Рубинштейн лев семенович. Л. С. Рубинштейн и В. В. Путин. Кто больше Матери-Истории ценен? Материалы о Льве Рубинштейне

Лев Семёнович Рубинштейн (род. 19 февраля 1947, Москва, СССР) - российский поэт, литературный критик, публицист и эссеист. Лауреат литературной премии «НОС-2012» за книгу «Знаки внимания».

Биография

Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института (ныне МГГУ им. М. А. Шолохова), долгое время работал библиографом.

Литературой занимается с конца 1960-х годов; в начале 1970-х начал разрабатывать собственную стилистику минимализма. Под влиянием работы с библиотечными карточками с середины 1970-х годов создал собственный жанр, возникший на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств - жанр «картотеки». Один из основоположников и лидеров московского концептуализма (наряду с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Александровичем Приговым).

Общественная деятельность

Лев Рубинштейн участник многих поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций. Первые публикации (по-русски и в переводах) появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России - с конца 1980-х. Тексты переведены на основные европейские языки.

В 1994 году был стипендиатом DAAD в Берлине.

В 1999 году лауреат премии Андрея Белого.

Бывший обозреватель «Итогов» и «Еженедельного журнала». С 2005 по 2015 год писал для сайта Грани.ру. Колумнист Стенгазеты.нет (с 2005 года) и Inliberty.ru (c 2015).

В феврале 2013 года записал для проекта «Против гомофобии» видеообращение в поддержку ЛГБТ-сообщества.

В марте 2013 года принимал участие в серии одиночных пикетов за освобождение участниц Pussy Riot Марии Алёхиной и Надежды Толоконниковой.

В сентябре 2014 года подписал заявление с требованием «прекратить агрессивную авантюру: вывести с территории Украины российские войска и прекратить пропагандистскую, материальную и военную поддержку сепаратистам на Юго-Востоке Украины».

В январе 2017 года вышел из состава Русского ПЕН-центра. В своём обращении Рубинштейн написал: «...Среди основных задач мирового ПЕН-движения значится «бороться за свободу выражения и быть мощным голосом в защиту писателей, которые за свои взгляды подвергаются преследованиям, тюремному заключению и угрозе жизни». Российский ПЕН-центр этим не занимается, а значит, никакого отношения к ПЕН-движению не имеет. Задача всей деятельности Российского ПЦ только в том, чтобы не рассердить начальство».

Критика

Французский славист Режис Гейро, сравнивая поэзию Рубинштейна с поэзией русского футуризма, говорил о первой:

…Я написал [в газете «Русская мысль»] рецензию на <…> издание МГУ, посвящённое альтернативной поэзии. Там были, кажется, первые публикации Пригова и Рубинштейна. Составители сборника выдавали эти тексты за что-то радикальное, но я после занятий русским футуризмом ничего радикального не увидел.

Лев Семёнович Рубинште́йн (19 февраля 1947, Москва) - русский поэт, литературный критик, публицист и эссеист.

Окончил филологический факультет Московского государственного педагогического института, долгое время работал библиографом. Литературой занимается с конца 1960-х годов; в начале 1970-х начал разрабатывать собственную стилистику минимализма. Под влиянием работы с библиотечными карточками, с середины 1970-х годов создал собственный жанр, возникший на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств - жанр «картотеки». Один из основоположников и лидеров московского концептуализма (наряду с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Александровичем Приговым).

Участник многих поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций. Первые публикации (по-русски и в переводах) появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России - с конца 1980-х. Тексты переведены на основные европейские языки. В 1994 году был стипендиатом DAAD в Берлине. Лауреат премии Андрея Белого (1999).

В самой первой (после введения) главке «На колу мочало» – образец писательского метода Льва Рубинштейна, способа его мышления.

Он огорченно задумывается: почему в России постоянно приходится заново расставлять исторические акценты, напоминать об очевидном. Пытается найти ответы в поздней грамотности населения, в крепости устной традиции. Сюда можно было бы добавить многовековую непривычку к критическому чтению. Главную Книгу не то что не толковали, как в других христианских странах и народах, – даже не читали, а слушали, причем не на родном языке. А когда, наконец, перевели с церковнославянского на русский и сделали доступной – вскоре вовсе запретили, на любом наречии.

