Рождество христово в картинах зарубежных и русских художников. В ожидании чуда: Новый год и Рождество на картинах художников конца XIX – начала XX вв

Рождество Христово. Патриарх здравствует государя в Золотой палате.
Бухгольц Фёдор (Теодор Александр Фердинанд) Фёдорович (Густавович) (1857-1942).
Иллюстрация для журнала "Нива". Гравировал Шюблер

Елочный торг.
Генрих Матвеевич Манизер. Холст, масло.
Омский областной музей изобразительных искусств им. М. А. Врубеля

Рождественский базар.
Бучкури Александр Алексеевич (1870 -1942). 1906 г.

Подготовительный рисунок к картине "Елочный торг". 1918
Кустодиев Борис Михайлович

Елочный торг.
Борис Михайлович Кустодиев. 1918 г. Холст, масло. 98x98.
Краснодарский краевой художественный музей им. Ф.А. Коваленко, Краснодар

Полотна на темы праздничного провинциального быта отличаются особой, только для Кустодиева характерной яркостью, многоцветностью и жизненной достоверностью мельчайших деталей. Народные праздники и гуляния нашли свое отражение во многих произведениях художника разных лет. Еще будучи учеником петербургской Академии художеств, Кустодиев темой своей дипломной работы выбрал картину на подобный сюжет. Он ездил по деревням, писал этюды – портреты крестьян, пейзажные зарисовки, жанровые сценки. К этой же теме относится и "Елочный торг" – произведение, созданное художником в 1918 году.

Воспевая быт и нравы русской провинции, Кустодиев удивительным образом сочетал живопись со словесным и музыкальным фольклором – с песней и сказкой. Внимательный, вдумчивый зритель не только видит, но и "слышит" работы художника. Написанная, скорее всего, по памяти, картина не имеет точного географического адреса – это Русь вообще, а не астраханский или костромской елочный базар. Действие на полотне происходит будто "в некотором царстве, в некотором государстве". Просторное небо и золоченые купола церкви над суетливым людским муравейником – кого только нет среди этой пестрой толпы! Реальное удивительным образом сочетается с фантастическим: красочная сказка, полная живых деталей, предстает перед нами. И художник, словно настоящий сказочник, подчеркивал все забавное, игрушечное, что есть в этом незамысловатом повествовании, пряча все серьезное, что может быть в нем скрыто. Елочный базар изображен художником как праздничное зрелище. Пространство картины напоминает сценическую площадку. Расположение фигур, на первый взгляд, дано хаотично: изображение можно продолжить и вправо, и влево. Незамкнутость композиции, ее своеобразная текучесть еще более усиливают это общее впечатление.

Большое место отведено в этой жанровой сценке пейзажу – сказочными кажутся церковные купола на фоне заснеженного неба, в нарядные зимние одежды убраны ели – главный предмет торга на ярмарке. Мазок кисти по холсту художник делал легко, гладко, даже как-то деликатно. Большое значение придавал Кустодиев линии, рисунку, игре цветовых пятен. Светотень в данном случае не имеет большого значения, свет становится весьма условным. Локальные цветовые пятна образуют гармоничное декоративное целое. Закрытое облаками небо не имеет глубины, купола церкви интенсивны по цвету, благодаря чему разница планов сводится почти на нет.

С одной стороны, Кустодиевым подмечены и перенесены на холст подлинные типажи русской провинции, передана реальная атмосфера предновогодней суеты и с другой – праздничный спектакль, костюмированное представление с красивыми декорациями разыгрывает перед нами сам художник. Радостное, ни с чем не сравнимое чувство наполненности жизнью и движением пронизывает полотно. Жизнь в этом произведении видна повсюду: хлопочут, радуются и суетятся люди, в небе рисует свои затейливые узоры снежная зима, и все это действо окутывают свежим хвойным ароматом ели-красавицы.

Мир на картине Кустодиева подобен волшебному фонарю с постоянно меняющимися картинками – можно бесконечно наблюдать за его разнообразной, такой простой, немудреной и вместе с тем полной глубокого смысла жизнью. Голубые и нежно-белые краски картины умиротворяют, радуют, словно убаюкивают, создавая нежную и поэтическую атмосферу ожидания чуда в преддверии праздника – вневременную, всегда современную. Они напоминают нам, вечно занятым и куда-то спешащим, что все в этом мире прекрасно, что жизнь удивительна уже потому, что она есть жизнь.

Из книги: Т. Кондратенко, Ю. Солодовников "Краснодарский краевой художественный музей имени Ф.А. Коваленко". Белый город, 2003.

За ёлками

Возвращение с рождественской ярмарки.
М.М. Гермашев (Бубелло). Открытка

Подготовка к Рождеству.
Сергей Васильевич Досекин (1869-1916). 1896 г.

