Славны добрыми делами. Нижегородское купечество в конце XVIII – первой четверти XIX века: численность и гильдейский состав

В традициях нижегородского купечества было: «Прибыль превыше всего, но честь превыше прибыли». У этих традиций глубокие корни. Издревле велось меж лучшими предприимчи выми людьми исполнять четыре главные заповеди: первая – добро наживать путями праведными, вторая – добытое употреблять с разумом, третья – не жалеть доли для тех, кто в нужде, четвертая – попусту не искушать судьбу. Задолго до знаменитого «Домостроя» русские торговцы ставили на первое место нравственность и без молитвы никакие серьезные дела не затевали. Так и шло веками.

В XVI ли, в XVII ли веке, не говоря уж о столетиях более ранних, по всей Руси славились купеческие имена, и среди них нижегородские. А и как было не прославиться нижегородцам? Мимо их домов проходил один из самых древних торговых путей – сама голубая Волга. И не от нижегородских ли причалов напоследок отчалил когда-то с кладью да припасами знаменитей ший из знаменитых купцов тверяк Афанасий Никитин, направляясь в сказочную Индию? Да и нижегородские торговые люди во все стороны света хаживали. И в запредельную Мангазею, пожалуй, не единожды дорожку торили.

Товар, бывало, теряли, а честь – никогда. И не родовитость купца поднимала – благодетельность. Всякий знал, что добрый торговец никогда совестью не поступится: правда – кус купленный, а неправда – краденый. Если кто нечист на руку – позора не избежит, суда мирского не минует, а где позор – там разор.

Недаром на торгового человека Кузьму Минина, поднявшего люд честной па освобождение России от иноземного ворога да от своих изменников, целые поколения стали равняться как на нравственный образец.

В «Писцовых книгах» называются среди посадских жителей Нижнего Новгорода «лучшие люди», что по Волге «на низ и верх ходят судами и которые промышляют всякими товарами помногу». Хорошо известен был купец гостиной сотни Семен Задорин, занятый торговлей солью и рыбой.

Знали в Нижнем именитых Строгановых, что берег Оки уставляли соляными амбарами.

Предприимчивость и даровитость создавали славу нижегородским купцам Олисовым, Болотовым, Пушниковым, Щепетильниковым, Оловянниковым. Благоприятные условия, а порой, наоборот, самые сложные препятст вия сопутствовали продвижению наиболее способных и упорных людей из парода в купеческое сословие, в первые ряды промышленников и финансис тов.

Особенно много талантов среди купцов появилось в России в пореформенную пору. Самыми крепкими оказывались выходцы из старообрядческих семей, где воспитание было весьма суровым. Они-то и стали костяком нижегородского купечества. Если уж кто выбивался в люди, то зачастую вовсе не по воле случая. А что касается пройдох, самодуров и выжиг из числа купцов, то о них пре красно сказал тот же помянутый выше Рябушинский: «Верно, были такие люди, и немало, и по именам иных я знаю, а корить не буду. Да к тому же во многих не одно только плохое, а и хорошее было; у кого ум, у кого талант, у кого размах, у кого щедрость. Не буду я ни их, ни родной город срамить и позорить, а буду за тех, кого знаю, Богу молиться».

ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ Федор Петрович

В 1816 году председателем городской Думы был избран ее гласный Федор Петрович Переплетчиков, сыгравший выдающуюся роль в истории развития и благоустройства Нижнего Новгорода. Переплетчиков происходил из купеческой семьи, занимавшейся канатным промыслом, весьма распространенным в Нижнем во времена парусного судоходства (в ту пору в районе современных улиц Короленко, Новой и Горького стояли многочисленные канатопрядильни). Федор Петрович достиг в наследственном деле большого искусства. Переплетчиковские канаты ценились по всей Волге. Но наибольшую известность Федору Петровичу принесло не предпринимательство, а деятельность на ниве городского самоуправления. Он трижды избирался городским головой и прославился как рачительный хозяйственник и щедрый благотворитель.
И современники, и потомки оценивали его деятельность только в превосходной степени: самый щедрый благотворитель (доходами переплетчиковского капитала пользовались городские деятели даже в 1918 году!); самый обаятельный (умение убеждать слушателей, быть интереснейшим собеседником вызывало зависть современников; Переплетчикову удалось очаровать даже всероссийского самодержца Николая I); самый дальновидный (именно этому городскому голове Нижний обязан многими строениями и начинаниями); самый замечательный и знаменитый (его именем была названа улица города, а 10 января ежегодно в церквях Нижнего служили вечное поминовение по Ф.П. Переплетчикову).
На момент избрания гласным Переплетчикову был только 31 год, но он уже пользовался в городе уважением. Недаром ему доверили городскую казну со всей денежной отчетностью. В качестве главного городского финансиста Федор Петрович в 1812 году принял деятельное участие в сборе средств на нужды народного ополчения. Он показал также пример бескорыстной заботы о беженцах из Москвы, всеми силами старался облегчить нужды москвичей. Некоторых из них он приютил в собственном доме.

В 1816 году, когда Переплетчиков был избран председателем Городской Думы, страшный пожар уничтожил Макарьевскую ярмарку. Переплетчиков выступил как убежденный сторонник возобновления этой ярмарки не на прежнем месте, у стен монастыря, а в Нижнем. Он понимал, какие выгоды это принесет городу, и сделал все, чтобы этот перенос состоялся. И не ошибся в расчетах. С 1817 года Нижний Новгород стал на глазах богатеть, благоустраиваться и расширяться.
Сведения о выдающихся гражданах Нижнего Новгорода из купеческого сословия взяты из разных источников.
В 1831 году от холеры скончались две дочери Ф.П. Переплетчикова. Он сильно переживал горечь утраты и решил пожертвовать часть своего состояния на помощь бедным. 15 января 1832 года городская Дума рассмотрела письмо Переплетчикова, в котором он передавал в дар городу принадлежащие ему 8 корпусов Никольского рынка, с тем, чтобы доходы от сдачи в аренду этих помещений шли неимущим.

Еще одним значительным даром Переплетчикова городу был завещанный им в пользу городской Думы каменный дом с двумя флигелями и участком земли (ныне ул. Рождественская, 6). В завещании Федор Петрович указал, что после его кончины доходы с этого дома должны поступать в распоряжение городского головы в пользу «богоугодных заведений и неимущих Нижнего Новгорода жителей». Согласно воле Переплетчикова городской голова должен был лично распоряжаться этими деньгами, ни перед кем не отчитываясь, поскольку, как особо подчеркнул Федор Петрович в завещании, «на сию должность всегда избираются люди честные, благоразумные и благорасположенные к собратьям», которые не воспользуются этим доходом в свою пользу, а употребят его «на вспомоществование бедным».
В 1834-1836 гг. в городской Думе вновь председательствовал Ф.П. Переплетчиков, в третий раз исправлявший должность городского головы. Это трехлетие прошло под знаком двух приездов императора Николая I, вследствие которых Нижний Новгород совершенно преобразился.
Царь уже третий год объезжал русские города и везде давал толчок к строительству дорог и благоустройству. Так произошло и в Нижнем Новгороде. К этому времени стало окончательно ясно, что город не справляется с наплывом грузов и приезжих в летний ярмарочный сезон. Подводы с товарами шли с Муромского и Казанского трактов на ярмарку через кремль. Однако ворота Дмитриевской и Ивановской башен оказались для их потока слишком малы, из-за чего возникали многочасовые заторы. К такому количеству возов не были приспособлены и улицы. Они были узки и довольно беспорядочно застроены деревянными домами усадебного типа.

Царь Николай был сведущ в инженерном деле и архитектуре, поэтому все недостатки планировки Нижнего Новгорода сразу бросились ему в глаза. Во время пребывания в Нижнем (10-12 октября 1834 года) он повелел кардинально перестроить город, дав архитекторам и должностным лицам целый ряд детальных указаний. Получил их и городской голова.
Федор Петрович был призван в кабинет царя (Николай остановился в доме военного губернатора на Большой Покровской). Перед государем лежал старый план города (1824 г.), который по царской воле должен был коренным образом измениться. Император подробно посвятил Переплетчикова и других представителей местной власти в свои замыслы. Важнее всего было сделать съезды для транспорта в обход кремля. Их направление Николай собственноручно начертил на плане. Всего перечень царских повелений по благоустройству города составил список из 33 пунктов. Император, в частности, распорядился выкупить все частные дома в кремле, устроить вдоль его стены бульвар, возвести Верхневолжскую и Нижневолжскую набережные, развести сад по берегу Волги, спрямить улицы, построить новые казармы и ряд других зданий.
Вопрос о возведении казарм на будущей Нижневолжской набережной Николай также лично обсуждал с председателем Думы Переплетчиковым. Их сооружение должно было, наконец, избавить горожан от постоя солдат (кремлевские казармы не могли вместить всех военнослужащих гарнизона). Средства на строительство собрала городская Дума, введя особый сбор с «недвижимых имуществ» нижегородцев.


Прочие работы по благоустройству города велись за государственный счет. Для их финансирования 5 января 1836 года был введен сбор с судов, привозящих товары на ярмарку. Однако горожанам приходилось нести большие расходы по переносу собственных домов на новые места в связи с перепланировкой улиц. Но и здесь государство пришло им на помощь. В Нижегородский приказ общественного призрения (губернское учреждение, ведавшее «социальной сферой» и одновременно имевшее право вести кредитно-финансовую деятельность) был помещен т. н. «вспомогательный капитал». В 1836 году городская Дума рассмотрела вопрос о займе из него для выдачи в ссуду жителям на постройку домов.
15-17 августа 1836 года Нижний Новгород вновь посетил Николай I. Он проверил ход работ и дал еще 54 указания по благоустройству города.
16 августа в Главном ярмарочном доме состоялся торжественный прием должностных лиц города и дворянства. Там император особо выделил городского голову Ф.П. Переплетчикова, обратившись к нему как к представителю нижегородских купцов, «сограждан знаменитейшего из этого сословия Козьмы Минина».
Надо сказать, что Николай Первый с глубоким уважением относился к памяти спасителя Москвы и даже захотел узнать, не осталось ли в Нижнем его потомков. Переплетчиков близко к сердцу принял это желание государя и принялся исследовать родовое древо Минина. Интерес к личности Минина дал толчок к еще одной благотворительной инициативе Переплетчикова. В 1836 году городская Дума рассмотрела дело «о сооружении в Нижнем Новгороде дома под названием Мининского для призрения бедных граждан и отставных заслуженных воинов». Переплетчиков дал на это 1000 рублей личных денег и собрал с других жертвователей еще 4500 рублей. Но это начинание реализовалось только через 30 лет.

БЛИНОВЫ Федор Андреевич, Аристарх Андреевич, Николай Андреевич

Одним из ярких представителей нижегородской купеческой элиты был Федор Блинов. Начинал он с торговли хлебом и солью. Обзавелся шестью пароходами («Лев», «Голубь», «Воевода», «Блинов», «Помощник», «Север»). С их помощью оборотистый купец перевозил по Волге хлебные грузы, а также доставлял соль из Астрахани и Перми до Рыбинска (только астраханской осадочной соли-«эльтонки» до 350 тыс. пудов за сезон). Размол соли Блинов осуществлял в Нижнем Новгороде на конной мельнице, которую построил на Софроновской площади (ныне пл. Маркина).
Соляное дело было очень выгодным, но таило много опасных соблазнов. В 1869 году за участие «по легкомыслию» в растрате казенной соли и за нарушение установленных правил ведения торговых книг Блинов был приговорен к аресту при тюрьме на семь дней и возмещению казенного ущерба в сумме 150 096 рублей 70 копеек. После этого он занимался только хлебным делом. Вместе с младшими братьями Аристархом и Николаем Федор Андреевич владел мельницами в Нижегородской и Казанской губерниях, торговал зерном, мукой и крупами в Нижнем Новгороде, Казани, Москве и Петербурге.

Блинов был щедрым благотворителем и много сделал для города. На свои средства он замостил Софроновскую площадь и Успенский съезд к Оке (1861 г.), сделал крупное пожертвование на создание Нижегородского городского общественного банка. Тысячу рублей он дал на устройство временной лечебницы для холерных больных (1872 г.), 6 тысяч рублей - на учреждение при Первом детском приюте ремесленных классов (1874 г.), 5 тысяч - на устройство прачечной во Втором детском приюте (1876 г.), 3 тысячи рублей - на ремонт зданий детских приютов (1877 г.). Наконец, со своими братьями Аристархом и Николаем он пожертвовал гигантскую сумму в 125 тысяч рублей на устройство в Нижнем Новгороде водопровода (1878 г.).
Городская Дума в 1871 году образовала специальную комиссию, которая подготовила план строительства нового водопровода и смету расходов. Оказалось, что потребуется не более 450 тысяч рублей. Затем были объявлены торги на выполнение этой работы. Их выиграла английская фирма «Малиссон», взявшаяся исполнить проект за 417 тысяч.


Чтобы рассчитаться с подрядчиком, Дума приготовилась взять заем в 450 тысяч рублей из 5% годовых сроком на 50 лет. Для его погашения предполагалось повысить налог с домовладельцев. Вот тут-то в Нижегородскую думу и поступило заявление братьев Федора, Аристарха и Николая Блиновых, купцов А.П. и Н.А. Бугровых и купца У.С. Курбатова. Чтобы избавить город от займа, а домовладельцев – от возвышения налога, они пожертвовали 250 тысяч личных денег (Блиновы – 125 тысяч, Бугровы – 75 тысяч, Курбатов – 50 тысяч). При этом благотворители поставили условие: «Пользование водой из нового водопровода должно быть для всех сословий Нижнего Новгорода на вечные времена бесплатно».

Аристарх Андреевич и Николай Андреевич Блиновы владели мукомольнями и крупяными заводами в Заволжье. Рождественскую улицу в Нижнем и сейчас украшает здание пассажа, построенное Блиновыми.

БУГРОВЫ Петр Егорович, Александр Петрович и Николай Александрович

Основателя самой известной купеческой династии в нижегородских краях Петра Егоровича Бугрова приметил еще Владимир Иванович Даль. Он пришел в восхищение от оборотливости и предприимчивости удельного кре стьянина из деревни Попово Семеновского уезда. В очерке о нем писатель сообщает, как честным трудом и умом Петруха-балалаечник добился дос татка и превратился из кряжистого бурлака в крупнейшего хлеботорговца, поставив на реке Линде мельницы. Кроме того, Бугров брал на подряд строительство казенных зданий и выполнял заказы в кратчайший срок. На Ниже городской ярмарке под его приглядом сооружались мосты через каналы. Никому не удавалось укрепить сползающий в Волгу откос у кремля, пока за это дело не взялся сообразительный подрядчик Бугров. Когда во время Крымской войны нижегородцы собирали из рекрутов ополчение, Бугров снарядил для него обоз. В книге А.В.Седова «Нижегородский подвиг В.И.Даля» (Н.Новгород, 1993) приводится следующий отзыв писателя о Бугрове, включенный Далем в письмо министру уделов: «Ваше сиятельство! Осмеливаюсь представить самого замечательного мужика по всему Нижего родскому имению, Петра Егоровича Бугрова. Это один из тех смышленых умов, который от ломового крючника добился до звания первого подрядчика Нижнего».