Рубинштейн, однако, не задерживается на поисках первопричин. Его всегда волнует сегодняшний облик явления. «Что» важнее, чем «почему»: оно, что , влияет на нынешнюю жизнь. Констатировав: «все большее право голоса обретают вечные второгодники», с характерной своей трезвостью Рубинштейн произносит главное: «Историко-культурная амнезия – не есть болезнь. Это такое здоровье».

Ага, непробиваемое, неуязвимое душевное здоровье. То самое, которому дивился Василий Розанов: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три… Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего». О чем почти истерически едва не теми же словами написал Георгий Иванов: «Невероятно до смешного: / Был целый мир – и нет его… / Вдруг – ни похода ледяного, / Ни капитана Иванова, / Ну абсолютно ничего!» А потом, в 91-м, так же стремительно рухнул новый и тоже казавшийся неколебимым целый мир. А уже через десяток лет пошел вспять, и опять все надо повторять и объяснять заново. «Историко-культурная амнезия – не есть болезнь. Это такое здоровье», – говорит Рубинштейн. Анализ и диагноз разом. Глубокий, основательный, подробный – два предложения из восьми слов.

Любопытно, что уже в следующей главке снова косвенно тревожится тень Розанова. Рубинштейн мельком замечает: «Мне, впрочем, всегда были подозрительны люди, неумеренно много талдычащие о нравственности. Так же, как, скажем, и о любви к родине». Это парафраз розановских мыслей: «Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали» и «Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием». Парафраз, разумеется, невольный – порожденный одинаковым художническим принципом: изъясняться прямо и свободно. Да, вот так просто: всего только прямо и всего только свободно – только нужен еще талант. Чтобы читать было интересно.

Одна из рубинштейновских книг называется «Случаи из языка» – по сути, таково название всех его книг и всей его жизни, осмелюсь сказать. «Пространство языка – единственное пространство, реальность которого не подлежит сомнению», – утверждает он. В главке «Слово на слово» речь о том, как разность мировоззрений проявляется в языковой несовместимости: «Ключевые слова и понятия ударяются друг о друга с диким клацаньем и высеканием искр».

Слова Рубинштейн знает все, а своими владеет виртуозно. На это оружие и надеется во всех случаях жизни:

«Вместо того, чтобы обидеться, ты начинаешь смеяться». Ирония – «противоядие против мракобесия всех видов». Он убежден, что «язык зла хаотичен и нерефлексивен. Зло никогда не бывает остроумным. А если бывает – то уже не зло».

Универсальный рецепт: смешно – не обидно, смешно – не противно, смешно – не страшно. Все более-менее это знают, но надо же уметь применять. Рубинштейн так свято верит в прописанное (буквально) средство, что даже увлекается – ведь зло бывает остроумным и может оставаться при этом злом: когда оно чернит истинные добродетели и рушит заслуженные репутации. Однако всегда приятнее перехлест в благодушной недооценке, чем в осудительной переоценке.

В одной из хрестоматийно рубинштейновских историй он рассказывает о каком-то музее: «К совершенно пустой витрине была пришпилена бирка. На ней значилось: „Кучерявость у ежей“. На другой бирке, чуть ниже, было написано: „Экспонат на реставрации“.» Да не на реставрации – вот он, книжки пишет: ёжик, но кучерявый. Редчайшая разновидность.

При всей язвительности и порывах гневного негодования Рубинштейн в большинстве случаев добродушен – как раз потому, наверное, что уверен в силе (своих) слов. Как трогательно, хотя правдиво и без прикрас, описано коммунальное детство. Как дан портрет коммуналки – смешной, парадный, едкий, домашний: вроде групповых портретов Хальса.

Подробный и сжатый очерк тенденций, явлений и стиля 50-х: в полстраницы вместилось то, что у других заняло бы толстый том. Чем там занимаются на факультетах журналистики, кого изучают? Есть у тех, изучаемых, рубинштейновская способность к концентрации оригинальной мысли? Запомнить его тесноту слов в строке – и попробовать самому. Ну, мыслить на чужом опыте и таланте научиться нельзя, но хоть глаз наметать – что хорошо, что плохо. Хорошо – чтобы небанально.