Рождественская ёлка.
Корин Алексей Михайлович.1910 г.

Елка.
Николай Иванович Фешин (1881-1955). 1917 г.

Рождественская елка.
Александр Моравов. 1921 г.

Новогоднее угощение.
Великая княгиня Ольга Александровна Романова (сестра имп. Николая II). 1935 г.

День Рождества. В монастыре.
Иван Силыч Горюшкин-Сорокопудов. Иллюстрация в журнале "Нива"

Славильщики-городовые.
Соломаткин Леонид Иванович. 1867 г. Холст, масло

Славильщицы.
Соломаткин Леонид Иванович. 1868 г. Холст, масло.
Государственный Русский музей

Славильщики.
Соломаткин Леонид Иванович. Холст, масло.
Государственный Владимиро-Суздальский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник

Славильщики.
Соломаткин Леонид Иванович. Холст, масло.
Одесский художественный музей

Славильщики.
Соломаткин Леонид Иванович. 1872 г. Холст, масло. 40,3?51,5.
Ульяновский художественный музей

Городовые-христославы.
Соломаткин Леонид Иванович (1837-1883). 1872 г. Холст, масло.
Пермская государственная художественная галерея

Соломаткин Леонид Иванович (1837 - 1883) посещал классы Императорской Академии Художеств и получил малую серебряную медаль за картины «Именины дьячка» (1862) и «Славильщики-городовые» (1864), которых В. В. Стасов приветствовал как «чудесный свежий отпрыск федотовской школы». Последний сюжет впоследствии неоднократно был повторен, известно не менее 18 авторских реплик, хотя первый вариант не сохранился. Арт-каталог

В погребке на святочной неделе.
Соломаткин Леонид Иванович (1837–1883). 1878 г. Холст, масло. 26,5x21,5.
Художественная Галерея Фонда поколений Ханты-Мансийского автономного округа Югры
Поступление: 2003 г.

В картине «В погребке на святочной неделе» Соломаткин изображает своих любимых героев - бродячих музыкантов. Талант - это бремя или дар, счастье или проклятие? Талант - это судьба. Самого художника и его героев талант не сделал счастливыми, но они с достоинством выполняют свое предназначение. Музыканты, изображенные на картине, знавали лучшие дни. Виолончель, на которой играет старик, - это инструмент профессионала, позволяющий музыканту претендовать на некую избранность, свидетельствующий об определенном уровне жизни, оставшемся в прошлом. Старика сопровождает мальчик, подыгрывающий ему на дудочке. По-видимому, ради этого мальчонки, заботливо укрытого теплым платком, старику приходится бродить с тяжелым инструментом из кабачка в кабачок, зарабатывая на хлеб. В помещении стоит елка, украшенная игрушками, а на вешалке висят маски и маскарадные костюмы, придавая всему происходящему фантасмагорический оттенок. Художественная Галерея Фонда поколений ХМАО Югры

Христославы. (Дети старой деревни).
Федот Васильевич Сычков (1870 - 1958). 1935. Холст, масло. 63x83 см
Мордовский республиканский музей изобразительных искусств имени С. Д. Эрьзи

Со звездой.
Репродукция с картины М.Гермашева, издана фирмой «Ришар», отпечатана в типографии товарищества «Р.Голике и А.Вильборг». Петроград, 1916 г.

Рождественская открытка по рисунку Бориса Зворыкина

Колядки в Малороссии.
Трутовский Константин Александрович (1826-1893). Не позднее 1864 г.
Русская живопись

Колядки.
Николай Корнилович Пименко. Втор. пол. 1880-х. Холст, масло. 170х130.
Донецкий областной художественный музей
museum-painting.dp.ua

Катание на святках.
Бучкури Александр Алексеевич (1870 -1942). Холст, масло.

Возникновение изображений того или иного праздника, как правило, связано с возникновением устойчивой традиции празднования. В ранней Церкви существовало празднование Эпифании (Богоявления), посвященное сразу двум событиям: Воплощению и Крещению. Это совмещенное празднование возникло не позднее III века. В VI веке сначала в Римской Церкви, а к концу века и на Востоке Рождество Христово выделяется из празднования Эпифании в самостоятельное отдельное торжество. Первые дошедшие до нас образы Рождества относятся именно к VI веку.

Источниками иконографии являлось как Священное Писание (Мф.:1-2; Лк.:2), так и устное Предание, зафиксированное в таких апокрифах как Протоевангелие Иакова (гл. 17-23) и Евангелие псевдо-Матфея гл. 13-14).

Воплощение Спасителя описывалось в изобразительном искусстве с помощью двух основных сюжетов: собственно «Рождество» и «Поклонение волхвов». Для каждого из этих сюжетов формируется своя иконография. Древнейшие изображения Рождества выполнены в технике рельефа на каменных саркофагах.