Внук Петра Егоровича Николай Александрович Бугров сумел по-умному распорядиться нажитыми дедом и отцом миллионными капиталами, преум ножив их. Это был уже всесильный хозяин, который держал в руках судьбы множества людей и которого называли некоронованным королем Нижнего Новгорода. Благодаря этому могучему человеку возникали и развивались производства, процветала торговля, шло небывалое строительство. А в кер женском затишье, в старообрядческих скитах на него молились как на благодетеля и покровителя.

В описании М.Горького младший Бугров предстает довольно мрачной натурой. Даже внешний вид Бугрова производит отталкивающее впечатление.

«Я часто встречал этого человека на торговых улицах города: большой, грузный, в длинном сюртуке, похожем на поддевку, в ярко начищенных сапогах и в суконном картузе, он шел тяжелой походкой, засунув руки в карманы, шел встречу людям, как будто ие видя их, а они уступали дорогу ему не только с уважением, но почти со страхом».

О том, что Бугров не забывал про совесть, что старался соблюдать выве ренный веками кодекс чести и что ему были дороги свои нравственные обя­зательства, сохранилось и в документах, и в преданиях немало фактов. После пожара в 1853 году, когда сгорел театр на Большой Печерке, дед Николая Александровича сдал в аренду театру свой доходный дом на Благовещенской площади. Шумные представления, где, как полагал младший Бугров, «голые бабы через голых мужиков прыгают», никак не вязались с моральными принципами истового старообрядца, и он обратился в городскую думу с просьбой продать ему дедовский дом. Дума уважила просьбу почтенного предпринимателя. Купив здание, Бугров безвозмездно передал его думе, поставив лишь условие, чтоб «впредь в этом здании никогда не допускалось устройство какого-либо театра или увеселительного заведения».

Сам Николай Александрович при огромных капиталах довольствовался малым; хмельного не пил и не курил, обычной его едой были щи да каша с черным хлебом, одевался просто – овчинная шуба, сюртук, сапоги…

А были у пего десятки пароходов, паровые мельницы, склады, причалы, сотни десятин леса, целые селения. В 1896 году Бугров получил право поставлять хлеб для всей русской армии. Он имел представительства в двад цати крупнейших городах России. Товарищество Бугрова перерабатывало в 1908 году 4600 пудов зерна в сутки.

На бирже, где именитое нижегородское купечество обсуждало сделки, устраивая в отдельном зале ритуальные чаепития, Бугров неизменно почи тался за главного и первейшего. Тут каждый стол прозывался со значением: «страховой», «поставочный», «нефтяной», «стол доверенных», «миллион ный». Естественно, по обычаю приходивший в полдень на биржу Бугров садился за «миллионный» стол вместе с самыми богатыми купцами.

И в думе, и на бирже, и на ярмарке, и в коммерческих конторах первое слово было за Бугровым. Он вел свои дела с блеском, умело и споро. Зная себе цену, не ронял достоинства при встречах с царем, а к министру финансов Витте, как и к нижегородскому губернатору Баранову, обращался на «ты».

Были у нижегородских купцов в традиции так называемые «подаянные дни», во время которых каждый из толстосумов обязан был оделять нищих, сколько бы их ни пришло к воротам, щедрыми подаяниями. Не хотели добрые предприниматели слышать о себе обидной поговорки: «Борода Минина, а совесть глиняна». Старались не только прослыть, но и быть благотворителями. Не скупился на подаяния и Николай Александрович Бугров.

В дни памяти своего достославного предка устраивал он «поминальные столы». Их размещали на площади Городца, уставляя хлебом и жбанами с квасом. Со всех окрестностей сходилась сюда нищая братия, получая дар мовое угощение и серебряные гривенники. Это Бугров выстроил знаменитую ночлежку для бездомных, приют для вдов и сирот, не жалел денег для воз ведения храмов, больниц и школ. До сих пор крепки фундаменты бугровских строений, да и сами его дома еще безотказно служат людям.

Много приобретал Бугров – много и отдавал. Прожив более семидесяти лет (1837-1911), он делами доказал, как может быть деятелен, предприим чив, расчетлив, а вместе с тем великодушен и щедр русский человек.

Когда хоронили Николая Александровича, за гробом шел весь город. Не умолкая, гудели на весенней Волге пароходы, отдавая последнюю почесть хозяину. В газетном некрологе он был назван прежде всего «крупным благотворителем», а затем уже «представителем хлебного дела».

Шамшурин В.А. Возвращение в Нижний Новгород. Исторические этюды.(2009):

Отец и сын Бугровы построили для города знаменитый Ночлежный дом. Инициатору его создания, Александру Петровичу, было не суждено увидеть, как распахнутся двери этого заведения. В мае 1883 года он ушел в мир иной. Здание же было готово к 10 октября 1883 года. Сын покойного, Николай Александрович, торжественно передал дом в городскую собственность, обязавшись содержать его за свой счет в память об отце. На стене была установлена мемориальная доска: «Ночлежный приют А.П. Бугрова».

Кров в нем могли получить 450 мужчин и 45 женщин. При этом никаких документов с них не спрашивали. Пускали сюда вечером и только на ночь. Днем двери приюта закрывали, чтобы навести порядок. В нетрезвом виде в ночлежный дом не принимали. Нельзя было брать с собой спиртное, курить и петь песни (это могло нарушить сон других). За порядком наблюдали надзиратели.
В 1887 году город обзавелся еще одним крупным благотворительным учреждением. Это был так называемый «Вдовий дом». Его построили на собственные средства и передали в ведение города Николай Бугров и братья Аристарх и Николай Блиновы.


Здание располагалось на городской земле близ Крестовоздвиженского монастыря (ныне пл. Лядова, 2). 23 октября 1887 года Дума утвердила устав Вдовьего дома. Сам он открылся 30 октября. В нем предоставлялись бесплатные квартиры в одну-две комнаты вдовам с детьми. Кухни были общие. Имелись баня, прачечная, аптека и амбулатория с больничным покоем на два отделения: взрослое и детское. В лечебнице находились врач, фельдшер и сиделка.
С 1888 года с детьми занимались учительница и законоучитель. В персонал Вдовьего дома также входили смотритель, надзиратель, швейцар, коридорные, банщик, два кочегара-истопника и пять сторожей. Жалованье им всем выдавала городская Дума. Она же оплачивала и все прочие расходы. Деньги для этого заранее выделили Н.А. Бугров и Блиновы.
Блиновы пожертвовали 75 тысяч рублей, поместив их в городской Николаевский банк. Проценты с этого огромного капитала и отчислялись на нужды Вдовьего дома. В свою очередь Н.А. Бугров подарил городу свои дома на углу Алексеевской улицы и Грузинского переулка. Город сдал их в аренду военному ведомству, которое возвело там казарменный корпус (т. н. «Грузинские казармы»). Доходы от аренды также поступали на содержание Вдовьего дома.


Еще одним проявлением гражданской позиции Николая Александровича Бугрова стало новое здание городской Думы, которое он подарил городу. На этом месте прежде стоял дом П.Е. Бугрова, основателя знаменитой купеческой династии. Затем Бугровы его продали, и там разместился театр. Потом дом за долги перешел к Александровскому дворянскому банку. Николай Бугров его выкупил и в 1897 г. подарил городу, с условием, однако, чтобы в нём никогда не допускалось устройство театра и вообще увеселительного заведения, а доходы шли на раздачу беднякам.
Дом начали ремонтировать, но в 1898 г. он сгорел. И по проекту В.П. Цейдлера тут в 1901-1904 гг. было возведено совершенно новое здание.

Причем Николай Александрович Бугров оплатил свыше 70 % расходов на строительство. 18 апреля 1904 г. состоялось торжественное открытие «Бугровского благотворительного корпуса» (ныне пл. Минина и Пожарского, д.1). Отметим, что при его внутренней отделке было использовано изысканное убранство Императорского павильона Всероссийской промышленно-художественной выставки 1896 г., подаренного царем Нижнему Новгороду. Теперь в этих роскошных апартаментах разместилась переехавшая на новое место Городская дума. Часть помещений сдавалась в аренду под магазины. Доходы, как и желал Бугров, Дума тратила на благотворительные цели.

РУКАВИШНИКОВЫ

Такой же крепкой натурой, какая была у Бугрова, отличался Михаил Григорьевич Рукавишников. Продолжая стезю отца, что еще в 1817 году открыл на Нижегородской ярмарке три лавки и стал торговать железом, он сумел придать делу настоящий размах. Трубы его металлургического завода не переставали дымиться над Кунавином. Рукавишников занимался выдел кой отменной стали.

В «Ведомостях о состоянии фабрик и заводов по Нижегородской губернии за 1843 год» отмечалось: стали «на оном заводе… выделывается до 50 000 пудов. Всего на сумму 90 500 руб. серебром». Сталь сбывалась на Нижего родскую ярмарку и в Персию.

Мануфактур-советник, первой гильдии купец Михаил Григорьевич Рукавишников становится одним из самых влиятельных лиц в городе. Единствен ный из нижегородских предпринимателей, он выписывает журнал «Ману фактуры и торговля» и газету «Мануфактурные и горнозаводские известия», перенимая лучший опыт. Дело для него было прежде всего, он не мог выносить расхлябанности и лени, сам себя держал в руках, и к концу жизни его прозвали «железным стариком».

С каждым годом увеличивалось богатство Рукавишникова, и значительную долю его он жертвовал на благотворительность. Большая сумма была выделена им Мариинской женской гимназии, где он состоял членом попечительского совета. Вместе с краеведом Гациским, композитором Балакиревым, художником и фотографом Карелиным входя в «Братство Кирилла и Мефодия», Рукавишников оказывал помощь детям из малоиму щих семей. А само братство и было создано как раз для того, чтобы брать на себя расходы по содержанию бедных учеников гимназии, снабжать их одеждой и книгами, вносить деньги на обучение.


«Жертвую и попечительствую» – эти слова могли бы стать девизом всего рода Рукавишниковых. Потомки продолжали благотворительную деятель ность «железного старика». Один из его сыновей, Иван Михайлович, вместе с братьями и сестрами построил в Нижнем знаменитый Дом трудолюбия на Варварке (ныне это старое здание «Нижполиграфа»), ежегодно жертвовал по тысяче рублей в пользу бедных нижегородских невест, не отказывал в помощи земству, заботился о Кулибинском ремесленном училище.

Другой из сыновей, Владимир Михайлович, был славен тем, что содержал на свой счет капеллу мальчиков, некоторые из ее воспитанников стали солистами столичных оперных театров. Благими делами была украшена жизнь Митрофана Михайловича, почетного члена общества «Красного Креста», построив шего гимназическое общежитие в Грузинском переулке и хирургическую больницу (ныне это одно из зданий геронтологического центра).

Так и выходит, что обо всех нижегородцах порадели Рукавишниковы, оставив зримые материальные свидетельства своей привязанности и любви к городу. Но самый великолепный их дар – это уникальный дворец на Откосе, принадлежавший Сергею Михайловичу и построенный им к весне 1877 года. Есть в красоте, пышности и гармонии этого здания та самая одухотворенность, которую мы находим в творениях лучших зодчих, чьи устремления – не повседневность, а вечность. Это хорошо уловил и передал в проникновенной прозе сын владельца роскошного дворца писатель Иван Сергеевич Рукавишников.

«Рано по весне свалили леса, оплетавшие дворец. И могучий, грузно-стройный предстал он весенне разлившейся Волге-реке… Строили его, чтоб на много-много лет в городе не было дома, тому равного. Ни у кого ни дерзости, ни капиталу не хватит… Все в том дворце без обмана. Где мрамор видишь, то мрамор тот настоящий и в вершок толщиною, не как теперь на заграничный манер пилят, словно картонные листы. Колонну каменную глаз видит, верь, рукой не пробуй, – не зазвенит, не пустая. И в капитель колонны тоже верь: бронза, не картон золоченый. И в бронзе той меди и олова сколько в старых списках сказано. И если через сто лет в городе том будет война, и ударит чугунное ядро вон в ту стройную арку, и отшибет ядро ухмыляющуюся рожу старика-сатира, ничей глаз не увидит на том месте ни гнилых балок, ни ржавых костылей. А увидит правильную циркульную кладку, и ранее искрошится в меру прокаленный кирпич, чем сдаст прослойка верного цемента…».


О прочности искусного творения писал Иван Сергеевич, в то же время обнаруживая изъяны замкнуто коснеющего купеческого быта, от которого он отрешился и с которым порвал, бросив, как перчатку, укор своему прошлому в романе «Проклятый род». Бог ему судья. Но нельзя этот поступок, порожденный отрицанием, не связать с другим, подсказанным высоким настроем души и, конечно же, соответствующим семейной традиции делать благо. Вместе со своим братом Митрофаном Сергеевичем Иван Сергеевич после сокрушительного семнадцатого года принялся за создание в фамиль ном особняке народного музея. Более семидесяти произведений искусства, в основном живописных полотен, еще до революции передали в дар городу Рукавишниковы, не пожалев своих коллекций. Эти работы и стали основой музея.

Казалось, погибала Россия в огне гражданской войны, рушились храмы, горели библиотеки – и ничего нельзя было спасти. Но все же находились люди, которые знали: сохранить духовные богатства – значит сохранить родину. И среди этих самоотверженных людей оказались одними из самых деятельных потомки старого купеческого рода, что выдвинулся из балахнин-ских низов. Кстати будет сказать, что сын Митрофана Сергеевича Иулиан и внук Александр – известные скульпторы, в 1987 году в нашем городе был сооружен памятник славному русскому летчику Петру Николаевичу Нестерову работы отца и сына Рукавишниковых.

БАШКИРОВЫ Емельян Григорьевич, Яков Емельянович, Матвей Емельянович,
Николай Емельянович

У каждого справного нижегородского купца в обычае велось любую удачную сделку не только в трактире отметить, но и поставить свечку в церкви и подать бедняку. Немалые средства вкладывали предприниматели в строительство храмов.

В Нижнем Новгороде были определенные дни, когда помощь бедным оказывалась обязательно. Таким, например, днем был день закрытия ярмарки. Приняв участие в крестном ходе и молебне, купцы по обыкновению возвращались в свои лавки, приготовив щедрую милостыню. Нижегородские газеты печатали фамилии тех, кто жертвовал на детские дома, помогал погорельцам, неимущим семьям. И списки жертвователей появлялись постоянно. Зато уж если кто скупился, того молва не щадила.

