчеств старца Серафима есть и о будущих временах, которые, похоже, уже наступают:

«Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой - настанет царство лжи и зла».

Святейший Патриарх Кирилл на торжествах, посвящённых 60-летию кончины старца Серафима, сказал о нём так: «Судьбоносные события в жизни нашей семьи происходили всегда по благословению Серафима Вырицкого, поэтому память о преподобном всегда хранится в нашей семье. Я всегда молился ему в трудные моменты жизни. Почему преподобный Серафим Вырицкий стал святым? Почему столь многие приходят к его могиле? Потому что он исправлял людей духом кротости».

Специально для Столетия

…В ту ночь келейница батюшки Серафима видела странный сон: бежит он в белом халате по заснеженному полю, а от него буквально рассыпаются немецкие полки. Обнаружив утром на кухне разложенные у печки белый мокрый халат и валенки, она застыла в недоумении, а батюшка Серафим, взглянув на нее веселыми глазками, к вящему ее изумлению спросил: «Ну как, видела?». Появление мокрых вещей на кухне объяснилось довольно просто - старец молился всю ночь на дворе, прямо под открытым небом, а для маскировки, накинул на плечи белый больничный халат. Всего через несколько дней в Вырицу пришло известие о прорыве на Ленинградском фронте - блокада снята, началось наступление…

«Замолчи, глупый разум, слушай Бога!»

Расквартированные в Вырице немецкие офицеры батюшку Серафима побаивались. Самые смелые - отчаялись даже прийти к нему «на совет», надеясь получить благоприятный ответ о будущем Гитлеровской армии. Надежда эта, как им казалось, была «оправдана» тем, что старец был из числа пострадавших от Советов. Однако смелость его ответов была способна обескуражить даже видавших виды офицеров: было ясно, что он говорит не от себя, это была та самая смелость древних библейских пророков, чье благое слово невозможно было заполучить ни щедротами, ни угрозами, ни лестью. Немощный с виду, он ничуть не боялся вопрошавших, тушевались они - перед Тем, Кто был за ним, Тем , у кого «нет лицеприятия», Кто «не терпит лжи» и «поругаем не бывает». С опущенными головами выходили они от священника, предсказывавшего им поражение в России и то, что Ленинград им не взять никогда.

Сколько бы ни старался отец Серафим Вырицкий избегать мирской известности, духовные дарования, которыми он был щедро наделен от Бога, еще задолго до его кончины стали известны большому числу людей. В век материализма и науки, в век самых отчаянных и жестоких социальных экспериментов, он был явлением другого мира, «запрещенного», объявленного мифическим, причисленного к «пережиткам проклятого прошлого».

Советская наука не признавала ни дара откровения о будущем, ни факта исцеления неизлечимых больных, страдавших «странными недугами», не вмещающимися ни в какие представления об известных болезнях и «необъяснимым образом» обострявшихся в моменты приближения подверженных им людей к православным святыням, - недугов, которые на языке духовном издавна назывались одержимостью. Слова «молитва», «старчество», «благодать» в Советском Союзе официально были отнесены к «анахронизмам» царского времени. Власть делала все возможное для того, чтобы пресечь в обществе любые разговоры о таких людях, как Серафим Вырицкий или Амфилохий Почаевский, - способных оказывать помощь в тех случаях, когда медицина была абсолютно бессильна. Их «запрещали», однако к ним тайно устремлялись дети «первых лиц в государстве». Они словно подтверждали силу известного высказывания : «Замолчи, глупый разум, слушай Бога!»

Случалось и так: когда тюрьмы и ссылки, которым власть подвергала старцев, оказывались слишком ничтожным средством, она прибегала к убийству. Но и то, и другое для этих известных священников становилось лишь ступенями святости, поводом для свидетельства о Силе Святого Духа, о воскресении души, прошедшей через горнило страданий за веру, за Христа.

Молиться за немощных, страдающих, заблудших, живых и усопших, невзирая ни на что, вопреки всему, отмаливать Россию - таков долг истинного монаха. Не искал и не мог искать для себя иного жребия тот, кто еще в юности проникся желанием всю свою жизнь без остатка посвятить служению Богу.

Серафим Вырицкий. По ступеням

Однако первое, чему Господь научает настоящего подвижника, - послушание, исполнение Его Святой воли. Не сразу получил Василий Николаевич Муравьев, будущий старец Серафим Вырицкий, благословение на монашество.