Рубинштейн пишет про поражающую взрослых свежесть детского словоизъявления: «Они как-то вдруг формулируют то, что должны были бы сформулировать мы сами, если бы умели». Получилось, что это он – про себя, он именно так умеет, он за нас старается.

С детски равным вниманием и сочувствием сопрягаются музей и помойка: андерсеновское внимание к вещному миру и андерсеновская способность одушевлять неодушевленные предметы.

С нежностью описан сортир, по недостатку жилплощади превращенный в кабинет, в котором почерпнуто (каламбур случаен) так много разумного, доброго и пр.: «Настольные книги читаются там, в местах, где нет стола, но есть покой и воля». Это стихи вообще-то: одна строка – четырехстопный амфибрахий, другая – шестистопный ямб. Пробило-таки поэта на поэзию: и то сказать – предмет высокий.

Щедро и походя Рубинштейн разбрасывает то, что другой бы любовно мусолил страницами. Ему не жалко, и в этой расточительности – расчет профессионала.

Характерно подано то, от чего хохочешь и выбегаешь. Рассказ врача о записи в сельской больнице: «Укус неизвестным зверем в жопу». Начало романа, написанного девятилетней девочкой: «Герцогиня N сошла с ума после того, как узнала о том, что ее дочь незаконнорожденная». Бомж, которого прогоняла буфетчица, грозя вызвать милицию, повернулся лицом к очереди, развел руками и сказал: «Нонсенс!» О себе: «Кассирша в нашем супермаркете огорошила меня вопросом: „Молодой человек! Пенсионное удостоверение у вас при себе“?»

Самое уморительное отдано другим – вряд ли потому, что оно в самом деле подслушано, и автор поступает благородно, не присваивая чужие шутки. Похоже, часто похоже, что шутки все же его собственные, но он умно и дальновидно вкладывает их в уста персонажей, тем самым создавая животрепещущую панораму, а не фиксируя отдельный взгляд из угла. Мелкое авторское тщеславие отступает перед большой писательской гордыней. Тут высший пилотаж: понимание того, что пересказанная чужая реплика – твоя , если ты ее вычленил из людского хора, запомнил, записал и к месту привел. Твоя и книжная цитата с какой угодно добросовестной сноской – если ты приподнял ее на пьедестал своего сюжета. В подслушанной речи и прочитанной книге – не больше отчуждения, чем в своих снах или мимолетных мыслях: это всё твоё. «Мой слух устроен так, что он постоянно вылавливает из гула толпы что-нибудь поэтическое», – говорит Рубинштейн. Все-таки, наверное, не совсем так: его слух ловит и преображает услышанное в поэтическое – потому что «любой текст в соответствующем контексте обнаруживает способность прочитываться как объект высокой поэзии». Потому что «жизнь, вступая время от времени в схватку с жизнью и неизменно ее побеждая, сама же литературой и становится». Это и есть случай из языка. Случай Рубинштейна.

Знаете ли Вы, кто такой Лев Семёнович Рубинштейн?
Я тоже не знал. Пока случайно не оказался на форуме сайта "Грани.ру"
Лев Семёнович малоизвестный современный поэт-новатор и постоянный автор "Граней".
И пишет он на "Гранях. ру" не стихи, а штучки, которые называет понтовым иностранным словом "эссе"
Похожи эти самые "эссе" на мужской интеллигентный трёп "за жизнь", в курилке или за бутылкой и местами не лишены добродушного юмора. Делает их Лев Семёнович по одному и тому же шаблону, и поскольку печатаются они на сайте оголтело демшизовом, в них обязательно есть один или два абзаца "говнеца" в адрес"кровавого чекистского режима". Иначе к печати не примут.

