Активное служение людям главное свойство праведников лескова. Тема праведничества в творчестве Н.С. Лескова («Соборяне», «Очарованный странник»). Рассказы о праведниках: «Левша», «Очарованный странник»

Николай Лесков

Праведники

<Предисловие>

«Без трех праведных несть граду стояния»

При мне в сорок восьмой раз умирал один большой русский писатель. Он и теперь живет, как жил после сорока семи своих прежних кончин, наблюдавшихся другими людьми и при другой обстановке.

При мне он лежал, одинок во всю ширь необъятного дивана и приготовлялся диктовать мне свое завещание, но вместо того начал браниться,

Я могу без застенчивости рассказать, как это было и к каким повело последствиям.

Смерть писателю угрожала по вине театрально-литературного комитета, который в эту пору бестрепетною рукою убивал его пьесу. Ни в одной аптеке не могло быть никакого лекарства против мучительных болей, причиненных этим авторскому здоровью.

– Душа уязвлена и все кишки попутались в утробе, – говорил страдалец, глядя на потолок гостиничного номера, и потом, переводя их на меня, он неожиданно прикрикнул:

– Что же ты молчишь, будто черт знает чем рот набил. Гадость какая у вас, питерцев, на сердце: никогда вы человеку утешения не скажете; хоть сейчас на ваших глазах испускай дух.

Я был первый раз при кончине этого замечательного человека и, не поняв его предсмертной истомы, сказал ему:

– Чем мне вас утешить? Скажу разве одно, что всем будет чрезвычайно прискорбно, если театрально-литературный комитет своим суровым определением прекратит драгоценную жизнь вашу, но…

– Ты недурно начал, – перебил писатель, – продолжай, пожалуйста, говорить, а я, может быть, усну.

– Извольте, – отвечал я, – итак, уверены ли вы, что вы теперь умираете?

– Уверен ли? Говорю тебе, что помираю!

– Прекрасно, – отвечаю, – но обдумали ли вы хорошенько: стоит ли это огорчение того, чтобы вы кончились?

– Разумеется, стоит; это стоит тысячу рублей, – простонал умирающий.

– Да, к сожалению, – отвечал я, – пьеса едва ли принесла бы вам более тысячи рублей и потому…

Но умирающий не дал мне окончить: он быстро приподнялся с дивана и вскричал:

– Это еще что за гнусное рассуждение! Подари мне, пожалуйста, тысячу рублей и тогда рассуждай как знаешь.

– Да я, – говорю, – почему же обязан платить за чужой грех?

– А я за что должен терять?

– За то, что вы, зная наши театральные порядки, описали в своей пьесе всех титулованных лиц и всех их представили одно другого хуже и пошлее.

– Да-а; так вот каково ваше утешение. По-вашему небось все надо хороших писать, а я, брат, что вижу, то и пишу, а вижу я одни гадости.

– Это у вас болезнь зрения.

– Может быть, – отвечал, совсем обозлясь, умирающий, – но только что же мне делать, когда я ни в своей, ни в твоей душе ничего, кроме мерзости, не вижу, и за то суще мне господь бог и поможет теперь от себя отворотиться к стене и заснуть со спокойной совестью, а завтра уехать, презирая всю мою родину и твои утешения.

И молитва страдальца была услышана: он «суще» прекрасно выспался и на другой день я проводил его на станцию; но зато самим мною овладело от его слов лютое беспокойство.

«Как, – думал я, – неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей, – одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живет в моей и твоей душе, мой читатель?»

Мне это было и ужасно, и несносно, и пошел я искать праведных, пошел с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трех праведных, без которых «несть граду стояния», но куда я ни обращался, кого ни спрашивал – все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот, и другой знавали. Я и стал это записывать. Праведны они, думаю себе, или неправедны, – все это надо собрать и потом разобрать: что тут возвышается над чертою простой нравственности и потому «свято господу».

И вот кое-что из моих записей.

Глава первая

В царствование Екатерины II, у некоторых приказного рода супругов, по фамилии Рыжовых, родился сын по имени Алексашка. Жило это семейство в Солигаличе, уездном городке Костромской губернии, расположенном при реках Костроме и Светице. Там, по словарю кн. Гагарина, значится семь каменных церквей, два духовные и одно светское училище, семь фабрик и заводов, тридцать семь лавок, три трактира, два питейные дома и 3665 жителей обоего пола. В городе бывают две годовые ярмарки и еженедельные базары; кроме того, значится «довольно деятельная торговля известью и дегтем». В то время, когда жил наш герой, здесь еще были соляные варницы.

Все это надо знать, чтобы составить понятие о том, как мог жить и как действительно жил мелкотравчатый герой нашего рассказа Алексашка, или, впоследствии, Александр Афанасьевич Рыжов, по уличному прозванию «Однодум».

Родители Алексашки имели собственный дом – один из тех домиков, которые в здешней лесной местности ничего не стоят, но, однако, дают кров. Других детей, кроме Алексашки, у приказного Рыжова не было, или по крайней мере о них мне ничего не сказано.

Приказный умер вскоре после рождения этого сына и оставил жену и сына ни с чем, кроме того домика, который, как сказано, «ничего не стоил». Но вдова-приказничиха сама дорого стоила: она была из тех русских женщин, которая «в беде не сробеет, спасет; коня на скаку остановит, в горящую избу взойдет», – простая, здравая, трезвомысленная русская женщина, с силою в теле, с отвагой в душе и с нежною способностью любить горячо и верно.

Когда она овдовела, в ней еще были приятности, пригодные для неприхотливого обихода, и к ней кое-кто засылали свах, но она отклонила новое супружество и стала заниматься печеньем пирогов. Пироги изготовлялись по скоромным дням с творогом и печенкою, а по постным – с кашею и горохом; вдова выносила их в ночвах на площадь и продавала по медному пятаку за штуку. От прибыли своего пирожного производства она питала себя и сына, которого отдала в науку «мастерице»; мастерица научила Алексашку тому, что сама знала. Дальнейшую же, более серьезную науку преподал ему дьяк с косою и с кожаным карманом, в коем у него без всякой табакерки содержался нюхательный порошок для известного употребления.