Богатый пароходчик и мукомол, основатель торгового дома «Емельян Башкиров с сыновьями» был невероятно скуп и стал личностью анекдотичес кой. Рассказывают, что возвращался как-то Емельян Григорьевич со своей мельницы в верхнюю часть города. По съезду ехал извозчик.

– Садитесь, ваше степенство, довезу. Недорого возьму – гривенник.

– Побойся Бога! Эку цену заломил. Давай за пятак.

Рядом двигаются и спорят, торгуются. Наконец, извозчик уступает.

– Ну, ради вас, ваше степенство, согласен. Садитесь за пятак – поехали.

– Нет, брат. Теперь-то уж я не сяду. Гляди-ка, в разговоре с тобой и не заметил, как полгоры прошел.

Другой случай. Пожалован был Башкирову знак Орла за высокое качество муки. Служащие собрались поздравить Емелъяна Григорьевича, надеясь на угощение.

– Зачем пожаловали? – спрашивает Башкиров.

– Поздравить хотим с монаршей милостью.

Наморщил чело Емельян Григорьевич, полез в карман, достал кошелек.

Долго шарил в нем. Наконец, вытащил двугривенный, подал.

– Вот получайте. Да, смотрите, не пропейте.

Адрианов Ю.А., Шамшурин В.А. Старый Нижний: Историко-литературные очерки.(1994)

После смерти старшего Башкирова в 1891 году все его миллионные капиталы перешли к сыновьям. Сыновья оказались достойными преемника ми. С почтением произносили нижегородцы имена Якова и Матвея Башкировых. Слава их разносилась по всей России. Мука башкировского помола считалась лучшей, ее спрашивали во всех концах губернии, она стала известной за границей. Целыми днями беспрерывно тянулись от нижегород ских причалов до мельниц подводы с зерном. На одной лишь мельнице перемалывалось свыше 12000 пудов зерна ежедневно. Предприятие Матвея Емельяновича располагалось близ Ромодановского вокзала, Якова Емельяновича – в Кунавине.

Знали Башкировы толк в работе. Недаром Яков Емельянович заявлял, что род его из бурлаков вышел. И еще тем похвалялся Яков Емельянович, что хитроумный персонаж романа Горького «Фома Гордеев» Маякин точь-в-точь он сам:

– Маякин? Это – я! С меня списано, вот глядите, каков я есть умный.

Держал себя Яков Емельянович независимо, гордо, не пресмыкался перед сановниками, но был замкнут и чрезмерно самонадеян. И все же, несмотря на человеческие слабости, крепкими, настоящими хозяевами были Башкировы. Стоят поныне в Нижнем Новгороде построенные ими мельницы. И еще какую пользу приносят!


Честное дело никогда не творилось ради одной прибыли. Ум, расторопность, риск – да еще с удальством, да еще с задором – одобрялись на Волге. Не было только похвалы тому, кто ловчил не в меру, мошенничал, крал. Известно, что отец Федора Блинова, тоже, как и Башкировы, миллионер-мукомол, подарил сыну, отсидевшему в тюрьме за махинации с солью, пару чугунных пудовых галош. Тот их должен был носить по полчаса в каждую годовщину суда. Мол, не роняй купеческой чести, не теряй достоинства.

Больше всего полюбили состязаться волжские предприниматели в ново введениях. Так, небезызвестный Александр Альфонсович Зевеке первым построил в Нижнем Новгороде пароход американского типа с малой осадкой. Его судно «Амазонка» появилось на Волге в навигацию 1882 года, поразив всех громадными колесами за кормой. А затем уже появилась целая серия таких судов.

Славился на Волге умелый предприниматель Маркел Александрович Дегтярев, в почете был обстоятельный Михаил Иванович Шипов. Хорошо знали волжане завод Устина Саввича Курбатова, где производилась сборка судов, и его фирму, эксплуатировавшую буксирно-пассажирские пароходы с отличительным знаком – белой полосой на трубах.

МОРОЗОВ Савва Тимофеевич

Нельзя отделить от нижегородского купечества такой блистательной фигуры, какой был Савва Тимофеевич Морозов, несколько лет возглавляв ший ярмарочный комитет и по поручению торгово-промышленного сословия России преподнесший в 1896 году хлеб-соль государю императору. Влияние европейски образованного, умного и энергичного председателя комитета на деловые круги было поистине огромным.

Запал в память нижегородцам один характерный случай. Министр финансов Витте отказал ярмарочному комитету в ходатайстве об увеличении сроков кредитов государственного банка. Единственным из предпринимате лей, кого не смутил отказ, был сам председатель комитета. В изложении присутствовавшего на заседании комитета М.Горького речь Морозова свелась к следующему:

– У нас много заботятся о хлебе, но мало о железе, а теперь государство надо строить на железных балках… Наше соломенное царство не живуче… Когда чиновники говорят о положении фабрично-заводского дела, о положе нии рабочих, вы все знаете, что это – «положение во гроб…»

Он предложил отправить резкую телеграмму министру. На другой день был получен ответ: Витте согласился с доводами комитета и удовлетворил ходатайство.

Прослыв деловым человеком, Савва Тимофеевич был вхож в другой мир – мир искусства. Любил театр, живопись, читал наизусть целые главы из «Евгения Онегина», восхищаясь гением Пушкина, хорошо знал творчество Бальмонта и Брюсова. Морозову не давала покоя идея европеизации Рос сии, которая, по его мнению, могла осуществиться только через революцию. Вместе с тем он никогда не сомневался в талантливости своего народа, материально поддерживал яркие дарования. Пример меценатства таких крупных авторитетов в деловом мире, как Савва Тимофеевич Морозов и Савва Иванович Мамонтов, который создал все условия для расцвета таланта Федора Ивановича Шаляпина, увлекал многих из молодого поколения предпринимателей. Это отвечало не только новым веяниям, но и вековечной народной мудрости о превосходстве духовного богатства над материаль­ным: «Душа – всему мера».

СИРОТКИН Дмитрий Васильевич

В условиях переосмысления традиций, в переломное время бурного развития капитализма непростым было становление такого масштабного и популярного среди нижегородцев деятеля новой формации, каким представ ляется нам сейчас миллионер Дмитрий Васильевич Сироткин. Оригинальной была эта личность, своеобразно сложилась и прихотливая судьба Сироткина.

…Приближалась к концу Великая Отечественная война. Бои шли уже за рубежами нашей Родины. Осенью 1944 года войска маршала Толбухина вышли к Дунаю, намереваясь освободить Белград. Но прежде надо было форсировать Дунай. Широкая река удручала пустынностью – нигде ни суденышка. А переправляться требовалось срочно. Командиры полков ломали головы над этой задачей.

Ранним утром часовые разглядели сквозь туманную пелену на реке лодку. Она бесшумно скользила к берегу, поросшему густым кустарником. Опасаясь нарушить тишину, бойцы окликнули лодочника только в тот момент, когда он покинул лодку и стал пробираться сквозь заросли. Это был крепкий осанистый старик с широким чистым лбом и белой короткой бородкой. Вид был у него внушительный, жесты решительные, властные.

– Ведите меня к командиру, – сказал он по-русски и посмотрел таким твердым, уверенным взглядом, что бывалые солдаты не посмели ослушаться.

Его привели на командный пункт. Он, не теряя времени, предложил генералу:

– Знаю, вам нужна переправа. У меня есть на Дунае своя флотилия: катера, буксиры, баржи. Все это недалеко отсюда, в укромном месте. Можете пользоваться.

– Да кто вы такой? - изумился генерал, не в силах поверить нежданной помощи.

– Местный предприниматель. А в прошлом – последний нижегородский городской голова Дмитрий Сироткин.

Такая вот удивительная история. А рассказывали ее солдаты, вернувшиеся с фронта. Похоже на легенду. Но ведь легенды ни с того, ни с сего не рождаются.

И потому есть резон обратиться к воспоминаниям одного из волжан – Ивана Александровича Шубина, который встречался с Сироткиным в начале века.

«Сироткина я увидел, совершенно не зная его. По его приглашению пришел в контору… Он был среднего роста, значительно ниже меня. Обращала на себя внимание внутренняя сила. Он был в порывистой сдержанности, и если выходил из себя, то с некоторой порывистостью несколько резких слов дозволит себе и только быстро опять берет себя в руки. В нем была не столько суровость, сколько деловитость. Глаза у него были серые, живые. Руки уверенные, небольшие, легкая, быстрая походка. Очень любил музыку, бывал на концертах. Устраивал много концертов сам и много делал для публики, которая могла платить. На Нижнем базаре устраивал литературно-музыкальные собрания для бедноты. Репертуар подбирал сам, художественный составляла артистка Яковлева, а драматический – Волков и Капралов. Собирались каждый праздник, и мне лично приходилось бывать, всегда слушали с большим вниманием и интересом. Читали классиков наших, стихотворения, а музыка была главным образом русских композито ров…»

Наверное, уже можно составить общее представление о личности, духовные интересы которой вполне соответствуют поступку, совершенному Сироткиным на закате жизни.

Он происходил из старообрядческой семьи. Его отец Василий Иванович был крестьянином деревни Остапово Пуреховской волости Балахнинского уезда – это рядом с бывшим вотчинным имением незабвенного князя Пожарского.

Василий Иванович промышлял щепным товаром, отвозил его на заказан ных расшивах вниз по Волге – в Царицын да Астрахань, сбывал оптом. Дело шло бойко. В считанные годы разбогател оборотистый крестьянин, стал владельцем буксира «Воля». На «Воле», окончив начальное училище, и работал с юных лет младший Сироткии – поваренком, матросом, водоли вом, рулевым. Наступает пора, когда Дмитрий Васильевич сам становится у штурвала своего парохода, тоже названного «Воля». Судно это уже было мощнее отцовского, с железным корпусом и с паровой машиной, спроекти рованной известным по всей Волге механиком Калашниковым. Надо сказать, что конструкция машины «Воли» вскоре была удостоена премии на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде. Честолюбивый Сироткин добился первого большого успеха – его судно было признано одним из лучших на реке.

Упорство, усиленные занятия самообразованием, увлечение инженерией конструированием, жажда усовершенствовать всякое дело – все это выде ляло Сироткина среди предпринимателей. Взявшись за перевозку нефти по Волге, он создал свой тип судов: по чертежам Сироткина нефтеналивная металлическая баржа «Марфа Посадница» была построена в 1907 году. Конкурировавшее с фирмой Сироткина товарищество Нобеля срочно приня лось за строительство судов подобного типа.

За Сироткиным было признано первенство среди судовладельцев. Его избирают председателем Нижегородского отделения «Императорского об щества судоходства», руководителем координационного комитета всех бирж Поволжья, председателем постоянного совета съездов судовладельцев Волж ского бассейна.


Умея трудиться с полной отдачей, он, естественно, не выносил никакой расхлябанности, беспорядка, недобросовестности. Со зла кто-то сочинил про него хлесткую частушку:

Как на Волге, на реке

Все у Митрия в руке.

Левой ручкой он подманет,

Правой дюже жилы тянет.

А так ли было на самом деле? Тот же Шубин вспоминает о Сироткине: «Он умел подбирать людей и сработаться с ними. Но, не мешая работать, Сироткин, в отличие от Бугрова, основывался не на личной благотворитель ности, а привлекал общественность, устраивал городские попечительства о бедноте… Людей называл не на «ты», а на «вы». На баржах у него были составлены библиотеки… Сироткин организовал страхование рабочих от печальных случаев, к этому многие из купцов относились отрицательно. Кроме этого он проделал такую вещь: в состав совета купеческих съездов провел представителя из рабочих».

Весной 1910 года в Нижнем Новгороде создается «Торгово-промышлен ное и пароходное общество «Волга». Директором-распорядителем стал купец 1-й гильдии коммерции советник Сироткин, в руках которого сосредоточи лись громадные по тем временам средства. Основной капитал «Волги» был доведен до 10 млн. рублей. А суда общества появились на Оби, Иртыше, Енисее и Дунае. У села Бор деятельный предприниматель строит большой завод по изготовлению теплоходов. Завод этот и теперь работает – под названием «Теплоход».

1913 год. Нижегородцы провели выборы нового городского головы. Из нескольких кандидатов был предпочтен Сироткин.

«Обещаюсь служить городу не за почести, а по совести», – сказал при вхождении в должность Дмитрий Васильевич. Он просил перечислять свое жалованье в городской бюджет. И поделился замыслами: построить посто янный мост через Оку, благоустроить окраины, развернуть работы по электрификации.

Но этим замыслам не суждено было сбыться. Началась долгая война с Германией. И уже вовсе не мирные заботы обременили городского голову. Однако в заслугу ему можно поставить то, что при нем был выкуплен управой концессионный трамвай, построен Крестьянский поземельный банк, осу­ществлен переход к всеобщему начальному обучению.


Немало добрых дел на счету Сироткина, личности, несомненно, исключи тельной. Но недовольно было Сироткиным чиновничество, которому он мешал творить произвол при распределении военных заказов, блюдя инте ресы предпринимателей.

Начальник Нижегородского губернского жандармского управления пол ковник Мазурин доносил 9 октября 1915 года директору департамента полиции, что городской голова Сироткин «слыл лишь хорошим и ловким дельцом, не забывающим свое личное «я» и составившим из ничего довольно солидное состояние». Уже из этой фразы понятно, что жандарм, мягко говоря, кривит душой.

Дмитрий Васильевич признал благотворность Февральской революции, стал носить на сюртуке красный бант и возглавил городской исполнительный комитет Временного правительства. Как и многим деятельным людям, ему, верно, казалось, что Россия, освободившись от пут самодержавия, еще быстрее двинется по пути прогресса. Однако вскоре оптимизм сменился тревогой. Наступило время смуты и хаоса. И, уже не надеясь па лучшее, предвидя неотвратимые катаклизмы, Сироткин решает отправиться за границу, благо у него были свои пароходы на Дунае.

Он покинул Нижний, оставив о себе добрую память. В его прекрасном особняке на волжском Откосе, созданном талантливыми архитекторами братьями Весниными в 1916году, ныне находится художественный музей. Кроме того, город обязан Сироткину уникальными коллекциями фарфора, шалей и платков, русского народного костюма, золотого шитья. В эмиграции ему пришлось узнать, что произведения искусства, оставленные им на Родине, бережно сохраняются, став достоянием нижегородцев, и это его порадовало. Он прожил большую жизнь, скончавшись в начале пятидесятых годов. Говорят, после войны он хотел вернуться в Россию, но разрешения не получил.

Трудно представить, каким бы захудалым городом выглядел Нижний, какой бы скудной на события была его история, если бы в его становлении не участвовало купечество. Да разве об одном Нижнем речь!