Не буду обсуждать его стихи. Восприятие и оценка поэзии- дело очень субъективное. Хорошая поэзия-это то, что выдерживает проверку жизнью и временем.
И тут, мне кажется, у новаторских штучек Льва Семёновича шансов немного. Ну кто сейчас читает или знает стихи футуристов начала ХХ-века?
Типа: "Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры " ? Разве что литературоведы, да и то узко специальные. Тоже и с Рубинштейном-явно не кандидат в классики.
А вот "эссе" у него, хотя тоже не "на века", но читабельные.
Тексты "на злобу дня", лёгкие, короткие-можно почитать, если есть минут 5 свободных. Например, в туалете. Как раз на один присест.
Есть в них и спорные вещи, и глупости тоже, но много и правильного, узнаваемого, верно подмеченного. Владеет русским языком Лев Семёнович, чоуштам .

А ещё, что характерно, Лев Семёнович на "Гранях" участвует в работе форума, того самого, где "читатели обсуждают", и исправляет всем грамматические ошибки. И не только исправляет, но даже по-настоящему троллит. Так что, есть возможность лично перекинуться с автором парой комментов и, если не забанят, тоже его потроллить.
Читатель, знакомый с "Гранями", возможно скажет, что зря я до Рубинштейна дое*ался. Мол, "он не самая противная тварь на "Гранях". Да, конечно. Не Пионтковский. Но есть в нём нечто, что несколько меня заводит. "Цепляет" он в своих текстах политику, а разбирается в ней плохо. "Политика" у него на совково-кухонном уровне типа: "А вот у НИХ, ой как хорошо! А вот у НАС, ой как хреново! Это потому что МЫ все идиоты " (при этом сам он от этого "МЫ", как бы отстраняется)

Ну, а главная причина-его апломб, или как ещё это назвать точнее... По-английски это называется attitude problem. В.В. Путин у него "мелкий дрезденский сексот и малообразованная шпана ". Д.А. Медведев "ничтожество".
А между прочим, у этих ребят высшее юридическое университетское образование, а у Рубинштейна всего лишь пединститут заочно.
Эти ребята за страну отвечают, высочайший уровень ответственности на себя взяли. Дело, от которого судьба миллионов людей зависит делают, и довольно успешно.
А Лев Семёнович всю жизнь в библиотеке работал, а теперь на "Гранях" пиздит-уровень ответственности совершенно не сравнимый.
В.В. Путин навсегда останется в истории, как успешный лидер страны. А Л.С. Рубинштейна, когда умрёт, даже его внуки уже не вспомнят.
Вобщем, почему так свысока, Лев Семёнович? На какую таую высокую ступеньку и какой лестницы вы себя поставили?

ЛЕВ РУБИНШТЕЙН – ПАТРИАРХ МОСКОВСКОГО КОНЦЕПТУАЛИЗМА, ЛИЦО ИЗВЕСТНОЕ.
ПРИ ВСЕМ ТОМ ОН КАК БУДТО НЕ ВПОЛНЕ ПОЭТ И НЕ ВПОЛНЕ ПИСАТЕЛЬ, НЕСМОТРЯ
НА ПРИЗНАНИЕ И ПРОЧНУЮ ЛИТЕРАТУРНУЮ РЕПУТАЦИЮ. ЕГО ЗНАМЕНИТЫЕ
«КАРТОЧКИ» НЕ ВПОЛНЕ СТИХИ, А РАССКАЗЫ – НЕ СОВСЕМ РАССКАЗЫ. И ТЕМ НЕ
МЕНЕЕ, ЛЕВ СЕМЕНОВИЧ – ПОЭТ И ПИСАТЕЛЬ, ВНЕ ВСЯКИХ СОМНЕНИЙ. А ПЛЮС К
ТОМУ – ЖУРНАЛИСТ, МЕМУАРИСТ, МОСКОВСКИЙ ЖИТЕЛЬ И ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ
СОБЕСЕДНИК, ЧТО НЕМАЛОВАЖНО. ЕСЛИ ПОЭЗИЯ – ЭТО ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ
СО СЛОВОМ, ЕСЛИ ПОЭТ – ЭТО ХУДОЖНИК СЛОВА, ЕСЛИ ПИСАТЕЛЬСТВО – ЭТО
РАССКАЗЫВАНИЕ ИСТОРИЙ, ЕСЛИ СЛОВО – ЭТО НЕ «МЕРТВЫЙ СЛЕД» НА ЛИСТЕ, НО
ЗВУКОВОЙ ЖЕСТ, АРТИКУЛЯЦИЯ, ДЕКЛАМАЦИЯ, РЕЧЕВАЯ ПЛАСТИКА, ТО, ЕСЛИ
УГОДНО, И «КАРТОТЕКИ», И «СЛУЧАИ ИЗ ЯЗЫКА», И «СЛОВАРНЫЙ ЗАПАС» И ДРУГИЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ РУБИНШТЕЙНА – БЕЗУСЛОВНЫЕ ОБРАЗЦЫ ИЗЯЩНОЙ СЛОВЕСНОСТИ