Дьяк, «отучив» Алексашку, взял горшок каши за выучку, и с этим вдовий сын пошел в люди добывать себе хлеб-соль и все определенные для него блага мира.

Алексашке тогда было четырнадцать лет, и в этом возрасте его можно отрекомендовать читателю.

Творчество Н.С. Лескова (1831-1895) в целом – достаточно сложная тема. Писатель весьма необычный, ни на кого не похожий: его нельзя причислить ни к одному из литературных направлений.

Он работал весьма отчужденно от литературной среды; единомышленников имел мало, и создавал свои произведения не из расчёта на известность, а в целях анализа, изучения «текущих» моментов жизни, преимущественно – средне-низовых слоев России. Лесков изображает реальную жизнь русского человека в её невыдуманных ситуациях, в её естественном виде, подчас сгущая краски. Но среди такого подчас намеренного сгущения автор как раз и находит чистые алмазы человеческой нравственности.

В этом и проявляется самая примечательная черта художественного дарования Лескова. У него и жанр свой образовался – цикл повестей и рассказов под общим названием «Праведники». Праведников всегда было много в среде русских людей, и писатель умел рисовать их так, что они представляются реальными живыми людьми, а не кажутся придуманными идеалами.

Вот, к примеру, Рыжов, квартальный небольшого городка Солигалича («Однодум»). Исключительно честный и скромный человек, на службе всё решал по правде, взяток не брал, Божьи заповеди соблюдал, жил исключительно своим трудом. А однажды самого губернатора «пригнул» в церкви, когда тот, посещая местный храм, вошёл внутрь без молитвы. Однако губернатор понял, что квартальный только исполнил свой дол, исполнил честно и бесстрашно.

А вот генерал-майор Перский («Интересные мужчины»), который всегда был на стороне своих воспитанников; эконом Бобров, который не получал положенных ему «бригадирских» трех тысяч в год, а отдавал их тайно своим воспитанникам, выпускникам корпуса. Таким образом не всё в народной среде погрязло в тупости и эгоизме – есть и порядочность, и готовность отстоять её. Много просто добрых людей, нравственных, честных и достойных.

Лесков умел находить таких людей в русской жизни, понимал, что именно они, с виду незаметные, часто стоящие в тени, - они-то и составляют цвет нашей нации.

Показательна в этом отношении повесть-хроника «Соборяне». Это рассказ о трех священнослужителях провинциального городка: протоиерее Туберозове, священнике Бенефактове и диаконе Десницине. Самые обычные, кажется, служители Церкви; но на поверку – это истинные богатыри духа. Этим людям далеко до столичных умников, но они-то и составляют соль земли нашей ввиду своей глубокой порядочности и преданности высшим духовным идеалам. Они не обольщаются «новыми идеями», но строго и ревностно блюдут честь, защищают правду и законы. И что же? Именно они – увы! – не в чести у губернского начальства и даже архиерея. А самого ревностного из них, Туберозова, за обличения власть имущих даже отстраняли от службы.

Пророчески высказывает он в беседах со своей супругой опасения за судьбы Отечества. Туберозов встревожен, что у «просвещенных» людей процветает безверие, издевка над Родиной, растет отчуждение, «небрежение к святости семейных уз», что происходит всеобщее падение нравов и идеалов». Теперь видно, насколько чуткими и проницательными были герои Лескова.

Одна из самых загадочных работ писателя – «Очарованный странник». Это повесть о бездомном Иване Флягине, вся жизнь которого – цепь злоключений и страданий, причиной которых являлись его жажда чудесного и авантюризм. В конце концов Флягин оказывается в монастыре, в надежде остановить там «неугомонность» своей души и отыскать истинно прекрасное, как блудный сын, вернувшийся в отчий дом.

Особенно важны последние эпизоды повести, когда Флягину (в монастыре – отцу Измаилу) было ниспослано увидеть то, что другим не дано. Вдумываясь в слова апостола Павла «егда все рекут мир, нападает внезапу всегубительство», отец Измаил понял, что эти слова имеют прямое отношение к его жизни и к окружающему миру. С тех пор и стал он молиться и всех других «стал со слезами увещевать, молитесь, мол, о покорении под нозе царя нашего всякого врага и супостата, ибо близ есть нам всегубительство.. .все о Родине плакал». Здесь уже прямо возможна трактовка Флягина как пророка; и конкретно-исторический смысл его странствований, и предвидение беды, нависшей над русским народом и Отчизной, объясняются именно этим. Устами героя Лесков образно, в пророческой форме предупреждает нас: близ есть и для нас всегубительство – от распрей, лжеучений, безответственности, от недостатка уважения к Родине и власти, неверия и политической слепоты, что поставило наш народ и государство на грань гибели и распада еще на рубеже XIX-XX веков – ту грань, которая еще не миновала.

Главный смысл повести – призыв народа к отрезвлению и просветлению по нравственной линии, самой важной линии человеческого прогресса.

Едва ли не главным в лесковском творчестве было создание им ярких национальных характеров, замечательных своей нравственной чистотой и силой. Он умел находить их повсюду – людей с обостренным чувством чести, сознанием своего долга, непримиримых к действительности и одухотворенных человеколюбием. Они живут и действуют чаще всего на периферии общественной борьбы. Но эти люди, писал он, «стоя в стороне от главного исторического движения… сильнее других делают историю». Следует уточнить, что в своих художественных повествованиях автор сохранил многие реальные события и облик замечательных людей. Именно таких людей изобразил Лесков в «Инженерах-бессребрениках».

Вновь перед нами праведники. Дмитрий Брянчанинов, Михаил Чихачев, Николай Фермор. Первый – будущий святитель Игнатий. Второй – будущий схимник Михаил. Третий – военный инженер.