Нельзя не согласиться с глубокой мыслью Федора Ивановича Шаляпина о том, что «в полустолетие, предшествовавшее революции, русское купечество играло первенствующую роль в бытовой жизни всей страны». А Шаляпину ли этого не знать, когда его талант достиг небывалого величия благодаря купечес кому меценатству. Размышляя об отечественном купце, начавшем дело с торговли вразнос нехитрым домодельным товаришком, Федор Иванович говорит про него: «…Он ест требуху в дешевом трактире, вприкусочку пьет чаек с черным хлебом. Мерзнет, холодеет, но всегда весел, не ропщет и надеется на будущее. Его не смущает, каким товаром ему приходится торговать, торгуя разным. Сегодня иконами, завтра чулками, послезавтра янтарем, а то и книжечками. Таким образом, он делается «экономистом». А там, глядь, у него уже и лавочка или заводик. А потом, поди, он уже 1-й гильдии купец. Подождите – его старший сынок первый покупает Гогенов, первый покупает Пикассо, первый везет в Москву Матисса. А мы, просвещенные, смотрим со скверно разинутыми ртами на всех непонятых еще нами Матиссов, Мане и Ренуаров и гнусаво-критически говорим: «Самодур…» А самодуры тем временем потихонеч ку накопили чудесные сокровища искусства, создали галереи, музеи, первоклас сные театры, настроили больниц и приютов…» И вот еще что ставит в заслугу купцам знаменитый на весь мир певец: они «победили бедность и безвестность, буйную разноголосицу чиновных мундиров и надутое чванство дешевого, сюсюкающего и картавящего аристократизма».

Какие бы ни возникали помехи, помнило нижегородское купечество старозаветную заповедь – порадеть для отечества – и верило, что затраты на благие дела в конце концов окупятся сторицею. И оно не ошиблось: воскрешены ныне в памяти добрые имена почтенных предпринимателей и произносятся они наряду с именами известных общественных деятелей и ученых, зодчих и художников.

Из истории благотворительности в Нижегородской губернии

в период XIX - нач. XX вв.

(по материалам Центрального архива Нижегородской области)

Словари и справочники дореволюционной России определяли «благотворительность» как «проявление сострадания к ближнему и нравственную обязанность имущего спешить на помощь неимущему», а также как «делание добра, попечение о дряхлых, увечных, хворых, неимущих». Здесь заложены все основные понятия рассматриваемого явления: во-первых, понимание благотворительности как дела доброго и притом обязанности нравственной ; во-вторых, заботой благотворителей должны быть окружены люди неимущие или больные (то есть, выражаясь современным языком, социально незащищенные слои общества). За таким пониманием стоит определенная историческая традиция благотворительности на Руси. Забота о неимущих всегда была одной из важнейших заповедей христианства, а вести активную благотворительную деятельность духовенству давали возможность значительные денежные средства, складывавшиеся из отчислявшейся на церковь «десятины» (десятой части всех доходов) и вкладов «на помин души». Примеру духовенства старались следовать и зажиточные миряне.

Не был исключением и Нижегородский край. На страницах «Нижегородского летописца» находим упоминания о торговом госте Тарасе Петрове, который на свои средства неоднократно выкупал многих земляков из ордынского плена, помогая им вернуться на родину. Рукописные синодики XVI-XVII веков Благовещенского, Печерского, Макарьевского и других монастырей нашего края подробно указывают, как и в какие дни «ставить кормы сиротам церковным» и давать милостыню на помин души умерших церковных владык и светских правителей. Здесь же упоминаются монастырские богадельни, в которых находили кров и пищу престарелые и увечные воины, а то и просто «убогие люди мужеска и женска полу». Вместе с тем, благотворительность в Нижегородском регионе имела свои особенности, причина которых заключалась в торгово-промышленном характере нашего края.

Бурное экономическое развитие Нижегородского края постоянно привлекало в регион тысячи работных людей. Ежегодно толпы мастеровых прибывали в Нижний Новгород, Балахну, Горбатов, Макарьев. Далеко не все сразу находили работу; зачастую бедствовали семьи ушедших на заработки, не имея помощи от кормильцев; неизбежный производственный травматизм приводил к появлению все новых и новых «увечных», которых монастырские богадельни уже не могли содержать. Эти процессы усугублялись и в XVIII веке, когда в Нижегородской губернии возникли первые крупные промышленные предприятия-мануфактуры, в частности, железоделательное и канатное производство. В такой ситуации частная благотворительность оказывалась неэффективной, что и приводило к известным социальным потрясениям (крестьянские войны Ст. Разина и Е. Пугачева, городские восстания и действия разбойничьих шаек на Волге вплоть до конца XVIII века и т.п.). Иными словами, экономическое развитие края приводило к росту населения, среди которого количество малоимущих становилось все больше и больше.

Принятое в 1775 году «Учреждение о губерниях» в числе прочего пыталось наметить пути решения и проблем социального обеспечения. Во-первых, частным лицам было официально предоставлено право устраивать благотворительные заведения. Во-вторых, государство приняло на себя часть забот по социальному обеспечению населения. Так, на основании «Учреждения о губерниях» в Нижегородской губернии в 1779 году был создан Приказ общественного призрения , на который возлагались обязанности по организации богаделен, сиротских, работных и смирительных домов, а также народных школ, аптек и больниц. Возглавлял Приказ губернатор (по должности), а в состав руководства входили видные губернские чиновники. Аналогичные Приказы были учреждены и в других губерниях России. Создание Приказа общественного призрения стало первым шагом на пути возникновения системы попечительских органов, которые спустя столетие были уже широко распространены в российском обществе.

Понятие «попечительство» (древнерусск. «печися» - заботиться) имеет в России многовековую историю, однако к началу XIX века оно расширяет свое значение - от заботы о судьбе конкретного лица к попечению о целых отраслях жизни общества. По замыслу правящих кругов Российской империи, попечительства призваны были стать связующим звеном между благотворителями и административными органами управления. Это определило статус, цели и задачи, а также состав попечительских органов как в Нижегородской губернии, так и по всей стране. Действовавшие с начала XIX века попечительские комитеты (реже советы) создавались преимущественно как совещательные органы при губернаторе. Целью их создания было улучшение административного управления в гуманитарной сфере, то есть в образовании, социальном обеспечении и т.п. Поэтому обычно в состав губернских попечительских комитетов включались высшие должностные лица губернии, а с правом совещательного голоса или на правах почетных членов - представители общественности, специалисты в области образования и здравоохранения. Аналогичной была и структура уездных попечительских комитетов, которые всегда возглавлялись (по должности) административным руководителем уезда, а в состав также включались представители общественности и купечества, известные своей благотворительной деятельностью. Создавая органы попечительства, губернская и уездная администрации получали эффективное средство направления и распределения благотворительной помощи именно в те отрасли, где эта помощь, по мнению начальства, была необходима прежде всего. А личное участие высших чиновников губернии и уезда в попечительских комитетах не только обеспечивало контроль за поступлением и расходованием средств, но и было призвано стимулировать более широкое участие обывателей самых разных сословий (дворян, купцов, мещан, разночинцев, зажиточных крестьян) в благотворительной деятельности.

Именно в таком духе было выдержано российское законодательство о благотворительных учреждениях, принятое во второй половине XIX века. Как известно, до отмены крепостного права (1861), ознаменовавшей начало эпохи «великих реформ» Александра II, благотворительные общества существовали лишь в 8 городах России. Освобождение крестьян от крепостной зависимости привело в том числе и к появлению большого количества социально незащищенных людей - бывших дворовых слуг, ставших ненужными в опустевшем барском хозяйстве, «временнообязанных», не сумевших быстро найти заработок и выплатить недоимку, да и самих разорившихся и обнищавших дворян, преимущественно из мелкопоместных землевладельцев, быстро промотавших выкупные свидетельства и с горя пивших «горькую». И наряду с этим реформы обеспечили бурный рост российской промышленности, что вновь и вновь влекло в Нижегородскую губернию тысячи рабочих. Наш край стремительно менял свой облик, становясь из торгового развитым промышленно-индустриальным.

Прирост населения становился все более значительным: по данным официальной статистики, в 1866 году в Нижегородской губернии проживало 1 257 601 человек, в 1878 году - 1 347 708 человек, а к 1900 году количество жителей превысило 1 650 000 человек. Прибавьте к этому сезонных рабочих, лиц, не прописанных, но постоянно проживавших в губернии... И всем людям нужно было жилье (хотя бы временное), питание (хотя бы самое скромное), работа (хоть самая тяжелая!), а также возможность в случае необходимости получить медицинскую помощь, обучать детей ремеслу и грамоте, становившейся все более и более востребованной. Экономические успехи региона и появление заметной социальной группы преуспевающих предпринимателей давали возможность щедрого выделения средств на благотворительные цели, а действовавшие к тому времени попечительские органы позволяли оперативно направлять средства на социальные нужды. Законодательной основой здесь стал указ 1862 года, предоставлявший Министерству внутренних дел (МВД) право разрешать создание благотворительных обществ, и данное в его развитие Высочайшее предписание 1869 года, которым МВД предоставлялось право самостоятельно учреждать эти общества. При этом создаваемое благотворительное общество, устав которого утверждался министром внутренних дел (после 1905 года - губернатором), обязано было регулярно предоставлять в губернское правление отчеты о своих действиях, капиталах, доходах и расходах, заведениях и количестве призреваемых в них. Таким образом, органы административного управления губерний и уездов (все они до 1917 года входили в систему МВД) определяли приоритеты в благотворительной деятельности и организовывали вложение средств, постоянно контролируя этот процесс. Разумеется, далеко не все из задуманного удавалось (и в итоге не удалось - об этом свидетельствуют социальные конфликты начала XX века, увенчавшиеся революцией, приведшей к крушению Российской империи), но было в цепочке отношений «администратор - попечительский комитет - благотворители» и свое рациональное зерно. Попробуем извлечь этот полезный исторический опыт, проанализировав конкретные направления попечительства и благотворительности в Нижегородской губернии.

Попечительство в сфере образования

Хронологически наиболее ранним (1803) было попечительство в сфере образования. Территория Нижегородской и ряда других губерний входила первоначально в Казанский, затем Московский учебный округ, который возглавлял попечитель - чиновник Министерства народного просвещения (МНП) высокого ранга. На уровне губернии попечителю подчинялся Нижегородский губернский училищный совет , также относившийся к ведомству МНП и возглавлявшийся (по должности) губернским предводителем дворянства и директором народных училищ губернии. В состав совета входили представители от МНП (обычно директор гимназии), от духовного ведомства (настоятель кафедрального собора), от Министерства внутренних дел (советник губернского правления), один-два представителя от земства. Судя по сохранившимся архивным документам, совет контролировал финансово-экономические вопросы деятельности учебных заведений, следил за соблюдением общих норм благонадежности педагогического персонала и учащихся, решал спорные вопросы назначения и увольнения учителей, ходатайствовал перед попечителем о поощрении учителей. В своей деятельности губернский училищный совет опирался на сеть уездных училищных советов.

Кроме того, при каждом среднем учебном заведении (гимназии, Дворянском институте) существовал свой попечительский совет - совещательный орган при директоре, имевший некоторую аналогию с современными родительскими комитетами. В состав попечительского совета входили (по должности) губернатор или вице-губернатор, несколько чиновников высокого ранга, чьи дети обучались в данной гимназии, а также представители общественности (как правило, от земства); в женских гимназиях в совет входили также жены данных лиц. Судя по сохранившимся «журналам присутствия» (протоколам заседаний), попечительский совет решал вопросы освобождения от платы за обучение, рассматривал возможность введения дополнительных уроков, согласовывал прием преподавателей. К компетенции совета относилось также согласование отчетов о воспитательном и хозяйственном состоянии учебного заведения, ходатайства о поощрении учителей, рассмотрение прошений разных лиц о приеме их детей на учебу вне общих оснований. Кроме того, в делах попечительского совета Нижегородской Мариинской женской гимназии за 1900-1908 годы есть примеры решений совета об организации преподавания Закона Божьего для учениц неправославного вероисповедания, о конфликтных ситуациях между классом и педагогом, но подобные вопросы в деятельности совета возникали редко.

Вообще же, в сфере народного образования благотворительность была заметным явлением. Так, известный нижегородский деятель, купец Я.Е. Башкиров полностью на собственные средств расширяет здание Нижегородского Кулибинского ремесленного училища и пансиона при нем, за что ему 13 октября 1906 года была выражена благодарность Нижегородской городской думы. В документах есть упоминание о том, что вдова потомственного почетного гражданина Ермолаева в феврале 1912 года завещала все свое имущество в пользу открывающегося в Нижнем Новгороде Народного университета.

Княгининский 2-й гильдии купец П.И. Карпов на собственные средства при Строгановской церкви г. Нижнего Новгорода открыл и содержал школу на 70 учеников. Кроме того, пожертвовал 25 тысяч рублей на строительство ряда школ в уездах Нижегородской губернии. Нижегородский купец Ф.А. Блинов передал для реального училища собственный дом с флигелями на углу Ильинской и Сергиевской улиц. Нижегородское биржевое общество на средства своих членов утверждает Мининское Биржевое Благотворительное общество пособия недостаточным учащимся Нижнего Новгорода. Общество давало средства нуждающимся ученикам и ученицам нижегородских учебных заведений на найм квартиры, пищу, одежду, учебники; устраивало на свои капиталы школьные праздники, экскурсии, поездки для учащихся. Каждый член общества вносил в кассу не менее 1000 рублей. Общества вспомоществования бедным ученикам в Нижнем Новгороде действовали также при Нижегородской женской гимназии Геркен, при гимназиях Хреновской, Торсуевской, при реальном училище Милова. Общество вспомоществования нуждающимся ученицам Варнавинской женской прогимназии и Варнавинского городского училища существовало в Варнавине с 1910 года на средства местных благотворителей. При ряде учебных заведений губернии существовали стипендии учащимся, носившие имена благотворителей данного учебного заведения.

Кроме собственно учебного процесса, попечительские органы в сфере образования поощряли и благотворительность, направленную на поддержку педагогического персонала учебных заведений Нижегородской губернии. Попечительские комитеты гимназий и училищ практически всегда освобождали преподавателей от платы за обучение своих детей. Чтобы способствовать улучшению благосостояния педагогов, губернское правление в 1894 году поддержало инициативу интеллигенции о создании «Общества взаимного вспомоществования учителям и учительницам Нижегородской губернии» . К 1 января 1903 года Общество объединяло в своих рядах 1262 члена и имело отделения в Арзамасском, Горбатовском, Макарьевском и Нижегородском уездах. Лучшие представители местной общественности входили в состав правления; среди них - выдающийся русский статистик Николай Федорович Анненский (основатель Общества), Павел Аркадьевич Демидов (председатель губернской земской управы, долгие годы - председатель правления Общества), а также Г.Р. Килевейн, А.А. Савельева и др. Авторитет руководства Общества и поддержка губернских властей позволили, при очевидной нехватке средств из казны, активно привлекать частные пожертвования. Так, при достройке общежития для детей педагогов МНП смогло выделить лишь 300 рублей из требуемых 5000 рублей. Недостающие средства дали сборы от проведенных в пользу Общества концертов и лекций, от изданных с благотворительной целью книг и брошюр. Среди тех, кто своими трудами помогал нижегородским учителям, были выдающиеся люди того времени: историк профессор (впоследствии академик) С.Ф. Платонов, артистка
В. Петрова-Званцева, литераторы А.И. Куприн, Т.Л. Щепкина-Куперник, Л.Н. Андреев и, конечно же, кумиры местной молодежи - Максим Горький и Федор Шаляпин. Были и иные, неденежные формы помощи преподавателям и их семьям, в том числе бесплатная медицинская помощь (ее оказывали членам общества практически все врачи Нижнего Новгорода), предоставление лекарств из аптек по льготным ценам и квартир для приезжавших на праздники и каникулы учителей, содержание библиотек и пополнение их периодикой и специальными изданиями. Состоятельные нижегородцы считали весьма престижным для себя перечислять на счет Общества немалые суммы для выплаты стипендий детям малообеспеченных педагогов (в 1912 году - 62 человека по 11 рублей в месяц), организовывать для них питание («Обед состоит из двух блюд: 1-е всегда мясное...»). Представители администрации регулярно посещали собрания Общества, контролировали отчеты правления.