Лев Рубинштейн

ЛЕВ РУБИНШТЕЙН
Лев Рубинштейн на 12-й Международной ярмарке интеллектуальной литературы,
Non-Fiction 2010, Москва
Имя при рождении: Лев Семёнович Рубинштейн
Дата рождения: 19 февраля 1947(1947-02-19) (70 лет)
Место рождения: Москва, СССР
Гражданство (подданство): СССР
Россия
Род деятельности: поэт
литературный критик
публицист
эссеист
гражданский активист
Язык произведений: русский
Награды: Премия Андрея Белого

Биография

БИОГРАФИЯ
ОКОНЧИЛ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЗАОЧНОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО
ИНСТИТУТА (НЫНЕ МГГУ ИМ. М. А. ШОЛОХОВА), ДОЛГОЕ ВРЕМЯ РАБОТАЛ БИБЛИОГРАФОМ.
ЛИТЕРАТУРОЙ ЗАНИМАЕТСЯ С КОНЦА 1960-Х ГОДОВ; В НАЧАЛЕ 1970-Х НАЧАЛ РАЗРАБАТЫВАТЬ СОБСТВЕННУЮ
СТИЛИСТИКУ МИНИМАЛИЗМА. ПОД ВЛИЯНИЕМ РАБОТЫ С БИБЛИОТЕЧНЫМИ КАРТОЧКАМИ С СЕРЕДИНЫ 1970-Х
ГОДОВ СОЗДАЛ СОБСТВЕННЫЙ ЖАНР, ВОЗНИКШИЙ НА ГРАНИЦЕ ВЕРБАЛЬНЫХ, ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ И
ПЕРФОРМАТИВНЫХ ИСКУССТВ - ЖАНР «КАРТОТЕКИ». ОДИН ИЗ ОСНОВОПОЛОЖНИКОВ И ЛИДЕРОВ МОСКОВСКОГО
КОНЦЕПТУАЛИЗМА (НАРЯДУ С ВСЕВОЛОДОМ НЕКРАСОВЫМ И ДМИТРИЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ПРИГОВЫМ).
В НАЧАЛЕ 1970-Х НАЧАЛ РАЗРАБАТЫВАТЬ СОБСТВЕННУЮ СТИЛИСТИКУ МИНИМАЛИЗМА. ВИДИМО, ПОД ВЛИЯНИЕМ
РАБОТЫ С БИБЛИОТЕЧНЫМИ КАРТОЧКАМИ С СЕРЕДИНЫ 1970-Х ГОДОВ СОЗДАЛ СОБСТВЕННЫЙ ЖАНР, ВОЗНИКШИЙ НА
ГРАНИЦЕ ВЕРБАЛЬНЫХ, ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ И ПЕРФОРМАТИВНЫХ ИСКУССТВ - ЖАНР "КАРТОТЕКИ".