Эту повесть можно рассматривать как один из источников к житию святителя Игнатия. Автор освещает в основном тот период пути его, когда он был воспитанником Петербургского инженерного училища. Уже в эти годы в облике молодого юнкера проявились черты редкого благочестия и аскетической надмирности. Дружба с этим необыкновенным человеком определила и жизненный путь Михаила Чихачева:

«- Самое главное в нашем положении теперь то, - внушал он Чихачеву, - чтобы сберечь себя от гордости. …Я вижу одно верное средство для того, чтобы не поддаться опасности соблазна, который представляют люди, и ты, может быть, отгадываешь, в чем оно заключается…

Мне кажется, что я отгадываю, о чем ты думаешь.

Я думаю, что надо всегда смотреть на Богочеловека.

Ты прав.

Поверь – если мы не будем сводить с него наших мысленных глаз и будем стараться во всем Ему следовать, то для нас нет никакой опасности. Он нас спасет от опасности потерять себя во всех случаях жизни.

Верю.

И вот Он с нами, и мы в Нем, и Он в нас. Мне кажется, я понял сейчас в этих словах новый, удивительный смысл.

И я тоже.»

Многие страницы «Инженеров-бессребреников» посвящены возвышенным характеристикам двух друзей, и как итог их внутренних поисков – подвижничество, уход в монастырь.

Однако праведники Лескова – порою как одинокие воины - противостоят всем людям, а не объединяют их вокруг себя. Такова была российская действительность того времени, такова была и вера самого писателя, который все - же считал Церковь недостаточной в деле земного устроения и не понимал ее духовного значения во всей нашейжизни. Благих же намерений Лескова ни при каких условиях отвергнуть невозможно.

«За все хорошее и дурное – благодаренье Богу. Все, верно, было нужно, и я ясно вижу, как многое, что я почитал за зло, послужило мне к добру – надоумило меня, уяснило понятия и почистило сердце и характер»- писал о себе Лесков в одном из писем за три года до смерти. Поэтому, отмечая ошибки писателя, мы должны благодарить Бога за то, что был этот писатель, даже с его ошибками – но ведь и не с одними ошибками. Воспримем его мудрость – в основе своей это мудрость христианина, в которой не только некоторая неопределенность, но и, несомненно, горячая вера, которой не хватает порой и всем нам.

Ермакова Т.А., к.п.н.

Введение

Тема моего реферата весьма необычна: ”Русские праведники в произведениях Н. Лескова”. Мне интересно узнать как Лесков представляет себе праведника. Эта тема не достаточно широко описана в русской литературе, хотя такой писатель как Лесков обращался к поискам примеров праведной жизни народа.

В моем реферате я хочу проанализировать несколько произведений Лескова. Хочу посмотреть как выглядит праведник у него. Меня эта тема заинтересовала еще и тем,что писатели мало пишут на эту тему, многие вообще не касаются. Тема праведника остается как бы в стороне. Не каждый писатель берется за тему праведников, потому что жизнь праведника, жизнь по божьим законам, с одной стороны слишком проста и однообразна, а с другой стороны так насыщена и наполнена каждодневным служением людям и богу,что понимание праведника трудно донести до читателя. Я думаю, что образ праведника удался Николаю Лескову. Он описал праведника так, как я себе представляю. Вообще у Н Лескова произведения на эту тему занимают целый жизненный период.3

В реферате будет рассмотрено несколько произведений, их анализ и критические статьи на эти произведения. В моем реферате я попытаюсь выразить свои мысли и соображения по поводу этой темы.

Глава первая

Свое исследование я хотел бы начать с определения праведника Одно определение я возьму из словаря русского языка С.Ожегова, другое попытаюсь составить сам. По Ожегову: “праведник- 1. У верующих: человек, который живет праведной жизнью. Праведный, у верующих: благочестивый, соответствующий религиозным правилам. Я согласен с этим определением, но тут кое чего не хватает. У праведника очень большой духовный мир. По моему мнению, этот человек должен быть добрым, справедливым, сближенным с природой

В первой главе я начну рассматривать произведения Николая Лескова. Я хочу рассмотреть несколько его произведений. Так как произведений на эту тему у него много, более подробно исследую несколько из них: “Очарованный странник”, “Несмертельный Голован”, “Человек на часах”, “Однодум”, “Инженеры-бессребреники” и “Шерамур”.

На написание этой темы Лескова побудил разрыв с церковью. Разрыв с церковностью означал для Лескова не только критику тех или иных догматов казенного христианства. Он означал полный разрыв с официальным миром, с казенной службой во всех ее видах и формах. Отныне он довольно придирчиво отзывается о людях, так или иначе связанных с государством- хотя бы по долгу службы. Он чувствует себя протестантом, ревниво оберегающим независимость своих суждений и поступков. И здесь, как и во многих других вопросах, примером для него был Лев Толстой. Галерею лесковских праведников открывает образ Савелия Трубозорова. Пройдет всего несколько лет, и Лесков разочаруется в своих надеждах на “истинную веру”. Люди- типа старгородского протопопа- будут казаться ему столь же “далекой и милой сказкой”, как и наивные плодомасовские или простодушный силач Ахилла Десницын.

“Очарованный странник” был написан Лесковым в 1872. В этом же году Лесков предпринимает поездку по Ладожскому озеру, давшую ему фон для рассказа. Полученный материал Лесков использовал дважды. Он создал целую серию очерков “ Монашеские острова на Ладожском озере”, а затем обратился к художественному произведению. Как всегда, форма повествования была такой какая свойственна только Лескову. Она предполагала идеального рассказчика и идеальных слушателей. Лесков сознательно использует такие литературные приемы, которые уже давно разрабатывались до него и в западной литературе, и в русской. Рассказ Ивана Флягина о своих приключениях напоминает и просветительский роман 18 века с его формой жизнеописания одного лица, и романы - приключения, столь популярные в русской литературе 30-х годов 19 века.

Писатель искал свою форму повествования, откликаясь не только на литературные образы. Герой повести- бывший крепостной. В сущности, “очарованный странник” Иван Флягин- это народ, ищущий правды и справедливости на самых неизведанных дорогах. Для писателя он имел непосредственную связь с другим любимым персонажем- “Несмертельным Голованом”, который в самую лютую чуму сознательно и добровольно спасает своих односельчан от жестокой напасти. Оба они- и Иван Флягин, и Несмертельный Голован- из Орловской губернии, где прошло детство писателя. Лесков, как всегда, опирается на какие-то личные впечатления и воспоминания об уездной русской глуши, в которой попадались люди, подобные Ивану Флягину.