Интересно, что не все виды образования получали активную поддержку властей. Губернская администрация имела попечение преимущественно о начальном, классическом и реальном (в том числе техническом) образовании. Именно в учебных заведениях этого профиля - народных училищах, гимназиях и реальных училищах - в первую очередь создавались попечительские комитеты. А, например, музыкальное образование в Нижнем Новгороде и губернии попечительских органов не имело, вероятно, потому, что считалось не столь первоочередным, как общее просвещение населения. Разумеется, отсутствие официального попечения властей не означает, что благотворительности в этой сфере не было. Напротив, благодаря щедрой помощи меценатов музыкальная жизнь в Нижнем Новгороде на рубеже XIX-XX веков процветала, дав России ряд громких имен музыкантов.

Детские приюты

С середины XIX века сохранились документы Нижегородского губернского попечительства детских приютов, относившегося к ведомству учреждений императрицы Марии, вошедшего впоследствии в систему МВД. Председателем этого органа по должности был губернатор; в состав попечительства входили также вице-губернатор, губернский предводитель дворянства, директор народных училищ, председатель губернской земской управы, городской голова, директора приютов, а также обычно жены высших губернских чиновников. Губернское попечительство опиралось на сеть уездных попечительств детских приютов. Состав уездных органов был аналогичным: уездный предводитель дворянства, полицейский исправник, городской голова и другие чиновники. В состав попечительств включались представители купечества и интеллигенции на правах «почетных членов», с уплатой ежегодного взноса и после утверждения начальством.

В ведение губернского попечительства входили приюты Александровский (открыт 21 апреля 1845), Мариинский (открыт 20 ноября 1851), ремесленное училище при Александровском приюте, а также богадельня в с. Ключищи (открыта 23 апреля 1905). Численность воспитанников в них была сравнительно невелика: так, на 1914 год (начало Первой мировой войны) в Александровском приюте находилось 45 мальчиков, в Мариинском - 114 девочек, 14 воспитанников было в Ключищенской богадельне. Вместе с тем, данные благотворительные учреждения располагали весьма значительным недвижимым имуществом, в том числе каменными зданиями. Бюджет попечительств детских приютов формировался преимущественно из казны, а частично от благотворительной деятельности (за некоторые годы в документах, например, зафиксировано соотношение 5/1, соответственно). Известны случаи, когда некоторые государственные учреждения брали часть расходов по содержанию приютов на себя (например, губернское управление акцизными сборами). Обычно членский взнос составлял 200 рублей в год; некоторые члены попечительского совета, не занимавшиеся предпринимательством, оказывали помощь приютам в иной форме (например, медицинское обслуживание для воспитанников было бесплатным). Кроме того, немало нижегородских коммерсантов, даже не состоя членами попечительств, бесплатно передавали в приюты продукты питания, лакомства, праздничные подарки, оплачивали посещение детьми увеселительных мероприятий и т.п.

Примеру губернского попечительства детских приютов последовали многие частные благотворители. Макарьевский 2-й гильдии купец А.С. Калинин-Шушляев передал свою дачу стоимостью 10 тысяч рублей под детский приют. На средства потомственной почетной гражданки М.В. Бочкаревой с 1911 года в Нижнем Новгороде действовала школа для слепых детей, размещавшаяся на Ильинской улице в собственной усадьбе благотворительницы. В 1892 году в Нижнем Новгороде открылось Убежище для призрения бедных детей при городском Обществе вспоможения бедным, рассчитанное на 100 воспитанников обоего пола в возрасте от 4 до 12 лет. Нижегородский городской воспитательный дом имени М.Ф. и Е.П. Сухаревых (действовал вместе с одноименной женской богадельней) насчитывал к 1905 году 59 детей обоего пола. Для призрения бедных детей «Миллионки» (район обитания городской бедноты и босяков) действовал с 1906 году приют при Живоносновском церковно-приходском попечительстве, носивший с 1911 года имя архиепископа Назария. В этом приюте воспитывалось 48 детей обоего пола от 2 до 13 лет. Попечительница приюта А.Н. Зайцева (жена известного в городе купца) своими личными пожертвованиями и привлечением благотворителей не только содействовала материальному благосостоянию приюта, но и помогала устраивать елки, присылала игрушки и гостинцы для детей. Интересно отметить, что в благотворительности принимала участие вся семья Зайцевых: юные дети попечительницы, Маня, Коля и Оля ежегодно также делали взносы на приют для своих маленьких стипендиатов. Наконец, даже приют подкидышей Нижегородского губернского земства, находившийся в наиболее трудных условиях, не был обойден вниманием благотворителей. Имена попечителей этого приюта сохранились в отчетах: большую помощь продуктами оказывали купцы Палкин, Ермолаев, а также Агния Николаевна Маркова, но не меньшая помощь поступала и от неизвестных жертвователей.

В целом, попечительства о детских приютах решали преимущественно вопросы финансово-хозяйственного содержания приютов (отопление, освещение, одежда и питание для воспитанников), а также рассматривали ходатайства о помещении в приюты, о поощрении служителей приютов и жертвователей. Формами поощрения обычно становились благодарность «с распубликованием», повышение по службе, медаль (например, в 1912 году почетный член Семеновского уездного попечительства П.С. Строинский удостоился золотой медали «для ношения на Анненской ленте»).

Наиболее ярким примером попечения детей стала история Нижегородского городского имени графини О.В. Кутайсовой приюта для малолетних. В 1874 году Ольга Васильевна Кутайсова, жена тогдашнего нижегородского губернатора графа П.И. Кутайсова, передала капитал в 25 тысяч рублей на создание и финансирование приюта для маленьких сирот. Высокий социальный статус попечительницы обеспечил ее начинанию поддержку не только губернатора, но и императора Александра II, повелевшего в 1877 году присвоить приюту имя графини Кутайсовой. При просмотре архивных документов складывается впечатление, что после Высочайшего «добро» частные жертвователи словно соревновались друг с другом, кто больше сделает для приюта. Так, домовладелец М.Н. Колчигин три первых года безвозмездно содержал приют в своем доме. Затем при закладке собственного здания приюта, предусматривавшего размещение там школы и лазарета, купец Я.Е. Башкиров пожертвовал значительные средства в пользу приюта и был избран почетным членом его попечительского совета. В 1880 году (год завершения службы П.И. Кутайсова на посту нижегородского губернатора) основательница приюта и ее супруг были избраны почетными попечителями учреждения пожизненно. А кроме них в попечительский комитет были избраны богатейшие нижегородские промышленники Устин Саввич Курбатов, Федор Андреевич Блинов, Николай Александрович Бугров, купцы Андрей Евлампиевич Зайцев, Николай Никитич Жадовский, а также городской голова Алексей Максимович Губин. При них размеры пожертвований на приют поражали даже столичных благотворителей: бывали годы, когда на учреждение перечислялось до 60 тысяч рублей - деньгами (именные стипендии были особенно престижны), банковскими билетами, строительными материалами для ремонтов, продуктами... Для преподавания в приютской школе приглашались лучшие педагоги, которым попечительский комитет устанавливал специальную прибавку к жалованью. В стенах приюта, рассчитанного на 300 воспитанников, за годы его существования росли и обучались тысячи сирот - мальчиков и девочек, обиженных судьбой в самом начале жизни, но согретых теплом сердец благотворителей и вновь возвращенных обществу.

Успех благотворительной деятельности в детских приютах был настолько очевиден, что данная форма попечительства сохранялась и при Советской власти. Попечительские советы при детских домах после 1917 года - общественные органы, имевшие целью оказывать содействие в воспитании, обучении и содержании детей-сирот. Совет также осуществлял контроль за качеством питания детей, за распределением одежды и ее сохранностью, за расходованием средств, отпущенных государством на содержание детских домов.

Социальное обеспечение

Благотворительность в сфере социального обеспечения престарелых и малоимущих опиралась на многовековые традиции Древней Руси. И в XIX - начале XX веков, как и прежде, забота о бедных и немощных земляках была чрезвычайно важна для нижегородцев. С 1779 года этими вопросами в губернии централизованно занимался Приказ общественного призрения, упоминавшийся выше, но в 1866 году он был упразднен в связи с созданием системы органов местного самоуправления. С этого времени социальное обеспечение перешло в ведение земских и городских управ, а централизованный административно-совещательный орган для контроля (губернский попечительский комитет) не создавался.

Децентрализация благотворительности в сфере социального обеспечения отнюдь не означала ослабления внимания к этой проблеме. После передачи учреждений социальной сферы из ведения Приказа общественного призрения в управление земства, Нижегородское губернское земство продолжило активно привлекать средства частных благотворителей на содержание больниц, богаделен, родовспомогательных заведений и пр. При этом сохранялись и успешно действовали такие общественные благотворительные организации, как, например, Нижегородское общество вспоможения бедным . В итоге во второй половине - конце XIX века в Нижегородской губернии возникает целая сеть богаделен и обществ помощи бедным. Практически все эти учреждения содержались на средства частных благотворителей, а для привлечения и контроля за правильным расходованием средств в учреждениях создавались свои попечительские комитеты. В состав попечительских комитетов входили представители местного самоуправления (городской и земской управы) и собственно благотворители, которые, как правило, и учреждали данную богадельню. Именно по такому принципу организовывалась деятельность крупнейших учреждений социального обеспечения в Нижнем Новгороде - «Вдовьего Дома» и «Дома трудолюбия». Об этих заведениях написано немало, но все же стоит вкратце вспомнить основные этапы их истории и заслуги их основателей.

Здание на площади Лядова (бывшей Монастырской) и сейчас производит впечатление своими размерами и продуманностью форм. Нетрудно представить, какое уважение вызывал своим замыслом и воплощением этот дом сто с лишним лет назад: наверняка не всем верилось, что в столь внушительном здании разместятся не присутственные места и даже не институт, а всего лишь богадельня, под которые раньше обычно отдавали деревянные избы-развалюхи. Между тем «Устав городского общественного имени Блиновых и Бугровых Вдовьего Дома в Нижнем Новгороде» (1887) гласил: «Назначение Вдовьего Дома состоит в доставлении удобных даровых квартир неимущим вдовам с их малолетними детьми». Здание было рассчитано на 160 квартир (реально в нем проживали свыше 600 человек), при нем создавалась больница (с детским отделением) и аптека. Позднее, в 1907-1908 годах при Вдовьем Доме было построено ремесленное училище, призванное дать профессию детям, проживающим здесь с матерями-вдовами. И все это учреждение, потребовавшее неслыханных по тем временам капиталовложений, было целиком и полностью построено на средства частных жертвователей - нижегородских купеческих семей Блиновых и Бугровых. Значение благотворительности было закреплено в Положении о комитете, который должен был управлять Вдовьим Домом: общий контроль возлагался на городскую думу (городской голова являлся по должности председателем попечительского комитета), а «граждане-благотворители, попечением и средствами которых учрежден Вдовий Дом», становились пожизненными членами комитета. В Положении было определено, что членами комитета (кроме учредителей - Бугровых и Блиновых) могут стать, в частности, «те лица, которые внесут на содержание Дома значительные пожертвования ценностью не менее одной тысячи рублей». И пожертвования вносились ежегодно - как в виде наличных денег «от разных лиц, для раздачи на руки» (обратите внимание на скромность жертвователей, не считавших нужным указывать свои фамилии!), так и в виде отчислений процентов с капиталов, помещенных в банк и завещанных Вдовьему Дому (в документах упоминаются фонды «Горячевский», «Блиновский» и др.). Разумеется, были и иные формы безвозмездной помощи призреваемым в Доме: мероприятия для детей по случаю праздников, поставки съестных припасов (и вновь среди самых щедрых благотворителей здесь упоминается семья Зайцевых), бесплатный ремонт помещений и т.п. Благотворители заботились о подготовке к самостоятельной жизни младших обитателей Вдовьего Дома, оплачивая их обучение не только в начальных училищах, но и в средних учебных заведениях (гимназии, реальном училище, Дворянском институте). Продуманность архитектурного облика, планировки и внутреннего оборудования обеспечила зданию долгую жизнь: Вдовий Дом, ставший студенческим общежитием, и поныне остается замечательным историко-культурным памятником Нижнего Новгорода. Когда-то в вестибюле здания гостей встречали «портреты жертвователей и сооружителей Вдовьего Дома, потомственных почетных гостей граждан Нижнего Новгорода Аристарха и Николая Андреевичей Блиновых и Николая Александровича Бугрова - на мраморной доске под стеклами». Не пора ли вновь отдать эту дань уважения великим благотворителям нижегородским?..