ХРОНОЛОГИЯ
ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ (ПО-РУССКИ И В ПЕРЕВОДАХ) ПОЯВИЛИСЬ НА
ЗАПАДЕ В КОНЦЕ 1970-Х ГОДОВ. ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ В РОССИИ - С
КОНЦА 1980-Х. ТЕКСТЫ ПЕРЕВЕДЕНЫ НА ОСНОВНЫЕ ЕВРОПЕЙСКИЕ
ЯЗЫКИ.
В 1994 ГОДУ БЫЛ СТИПЕНДИАТОМ DAAD В БЕРЛИНЕ.
В 1999 ГОДУ ЛАУРЕАТ ПРЕМИИ АНДРЕЯ БЕЛОГО.
БЫВШИЙ ОБОЗРЕВАТЕЛЬ «ИТОГОВ» И «ЕЖЕНЕДЕЛЬНОГО ЖУРНАЛА». С
2005 ПО 2015 ГОД ПИСАЛ ДЛЯ САЙТА ГРАНИ.РУ.
В ФЕВРАЛЕ 2013 ГОДА ЗАПИСАЛ ДЛЯ ПРОЕКТА «ПРОТИВ ГОМОФОБИИ»
ВИДЕООБРАЩЕНИЕ В ПОДДЕРЖКУ ЛГБТ-СООБЩЕСТВА

УЧАСТНИК КОНГРЕССА «УКРАИНА - РОССИЯ: ДИАЛОГ», ПРОХОДИВШЕГО 24-25
АПРЕЛЯ 2014 ГОДА В КИЕВЕ.
В СЕНТЯБРЕ 2014 ГОДА ПОДПИСАЛ ЗАЯВЛЕНИЕ С ТРЕБОВАНИЕМ «ПРЕКРАТИТЬ
АГРЕССИВНУЮ АВАНТЮРУ: ВЫВЕСТИ С ТЕРРИТОРИИ УКРАИНЫ РОССИЙСКИЕ
ВОЙСКА И ПРЕКРАТИТЬ ПРОПАГАНДИСТСКУЮ, МАТЕРИАЛЬНУЮ И ВОЕННУЮ
ПОДДЕРЖКУ СЕПАРАТИСТАМ НА ЮГО-ВОСТОКЕ УКРАИНЫ»[.
В ЯНВАРЕ 2017 ГОДА ВЫШЕЛ ИЗ СОСТАВА РУССКОГО ПЕН-ЦЕНТРА. В СВОЁМ
ОБРАЩЕНИИ РУБИНШТЕЙН НАПИСАЛ: «…СРЕДИ ОСНОВНЫХ ЗАДАЧ МИРОВОГО
ПЕН-ДВИЖЕНИЯ ЗНАЧИТСЯ „БОРОТЬСЯ ЗА СВОБОДУ ВЫРАЖЕНИЯ И БЫТЬ
МОЩНЫМ ГОЛОСОМ В ЗАЩИТУ ПИСАТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ЗА СВОИ ВЗГЛЯДЫ
ПОДВЕРГАЮТСЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЯМ, ТЮРЕМНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ И УГРОЗЕ
ЖИЗНИ“. РОССИЙСКИЙ ПЕН-ЦЕНТР ЭТИМ НЕ ЗАНИМАЕТСЯ, А ЗНАЧИТ, НИКАКОГО
ОТНОШЕНИЯ К ПЕН-ДВИЖЕНИЮ НЕ ИМЕЕТ. ЗАДАЧА ВСЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
РОССИЙСКОГО ПЦ ТОЛЬКО В ТОМ, ЧТОБЫ НЕ РАССЕРДИТЬ НАЧАЛЬСТВО»