Если своего “Левшу” писатель сделал под русский лубок, столь популярный в простонародье, то “Очарованный странник” больше напоминает былинный эпос, герой которого “всю жизнь свою … погибал, и никак не мог погибнуть”.

Лесков не стремился запечатлеть эту провинциальную жизнь как сплошное царство мрака и беззакония. Не умалчивая о тягостных сторонах этого быта, он выводил на сцену героев, в которых отражался сам народный инстинкт, дух народа- жизнестроителя. Таким и был Иван Флягин, сын кучера из дворовых графа Каменского Орловской губернии- жестокого крепостника, упоминаемого и в других произведениях Лескова. На жизненном пути Ивана встречаются тяжелые испытания, но несмотря на них, остается жив.

Иван Северьянович- натура незаурядная, страстная. Его поступки сродни человеку экспансивному, несмотря на мужицкое обличье и простонародное одеяние. Еще в юности он спасает княжескую чету, остановив шестерку взбесившихся коней на краю пропасти, но в благодарность получает жестокую порку, “обидев” любимую барышней кошку. И так будет складываться вся его дальнейшая жизнь. Потерпев незаслуженную обиду, он бежит на юг страны, куда уходили многие крепостные; затем проходит через новые испытания, пробуя себя в самых разных “профессиях”: он на своем месте в любом положении- может быть и нянькой при больном ребенке, и опытным ремонтером по лошадиной части, и лекарем. Лесков нисколько не идеализирует своего героя. Сам Флягин не выше сознанием тех обычаев, среди которых живет, не понимает смысла некоторых своих поступков, но всегда выбирает трудную дорогу и остается неизменным в своей цели- быть в полном согласии с совестью и долгом.

Праведник Лескова рассказывает о себе, ничего не скрывая,- “развязку” с цыганкой Грушей, и трактирные похождения, и тягостную жизнь в десятилетнем плену у татар. Но с ходом повествования все мелкое и бытовое в герое отходит на задний план. Действительно, мы видим сколько страданий перенес Иван, он рассказывает о своих негативных поступках, но впечатление о нем складывается положительное. В конце повести образ русского странника вырастает в монументальную фигуру. Лескову дорого в ней как раз героическое начало, оно обещало какие-то неизведанные горизонты в самой судьбе народа.

Пройдет немало десятилетий, и Горький скажет о произведениях писателя этого цикла: “… он писал не о мужике, не о нигилисте, не о помещике, а всегда о русском человеке, о человеке этой страны. Каждый его герой- звено в цепи людей, в цепи поколений, и в каждом рассказе Лескова вы чувствуете, что его основная дума- дума не о судьбе лица, а о судьбе России”.

Обращение Лескова к новому для русской литературы герою имело большое принципиальное значение. Здесь писатель скоро почувствовал свое расхождение с людьми, когда-то особенно близкими ему. Среди них- А. Ф. Писемский, которому молодой Лесков был обязан поддержкой в трудные дни. Но теперь он находит свою дорогу,и не может не сказать об этом прямо. Так, сборнику “Три праведника и один Шерамур”,вышедшему тогда, когда цикл о праведниках уже сложился, Лесков предпослал предисловие или обращение “К читателю”, в котором описал свою ссору с другом.

В то время, когда Лесков работа над своей повестью о “Несмертельном головане”-русском крестьянине, оказавшемся способным на величайшее самопожертвование, во Франции Г. Флобер уже завершил свое произведение “Искушение святого Антония” (1874). Интересно сравнить эти произведения. У Флобера царит атмосфера безысходности и пессимизма, отражающая духовную драму своего автора. История заблуждения человеческого разума, всеобщая относительность, релятивизм нравственных ценностей, скепсис и ирония- все эти мотивы, получившие потом развитие у А. Франса- соседствуют с эстетизацией сексуальных видений, когда флоберовскому герою даже старая пальма кажется торсом обнаженной женщины.

Лесков совершенно снимает эту проблему, делая Голована девственником. Так что шантаж Фотея не имеет под собой основания. Но чтобы спасти Павлу, Голован готов нести и такое испытание. Лесков верит в силу народа. Его герой “праведник” не потому, что способен на “чудо”, не потому, что возвышается над людьми, отгородившись от них, а потому, что вместе с ними в трудную минуту. Он и гибнет, спасая ближних во время пожара.

Голован- в повести Лескова- назван молоканом, принадлежащим к одной из сект распространенных на юге России. По духу он- свободный христианин, то есть еретик. Этот духовный тип русского мыслителя очень привлекал писателя. По мысли автора, Голован далек от церковной обрядности, и его добрая, народная вера напоминала вредные, с официальной точки зрения, фантазии. Действительно Голован готов пройти через все испытания лишь бы спасти свою деревню. Он действительно был праведником, но он был далек от церкви, он был как бы “народным” праведником.

Таким же свободомыслящим философом представлен в рассказе “Однодум” полицейский квартальный Рыжиков, живший в самом начале царствования Александра первого. Лесков проповедует идею добра, а не страха и покорности властям. И это было специфической формой оппозиции, свойственной произведениям Л. Толстого 70-80 годов, как раз опубликовавшего тогда рассказ “Чем люди живы”. Любопытно, что произведение вызвало широкую полемику, в которую вмешался и Лесков. К. Леонтьев после выхода рассказа “Чем люди живы” обвинил Л. Толстого в одностороннем представлении христианства как религии добра и любви.

Герой Лескова имел свой реальный прототип- это солигалический квартальный Рыжиков, как считали современники, - человек высокой честности и удивительного бескорыстия. Сам Лесков очень ценил своих положительных героев и даже противопоставлял их обличительным картинам русской жизни, созданным в это время, едва ли не приуменьшая значение последних.