В своих трудах и замыслах на благо неимущих земляков Бугров и братья Блиновы не были одиноки. В 1893 году Нижегородское общество вспоможения бедным выступило с инициативой «устроить убежище для нищенствующих детей на 100 человек». В итоге было решено открыть «Дом трудолюбия» , цель которого - дать «всем нуждающимся в Нижнем Новгороде недолговременную помощь посредством предоставления им труда, пищи и приюта впредь до более прочного устройства их судьбы определением к постоянным занятиям или помещением на постоянное призрение». Идею удалось воплотить в жизнь только благодаря бескорыстной помощи купеческой семьи Рукавишниковых. Потомственные почетные граждане Иван, Митрофан, Сергей, Николай Михайловичи Рукавишниковы и их родные сестры Варвара Михайловна (в замужестве Бурмистрова) и Юлия Михайловна (в замужестве Николаева) на свои средства оборудовали и предоставили Обществу три каменных двухэтажных здания, трехэтажный каменный флигель, службы и большой участок земли. Открытому на углу улиц Варварской и Мистровской Дому трудолюбия были присвоены имена Михаила и Любови Рукавишниковых, родителей жертвователей. Этим помощь семьи, разумеется, не ограничилась: Рукавишниковы регулярно передавали значительные денежные средства на содержание Дома трудолюбия, принимали живейшее участие в улучшении производственной деятельности, в организации просвещения детей (в значительной мере на их средства здесь была открыта церковно-приходская школа), в устройстве библиотеки и т.п. Результаты не замедлили сказаться: на проходившей в 1896 году в Нижнем Новгороде XVI Всероссийской промышленно-художественной выставке изделия Дома трудолюбия получили дипломы, соответствовавшие золотой и бронзовой медалям. Свидетельством общественного признания полезности и заслуг нового учреждения стало посещение Дома трудолюбия императором Николаем II с супругой 19 июля 1896 года. После этого посещения, вызвавшего целую серию последующих визитов высокопоставленных лиц, благотворительные пожертвования поступали в весьма значительных размерах. Это позволило к 1905 году оборудовать новое здание Дома (в несколько перестроенном виде сохранилось до настоящего времени), увеличить количество призреваемых (обычно здесь находилось 500-550 человек, а, например, за 1903 год обедало 63 594 человека) и расширить производство (маты, швабры, пакля, спасательные круги и т.п., экспонировавшиеся и на Парижской выставке 1900 году). Жертвователей было настолько много, что можно привести лишь отдельные имена: кроме Рукавишниковых, пожертвования которых исчислялись десятками тысяч рублей, помощь Дому трудолюбия оказывали купцы Курепин и Ермолаев, пароходчик Каменский, архиепископ Макарий, Купеческий банк Нижнего Новгорода, старший биржевой маклер Лельков, фирмы Башкировых, Журавлевых, Поляк и даже... китайская труппа! Вообще же по хронологическому списку членов Попечительского общества о Доме трудолюбия можно изучать историю нижегородского купечества.

На частные пожертвования был открыт ряд богаделен для одиноких, больных, престарелых и увечных женщин. В их числе: Николаевско-Мининская общественная богадельня (содержалась за счет вкладов купцов Вялова и Переплетчикова), Александровская городская общественная женская богадельня (существовала на отчисления с прибыли Николаевского общественного банка и на сбор с купцов 1-й и 2-й гильдии, установленный приговором купеческого общества, а также на пособия земства). Александровский дворянский банк по решению правления передавал ежегодно на содержание приюта 1500 рублей. Нижегородским мещанским обществом содержался Дом призрения для бедных мещан, средства которого складывались из пожертвований и доходов от мероприятий общества. Хорошо известны небольшие богадельни в уездах Нижегородской губернии: в Балахнинском (с. Городец - на средства купца 2-й гильдии Лазутина), Семеновском (д. Филиппово - на средства Н.А. Бугрова) и др. Так, для создания Филипповской женской богадельни (1894) Бугров внес в государственные кредитные учреждения капитал в 80 тысяч рублей, на проценты с которого богадельня существовала. При этом, пользуясь правом благотворителя, Бугров оговорил в уставе конфессиональный характер учреждения: «Богадельня... назначается для призрения сорока престарелых или увечных лиц женского пола из старообрядцев, приемлющих священство»; устройство церкви или часовни в ее здании не допускалось. Интересна и история учрежденного в 1902 году Общества попечения о бедных в с. Сормово Балахнинского уезда (в то время Сормово не входило в черту Нижнего Новгорода). Промышленное развитие с. Сормово дало возможность его состоятельным жителям оказывать регулярную помощь своим неимущим землякам. Доход Общества, возглавляемого В.Н. Мещерской (по ее инициативе оно и было создано) и представителями интеллигенции (преимущественно служащим заводов), исчислялся обычно 2-3 тысячами рублей в год и складывался из пожертвований частных лиц, благотворительных спектаклей и концертов, а также организованного «сбора ненужных бумаг» (единственное встреченное в документах такого рода упоминание о сборе макулатуры!). Помощь оказывалась, как правило, в форме выдачи денежных пособий на пропитание и на лечение, в снабжении одеждой и обувью; кроме того, материальная помощь оказывалась учащимся из бедных семей. Но при этом правление Общества обращало внимание на причину бедности (например, болезнь или отсутствие работы у главы семейства) и отказывало в помощи пьяницам.

Разумеется, далеко не всегда бытовые условия в богадельнях были столь хороши, как во Вдовьем Доме или Доме трудолюбия. Пример - получивший широкую известность благодаря творчеству М. Горького «Ночлежный приют в Нижнем Новгороде», учрежденный городской думой 30 мая 1880 года. Призванный дать возможность «переночевать не под открытым небом» и предназначенный «для всех приходящих без различия состояния, пола и возраста», приют был рассчитан на 450 мужчин и 45 женщин. Скудных средств городского бюджета на его содержание не хватало, и вновь пришлось прибегнуть к благотворительной помощи. Помогали сводить концы с концами лишь пожертвования Н.А. Бугрова, в честь отца которого приют назвали «имени А.П. Бугрова» («Бугровская ночлежка»). Привлечение дополнительных денежных средств оказалось для попечителей - известных нижегородских купцов Акифьева, Фролова и Чернова - крайне затруднительным.

Пожертвования делались обычно в двух формах: либо целевая передача какой-либо суммы (И.М. Рукавишников пожертвовал 2 тысячи рублей в уплату недоимок с имущества бедных домовладельцев), либо деньги помещались в банк, а процент с вклада шел целенаправленно на содержание приюта, богадельни и т.д. (например, Вдовий Дом и Дом трудолюбия содержались, в том числе и на фиксированный процент с капиталов, помещенных в банковские учреждения). Характерным и примечательным фактом является и то, что благотворительностью занимались далеко не только весьма состоятельные граждане, но и люди среднего достатка. Например, коллежский регистратор П.О. Троицкий в 1911 году в обращении на имя попечителя Московского учебного округа заявляет, что готов поддерживать материально малоимущих учеников и само учебное заведение, открытое в Нижнем Новгороде его сыном В.П. Троицким.

Здравоохранение

В сфере здравоохранения примеры благотворительности столь же часты, как и в сфере социального обеспечения, хотя и здесь никогда не было губернского попечительского комитета. Видимо, в таком административно-совещательном органе для привлечения пожертвований в здравоохранение просто не было необходимости. Известен достаточно щедрый дар нижегородского помещика, отставного полковника С. Мартынова, который еще в первой половине XIX века безвозмездно передал принадлежавшую ему землю Приказу общественного призрения под организацию больницы. После этого долгие годы Нижегородская губернская больница именовалась «Мартыновской» как, впрочем, и улица, на которой она находилась (ныне ул. Семашко). Бурное развитие медицины во второй половине - конце XIX века привело к открытию новых больниц, потребность в которых была очень высока. И здесь роль частных пожертвований проявилась еще отчетливее. Так, гласный Нижегородской думы, купец 1-й гильдии Д.Н. Бабушкин пожертвовал строения, землю и 20 тысяч рублей на устройство городской больницы в Макарьевской части в его собственном доме. После смерти Д.Н. Бабушкина память его была увековечена установкой мемориальной доски на здании его больницы и введением именной койки в одной из палат. Княгининский 2-й гильдии купец П.И. Карпов содержал до самой смерти лазарет и приют для беженцев в Решетихе. Нижегородский 1-й гильдии купец А.И. Костромин передал на ремонт 1-й Градской больницы 4 тысячи рублей.

Для понимания роли частной и общественной благотворительности в здравоохранении обратимся к истории Мариинского родовспомогательного заведения . Оно было учреждено в память о посещении Нижнего Новгорода в 1869 году наследником престола Александром Александровичем (будущим царем Александром III) с супругой Марией Федоровной (ее имя и носило заведение). В те времена насущной необходимостью становилось «доставление роженицам приюта на время родов, с бесплатным содержанием и акушерским пособием», и обеспечение «дальнейшего существования осиротевшим младенцам». Управляющий заведением попечительский комитет, возглавлявшийся городским головой (по должности), старался привлекать не только частные, но и общественные пожертвования. В результате доход Мариинского родовспомогательного заведения и основанного при нем в 1878 году сиротопитательного отделения складывался преимущественно из отчислений из городского бюджета и пожертвований из Николаевского общественного банка. В 1873 году купец Яков Макарович Королев завещал 20 тысяч рублей на строительство при Мариинском родовспомогательном заведении дома для пребывания грудных детей, потерявших мать. Проценты с этого капитала, вложенные в общественный банк, обеспечивали значительную часть расходов заведения. Вместе с тем, ежегодное увеличение количества пациенток Мариинского заведения (с 800 в 1890-е годы до 1800 в 1900-е) приводило к значительному росту расходов, что делало частную благотворительность явно недостаточной.

И все же традиции частных пожертвований в области здравоохранения оказались востребованы в экстремальных условиях военных действий, которые вела Российская империя. Прием из военных лазаретов и медицинская помощь больным и раненым потребовали значительных усилий не только государства, но и общественности. Перелистывая сохранившиеся в архиве отчеты Нижегородского местного управления и дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах (1878), лазаретов периода Русско-японской (1904-1905) и Первой мировой (1914-1918) войн, вновь обнаруживаем на их страницах знакомые фамилии благотворителей: купцы Бугров, Зайцев, Маркова, Хлебников, представители интеллигенции Карелин, Олигер, Торсуева...

Конфессиональная благотворительность

Постоянным предметом благотворительности граждан независимо от размеров их капиталов была Русская православная церковь: на храм жертвовали и самые известные люди города (Живоносовская церковь на ул. Рождественской была отремонтирована и обустроена на средства семьи Рукавишниковых, Спасская - семьи Башкировых), но и рядовые граждане, имена которых не сохранила история.

За период со второй половины XIX века по Нижегородской губернии сохранились документы о епархиальном попечительстве. Так, при духовной консистории существовало епархиальное попечительство о бедных духовного звания , подчиненное духовному ведомству и возглавлявшееся (по должности) архиереем - епископом (архиепископом). В состав попечительства входили представители духовной консистории (орган руководства епархией). Обязанностью этого органа была забота («призрение») о семьях бедных священнослужителей, выплата им материальных пособий, устройство их детей в учебные заведения на льготных условиях и т.п. Бюджет попечительства формировался за счет отчислений из казны на содержание духовного ведомства, а также за счет частных пожертвований (соотношение этих двух частей бюджета по документам не прослеживается).

Для целей религиозно-нравственного воспитания и просвещения в Нижегородской губернии был учрежден целый ряд братств, члены которого активно занимались благотворительностью. Нижегородское православное братство во имя святого благоверного великого князя Георгия Всеволодовича , учрежденное в 1883 году «с целью поддержания существующих и открытия новых церковно-приходских школ» и управлявшееся советом преимущественно из духовных лиц, сумело привлечь и направить на нужды школ материальную помощь от многих землевладельцев в уездах губернии. Так, по отчету за 1889-1890 годы среди жертвователей упомянуты граф А.Д. Шереметев, Н.Е. Стогов, Л.И. Турчанинова, предоставившие помещения и стройматериалы для школ; денежные пожертвования сделали купцы А.Ф. Сапожников, П.А. Соклов, А.И. Николаев; посильную материальную помощь школам через братство оказывали мещане, сельские священники, отставные военные. Братство святых Кирилла и Мефодия , созданное «для содействия религиозно-нравственному воспитанию бедных учащихся Нижегородской гимназии» и оказывавшее им помощь денежными пособиями, одеждой и обувью, бесплатной медицинской помощью и т.п., также привлекло к сотрудничеству щедрых благотворителей. Большие субсидии выделяла упоминавшаяся выше семья Рукавишниковых, каждый член которой выплачивал именную стипендию гимназистам, жившим в общежитии братства. М.М. Рукавишников, принявший на себя обязанности председателя Совета Братства, сделал основной вклад в 17 тысяч рублей, проценты с которого поступали на содержание братства; он же построил на свои средства дом для братского общежития. Денежные пожертвования делали представители местного духовенства, интеллигенции, купечества. Активизации притока пожертвований способствовало и то обстоятельство, что нижегородские владыка и губернатор официально приняли наименование «покровители братства святых Кирилла и Мефодия». Аналогичны были и цели Мининского братства , содержавшего в Нижнем Новгороде городское начальное училище, ремесленную школу, приют для беднейших учеников. Наиболее видными благотворителями здесь были купец А.А. Зайцев (председатель совета братства и смотритель ремесленной школы) и Д.А. Обрядчиков, завещавший братству капитал, с которого ежегодно поступало свыше 1,5 тысячи рублей процентных отчислений. Немалую часть дохода составляли ежегодные взносы членов братства - чиновников, педагогов, зажиточных мещан. Кроме того, братство получало субсидии от городского и сословного самоуправления.

В губернии действовали также попечительства приходские , состоявшие из местных священнослужителей и волостных старшин в качестве «непременных членов» (то есть по должности), а также прихожан, избираемых на определенное количество лет. Данные попечительства выполняли роль совещательного органа по делам управления приходом и решали вопросы финансирования и хозяйственного содержания храмов, перечисления денег на богадельни, контроля за церковно-приходскими школами. Судя по документам, в бюджете этих попечительств частные пожертвования играли значительную роль. Примером церковно-приходской благотворительности может служить, например, деятельность попечительства при Нижегородской Троицкой Верхнепосадской церкви . Согласно отчету за 1913-1914 годы, попечительство, состоявшее преимущественно из духовных лиц, используя свой авторитет, сумело собрать за год (последний предвоенный) 1351 рубль 99 копеек. Кроме крупных взносов от купцов Д.Г. Морозова и В.М. Бурмистровой, а также доходов от аренды, нередки были и небольшие пожертвования (до 10 рублей) от менее обеспеченных прихожан. Собранные деньги расходовались на помощь бедным прихожанам и нищим, погребение неимущих, а также на ремонт церкви, покупку богослужебной литературы и т.п. Как доход, так и расход были гласными: ежегодные отчеты обязательно публиковались (это было общее правило). Разумеется, точно так же действовали церковно-приходские попечительства в уездах (любопытно, что в некоторых из них среди благотворителей указан о. Иоанн Ильич Сергеев - Иоанн Кронштадтский, жертвовавший обычно 100 рублей единовременно).

В Нижегородской губернии конфессиональная благотворительность имела до 1917 года большое распространение не только среди прихожан Русской православной церкви, но и во всех национально-религиозных общинах, существовавших в то время в нашем регионе. И это неслучайно: ведь во всех религиях мира помощь малоимущим собратьям по вере - первейшая заповедь. И эту заповедь свято соблюдали нижегородские старообрядцы - ревнители древлеправославного благочестия. Здесь вновь есть повод вспомнить семьи Бугровых и Блиновых, направлявших большие средства и на общее благо («Вдовий Дом»), и на благо старообрядчества (храмы и часовни, богадельни в Семеновском уезде, школы для обучения иконописному и книгописному мастерству, искусной вышивке, богослужебному пению по древнему канону). А сколько щедрых дарителей, предпочитавших остаться неизвестными, ежегодно направляли в заволжские обители средства и припасы «на прокорм старцев и стариц»! Сегодня лишь старинные скитские синодики хранят имена тех благодетелей, за которые многие годы возносились молитвы в керженских пустынях...