Схема этих сцен обычно очень лаконична: в центре помещаются ясли с Младенцем, рядом восседает на камне или в плетеном кресле Богородица, в небе - Вифлеемская звезда. У яслей изображаются осел и вол, о присутствии которых в вертепе повествует Предание. Вол понимается толкователями как символ подзаконного иудейского народа, а осел - как символ не ведающих истинного Бога язычников. Иногда в композицию включается изображение пастуха, пришедшего поклониться Христу.

При создании иконографии «Поклонение волхвов» художники использовали уже существовавший в античном искусстве сюжет поклонения побежденных варваров императору. Там, где поверхность имела протяженный горизонтальный формат (на саркофагах, пиксидах), сцена разворачивалась как шествие волхвов к восседающей Богородице, держащей Младенца на руках. Позади Девы Марии мог изображаться Иосиф Обручник. Композиция иногда дополнялась изображениями вола, осла, верблюдов.

Если поверхность допускала центрическую, симметричную композицию (пример: ампулы из Монцы), то фронтальное изображение Богоматери с Младенцем помещалось в центре, а по сторонам от престола размещались группы волхвов и пастухов. Приход волхвов хронологически произошел несколько позже поклонения пастухов, но в христианском искусстве допускалось совмещение этих событий. Главным для художника всегда было выражение глубинного смысла происходящего, поэтому некоторые формальные детали могли не акцентироваться или даже игнорироваться. В данном варианте иконографии основная тема - Воплощение Божества и поклонение Ему тварного мира в лице мудрых волхвов и простецов-пастухов.

На мозаике арки базилики Санта Мария Маджоре в центре композиции на богато украшенном престоле восседает только Младенец, а Богоматерь, праведный Иосиф, волхвы помещены справа и слева от Него. При изображении волхвов всегда соблюдается определенный историзм: они пришли с Востока, то есть откуда-то из Персии, поэтому одеты необычно для античного мира - в штаны и характерные фригийские шапочки.

В VI веке Богородицу начинают изображать не сидящей около яслей, а возлежащей на ложе. Эта особенность могла возникнуть в результате полемики с монофизитами, которые утверждали, что во Христе только одна природа - Божественная. Церковь, отвергая это еретическое заблуждение, отстаивала догмат о двух природах во Христе: Божественной и человеческой. В иконографической схеме опровержение монофизитства нашло свое иносказательное выражение. Христос рождается плотию совершенно реально, человеческая природа Его реальна, поэтому Богоматерь отдыхает после родов, которые хотя и не нарушили девства, но все же были родами, а не призрачным, ирреальным явлением.

Уже в раннехристианских памятниках появляется изображение «бабы» - одной из повитух, которые пришли к вертепу уже после рождения Христа. В произведениях средневизантийского периода изображаются обе повитухи, омывающие Младенца. Эта несколько «бытовая» сцена - омовение - не описана ни в Евангелии, ни в апокрифах. Ее включение в композицию еще раз подчеркивало подлинность человеческой природы Спасителя и реальность Рождества - после родов любого ребенка нужно омыть.

Первый станковый живописный памятник с изображением Рождества Христова - сцена, написанная на крышке реликвария из капеллы Санкта Санкторум. Стилистические особенности живописи позволяют предположить, что реликварий происходит из восточных провинции империи, из Сирии или Палестины. Художник изобразил вертеп как пещеру, поскольку хорошо представлял, как выглядит в Иудее укрытие для домашнего скота. Западные художники изображали то, что видели в своих землях - навес, крытый соломой или черепицей.

Напротив Богородицы на камне сидит Иосиф Обручник, подпирая склоненную голову рукой, в «позе меланхолии». Он выглядит задумчивым, как бы отстраненным; он созерцает непостижимость тайны Боговоплощения. С другой стороны, эта поза подчеркивает непричастность праведного Иосифа к этому рождению. На некоторых византийских и русских иконах Обручник изображается даже сидящим спиной к пещере. Такое композиционное решение делает невозможным понимание происходящего как своеобразной сентиментальной семейной сцены. Перед нами именно Боговоплощение, рождение плотию Предвечного Бога от Пресвятой Девы и любые детали, ассоциирующиеся с темой семьи, совершенно неуместны. Развившийся в Западной Европе образ «Святое семейство» с его очевидным семейным пафосом для восточно-христианского искусства был неприемлем.

В византийском искусстве небольшая горка с пещерой постепенно превращается в массивную гору, на фоне которой можно поместить все эпизоды: сам вертеп с Богородицей и Младенцем в яслях, над которыми склонились вол и осел, благовестие ангела пастухам, славящих Бога ангелов, поклонение волхвов (или же волхвов, скачущих верхом), омовение Чада повитухами, задумавшегося Иосифа. На некоторых иконах изображаются второстепенные сцены: волхвы перед Иродом, откровение Иосифу, бегство в Египет, избиение младенцев.