ДЕТСТВО

ОНО У МЕНЯ КАК-ТО СТРАННО РАЗДВОИЛОСЬ. СВЯЗАНО ЭТО, ВИДИМО, С ТЕМ, ЧТО Я МНОГО ГДЕ ЖИЛ. РОДИЛСЯ Я
В РОДДОМЕ ИМЕНИ ГРАУЭРМАНА, ДЛЯ ВСЕХ МОСКВИЧЕЙ ПОНЯТНО, ЧТО ЭТО ТАКОЕ. А ДЛЯ НЕ МОСКВИЧЕЙ
ОБЪЯСНЮ: ЭТО ЗНАМЕНИТЫЙ В МОСКВЕ РОДДОМ. СЕЙЧАС ОН НАХОДИТСЯ НА НОВОМ АРБАТЕ, А В ТЕ ВРЕМЕНА – В
АРБАТСКИХ ПЕРЕУЛКАХ. МЫ СЕЙЧАС НА МАЛОЙ БРОННОЙ, А СЕМЬЯ МОЕГО ОТЦА ЖИЛА НА УГЛУ БОЛЬШОЙ
НИКИТСКОЙ, ТОГДА ГЕРЦЕНА, И СКОРЯТИНСКОГО ПЕРЕУЛКА. В ОГРОМНОМ ДОМЕ ХIХ ВЕКА, ТО ЕСТЬ Я ХОТЕЛ
СКАЗАТЬ, В ОГРОМНОЙ КВАРТИРЕ. НО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО СЕМЬЯ ЗАНИМАЛА ОГРОМНУЮ КВАРТИРУ, ТАМ ТЬМА
НАРОДУ ЖИЛА. ПОМНЮ, КОРИДОР БЫЛ ДЛИНОЙ В ПЕРЕУЛОК. ПО ЭТОМУ КОРИДОРУ ДЕТИ УСТРАИВАЛИ ГОНКИ НА
ТРЕХКОЛЕСНОМ ВЕЛОСИПЕДЕ, СШИБАЯ СОСЕДОК С ТАЗАМИ И КАСТРЮЛЯМИ. ЗА ЧТО И ПОЛУЧАЛИ. ЧАСТЬ ДЕТСТВА Я
ПРОЖИЛ ТАМ, ЧАСТЬ ЗА ГОРОДОМ. СНАЧАЛА БЫЛА ДАЧА. ЕЕ МОЙ ОТЕЦ КАК-ТО КУПИЛ В ДОЛГ, А ПОТОМ МЫ ТУДА
ПЕРЕЕХАЛИ, ПОТОМУ ЧТО В КОММУНАЛКЕ, ГДЕ Я ПРОВЕЛ РАННЕЕ ДЕТСТВО, НАХОДИТЬСЯ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО ИЗ-ЗА
ПЕРЕНАСЕЛЕННОСТИ. СЕМЕЙСТВО МОЕГО ОТЦА ТОЖЕ ЖЕНИЛОСЬ, РОЖАЛО, В ОБЩЕМ, БЫЛО ЧТО-ТО
НЕВООБРАЗИМОЕ. В ПОДМОСКОВНОЙ ТАЙНИНКЕ Я ПРОЖИЛ ДЕТСТВО И ДАЖЕ ХОДИЛ ТАМ В ШКОЛУ – 11-Я
МЫТИЩИНСКАЯ СРЕДНЯЯ ШКОЛА. ВОТ ТАКАЯ ЗАГОРОДНО-ЦЕНТРОВАЯ ЖИЗНЬ БЫЛА. А ЕЩЕ ГДЕ-ТО ГОД – ЭТО Я
ПОМНЮ ОТДЕЛЬНЫМИ ЭПИЗОДАМИ, ПОТОМУ ЧТО МНЕ ТОГДА БЫЛО ТРИ ГОДА, – ПРОЖИЛ С ОТЦОМ И МАТЕРЬЮ ЗА
ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ. ЖИЛИ ГДЕ-ТО НА ЕНИСЕЕ, НИЖЕ ИГАРКИ, ОТЕЦ БЫЛ ВОЕННЫМ ИНЖЕНЕРОМ, УЧАСТВОВАЛ В
СТРОИТЕЛЬСТВЕ ЗНАМЕНИТОЙ ГУЛАГОВСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ, КОТОРАЯ ШЛА ВДОЛЬ БЕРЕГА ЛЕДОВИТОГО
ОКЕАНА. ЭТУ ДОРОГУ, КАК ИЗВЕСТНО, НЕ ДОСТРОИЛИ, ЗАТО НАРОДУ ПОЛОЖИЛИ НЕМАЛО. ПО РАССКАЗАМ МАМЫ
ЗНАЮ: ЖИЛИ В ПАЛАТКЕ. ОНА РАССКАЗЫВАЛА, ПОСРЕДИ ПАЛАТКИ СТОЯЛА ПЕЧКА, ОКОЛО КОТОРОЙ СПАТЬ БЫЛО
ЖАРКО, А СТОИЛО ЧУТЬ ОТ НЕЕ ОТОДВИНУТЬСЯ… ОЧЕНЬ ВАЖНО БЫЛО СПАТЬ НЕ ВПЛОТНУЮ К СТЕНЕ, ПОТОМУ ЧТО
УТРОМ ОБНАРУЖИВАЛ, ЧТО ПРИМЕРЗ К СТЕНКЕ, И НАДО БЫЛО ОТДИРАТЬ.
–