Родом из крестьян, он был, казалось, самими обстоятельствами жизни более многих сверстников подготовлен к прохождению монашеского пути, требующего особенно на первых степенях и физических сил, и выносливости, и многих практических навыков. Десять лет было Василию, когда умер его отец, и он остался «за старшего» с больной матерью. Беда научит молиться. Так вышло и у него: не к миру, а из мира, в храм, поближе к Богу стремился он с юности. Но когда встал перед ним вопрос о выборе пути, одним из схимников Александро-Невской Лавры дано было ему благословение: «пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Совершить же его перед Богом и совестью» , создав благочестивую семью, и лишь спустя годы посвятить оставшиеся лета жизни, по соглашению с супругой, монашескому подвигу.

Избранницей Василия Николаевича стала Ольга Ивановна Найденова - простая, благочестивая, скромная, и тоже подумывавшая прежде о жизни монашеской. Однако и она как Волю Божию приняла ответ на свою молитву от старицы Иверского женского монастыря, схимонахини Пелагеи: жить в миру, выйти замуж и уже спустя годы принять постриг .

Пути Господни - тайна для нас сокрытая. Одних Он призывает еще в молодости, других же для будущего высокого «послушания» готовит среди людей, и научая, и испытывая терпением. Василию Николаевичу годы, проведенные в миру, были даны для приобретения житейской, всесторонней опытности, необходимой пастырю в тех обстоятельствах, которые ожидали Россию.

Трудолюбивый и богобоязненный, Василий Николаевич исполнил Божие повеление, а за усердие получил и успех в начатом деле - торговле, став из бедняков крупнейшим в России поставщиком пушнины. Германия, Австрия, Дания, Франция, Великобритания и даже Нью-Йорк были в списке его «партнеров».

Имея незаурядные способности, Василий Николаевич, тем не менее, не стремился к богатству и мирским почестям. Торговая деятельность была для него не способом умножить капитал, а необходимым средством для оказания помощи Церкви и ближним. Ему только тридцать, а он раздает большую часть своего состояния, делает значительные вклады в монастыри, жертвует милионные суммы на благоустройство и восстановление храмов, на сиротские приюты и больницы для бедняков! Его любовь к России и народу была поистине безгранична.

По сохранившемуся преданию, за время своих заграничных поездок, Василий Муравьев успел побывать и на , и тогда-то, в 33 года, состоялось событие, определившее его дальнейшую судьбу. По возвращении, он пришел за духовным советом к о. Иоанну Кронштадтскому, а тот назвал его по имени и сказал, что Царица Небесная благословила его на служение России.

Принятое уже в зрелые годы монашество стало для него долгожданной наградой. И сколько подарков приготовил для него Господь! Его духовником еще в миру был известный старец Троице-Сергиевой Лавры - Преп. Варнава Гефсиманский, а постриг над ним совершает будущий исповедник и митрополит - Николай (Ярушевич). Знал о. Серафим Вырицкий и множество священников, которым предстоял путь исповедничества в годы гонений на Церковь.

Еще в предреволюционные годы открылся у него дар прозорливости и благодатных исцелений, а через десять лет после октябрьского переворота, в 1927 г., старец принимает схиму с именем Серафим - в честь - и приходит в Александро-Невскую Лавру, где братия избирает его духовником. Перед миром это сулило неизбежные скорби - наступление на Православную Церковь бурлило уже «во всю ширь».

Именно старец Серафим Вырицкий в те годы помогал лаврской братии не потерять присутствие духа, «был для всех всем», соединяя духовное окормление монахов с заботами о хлебе насущном для ближних, помогая и тем, кто нуждались в помощи и приходили в обитель, как на свет свечи из ледяного мрака, царившего вокруг.

Духовно Серафим Вырицкий окреп настолько, что не только отверг предложение покинуть Россию и сохранить свою жизнь для Церкви, но и убедил своего собеседника - будущего Патриарха Алексия (Симанского) отказаться от мысли об эмиграции, открыв уготованное ему поприще будущего служения. А между тем, Лавру ожидало то же, что и сотни других обителей. Одна из ночей стала для братии ночью «гефсиманской молитвы» - все насельники монастыря были арестованы. А дальше были ссылки, этапы, лагеря… Многие приняли мученическую кончину.

Твердо веруя, что «сила не в силе, а сила в любви», по слову одного из своих друзей - , старец Серафим Вырицкий разделил участь гонимого с сотнями тысяч православных священников, претерпев аресты, нелепые допросы, ужасы заключения. И на всяком месте, Серафим Вырицкий продолжал свой подвиг - духовника, старца, отогревая людей, поддерживая, ободряя одним своим видом.

Серафим Вырицкий. На кресте

В 1933 году, после возвращения из заключения, о. Серафим оселился в Вырице. Господь сохранил его во время испытаний, как светильник для тысяч священников и мирян, приезжавших к нему в место его последнего земного пристанища и неизменно получавших у него помощь и укрепление.