Мотив горы является очень удачной композиционной находкой. Изображая горный пейзаж, художник автоматически получает высокий горизонт и, соответственно, много пространства для размещения всех фигур. Остается даже свободное место, заполняемое пасторальными мотивами: играющий на флейте пастушок, стадо у водопоя. Гора позволяет избежать нежелательного для иконы изображения глубины пространства и перспективного построения.

С другой стороны, изображением огромной горы все сцены объединяются в едином пространстве, и даже некотором едином времени. Хронологическая разновременность представленных сюжетов нивелируется. Все происходит как бы в настоящем, сегодня, «здесь и сейчас», как об этом и повествует кондак праздника: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит: ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Oтроча младо, Превечный Бог».

Икона. VII – IX в. Монастырь св.Екатерины, Синай

Икона. VIII – IX в. Византия

Икона. Конец XI – нач.XII в. Константинополь. Монастырь св.Екатерины, Синай

Рембрандт Харменс ван Рейн. Гравюра. 1654 г.

07.01.2015

Светлых и радостных сюжетов в религиозной живописи встречается гораздо меньше, нежели трагических. Изобразительное искусство воздействует на зрителя острее и сильнее через трагедию, боль. Современному человеку, привыкшему к поверхностному восприятию, подобный диалог понятен и близок. Совсем другая история с сюжетами, требующими тихого созерцания, причастности к радости и глубокой осознанности. Рождество Христово – одна из таких тонких светлых тем, проникнутых надеждой и любовью.

Впервые Рождество Христово праздновали в Риме во второй четверти IV века. Древнейшую дошедшую до нас службу Рождества Христова ученые относят к V веку. Суть праздника воспринимается как утверждение истинности воплощения Бога Слова, пришедшего на Землю во плоти ради спасения человечества от рабства греха.

Немногочисленность письменных источников не повлияла на сложение крепкой художественной традиции этого сюжета. Евангелисты без подробностей освещают это торжественное событие. Апостол Матфей говорит: «Встав от сна, Иосиф поступил так, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою. И не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус» (Мф. 1, 24-25). Среди евангелистов лишь апостол Лука упоминает о ряде важных исторических обстоятельствах появления Святого семейства в Иерусалиме. Также художникам служили дополнительными источниками апокрифы и откровения.

Истоки иконографии Рождества Христова восходят к изображениям в катакомбах и на саркофагах. В них используются уже сложившиеся в античном искусстве типы изображения роженицы, пастухов, вола и осла, яслей. Довольно рано сцена рождества стала соединяться с композицией поклонения волхвов или пастухов. Замечательным примером служит роспись капеллы Скровеньи в Падуе художника Джотто ди Бондоне, 1305-1313 гг.

Джотто еще при жизни был признан величайшим явлением в области искусства. Он сумел на основе греческой и латинской художественных школах создать совершенно новый и современный стиль. Джотто писал композиции, в которых впервые появились осязаемое живописное пространство, объем, глубина и душевные переживания. В этой фреске художник сосредотачивается на созерцании материнской любви Марии. Монументальность, целостность фигур создает впечатление покоя, силы и духовной опоры. Хотя Джотто по своему обыкновению не изображает чувств своих героев на лицах, в движении Марии столько тепла, что зрителю легко понять и представить себе охватившие Ее переживания. Мария отдает младенца в руки Саломеи для омовения Христа. Сцена омовения, неизвестная в раннехристианском искусстве, связана с рассказом апокрифа - протоевангелия Иакова о повивальной бабе Саломее, не поверившей в девственное рождение, наказанной за то иссохшею рукою и исцелившейся прикосновением к Богомладенцу. Изображение Саломеи, купающей младенца Христа и помогающей ей служанки (или другой повитухи, которая именуется иногда Зеломией), обычно льющей воду в купель, еще раз акцентирует истинность пришествия Бога во плоти, свидетельствует о действительном Боговоплощении. В купании Младенца можно видеть прообраз таинства Крещения Господня.

Одно из самых удивительных произведений в плане передачи созерцательной любви Марии – картина Корреджо «Святая ночь» (1528-1530 гг., картинная галерея, Дрезден), на которой Мария качает Младенца на руках, не замечая всего происходящего вокруг Нее – летающих ангелов, Иосифа. Художники, изображающие Марию именно так, словно прорываются в великую тайну, о которой благоговейно молчат евангелисты – в сокровенный диалог Матери и Сына, за которым стоит тайна любви Бога к каждому из нас.