Наиболее известен рассказ Лескова из цикла о “праведниках” “Человек на часах”, тоже относящийся к николаевской эпохе и основанный на реальных событиях, к тому же встреченный одобрением и читателей, и критики. Это редкое единодушие объяснялось и блестящим мастерством писателя, и той редкой иронией, с которой он повествовал о рядовом Постникове- простом русском герое, получивший наказание “на теле” потому, что спас утопающего в Неве. Фантасмагория “ замундированной империи” Николая первого раскрывалась в проступке часового, покинувшего свой пост у Зимнего дворца ради спасения человека. Все озабочены больше всего тем, чтобы наградить за спасение утопающего случайного офицера, проезжавшего в тот момент по набережной, и скрыть действительного “виновника” происшедшего. И каждый получает свое: офицер- орден, а рядовой Постников двести розог. Даже сам владыка,в котором читатели узнали Филарета- автора манифеста об освобождении крестьян, ничего не мог возразить против этого- наоборот, выразил полное согласие с решением подполковника Свиньина, приказавшего выпороть рядового, хотя батальонный командир чувствовал некоторое смущение от неожиданного конца всего дела. Ведь рядовой Постников “понимал, что, спасая жизнь другому человеку, он губит самого себя… Это высокое, святое чувство!”,- говорит Свиньин, воспитанный в христианской вере митрополиту. Но владыка с этим не согласился: “Святое известно богу, наказание на теле простолюдину не бывает губительно и не противоречит ни обычаю народов, ни духу Писания. Лозу гораздо легче перенесть на грубом теле, чем такое страдание в духе”.

И добрый и участливый Миллер, начальник караула, где был Постников, и “христианолюбивый” Свиньин, приказавший выпороть Постникова, и обер-полицмейстер Кокошин- все понимали, что он совершил героический поступок, но в николаевское время он мог обернутся большой неприятностью для всех невольных участников этого дела. К общему удовольствию, находчивый обер-полицмейстер “повернул” дело так, хвастуна офицера наградили, и Постников отделался легко- экзекуцией при строе “как следует”.

Создавая свои произведения “о праведниках”, относящиеся к недавнему прошлому, Лесков использует приемы документальной прозы. Как правило, герои его- реальные люди, жившие в то время, которое очень интересовало писателя. Но он не следовал формулярному списку, когда рассказывал об их жизни, его интересовали типические черты эпохи, характерные события и явления, дающие красочное представление о ней.

Рассказы Лескова о праведниках, живущих в самую глухую пору, и были такими “живыми впечатлениями” от ушедшего времени. К этому циклу произведений он относил и рассказ “Инженеры-бессребреники”, который сам автор очень ценил, видя в нем свой посильный писательский ответ людям “банковского” времени. Русские газеты, журналы 70-80-х годов были полны сообщениями о биржевых спекуляциях, об аферах с железными дорогами, которые строились ненадежно, на скорую руку. Часто происходили железнодорожные катастрофы со значительными человеческими жертвами. “Кукуевская катастрофа” в глазах современников стала символом капиталистической России. Железные дороги долгое время не только строились частными подрядчиками, во всю обворовавшими государственную казну и нещадно эксплуатировавшими рабочих-строителей, но и принадлежали этим новоявленным королям, выразительный портрет которым дал С. Ю. Витте в своих воспоминаниях.

Лесков пытался противопоставлять бессребреников “героям”нового времени, стремясь издать рассказ в “Дешевой библиотеке”. Персонажи произведения- реально существующие люди, такие, как выпускник Главного инженерного училища Д. Брянчанинов и его более молодые товарищи- М. Чихачев и Н. Фермор, избравшие в условиях николаевского царствования самый трудный путь- путь бескорыстного служения людям и общему делу. Но столкнувшись по роду службы с многочисленными злоупотреблениями, которые были в самом духе времени, и не в силах бороться с ними, они уходят в отставку- Д. Брянчанинов и М. Чихачев избирают духовное поприще, а Н. Фермор, друживший с Н. Некрасовым, умирает совсем молодым. Лесков подчеркивает в них “христианский” аскетизм, гражданское мужество и личное бескорыстие. Но самые лучшие намерения их оказались в разладе со временем, и судьба почти всех лесковских праведников глубоко трагична.

Тогда, пишет Лесков, “желательны были люди стереотипного издания”, которые походили бы одни на других “как одноформенные пуговицы”. Инженеры-бессребреники к ним не принадлежали, хотя их участь не помешала писателю напомнить своему изверившемуся о славном имени русского инженера, не имевшего ничего общего с нынешними подрядчиками и “королями”.Такими в представлении многих были известные инженеры Дмитрий Иванович Журавский, талантливый строитель железнодорожных мостов, проектировщик и строитель магистрали Москва-Петербург, основоположник отечественной транспортной науки Павел Петрович Мельников, памятник которому стоит на станции Любань Октябрьской железной дороги, и многие другие.

Среди произведений Лескова 70-х годов рассказ “Шерамур” также примыкает к циклу рассказов о праведниках, хотя сам писатель вначале печатал его в книге отдельно и даже назвал свой сборник так: “Три праведника и один Шерамур” (1880).

“Шерамур”- рассказ о русском нигилисте 70-х годов, ничем не напоминавшем своего отдаленного дворянского предшественника- тургеневского Рудина, которого Лесков не случайно упоминает в своем произведении. Проводя между ними параллель Лесков пишет: “Это даже жалостно и жутко сравнивать. Там у всех есть вид и содержание и свой нравственный облик, а это… именно что-то цыганами одобренное; какая-то затерть, потерявшая признаки чекана. Какая-то бедная, жалкая изморина…”.

Писатель дает портрет русского нигилиста, попавшего в политическую историю, а затем уехавшего за границу. Бросается в глаза его сходство с “овцебыком” Василием Богословским- героем раннего рассказа Лескова, “агитатором” середины 50-х годов, ушедшим в народ в поисках правды. Как и он, Шерамур испытывает множество искушений, жизнь бросает его, как ненужную ветошь, из одной пропасти в другую, причем “жратва была пункт его помешательства: он о ней думал сытый и голодный, во всякое время- во дни и нощи”. Отец его- дворянин, мать- из крепостных, но он никого не знает. Шерамур становится студентом Технологического института, давшего большое число народников 70-х годов, но попав в “историю”, бросает его. Затем, подобно герою романа Тургенева “Новь” Нежданову, едет в провинцию учителем, попадает в аристократическую семью, находившуюся под влиянием проповеди уже известного лорда Редстока, уходит из нее пешком в Москву, а от туда- в “Женевку”, к русским эмигрантам.