Заповедь помощи нуждающимся всегда соблюдали и мусульмане Нижегородской губернии - преимущественно татары-мишари, именуемые обычно в документах тех лет «сергачские татары» (до 1917 года их численность составляла порядка 70-80 тысяч человек с заметным преобладанием сельского населения). На средства, ежегодно собираемые среди преуспевавших торговцев на ярмарке и зажиточных крестьян, в селах Сергачского уезда и в самом Нижнем Новгороде открывались мечети и медресе, оказывалась помощь бедствующим семьям. Архивные документы сохранили имя ахуна Нижегородской мечети Соколова - духовного наставника, внесшего большой вклад в организацию благотворительности среди мусульман. Свои приходские благотворительные общества имели в Нижнем Новгороде сравнительно небольшие, но очень влиятельные общины католиков и лютеран (их общая численность не превышала 1,5-2 тысячи человек.; этнический состав - соответственно, поляки и литовцы, немцы). И хотя среди прихожан костела и кирхи было немало людей с материальным достатком (дворяне, чиновники, офицеры), все же и здесь всегда собирались пожертвования - на содержание храма, в помощь семьям, потерявшим кормильца, на выплату стипендий малообеспеченным ученикам, на приданое невестам и т.п. Организаторами приходской благотворительности почти всегда были представители духовенства. Сегодня на старой плохонькой фотографии в «Адрес-календаре» можно увидеть ксендза Петра Варфоломеевича Битного-Шляхто - молодого человека с пышной шевелюрой светло-русых волос и широкой улыбкой. Именно ему столь многим были обязаны нижегородские католики, но сегодня даже мы, архивисты, не знаем, как сложилась его жизнь после 1917 года... Выдающийся просветитель и деятель национальной культуры раввин Нижегородский и Владимирский Барух Заходер (1848-1905) стоял у истоков благотворительного общества в иудейской религиозной общине (численность евреев в губернии колебалась от нескольких сот человек в 1880-е до 3 тысяч человек в 1914 году). По инициативе Б.И. Заходера на частные пожертвования всех прихожан было построено здание Нижегородской синагоги (1881-1883, Болотов пер., д. 5) - интересный памятник архитектуры; на средства купца Г.А. Поялка и его сыновей открылось и действовало духовное училище «Талмуд-Тора»; возникло и общество помощи бедным, первым председателем которого стал известный меценат купец 2-й гильдии Г.М. Беккер. Есть свидетельства о том, что пожертвования в пользу малоимущих собирались и в совсем малочисленных армянской и караимской общинах Нижнего Новгорода.

Таким образом, индивидуальная инициатива нижегородцев играла, по-видимому, большую роль в попечительской деятельности на местном уровне - в приходских советах (как православных, так и других конфессий), а также в участковых попечительствах о бедных. К сожалению, документы участковых попечительств о бедных, подчинявшихся органам местного самоуправления (городским думам и управам, волостным правлениям), сохранились плохо (есть, например, упоминания о проведении благотворительных концертов «Четвертым Канавинским городским участковым попечительством о бедных»). Можно лишь констатировать, что работа этих органов активизировалась во время Первой мировой войны (1914-1918). Бюджет данных попечительств, а также действовавших в Нижнем Новгороде с 1915 года беженских советов и комитетов («Татьянинского», национально-религиозных, помощи семьям погибших и т.п.) формировался не столько за счет казны, сколько за счет частной благотворительности.

Благотворительность в пенитенциарной системе

Так уж повелось на Руси, что испокон веков люди, заключенные в тюрьмах, вызывали самое искреннее сострадание. И потому считалось проявлением высокого благочестия "подать с молитвой милостыньку несчастненьким" (вспомним "Губернские очерки" М.Е. Салтыкова-Щедрина!), найти средства "на помочь тюремным сидельцам", а то и просто сказать им участливое слово. Может быть, стояло за этим не до конца осознанное стремление не допустить, чтобы осужденные озлобились на весь мир, облегчить милосердием и покаянием их грешные души. А может, было тут и понимание невиновности многих из сидевших по тюрьмам и острогам бедолаг: ведь и такое на Руси нередко бывало. Недаром же во всех социальных слоях русского общества бытовала пословица: "От тюрьмы да от сумы не зарекайся"... Как бы то ни было, а в Нижегородской губернии в XVIII-XIX веках принято было отпускать заключенных в воскресные дни для сбора милостыни и прокормления - из острога, уездных "тюремных замков", из арестантских рот...

С 1819 года возникает попечительство в пенитенциарной (тюремно-исправительной) системе . В этот период создается Нижегородский губернский попечительский о тюрьмах комитет , подведомственный Министерству внутренних дел (МВД), а позднее Министерству юстиции (МЮ). Министр, возглавлявший попечительство в этой сфере в масштабе государства, именовался «президент попечительства»; губернский комитет возглавлял губернатор (реже вице-губернатор), именовавшийся «вице-президент»; члены комитета (высшие губернские чиновники ведомств МВД и МЮ) именовались «директоры». В своей деятельности губернский комитет опирался на сеть уездных комитетов, в состав которых входило административно-полицейское руководство уездов. Для попечительской деятельности в женских тюрьмах в комитеты входили жены высших чиновников губернии. Кроме комитетов, в период до реформ 1860-1870-х гг. существовало попечительство при Нижегородской арестантской роте , которым руководил командир гарнизонного батальона (то есть местных внутренних войск), с аналогичными функциями.

Комитеты решали почти исключительно экономические вопросы содержания арестантов, а также рассматривали ходатайства тюремных чиновников о поощрениях, вели хозяйственную переписку о ремонте тюремных зданий. Бюджет комитетов формировался за счет средств, отпускаемых на исправительную систему казной. Значительную часть документации комитетов составляют финансовые ведомости и отчеты, из которых, например, следует, что в 1863 году на содержание одного арестанта в Нижегородской губернии отпускалось 7 копеек суточных (для сравнения: в Московской - 6 копеек, Санкт-Петербургской - 9 копеек, Казанской - 4 копейки). Большое внимание уделялось повышению доходности тюремного ведомства за счет труда самих арестантов; частные пожертвования, судя по документам, были незначительны. В протоколах губернского комитета встречаются акты обследования санитарно-гигиенического состояния камер (есть жалобы на духоту, спертый воздух и т.п., запрет сушить белье в камерах на печках); попадаются также рекомендации чаще читать с заключенными литературу на религиозно-нравственные темы, однако такие материалы в архивных фондах сравнительно редки.

В результате действий системы попечительских органов из пенитенциарной системы к началу XX века практически исчезла частная благотворительность. Комитеты о тюрьмах, превратившись в сугубо административно-совещательные органы, перестали привлекать пожертвования частных лиц, прервав многовековую традицию милосердной помощи узникам. Поэтому закономерно, что в мемуарной литературе неоднократно встречаются жалобы на злоупотребления этих должностных лиц, да и в целом на членов попечительских о тюрьмах комитетов.

Благотворительность и забота о народной трезвости

В 1894-1897 годах создаются органы попечительства о народной трезвости , подведомственные МВД. Надо сразу признать, что дело это было сравнительно новым: традиции благотворительности в этой сфере не сложились, а обычные церковные поучения о вреде пьянства практически не подкреплялись частными пожертвованиями (для неправославных общин нашего региона проблема пьянства вообще не была актуальной). Да и уровень развития медицины до конца XIX века был таков, что рассчитывать на излечение от алкоголизма не приходилось, а следовательно, не было нужды жертвовать на специальные лечебницы. Но к концу XIX века проблемы алкоголизма в России стали отчетливо осознаваться властями, что и вызвало «инициативу сверху».

В Нижегородской губернии был создан и начал действовать губернский комитет попечительства о народной трезвости , опиравшийся на сеть уездных комитетов. Губернский комитет возглавлялся по должности губернатором (реально в начале XX в. его возглавлял вице-губернатор; в частности, многие инициативы комитета связаны с именем вице-губернатора С.И. Бирюкова). В состав комитета, также по должности, входили высшие губернские чиновники различных ведомств: управляющий губернским комитетом государственных имуществ, управляющий акцизными сборами, начальник губернского жандармского управления, председатель окружного суда, архиерей, директор народных училищ (от Министерства народного просвещения), а также представители земства и руководитель местного самоуправления - городской голова. Аналогичным был состав и уездных комитетов, где также присутствовало все административно-полицейское и духовное руководство уезда. В состав комитетов (особенно уездных) входили и члены-соревнователи от купечества и интеллигенции, но влияние их было незначительно.

Задачами комитетов стали: организация разъяснительной работы о вреде пьянства, создание условий для трезвого досуга (разрешения на открытие чайных, организацию и проведение театральных представлений, народных гуляний и т.п.), контроль за соблюдением правил торговли алкоголем. Бюджет попечительства о народной трезвости формировался за счет отчислений из казны, сборы от продажи нравоучительной литературы, от финансовой деятельности открываемых чайных, а также частные пожертвования. Впрочем, судя по документам, участие общественности в деятельности этих комитетов было незначительным (если не считать отмеченных жандармерией попыток использовать легальные собрания в чайных для революционной работы). В архивных фондах сохранились сметы комитетов. Например, Нижегородский губернский комитет попечительства о народной трезвости утвердил в 1909 году приход в сумме
25 000 рублей (преимущественно средства из казны и от чайных) и расход в такой же сумме (на содержание тех же чайных и бесплатных народных библиотек). При этом благотворительные сборы составили 600 рублей, а расходы на делопроизводство комитетов 500 рублей в год! Характерно, что комитеты ежегодно просили увеличить поступления из казны.

Не лучше было и положение на местах. Так, «Особый Нижегородский ярмарочный комитет попечительства о народной трезвости» , учрежденный в 1901 году, практически все отчеты подавал со значительным превышением расходной части над доходной. Пример - чайная на Самокатской площади: в 1907 году доходы - 627 рублей 08 копеек, расходы - 945 рублей 05 копеек; в Лубянском саду в том же году доход - 7143 рубля 08 копеек, а расход - 10 765 рублей 75 копеек. Становилось ясно, что без регулярных частных субсидий, одной лишь продажей чая с сахаром и чтением лекций о вреде алкоголизма попечительства о народной трезвости долго существовать не смогут. А частных пожертвований практически не было - и это несмотря на солидное представительство ярмарочных деятелей в комитете (П.М. Калашников, Ф.А. Мазуркевич, А.А. Титов) и на членство самого господина полицмейстера (разумеется, по должности, а не по велению души). Открывались общества трезвости и в сельской местности, например, в селах Павлово (1899) и Шапкино (в приходе Казанской церкви, 1908 год) Горбатовского уезда, в селе Большое Поле (в приходе Зосимо-Савватиевской церкви, 1912 год) Макарьевского уезда и др., но, похоже, дальше регистрации уставов дело не шло...

Деятельность попечительств о народной трезвости в конце XIX - начале XX веков - хоть и отрицательный, но все же очень важный исторический опыт, свидетельствующий о заведомой обреченности любого начинания, не опирающегося на общенародную поддержку.

Благотворительность в чрезвычайных ситуациях

Некоторые благотворительные общества носили чрезвычайный характер, с финансированием как за счет частных пожертвований, так и за счет казны. Примером может служить Нижегородский губернский благотворительный комитет , активно действовавший в период голода 1892 года. В состав комитета входили: губернатор
Н.М. Баранов (председатель), епископ, ряд видных чиновников губернского правления, представители купечества (в частности, Н.А. Бугров, П.И. Лельков), интеллигенции
(В.Г. Короленко), земства (Н.Ф. Анненский), врачи и др. Комитет организовывал открытие бесплатных народных столовых, выдачу ссуд деньгами и зерном для нуждающихся, контролировал отправку медикаментов (через общество врачей), всемерно поощрял пожертвования. Интересно отметить, что благодаря губернаторской поддержке значительные средства поступали не только от частных лиц, но и от чиновников официальных учреждений, учебных заведений («сборы по подписке»).

Очерки В.Г. Короленко «В голодный год», написанные по горячим следам событий (отдельной книгой они вышли уже в 1893 году), дают возможность ближе познакомиться с деятельностью Нижегородского губернского благотворительного комитета и ее результатами, почувствовать атмосферу заседаний Комитета, увидеть ту практическую работу, которую выполняли неравнодушные к чужой беде люди. Среди них был и сам Владимир Галактионович: «В конце февраля 1892 года, в ясный морозный вечер, я выехал из Нижнего Новгорода по Арзамасскому тракту. Со мною было около тысячи рублей [сопоставимо с годовым доходом небольшого приходского попечительства. - Б.П.], отданных добрыми людьми в мое распоряжение для непосредственной помощи голодающим, и открытый лист от губернского благотворительного комитета, которому угодно было, со своей стороны, снабдить меня поручениями, совершенно совпадающими с моими намерениями. (...) Три месяца пришлось мне провести в уезде, не отрываясь от этой затягивающей работы, и затем опять вернуться туда, до нового урожая...». Талантливый писатель и глубоко порядочный человек, Короленко описывал то, о чем молчат сохранившиеся официальные документы тех лет. Со страниц очерков предстают перед читателем тринадцатилетняя крестьянская девочка Феська, которая «не по закону ест» (потому что не была внесена в список обедающих в бесплатной столовой), жители деревни Дубровки («Всех по ряду пиши!.. Все мы бедные! Какие мы жители!»), крестьянин Максим Савоськин, умерший от голодного тифа (««Нутро» не принимало уже ничего, и вскоре Савоськин умер»), нужда пралевских крестьян («Листашка вот околевает...»). А рядом с этим - бездушие бюрократических распоряжений, обрекавших целые деревни на голодную смерть («Увы! - оказалось, что господа земские начальники поспешили сократить ссуды во всех семьях, в которых кто-нибудь пользовался столовой. Я уже знал об этом, но надеялся добиться (и добился) отмены странного распоряжения, делавшего всю частную благотворительность совершенно бесцельной.»); самоуправство уездных властей, действия которых сводили на нет результаты частной благотворительности («...Из губернии указаны на месте люди, которые согласились взять на себя ведение столовых, и этим людям, по представлении ими смет, высланы через уездное попечительство деньги на открытие столовых. Но тут случилось нечто совсем уже неожиданное: попечительство, вместо того чтобы передать деньги по назначению, секвестровало их и передало по земским участкам. Вышло так, что люди, найденные в уезде стараниями губернского комитета, оказались без денег, которые именно им высылались; деньги, посланные на определенное дело, оказались изолированными от людей, которые их просили»).