Эль Греко в сцене Рождества (1603-1605 гг., частная коллекция) оставляет только Младенца, Марию и Иосифа. Центром композиции является Эммануил, которого пеленает Мария. Ясли являются также прообразом смертного одра для тела умершего Господа, а младенческие пеленки - погребальных пелен. Иоанн Златоуст говорит, что ясли изображают Престол небесный, а скот - предстояние ангелов. Ближайшими ко Христу изображаются животные - вол и осел. Они не упоминаются в Евангелии, но толкователи этого сюжета, сходятся на том, что вол это символ рожденных в законе, Израиля, а осел - символ язычников. И между ними изображается божественный Младенец, освобождающий их из-под ярма: одних - из-под ярма закона, других - поклонения идолам. Одни суть тот избранный “остаток” ветхозаветной Церкви, который войдет в Церковь Нового Завета; другие - те, кому только открывается возможность истинного богопознания.

На русской почве из-за утери понимания первоначального смысла этого изображения вол и осел часто заменяются на обычных в сельском обиходе корову и лошадь. Эль Греко изображает вола на первом плане в характерной для меньеризма манере и ракурсе, позади Марии выглядывает голова осла. Здесь тема спасения и радости Рождества наполнена сознанием искупительной цели Боговоплощения.

Западноевропейское искусство XX века отходило от канонов во всем: колорит, композиция, плоскость, пространство и трактовка сюжета. Поиск истины в живописи приводил художников к архаичным, простым формам близким по воплощению сюжетов на саркофагах, то есть к истокам.

Поль Гоген посвятил себя размышлениям о подлинной природе человечества. Он исследовал первобытную натуру, освободившись от цивилизации. Результат его поисков оказался очень интересным, самобытным и выразительным. Однако в преобладании декоративной стороны живописи теряется ее тонкое психологическое прочтение. В картине «Дитя. Рождение таитянского Христа» (1896 г., Эрмитаж) выбрана необычная точка зрения, зритель становится сторонним наблюдателем, колорит и образы создают впечатление, что сюжет с одной стороны мистический, а с другой – слишком реалистичный и бытовой. В хлеву художник изображает домашний скот, а не символичных вола и осла. Мы не видим лица Младенца, но его поза напоминает о жертвенности. Гоген придавал огромное значение творческой фантазии художника.

В России в это же самое время художники так же искали новые художественно-выразительные средства. Однако наследие византийского искусства, классическое образование и глубокие традиции не позволяли таких дерзких воплощений. Роспись Владимирского собора в Киеве вызвала резонанс в обществе в конце XIX столетия. Созданные художниками образы отошли от каноничных, но остались глубоко духовными и возвышенными. В росписи алтарной стены южного придела на хорах Владимирского собора М.В.Нестеров соединяет сцену Рождества Христова (1890-1891 гг.) с Поклонением пастухов. Богоматерь и Иосиф стоят в пещере. Пещера упоминается в некоторых апокрифах. Гора, в которой мы обычно видим пещеру, традиционно ассоциируется с Марией, пещера же, в таком случае, может быть истолкована как Ее чрево. Пещера символизирует также падший мир, в котором воссияло “Солнце правды” Христос.

Пастухи, первыми из всех людей узнавшие о Рождестве Спасителя, - это простые, безыскусные души, “ничтожные мира сего”. Но Господь по Своем Пришествии возвысил образ пастуха, сказав о Себе “Я есмь Пастырь добрый”. Пастыри в изображениях Рождества выражают тот удивительный детский восторг, упоение чудом, на которые способны лишь “чистые сердцем” и “нищие духом”. Вверху мы видим в сегменте неба изображение звезды, из которого исходит луч. Часто внимание нескольких групп персонажей оказывается сосредоточенным на звезде: на нее указывают волхвы как на свою путеводительницу ко Христу, ей дивятся пастыри, вокруг нее славословят ангелы. Звезда, таким образом, определяет ось композиции, и луч, падающий на ясли Младенца, указывает главное чудо этого момента - Рождение “Сущего прежде век”, положение в ясли Необъятного, повитие пеленами Того, Кто покрывает небо облаками. Тонкие колористические оттенки, красота окружающей природы: хрупких травинок, перламутрового неба, изящных молодых деревьев, чистота растущих у пещеры цветов; хрупкий и полный любви образ Девы Марии, эмоциональное поклонение пастухов – все это позволяет зрителю сопереживать и быть причастным к таинству Рождества.

В этом же 1890 году мастер психологического портрета И.Е.Репин написал свой вариант Рождества (Государственная Третьяковская галерея). Центральными фигурами стали Младенец Христос и Мария, обнимающая его. И.Е.Репин наполняет картину эсхатологическим сознанием. Центральное положение в композициях Рождества Богоматери подчеркивает ее место и роль в устроении человеческого спасения. В доиконоборчеком искусстве она изображается либо сидящей у яслей, либо лежащей на одре. Сидящая у яслей Мария есть образ безболезненного рождения Христа, непостижимого девственного рождества Той, Которая “прежде Рождества Дева и в Рождестве Дева и по Рождестве Дева”.