Шерамур, пишет Лесков, “герой брюха; его девиз- жрать, его идеал- кормить других”.Эта странная характеристика героя имело свое основание, ибо на своем жизненном пути он видел только голод и холод. Будучи студентом, он научился подражать вою волков: техноложцы так пугали хозяйку, если она не давала хлеба и дров. В Париже Шерамур берется за любую работу, ради кормежки и остается таким же по-русски беспечным: для него жизнь копейка, как для Ахиллы Десницына.

Произведений Лескова на тему праведничества много, их можно анализировать очень долго, ведь эта тема занимает целый жизненный период в жизни автора. Лесков создал своего неповторимого праведника. Люди из разных слоев общества были праведниками в его произведениях. Только у Лескова вы можете найти столько произведений на эту тему. Без его произведений литературная галерея праведников не была бы закончена. Лесков сделал огромный вклад в понимание этой темы.

Список литературы

1. Владимир Семенов. Николай Лесков-время и книги.
2. Николай Лесков. Повести и рассказы.
3. Маранцман. Учебник по литературе.
4. Хрестоматия по литературе.

Сочинение

Праведник Лескова рассказывает о себе, ничего не скрывая,- «развязку» с цыганкой Грушей, и трактирные похождения, и тягостную жизнь в десятилетнем плену у татар. Но с ходом повествования все мелкое и бытовое в герое отходит на задний план. Действительно, мы видим сколько страданий перенес Иван, он рассказывает о своих негативных поступках, но впечатление о нем складывается положительное. В конце повести образ русского странника вырастает в монументальную фигуру. Лескову дорого в ней как раз героическое начало, оно обещало какие-то неизведанные горизонты в самой судьбе народа.

Писатель искал свою форму повествования, откликаясь не только на литературные образы. Герой повести бывший крепостной. В сущности, «очарованный странник» Иван Флягин- это народ, ищущий правды и справедливости на самых неизведанных дорогах. Для писателя он имел непосредственную связь с другим любимым персонажем- «Несмертельным Голованом», который в самую лютую чуму сознательно и добровольно спасает своих односельчан от жестокой напасти. Оба они и Иван Флягин, и Несмертельный Голован из Орловской губернии, где прошло детство писателя. Лесков, как всегда, опирается на какие-то личные впечатления и воспоминания об уездной русской глуши, в которой попадались люди, подобные Ивану Флягину.

«Очарованный странник» был написан Лесковым в 1872. В этом же году Лесков предпринимает поездку по Ладожскому озеру, давшую ему фон для рассказа. Полученный материал Лесков использовал дважды. Он создал целую серию очерков «Монашеские острова на Ладожском озере», а затем обратился к художественному произведению. Как всегда, форма повествования была такой какая свойственна только Лескову. Она предполагала идеального рассказчика и идеальных слушателей. Лесков сознательно использует такие литературные приемы, которые уже давно разрабатывались до него и в западной литературе, и в русской. Рассказ Ивана Флягина о своих приключениях напоминает и просветительский роман 18 века с его формой жизнеописания одного лица, и романы – приключения, столь популярные в русской литературе 30-х годов 19 века.

Если своего «Левшу» писатель сделал под русский лубок, столь популярный в простонародье, то «Очарованный странник» больше напоминает былинный эпос, герой которого «всю жизнь свою … погибал, и никак не мог погибнуть».

На написание этой темы Лескова побудил разрыв с церковью. Разрыв с церковностью означал для Лескова не только критику тех или иных догматов казенного христианства. Он означал полный разрыв с официальным миром, с казенной службой во всех ее видах и формах. Отныне он довольно придирчиво отзывается о людях, так или иначе связанных с государством хотя бы по долгу службы. Он чувствует себя протестантом, ревниво оберегающим независимость своих суждений и поступков. И здесь, как и во многих других вопросах, примером для него был Лев Толстой. Галерею лесковских праведников открывает образ Савелия Трубозорова. Пройдет всего несколько лет, и Лесков разочаруется в своих надеждах на «истинную веру». Люди типа старгородского протопопа- будут казаться ему столь же «далекой и милой сказкой», как и наивные плодомасовские или простодушный силач Ахилла Десницын.

Лесков не стремился запечатлеть эту провинциальную жизнь как сплошное царство мрака и беззакония. Не умалчивая о тягостных сторонах этого быта, он выводил на сцену героев, в которых отражался сам народный инстинкт, дух народа жизнестроителя. Таким и был Иван Флягин, сын кучера из дворовых графа Каменского Орловской губернии жестокого крепостника, упоминаемого и в других произведениях Лескова. На жизненном пути Ивана встречаются тяжелые испытания, но несмотря на них, остается жив.

Пройдет немало десятилетий, и Горький скажет о произведениях писателя этого цикла: «… он писал не о мужике, не о нигилисте, не о помещике, а всегда о русском человеке, о человеке этой страны. Каждый его герой- звено в цепи людей, в цепи поколений, и в каждом рассказе Лескова вы чувствуете, что его основная дума дума не о судьбе лица, а о судьбе России». Произведений Лескова на тему праведничества много, их можно анализировать очень долго, ведь эта тема занимает целый жизненный период в жизни автора. Лесков создал своего неповторимого праведника. Люди из разных слоев общества были праведниками в его произведениях. Только у Лескова вы можете найти столько произведений на эту тему. Без его произведений литературная галерея праведников не была бы закончена. Лесков сделал огромный вклад в понимание этой темы.