Власти «не оставляли его надолго без внимания», хотя нежданных «визитеров» он по болезни часто вынужден был принимать лежа. Но случалось и так, что эти «обыски-устрашения» заканчивались самым неожиданным образом. Подозвав однажды к себе одного из чекистов, старец, не переставая молиться, ласково назвал его по имени, и дрогнуло что-то внутри у того от неземной, голубиной доброты и кротости…Завязался разговор, стушевались, смягчились и остальные участники обыска.

Всю жизнь избегавший прижизненных «воздаяний», людям, приходившим к нему со слезами благодарности, старец замечал: «Что я? Преподобного Серафима благодарите - это по его молитвам нисходит к немощам нашим Небесный Врач…» , «Это Всеблагая Царица Небесная из беды вас вызволила - по вере вашей да будет вам…»

Во времена испытаний от Бога поставляется избранник, имеющий дерзновение молиться за народ. В 1812 г. в далеком Сарове вымаливал победу русской армии преп. Серафим Саровский, а в 1940-х гг. - одним из таких дерзновенных молитвенников был Преп. Серафим Вырицкий, оставивший нам образец христианского незлобия, всепрощения и крепости в вере…

Вы прочитали о преподобном Серафиме Вырицком.

Наверное всем известен подвиг преподобного Серафима Саровского — тысячу ночей он стоял на коленях на камне с молитвой: «Боже, милостив буди мне грешному». Но мало кто знает, что его подвиг в 20 веке повторил преп.Серафим Вырицкий.

В Вырицу (Ленинградская область) он приехал уже 64-х летним старцем. За плечами была счастливая семейная жизнь, монашеский постриг обоих супругов, жизнь в Александро — Невской Лавре, где последние годы он был духовником братии.

Причиной тому послужило пошатнувшееся здоровье. Появились застойные явления в легких и сердечная недостаточность. Медики настоятельно советовали выехать из города в зеленую зону. В качестве климатического курорта была рекомендована Вырица.

Подвиги поста, бдения и молитвы, которые в течение двух десятилетий смиренно нес вырицкий старец, можно сравнить лишь с подвигами древних аскетов-отшельников. Отец Серафим был необыкновенно строг к себе от первых шагов в подвижничестве до самой кончины. В понедельник, среду и пятницу старец вообще не принимал никакой пищи, а иногда ничего не вкушал и по нескольку дней подряд. Окружающим порой казалось, что отец Серафим обрекает себя на голодную смерть. То, что он ел в те дни, когда принимал пищу, едой можно было назвать с большим трудом: в некоторые дни батюшка вкушал часть просфоры и запивал ее святой водой, в иные - не съедал и одной картофелины, а иногда ел немного тертой моркови. Крайне редко пил чай с очень малым количеством хлеба. Пища на самом деле была для подвижника как бы лекарством. При этом в своих непрестанных трудах на пользу ближних он проявлял завидную бодрость и неутомимость.

преп.Серафим Вырицкий

Священники вырицкой Казанской церкви еженедельно причащали батюшку Святых Христовых Тайн. Помимо этого, в келии старца всегда хранились запасные Святые Дары и было все потребное для причащения. Ощущая в том необходимость, он приобщался Тела и Крови Христовых самостоятельно. «Я же подкрепляюсь Святыми Дарами, а что может быть дороже Пречистых и Животворящих Тайн Христовых!» - говорил батюшка родным.

Подражая своему небесному учителю, вырицкий старец принял на себя новый подвиг. После переезда в дом на Пильном проспекте он молился в саду на камне перед иконой Саровского чудотворца. Это бывало в те дни, когда несколько улучшалось здоровье старца. Первые свидетельства о молении святого Серафима Вырицкого на камне относятся к 1935 году, когда гонители обрушили на Церковь новые страшные удары.

С началом Великой Отечественной старец усилил подвиг моления на камне - стал совершать его ежедневно.

Известно, что в самой Вырице, как и было предсказано старцем, не пострадал ни один жилой дом и не погиб ни один человек. Молился батюшка и о спасении вырицкого храма, и здесь уместно описать удивительный случай, о котором знают многие старожилы Вырицы.

В первых числах сентября 1941 года немцы наступали на станцию Вырица и вели ее интенсивный обстрел. Кто-то из командиров нашей армии решил, что в качестве объекта наводки используется высокий купол храма, и приказал взорвать церковь. Для этого со станции была послана команда подрывников, в которую вошли лейтенант и несколько бойцов. Когда подвода со смертоносным грузом прибыла к храму, лейтенант приказал бойцам подождать его у ворот, видимо, сославшись на то, что должен ознакомиться с объектом подрыва. Офицер вошел в ограду, а затем и в храм, который в общей суматохе не был заперт… Через некоторое время солдаты услышали звук одиночного револьверного выстрела и бросились к храму. Лейтенант лежал бездыханным, рядом валялся его револьвер. Бойцов охватила паника и, не выполнив приказа, они бежали из храма. Тем временем началось отступление и о взрыве забыли. Так вырицкая церковь в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы Промыслом Божиим была сохранена от уничтожения.