Рождественский базар.
Бучкури Александр Алексеевич (1870 -1942). 1906 г.

Подготовительный рисунок к картине "Елочный торг". 1918
Кустодиев Борис Михайлович

За ёлками

Возвращение с рождественской ярмарки.
М.М. Гермашев (Бубелло). Открытка

Подготовка к Рождеству.
Сергей Васильевич Досекин (1869-1916). 1896 г.

Рождественская ёлка.
Корин Алексей Михайлович.1910 г.

Елка.
Николай Иванович Фешин (1881-1955). 1917 г.

Рождественская елка.
Александр Моравов. 1921 г.

Новогоднее угощение.
Великая княгиня Ольга Александровна Романова (сестра имп. Николая II). 1935 г.

День Рождества. В монастыре.
Иван Силыч Горюшкин-Сорокопудов. Иллюстрация в журнале "Нива"

Славильщики-городовые.
Соломаткин Леонид Иванович. 1867 г. Холст, масло

Славильщицы.
Соломаткин Леонид Иванович. 1868 г. Холст, масло.
Государственный Русский музей

Славильщики.
Соломаткин Леонид Иванович. Холст, масло.
Одесский художественный музей

Славильщики.
Соломаткин Леонид Иванович. 1872 г. Холст, масло. 40,3?51,5.
Ульяновский художественный музей

Рождественская открытка по рисунку Бориса Зворыкина

Колядки в Малороссии.
Трутовский Константин Александрович (1826-1893). Не позднее 1864 г.
Русская живопись

Катание на святках.
Бучкури Александр Алексеевич (1870 -1942). Холст, масло.

Андрей Рублёв.
«Рождество Христово».
1405 год.
Благовещенский собор Московского Кремля.

Издревле празднование Рождества на Руси начиналось в ночь на 25 декабря. В навечерие праздника, когда догорал в морозном воздухе ранний зимний закат и розовый свет на снегах становился все холодней и холодней и как-то совсем незаметно синел, из домов, оставя предпраздничные приготовления, выходили люди и смотрели на темнеющее небо, ожидая первой, рождественской звезды. В этот день до звезды не полагалось ничего есть, а вечером еда была не очень сытной, но особой и долгожданной - распаренные в воде хлебные зерна с сушеными ягодами. Называлась она сочивом, а весь день предпразднества - Сочельником.

Наступала ночь Рождества, отступало время, и в празднике его преодоления по засыпанной снегами Руси - всякий человек, стар и млад, готовился стать участником встречи на земле рождающегося младенца. В этот вечер по сельским и городским улицам зачинались первые рождественские песни - колядки. Их пение в древности было распространено по всей Руси. От XVII века дошли первые записи северорусских колядок, но сами песнопения восходят к глубокой древности. Колядки воспевают прошлое так, как будто оно совершается сегодня, в эту ночь, а сами поющие - свидетели и участники событий. Русские дети под лунным светом Сочельника, поскрипывая морозным снегом по подоконьям, беседовали в колядках с пастухами, идущими поклониться новорожденному Спасителю мира.

Рождество изображали художники, жившие, по крайней мере, за 1100 лет до Рублева. По свидетельству историка Евсевия Кесарийского (III-IV вв.), не позднее 330-х годов по приказу императора Константина в Вифлееме была выстроена церковь Рождества, где, несомненно, была икона этого праздника. Древнейшие изображения Рождества дошли до наших дней на серебряных ампулах, в которые наливалось освященное в Палестине масло. Они относятся к V-VII векам. Более тысячелетия складывалась, развивалась эта иконография, прежде чем обрела тот вид, в каком писали ее предшественники Рублева и он сам следом за ними.

Валерий Сергеев. «Рублёв». Серия ЖЗЛ №618.

«Рождество Христово».
1745.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Что касается датировки пришествия, то и тут не всё так просто. Если вспышка сверхновой – «Вефлиемской звезды» не вставлена в Библию позже, ведь она зажглась и стала видна в 1054 году от рождества Христова, значит хозяева мира, записали нам в голову лишнее тысячелетие. Тридентский церковный собор в Царьграде (Константинополе) точно добавил лишнее тысячелетие…

Владимир Пятибрат. «Глубинная книга».