Иван Северьянович натура незаурядная, страстная. Его поступки сродни человеку экспансивному, несмотря на мужицкое обличье и простонародное одеяние. Еще в юности он спасает княжескую чету, остановив шестерку взбесившихся коней на краю пропасти, но в благодарность получает жестокую порку, «обидев» любимую барышней кошку. И так будет складываться вся его дальнейшая жизнь. Потерпев незаслуженную обиду, он бежит на юг страны, куда уходили многие крепостные; затем проходит через новые испытания, пробуя себя в самых разных «профессиях»: он на своем месте в любом положении- может быть и нянькой при больном ребенке, и опытным ремонтером по лошадиной части, и лекарем. Лесков нисколько не идеализирует своего героя. Сам Флягин не выше сознанием тех обычаев, среди которых живет, не понимает смысла некоторых своих поступков, но всегда выбирает трудную дорогу и остается неизменным в своей цели- быть в полном согласии с совестью и долгом.

Другие сочинения по этому произведению

Загадочная русская душа" в повести Н. Лескова "Очарованный странник Анализ эпизода из повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Анализ эпизода «Происшествие с Грушей» (повесть Н. С. Лескова «Очарованный странник») В чём очарование Ивана Флягина? (поповести Н. С. Лескова «Очарованный странник») В чём смысл названия повести Н. С. Лескова «Очарованный странник»? Женские образы в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Жизненный путь Ивана Флягина (по повести Н. С. Лескова «Очарованный странник») Иван Флягин - правдоискатель земли русской (по повести Н. С. Лескова "Очарованный странник") Иван Флягин в повести Лескова "Очарованный странник" Иван Флягин — главный герой повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Иван Флягин – образ, воплощающий черты русского национального характера Кто такой Иван Северьяныч Флягин: грешник или праведник? Мир образов Лескова Образ Ивана Флягина в повести Н. С. Лескова "Очарованный странник" Образ Ивана Флягина в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник». Образ Флягина Очарованный странник - самый значительный герой Н. С. Лескова Почему повесть Н. С. Лескова названа «Очарованный странник»? Праведен или грешен Иван Флягин Россия в повести Н.С. Лескова "Очарованный странник" Русский национальный характер в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Русский национальный характер — цель изображения повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Русский характер в рассказах Н. С. Лескова Свобода и необходимость в "Войне и мире" Л. Н. Толстого и "Очарованном страннике" Н. С. Лескова Своеобразие авторского подхода к изображению героя в повести Н. Лескова "Очарованный странник" Своеобразие авторского подхода к изображению героя в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» Смысл названия повести Н. С. Лескова "Очарованный странник" Смысл странствий Ивана Флягина (По очерку Лескова «Очарованный странник») Странник Лескова Творчество Н.С. Лескова (Рассказ "Очарованный странник") Тема странничества в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник». Традиции фольклора и древнерусской литературы в повести Н. С. Лескова "Очарованный странник" Анализ текста повести «Очарованный странник» Какие черты русского национального характера воплощены в Иване Северьяновиче Флягине Жанр, сюжет, композиция, образ главного героя Характеристика Ивана Флягина в повести Лескова «Очарованный странник» Житие русского грешника в повести «Очарованный странник» Смысл слова «Странник» в одноименной повети Лескова Сюжет и проблематика повести “Очарованный странник” Жизненные перипетии главного героя повести «Очарованный странник» Традиции древнерусской литературы в повести «Очарованный странник» Иван Северьяныч Флягин человек особенный, исключительный, странной и необычной судьбы Загадки лесковского сказа на примере повести «Очарованный странник» Законы художественного мира Лескова Флягин - характеристика литературного героя Русские праведники в произведениях Н.С. Лескова (на прмиере «Очарованный странник») Образ Ивана Флягина в повести Н. Лескова "Очарованный странник" Образ Флягина в повести «Очарованный странник» Сюжет повести Лескова «Очарованный странник» Повествовательная организация повести «Очарованный странник» Смысл названия повести Николая Лескова “Очарованный странник” Образ Ивана Флягина в повести Лескова "Очарованный странник" Герой повести-очерка Лескова «Очарованный странник» Иван Флягин правдоискатель земли русской История создания повести «Очарованный странник» Нравственность и гуманизм русского человека в повести «Очарованный странник» Изображение русского национального характера в произведениях Н.С.Лескова (на примере произведения "Очарованный странник").

История создания цикла "Праведники" такова. Однажды Н.С.Лескова обвинили в том, что он во всех соотечественниках видит лишь одни гадости и мерзости. Тогда писатель дал обет: найти среди "грешных" мира сего кристально чистого человека, праведника, показать величие русской души.

И стал Лесков "искать праведных" по всей земле русской: в столицах и в глуши, в преданьях старины и в газетных сводках, среди разных сословий и укладов. И нашел их – бескорыстных чудаков и мастеров-самоучек, мучеников и страдальцев, человеколюбцев и философов…

Николай Лесков
Праведники

<Предисловие>
"Без трех праведных несть граду стояния"

При мне в сорок восьмой раз умирал один большой русский писатель. Он и теперь живет, как жил после сорока семи своих прежних кончин, наблюдавшихся другими людьми и при другой обстановке.

При мне он лежал, одинок во всю ширь необъятного дивана и приготовлялся диктовать мне свое завещание, но вместо того начал браниться,

Я могу без застенчивости рассказать, как это было и к каким повело последствиям.

Смерть писателю угрожала по вине театрально-литературного комитета, который в эту пору бестрепетною рукою убивал его пьесу. Ни в одной аптеке не могло быть никакого лекарства против мучительных болей, причиненных этим авторскому здоровью.

– Душа уязвлена и все кишки попутались в утробе, – говорил страдалец, глядя на потолок гостиничного номера, и потом, переводя их на меня, он неожиданно прикрикнул:

– Что же ты молчишь, будто черт знает чем рот набил. Гадость какая у вас, питерцев, на сердце: никогда вы человеку утешения не скажете; хоть сейчас на ваших глазах испускай дух.