Жанр картотеки

КАЖДОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ЛЬВА
РУБИНШТЕЙНА - ЭТО СВОЕОБРАЗНЫЙ
МОНОСПЕКТАКЛЬ, В КОТОРОМ ЗРИТЕЛЬ УЧЕНИК, А "АКТЁР" - ЕГО МУДРЫЙ УЧИТЕЛЬ.
ЛЕВ РУБИНШТЕЙН НЕ ПРОСТО ЧИТАЕТ СВОИ
СТИХИ - ОН СЛОВНО РАСКЛАДЫВАЕТ ИЗ НИХ
ПАСЬЯНС. В ОДНОЙ ИЗ ПРОГРАММ ПОД
НАЗВАНИЕМ "ПОЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ",
ДЕЙСТВИЕ НАЧИНАЛОСЬ ОДНОИМЁННЫМ
ПРОИЗВЕДЕНИЕМ, ЧТО КАК БЫ ЗАДАВАЛО
ГЛАВНУЮ ТЕМУ ВСЕГО КОНЦЕРТА: КТО
ТАКОЙ ГЕРОЙ, И ГЕРОЙ ЛИ, ЕСТЬ ЛИ
ВООБЩЕ ГЕРОИ И ЧЕМ ОНИ ОТЛИЧАЮТСЯ
ОТ ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ? ВСЕ ЭТИ ВОПРОСЫ,
КАК И МНОГИЕ ДРУГИЕ, НЕЗАМЕТНО
ВПИСАНЫ В МЕЖДУСТРОЧИЯ
СТИХОТВОРЕНИЙ ЛЬВА РУБИНШТЕЙНА.

В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУБИНШТЕЙНА НЕТ НИКАКИХ
НАМЁКОВ, ЕСТЬ ЖИЗНЬ, САТИРИЧЕСКИ РАЗОРВАННАЯ
НА ЦИТАТЫ. ЕГО ПОЭЗИЯ, ПЕРЕСЫПАННАЯ
ВОПРОСАМИ И ОТВЕТАМИ НА НИХ, НАПОМИНАЕТ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕСТ, КОГДА ТЕБЕ ГОВОРЯТ
КАКОЕ-НИБУДЬ СЛОВО, А ТЫ ОТВЕЧАЕШЬ НА НЕГО
ПЕРВОЕ, ЧТО ПРИХОДИТ В ГОЛОВУ. А В РЕЗУЛЬТАТЕ,
СКЛАДЫВАЕТСЯ ДИАГНОЗ, ДИАГНОЗ ГЕРОЯ, ЖИТЕЛЯ
ЖИЗНИ. ИНТЕРЕСНО, ЧТО КАРТИНА ЭТА У ВСЕХ
РАЗНАЯ, НО СУТЬ ОДНО: ЭТО КАРТИНА ЖИЗНИ

ПОЭЗИЯ ЛЬВА РУБИНШТЕЙНА - СТОПКИ
КАРТОЧЕК: КАЖДАЯ ФРАЗА НА ОТДЕЛЬНОМ
ЛИСТЕ. ПОЭТ ЧИТАЕТ ФРАЗУ И ОТКЛАДЫВАЕТ
В СТОРОНУ, СЛЕДУЮЩУЮ, СЛЕДУЮЩУЮ. ОН
СЫПЛЕТ ИХ НА МАЛЕНЬКИЙ СТОЛИК, ЛЕГКО,
ПРОСТО, НАМ СЛУШАТЕЛЯМ, БЕРИТЕ, ВОТ МОЙ
ЖИЗНЕННЫЙ ОПЫТ, ВОТ ОНА ЖИЗНЬ, СЖАТАЯ
ДО ЦИТАТ, СЖАТАЯ В ОДИН ФОТОАЛЬБОМ