Гандольфино да Рорето (Гандольфино д"Асти).
«Рождество Христа».
Конец XV - начало XVI вв.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Когда настал час родить – было это около полуночи на Рождество, - Мария встала и прислонилась к колонне, которая была здесь. Иосиф сидел рядом опечаленный, вероятно, потому, что не мог приготовить все необходимое для родов. Он встал, взял из яслей сено, положил его у ног Девы Марии и отвернулся. В этот момент Сын Божий оставил чрево Матери, не причинив Ей никакой боли. Так оказался Он на сене у ног Своей Матери. Омыв Его, Она завернула Его в Свое покрывало и положила в ясли. <…> вол и осел склонили свои головы над яслями, дабы дыханием своим согреть Младенца, так как понимали, что в такой холод едва укрытому Младенцу нужно тепло. Мать, однако, встав на колени, молилась и возносила благодарность Богу: Благодарю Тебя, Господь и Небесный Отец, за то, что дал Мне Твоего Сына, и молюсь Тебе, Предвечный Бог, и Тебе, Сын Бога Живого и Мой Свн.

Псевдо-Бонавентура. «Размышления о жизни Христа». Около 1300.

«Рождество Христово».

Икона «Рождество Христово».
Средиземноморье.
Вторая половина XV века.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Икона «Рождество Христово».
Россия.
XVI век.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Икона «Рождество Христово».
Россия.
Конец XVII века.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Икона «Рождество Христово» в резной раме.
Палестина.
Между 1801-1860.
Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Илья Ефимович Репин.
«Рождество Христово».
1890.
Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Рождение Иисуса

В те дни вышло от римского кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле.

И пошли все записываться – каждый в свой город. Поскольку Иосиф был из города Вифлеема, он вместе с Марией отправился туда.

В Вифлееме Марии пришло время родить. Спеленала она младенца и положила в кормушку для скота, в ясли, потому что в гостинице места им с Иосифом не нашлось.

А в это время пастухам, которые ночью стерегли скот, явился ангел и сказал:

Возвещаю вам великую радость: в Вифлееме родился Спаситель – Христос Господь. Вы найдете младенца в яслях.

Прибежали пастухи и нашли Марию, Иосифа и младенца, лежащего в яслях. Всем рассказывали потом пастухи о ведении и о младенце.

Через восемь дней назвали младенца Иисусом.

Потом понесли в Иерусалим, чтобы представить младенца Богу и принести в жертву двух горлиц или двух птенцов голубиных, как сказано в законах Моисея.

Был тогда в Иерусалиме человек по имени Симеон. Предсказано ему было, что он не умрет, пока не увидит Спасителя. Пришел Симеон в храм в то время, когда родители принесли туда Иисуса, взял его на руки и сказал:

Ныне отпускаешь раба твоего, Владыко, по слову твоему с миром, ибо увидел я Спасителя.

Очень удивились Иосиф и Мария таким словам.

Тут же была и Анна-пророчица, восьмидесяти четырех лет. Она вообще не отходила от храма – днем и ночью молилась Богу. Подошла она к младенцу, и славила Господа, и стала говорить о нем всем в Иерусалиме.

Библейские легенды. Дербент, «Интерэкспресс». 1992 год.

«Рождество Христово».
1503.
Галерея Уффици, Флоренция.

Матис Готхарт Грюневальд.
«Рождество Христово».
Инзенгеймский алтарь.

ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА НА САМОМ ДЕЛЕ ВСПЫХНУЛА В СЕРЕДИНЕ XII ВЕКА. (АБСОЛЮТНАЯ АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ДАТИРОВКА ЖИЗНИ ХРИСТА)

Мы воспользуемся фундаментальной работой И. С.Шкловского "Сверхновые звезды и связанные с ними проблемы". В ней третья глава почти полностью посвящена "звезде 1054 года". Остатками этой вспышки является современная Крабовидная туманность в созвездии Тельца.

Сразу скажем, что дата "1054 год" взята из старых хроник, в частности китайских и японских. Которым И. С. Шкловский полностью доверяет. Но мы не имеем оснований так поступать. Тем более, что привлекать подобные сомнительные сведения совсем не обязательно. Оказывается, данную вспышку сверхновой звезды можно ДАТИРОВАТЬ ЧИСТО АСТРОНОМИЧЕСКИ, причем с высокой точностью. Что и было сделано американскими астрономами в XX веке.

Надежная астрономическая датировка Вифлеемской звезды такова: 1140 год плюс-минус 20-30 лет. То есть СЕРЕДИНА ДВЕНАДЦАТОГО ВЕКА.