Я был первый раз при кончине этого замечательного человека и, не поняв его предсмертной истомы, сказал ему:

– Чем мне вас утешить? Скажу разве одно, что всем будет чрезвычайно прискорбно, если театрально-литературный комитет своим суровым определением прекратит драгоценную жизнь вашу, но…

– Ты недурно начал, – перебил писатель, – продолжай, пожалуйста, говорить, а я, может быть, усну.

– Извольте, – отвечал я, – итак, уверены ли вы, что вы теперь умираете?

– Уверен ли? Говорю тебе, что помираю!

– Прекрасно, – отвечаю, – но обдумали ли вы хорошенько: стоит ли это огорчение того, чтобы вы кончились?

– Разумеется, стоит; это стоит тысячу рублей, – простонал умирающий.

– Да, к сожалению, – отвечал я, – пьеса едва ли принесла бы вам более тысячи рублей и потому…

Но умирающий не дал мне окончить: он быстро приподнялся с дивана и вскричал:

– Это еще что за гнусное рассуждение! Подари мне, пожалуйста, тысячу рублей и тогда рассуждай как знаешь.

– Да я, – говорю, – почему же обязан платить за чужой грех?

– А я за что должен терять?

– За то, что вы, зная наши театральные порядки, описали в своей пьесе всех титулованных лиц и всех их представили одно другого хуже и пошлее.

– Да-а; так вот каково ваше утешение. По-вашему небось все надо хороших писать, а я, брат, что вижу, то и пишу, а вижу я одни гадости.

– Это у вас болезнь зрения.

– Может быть, – отвечал, совсем обозлясь, умирающий, – но только что же мне делать, когда я ни в своей, ни в твоей душе ничего, кроме мерзости, не вижу, и за то суще мне господь бог и поможет теперь от себя отворотиться к стене и заснуть со спокойной совестью, а завтра уехать, презирая всю мою родину и твои утешения.

И молитва страдальца была услышана: он "суще" прекрасно выспался и на другой день я проводил его на станцию; но зато самим мною овладело от его слов лютое беспокойство.

"Как, – думал я, – неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей, – одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живет в моей и твоей душе, мой читатель?"

Мне это было и ужасно, и несносно, и пошел я искать праведных, пошел с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трех праведных, без которых "несть граду стояния", но куда я ни обращался, кого ни спрашивал – все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот, и другой знавали. Я и стал это записывать. Праведны они, думаю себе, или неправедны, – все это надо собрать и потом разобрать: что тут возвышается над чертою простой нравственности и потому "свято господу".

И вот кое-что из моих записей.

Однодум

Глава первая

В царствование Екатерины II, у некоторых приказного рода супругов, по фамилии Рыжовых, родился сын по имени Алексашка. Жило это семейство в Солигаличе, уездном городке Костромской губернии, расположенном при реках Костроме и Светице. Там, по словарю кн. Гагарина, значится семь каменных церквей, два духовные и одно светское училище, семь фабрик и заводов, тридцать семь лавок, три трактира, два питейные дома и 3665 жителей обоего пола. В городе бывают две годовые ярмарки и еженедельные базары; кроме того, значится "довольно деятельная торговля известью и дегтем". В то время, когда жил наш герой, здесь еще были соляные варницы.

Все это надо знать, чтобы составить понятие о том, как мог жить и как действительно жил мелкотравчатый герой нашего рассказа Алексашка, или, впоследствии, Александр Афанасьевич Рыжов, по уличному прозванию "Однодум".

Родители Алексашки имели собственный дом – один из тех домиков, которые в здешней лесной местности ничего не стоят, но, однако, дают кров. Других детей, кроме Алексашки, у приказного Рыжова не было, или по крайней мере о них мне ничего не сказано.

Приказный умер вскоре после рождения этого сына и оставил жену и сына ни с чем, кроме того домика, который, как сказано, "ничего не стоил". Но вдова-приказничиха сама дорого стоила: она была из тех русских женщин, которая "в беде не сробеет, спасет; коня на скаку остановит, в горящую избу взойдет", – простая, здравая, трезвомысленная русская женщина, с силою в теле, с отвагой в душе и с нежною способностью любить горячо и верно.

Когда она овдовела, в ней еще были приятности, пригодные для неприхотливого обихода, и к ней кое-кто засылали свах, но она отклонила новое супружество и стала заниматься печеньем пирогов. Пироги изготовлялись по скоромным дням с творогом и печенкою, а по постным – с кашею и горохом; вдова выносила их в ночвах на площадь и продавала по медному пятаку за штуку. От прибыли своего пирожного производства она питала себя и сына, которого отдала в науку "мастерице"; мастерица научила Алексашку тому, что сама знала. Дальнейшую же, более серьезную науку преподал ему дьяк с косою и с кожаным карманом, в коем у него без всякой табакерки содержался нюхательный порошок для известного употребления.

Дьяк, "отучив" Алексашку, взял горшок каши за выучку, и с этим вдовий сын пошел в люди добывать себе хлеб-соль и все определенные для него блага мира.

Алексашке тогда было четырнадцать лет, и в этом возрасте его можно отрекомендовать читателю.

Молодой Рыжов породою удался в мать: он был рослый, плечистый, – почти атлет, необъятной силы и несокрушимого здоровья. В свои отроческие годы он был уже первый силач и так удачно предводительствовал стеною на кулачных боях, что на которой стороне был Алексашка Рыжов, – та считалась непобедимою. Он был досуж и трудолюбив. Дьякова школа дала ему превосходный, круглый, четкий, красивый почерк, которым он написал старухам множество заупокойных поминаний и тем положил начало самопитания. Но важнее этого были те свойства, которые дала ему его мать, сообщившая живым примером строгое и трезвое настроение его здоровой душе, жившей в здоровом и сильном теле. Он был, как мать, умерен во всем и никогда не прибегал ни к чьей посторонней помощи.

В четырнадцать лет он уже считал грехом есть материн хлеб; поминания приносили немного, и притом заработок этот, зависящий от случайностей, был непостоянен; к торговле Рыжов питал врожденное отвращение, а оставить Солигалич не хотел, чтобы не разлучаться с матерью, которую очень любил. А потому надо было здесь же промыслить себе занятие, и он его промыслил.