И еще чудо: немцы заняв Вырицу, расквартировали в ней часть, состоящую из… православных. Известно, что Румыния была союзницей Германии, но о том, что вырицкая команда будет состоять из румын, уроженцев восточной ее части, где исповедуется Православие, да еще говорящих по-русски, вряд ли кто мог предположить. Осенью 1941 года по многочисленным просьбам жителей Вырицы храм был открыт, в нем начались регулярные богослужения.

Истосковавшиеся по церковной жизни люди заполнили храм (он был закрыт богоборцами в 1938 году, но, слава Богу, не разорен). Поначалу прихожане косились на солдат в немецкой форме, но видя, как последние молятся и соблюдают чин службы, постепенно привыкли. Невозможное людям возможно Богу - это был единственный православный храм, который действовал во фронтовой полосе, причем по ту сторону фронта!

С первых дней войны отец Серафим открыто говорил о предстоящей победе русского оружия.

В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви преподобный Серафим Вырицкий был причислен к лику святых для общецерковного почитания.

Множество паломников едет в Вырицу поклониться преподобному и получить от него помощь. В Вырице около Храма в честь иконы Божией Матери Казанской, находится часовня преподобного Серафима Вырицкого, в которой покоятся его мощи.

В паломничество к преподобному можно отправиться с Паломническим отделом Чувашской Митрополии 9 августа.

Вырицкий чудотворец Преподобный Серафим (Муравьев)

В сентябре 1941 года гитлеровские части, наступавшие на Ленинград, заняли станцию Вырица. Оккупационные войска, расквартированные здесь, состояли из румын, которыми командовали немецкие офицеры. Через несколько дней последним донесли, что в поселке есть некий полуживой старик, очень почитаемый русскими, потому что обладает даром ясновидения... Вскоре несколько офицеров в сопровождении переводчика подошли к дому № 24 по Пильному проспекту. Войдя в него, они увидели изможденного старца, полулежавшего на узкой кровати. Обернувшись к переводчику, немецкий капитан спросил; «Скоро ли наши войска пройдут победным маршем по Дворцовой площади? Но не дожидаясь перевода, старец заговорил по-немецки: «Этого никогда не будет».

Знакомясь с жизнью этого подвижника, поражаешься тому, как хранил его Божий промысел. По тем дарам, которыми он обладал, по тому влиянию, которое он имел на тысячи и тысячи людей, можно смело причислить к ряду величайших русских святых – чудотворцев. Но предшественники старца приходили в другие, свободные от богоборчества столетия, а Серафим пережил революцию, годы террора, оккупацию... С самого начала великой войны каждый день, невзирая на холод и зной, ветер и дождь, семидесятипятилетний старец вставал на гранитный камень и коленопреклоненно, простирая руки к небу, молился о спасении Отечества.

Святой... Называя кого-то святым, мы ставим его на недосягаемую высоту и словно бы лишаем свойств обычного человека. Но ведь святость не дается с рождения! Когда речь идет о подвижниках далекого прошлого, мы подчас ничего не знаем о том, как они жили в миру: их путь к святости совершенно скрыт от нас. Разумеется, нет ничего удивительного в том, что века не сохранили свидетельств о прежней жизни подвижника, когда он еще ничем не выделился из среды обычных людей. Но иное дело святые XX века: изучая их жизнь по множеству сохранившихся документов, мы имеем прекрасную возможность прикоснуться к этой тайне.

Передо мною фотографии Василия Николаевича Муравьева. На одной он с женой и сыном в вагоне поезда Берлин-Вена (ок. 1900); на другом семейном снимке сын уже одет в гимназический мундир; а вот портрет пятидесятилетнего Василия Николаевича (1916). Перед нами изящно одетый, преуспевающий петроградский купец. Правильная осанка, благородные черты лица, высокий лоб, интеллигентная бородка, усы. И хотя сразу отмечаешь его одухотворенный взгляд, все же видно, что это обычный человек – не сравнить с портретом последних лет, когда фотографическая пленка запечатлела уже не лицо, а светящийся лик старца-схимника, в котором не осталось почти ничего земного... Я только что назвал пятидесятилетнего Василия Николаевича обычным человеком. А впрочем, так ли это?

Читая о В. Н. Муравьеве, узнавая факты из его жизни, невольно понимаешь, что из них складывается не биография, а житие. Другим словом и не повернется язык назвать это неспешное, уверенное восхождение к святости.