ДОБАВЛЕНИЕ О КОМЕТЕ ГАЛЛЕЯ. Сегодня известно, что период возвращения кометы Галлея составляет примерно 76 лет… Поскольку в предпоследний раз комета Галлея появилась в 1910 году, то легко подсчитать, что около 1910 - 760 = 1150 года комета Галлея также должна была появиться. Хорошо или плохо она была видна в тот год - мы не знаем. Но если она действительно возникла на небе столь же эффектно, как в XVII-XX веках (например, как в 1910 году), то в течение нескольких лет на небе могли наблюдаться два ярких явления - вспышка звезды около 1150 года и комета Галлея около 1150 года. Что, естественно, должно было еще более усилить впечатление людей. Впоследствии два явления могли путаться, объединяться. В Евангелиях сказано, что Вифлеемская звезда ДВИГАЛАСЬ, вела волхвов. Что напоминает поведение кометы: "И се, звезда, которую видели они на востоке, ШЛА ПЕРЕД НИМИ, КАК НАКОНЕЦ ПРИШЛА И ОСТАНОВИЛАСЬ над местом, где был Младенец" (Матфей 2:9). На рис. 1.7 приведено одно из старинных изображений евангельской Вифлеемской звезды именно в виде "хвостатой звезды". Так ранее изображали кометы.

Еще более откровенное изображение Вифлеемской звезды в виде кометы мы видим на картине Джотто "Поклонение волхвов"…

Джотто ди Бондоне.
«Поклонение волхвов».

Хвост у звезды вытянут влево вверх - значит художник, скорее всего, рисовал именно комету а не, скажем, звезду с лучом указывающим на младенца Христа.

Альбрехт Альтдорфер.
«Святая ночь (Рождество Христово)».

Любопытно, что на средневековой картине "Рождество" Альбрехта Альтдорфера вверху слева изображены ДВА НЕБЕСНЫХ СВЕТИЛА, ознаменовавшие Рождество. Одно из них - огромная Вифлеемская звезда в виде шаровой вспышки. А чуть ниже - более вытянутое и клубящееся светило, внутри которого изображен небольшой ангел.

Аналогичное изображение именно двух небесных "вспышек", возвестивших о рождении Христа, мы видим и на известном средневековом алтаре Паумгартнеров, созданном Альбрехтом Дюрером якобы в XVI веке.

Альбрехт Дюрер.
Алтарь Паумгартнеров.
1503.

Мы видим шаровую вспышку Вифлеемской звезды, а чуть ниже (как, кстати, и на картине Альтдорфера) - вытянутое клубящееся светило с ангелом внутри. На обоих приведенных картинах пара небесных светил изображена ярко-желтым, золотистым цветом, сразу бросающимся в глаза на более темном фоне остального пейзажа.

Таким образом, подобные средневековые изображения доносят до нас, по-видимому, старинную традицию связывать с Рождеством как вспышку звезды, так и появившуюся в то время комету.

Василий Шебуев.
«Рождество Христово».

Обратимся к "Лютеранскому Хронографу" XVII века, описывающему всемирную историю от сотворения мира до 1680 года. В нем говорится, в частности, о праздновании средневековых христианских "Юбилеев", которые справлялись в Ватикане в 1299-1550 годах. Юбилеи были установлены в память о Христе, поскольку праздновались в дни январских календ. Отмечалось Рождество Христово, близкое к январским календам, а не другой христианский праздник…

Годы Юбилеев назначались римскими папами. Как сообщает "Лютеранский Хронограф", в 1390 году "Ювилей по веце Христове" был назначен папой Урбаном IV как ТРИДЦАТИЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ Рождества Христова. Потом он стал десятилетним, а с 1450 года, по повелению папы Николая VI, - ПЯТИДЕСЯТИЛЕТНИМ.

Проведем несложный, но весьма интересный расчет. Обратим внимание, что если Юбилей от Рождества Христова в 1390 году отмечался как ТРИДЦАТИЛЕТНИЙ (то есть кратный 30 годам), а в 1450 году - как ПЯТИДЕСЯТИЛЕТНИЙ (кратный 50 годам), то путем простых вычислений мы приходим к полному перечню возможных - с точки зрения средневековых римских пап - годов Рождества Христова. А именно: 1300, 1150, 1000, 850, 700, 550, 400, 250, 100 годы н.э. и так далее с шагом 150 лет в прошлое (150 - это наименьшее общее кратное для чисел 30 и 50). Поразительно, что в получившемся списке дат нет того "нулевого" года н.э., куда историки помещают Рождество Христово сегодня. Получается, что римские папы, устраивавшие Юбилей, совсем не думали, будто Христос родился в начале н.э., как это заявили позднейшие хронологи XVI-XVII веков. Дата Рождества Христова была для пап XIV века, очевидно, какой-то совсем другой.

Среди указанных дат, расположенных достаточно редко, мы видим дату, попадающую в точности в середину XII века. Это 1150 год. ЧТО ОПЯТЬ ИДЕАЛЬНО СОГЛАСУЕТСЯ С АСТРОНОМИЧЕСКОЙ ДАТИРОВКОЙ ВИФЛЕЕМСКОЙ ЗВЕЗДЫ 1140-М ГОДОМ ПЛЮС-МИНУС 10 ЛЕТ.

Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко. "Царь славян".

Джованни Баттиста Ортолано.
«Рождество».