Размышляя о своем опыте участия в работе Нижегородского губернского благотворительного комитета, В.Г. Короленко писал: «Возможны два приема помощи населению в пределах частной благотворительности. Первый - когда интеллигентный человек, живущий или хоть поселившийся на продолжительное время в нуждающейся деревне, вступает в непосредственное, более или менее тесное общение с теми, кому он помогает. К материальной помощи он может прибавить в этом случае нравственную поддержку, может отдать людям, которых знает и которые его знают, все, на что способен, все, что находится в его распоряжении из нравственных и материальных ресурсов. (...) Без сомнения, это наиболее симпатичная, полная и человечная форма благотворительности, устанавливающая известную взаимность между принимающим и дающим, наконец, приносящая наибольшее удовлетворение для обеих сторон. (...) Однако есть и другой прием, и он-то, по обстоятельствам, выпал на мою долю. Как ни хорошо, как ни благотворно нравственное общение и взаимность, однако и прямо кусок хлеба, сам по себе, составляет великое благо там, где его не хватает...».

Очерки великого писателя-праведника земли русской, столь подробно процитированные здесь, помогают понять очень простую, в сущности, вещь: частная благотворительность, натыкающаяся на бюрократические препоны и запреты властей, обречена на неудачу, но точно так же обречены на неудачу любые благие начинания администрации, не опирающиеся на широкую поддержку общественности.

Таким образом, благотворительность и попечительство в Нижегородской области имеют давние традиции, и проявления их были многогранны. Дело это было весьма почетным, и лица, проявляющиеся себя на этом поприще, пользовались большим уважением в обществе. Известны случаи, когда звания почетных попечителей специально испрашивались. Например, документы свидетельствуют, что в 1866 году чиновник акцизного ведомства А.К. Киркор пожертвовал в пользу детских приютов 100 рублей серебром и, обязуясь в дальнейшем ежегодно перечислять по 50 рублей серебром, подал прошение в Нижегородское губернское попечительство детских приютов о зачислении его в число почетных членов попечительства. Ходатайство чиновника было удовлетворено.

Следует отметить, что нижегородские губернаторы и чиновники губернских органов управления приветствовали проявление благотворительности. Существовало несколько возможных форм поощрения за регулярную благотворительность в крупных размерах: выражение благодарности в письменном виде, приветственный адрес, диплом, денежное поощрение (единовременное или «прибавка к жалованью»). Попечительские комитеты имели право представить особо отличившихся «почетных членов» к правительственным наградам: письменному «изъявлению Высочайшей благодарности», ценному подарку (например, перстень с императорским вензелем), орденам и медалям. Сведения о всех формах поощрения обязательно вносились в «формулярный список» (личное дело). Из архивных документов известно, что почетный член попечительства детских приютов В.Е. Сапожников за свою «отличноусердную» службу был награжден орденами Св. Станислава 2-й и 3-й степени, Св. Анны 2-й степени; купец 2-й гильдии А.А. Веснин, пожертвовавший на Рождественскую церковь в Нижнем Новгороде 10 000 рублей, получил «золотые медали для ношения на груди на Станиславовской и Аннинской лентах». В качестве наивысшего признания заслуг в деле благотворительности нижегородский промышленник Я.Е. Башкиров, в 1898 году удостоенный звания «почетного гражданина», был именным указом императора Николая II от 13 июня 1912 года возведен в потомственное дворянское достоинство («во внимание к выдающейся благотворительности и общественной деятельности»).

А в заключение попытаемся ответить на вопрос: почему же в те далекие времена наши земляки столь активно стремились помочь ближнему? Что двигало людьми, жертвовавшими деньги (подчас немалые!) на благо неимущим? Вопрос этот, неизбежно возникающий при работе с документальными материалами по истории нижегородской благотворительности, заслуживает специального рассмотрения.

Прежде всего, надо решительно отвергнуть версию о предоставлении благотворителям права льготного налогообложения. Никаких льгот по налогам для лиц, занимавшихся благотворительностью, в дореволюционной России не было и быть не могло! (Введение принципа «возмещения убытков, понесенных от благотворительной деятельности» несовместимо с самим понятием благого творения). Далее, надо понимать, что и до 1917 года, и после все люди были разными, а значит, у каждого могли быть свои, личные побудительные мотивы, не совпадающие с остальными. И очень часто об этих мотивах можно лишь догадываться, потому что люди не только не объясняли их в официальных документах, но зачастую и не смогли бы их объяснить, действуя неосознанно, подчиняясь велению души и традициям предшествующих поколений. Совершенно очевидно, что для многих нижегородцев основной причиной значительных пожертвований на общественное благо было желание исполнить религиозную заповедь помощи ближнему (неслучайно мы начали очерк с упоминания этих заповедей). Но совершенно очевидно и то, что на рубеже XIX-XX веков для той части нижегородского общества, которая отошла от религии (а таковых было немало среди интеллигенции), религиозные мотивы решающей роли не играли. Но ведь и атеистически настроенные революционные демократы всегда вносили свой вклад в дело помощи ближнему: вспомним самоотверженную работу В.Г. Короленко в том голодном 1892 году, вспомним никогда не упоминаемого в «дежурной обойме» нижегородских благотворителей М. Горького, на свои литературные гонорары помогавшего всем обращавшимся к нему, буквально спасавшего людей от голодной смерти, оплачивавшего учебу и лечение нуждающимся; вспомним и подвижничество многих учителей, врачей, агрономов, инженеров... Поэтому правильнее, по-видимому, было бы говорить о нравственных мотивах благотворительной деятельности: ведь идеалы бескорыстного служения обществу были одинаково дороги людям с самыми разными убеждениями.

Весьма вероятно, что на участие в благотворительной деятельности могли оказывать влияние и некоторые личные обстоятельства и субъективные побуждения. Судя по документальным свидетельствам тех лет, среди попечителей, щедро жертвовавших большие средства, немало было людей одиноких, не имевших наследников или вообще семьи (яркие примеры - Н.А. Бугров и В.М. Бурмистрова), а потому стремившихся обеспечить себе посмертную благодарность земляков добрыми делами. Кстати,
Н.А. Бугров, отличавшийся большой житейской мудростью и чутьем, последние годы жизни говорил о возможности социального катаклизма в России («И власть, и полицию, и армию - всё сметут»); не исключено, что этими настроениями объясняется удивительная щедрость «мануфактур-советника» по отношению к сейминским крестьянам и уж совсем парадоксальная помощь революционному движению.

В отдельных случаях побудительным мотивом могла стать сословная солидарность. Как известно, до 1917 года Россия была сословным государством, что не могло не отразиться на благотворительности. В нашей губернии известны примеры коллективной сословной благотворительности: так, Нижегородское дворянское депутатское собрание выделяло средства на создание Женского дворянского общежития, на помощь семьям малоимущих дворян и содержание их детей в Нижегородском кадетском корпусе и Александровском дворянском институте. Были здесь и примеры частной благотворительности: так, вдова штабс-капитана Каратаева, Е.Д. Каратаева, передала на создание общежития для призрения бедных дворян и приюта для их детей принадлежавшие ей здания, и содержались оба заведения в том числе и на проценты с капитала, помещенного ею в Александровский дворянский банк. На приют для призрения бедных дворян М.Б. Прутченко, вице-губернатор и бывший управляющий Казенной палатой, пожертвовал единовременно 15 тысяч рублей. Наконец, расходы на общественную пользу могли стать своеобразной формой покаяния: похоже, что щедрость помещика С. Мартынова и членов его семьи была вызвана желанием искупить грех сына Николая, убившего в 1841 году на дуэли поэта М.Ю. Лермонтова.

Анализ состава попечителей в различных комитетах и обществах Нижегородской губернии позволил выявить интересную особенность: от купечества в них участвовали почти исключительно хлебопромышленники, мукомолы, судовладельцы, фабриканты одежды и обуви, владельцы предприятий легкой и деревообрабатывающей промышленности - словом, те, кто в условиях нашего региона не имел монополии на производимую продукцию. Уцелеть в жесточайшей конкурентной борьбе на российском рынке в конце XIX - начале XX веков таким предпринимателям помогали казенные подряды («госзаказ», выражаясь современным языком). Решение о предоставлении казенных подрядов принимали на местах административные органы власти, то есть, в конечном счете, губернатор - «начальник губернии» и непременный (по должности) председатель почти всех попечительских комитетов, обязанный отчитываться перед МВД за их работу. Не в желании ли снискать известность и благорасположение у властей (а в итоге получить вожделенный подряд) кроется секрет той активности, с которой устремлялись в попечительства некоторые нижегородские предприниматели?.. Для сравнения отметим, что монопольные производители некоторых видов продукции в регионе - например, «водочный король» А.В. Долгов или владельцы химических заводов акционерного общества «Салолин» - в активных занятиях благотворительностью «не замечены»...

И все же, думается, главное было не в этом, а в той системе взаимопомощи, которая буквально пронизывала нижегородское общество до 1917 года. Практически все жители Нижегородской губернии от мала до велика в той или иной степени были вовлечены в эту систему, посильно участвуя в работе попечительств денежными взносами, оказанием бесплатных услуг, сбором средств и привлечением жертвователей. Участниками благотворительных акций становились не только купцы, но и чиновники всех рангов, интеллигенция (дворяне и разночинцы), духовенство, учащаяся молодежь, горожане и сельские жители. Почетом были окружены в обществе люди, годами бескорыстно помогавшие малоимущим слоям населения. Именно в воспитании традиций высоконравственного общественного служения и заключается, на наш взгляд, важнейший исторический опыт нижегородской благотворительности.

В фонде Государственного архива аудиовизуальной документации Нижегородской области хранится фотография «Нижегородское Городское Общественное Управление 1897 – 1900 гг.», где в медальонах - портреты 67 членов общественного управления, а по периметру – изображения учреждений, находившихся под их патронажем. Под портретами имеются фамилии с инициалами. Под изображениями размещены краткие аннотации. Техника исполнения – фотоколлаж, автор М.П. Дмитриев, 1901 год.

В архиве хранится не только фотоотпечаток, но и негатив на стеклянной основе размером 50×60 см.

Фотодокумент «Нижегородское Городское Общественное Управление 1897 – 1900 гг.» имеет важное историческое значение и является объективным источником, отражающим события конца XIX столетия.

Городское общественное управление действовало на основе «Городового Положения» 1892 г. (которое и по сей день является основным законодательным источником по истории городского самоуправления в России конца XIX в.)

Из «Городового Положения» 1892 г., высочайше утвержденного Императором Александром III:

«1. Общественное управление городских поселений ведает дела о местных пользах и нуждах, указанных в статье 2 сего Положения.

2. К предметам ведомства городского общественного управления принадлежат:

I. Заведывание установленными в пользу городских поселений сборами и повинностями.

II. Заведывание капиталами и другими имуществами городского поселения.

III. Попечение об устранении недостатка продовольственных средств способами, имеющимися для сего в распоряжении общественного управления.

V. Попечение о призрении бедных и о прекращении нищенства; устройство благотворительных и лечебных заведений и заведывание ими на одинаковых с земскими учреждениями основаниях.

VI. Участие в мероприятиях по охранению народного здравия, развитие средств врачебной помощи городскому населению, изыскание способов к улучшению местных условий в санитарном отношении, а также участие в пределах, указанных в Уставе Врачебном, в ветеринарно-полицейских мероприятиях.

VII. Попечение о лучшем устройстве городского поселения по утвержденным планам, а также о мерах предосторожности против пожаров и других бедствий.

VIII. Участие в заведывании взаимным страхованием городских имуществ от огня.

IX. Попечение о развитии средств народного образования и установленное законом участие в заведывании учебными заведениями.

X. Попечение об устройстве общественных библиотек, музеев, театров и других подобного рода общественных учреждений.

XI. Воспособление зависящими от общественного управления способами развития торговли и промышленности, устройство рынков и базаров, надзор за правильным производством торговли, устройство кредитных учреждений по правилам Устава Кредитного, а равно содействие устройству биржевых учреждений.

XII. Удовлетворение возложенных в установленном порядке на общественное управление потребностей воинского и гражданского управлений.

XIII. Дела, предоставленные ведению общественного управления на основании особых законоположений и Уставов…

4. Городскому общественному управлению предоставляется иметь попечение об устройстве православных храмов и поддержании их в исправности и благолепии, а равно попечение об учреждениях, имеющих целью укрепление религиозного чувства и поднятие нравственности городского населения…»

Членами Нижегородского общественного управления созыва 1897 – 1900 гг. являлись (список приводится в соответствии с расположением медальонов на фотодокументе):

1 ряд слева–направо:

Акифьев Василий Васильевич – попечитель ночлежного им. А.П. Бугрова приюта, член Общественной библиотеки, заведующий кассой Общества Взаимного Кредита, потомственный Почетный гражданин, Почетный мировой судья, попечитель городского Вдовьего дома, член театрального комитета.

Алемасов Виктор Васильевич – непременный член губернского по воинским делам Присутствия при канцелярии Губернатора, председатель попечительного совета детского приюта им. Сухаревых, богадельни им. Сухаревых.

Булычев Василий Васильевич – член учетного комитета Государственного банка.

Башкиров Матвей Емельянович- попечитель городского детского приюта имени графини Ольги Васильевны Кутайсовой, потомственный Почетный гражданин, член комитета по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну.

Блинов Асаф Аристархович – купец, почетный член губернского Попечительства детских приютов.

Бугров Николай Александрович – коммерческий советник, почетный член городского им. Блиновых и Бугровых Вдовьего дома, член совета Кулибинского ремесленного училища.

Башкиров Яков Емельянович – почетный член губернского Попечительства детских приютов, коммерческий советник, председатель совета Кулибинского ремесленного училища, администратор пароходного общества «Дружина», попечитель учреждения народного образования.

Веснин Алексей Александрович – купец 2 гильдии.

Вихирев А.В.

Волков Н.П.

Гребенщиков Никан. Иванович.

Дегтярев Маркел Александрович – купец – хлеботорговец.

2 ряд слева–направо:

Докучаев Иван Сергеевич – надворный советник, начальник первого отделения казенной палаты, член губернского податного Присутствия, член губернского распорядительного комитета.

Зарубин Михаил Павлович – домовладелец.

Зайцев Михаил Андреевич – попечитель детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, председатель Мининского Братства, член учетного комитета Государственного банка, попечитель Вдовьего дома.

Горинов Михаил Алексеевич – попечитель городской Бабушкинской больницы, член комитета Дома Трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых.

Афанасьев Илья Афанасьевич – попечитель городской Барачной больницы, нотариус окружного суда, агент страхового общества «Якорь».

Баулин Александр Васильевич – статский советник, председатель правления Нижегородского Купеческого банка, председатель комитета Общественной библиотеки.

Богоявленский Иван Васильевич – коллежский секретарь съезда мировых судей, председатель комитета Попечительства о народной трезвости.

Ремлер Иван Федорович - попечитель городской Барачной больницы, член комитета Попечительства о народной трезвости, владелец аптеки.

Горинов Владимир Андрианович – депутат городской Думы, земский деятель в Лукояновском уезде, гласный Лукояновского и Сергачского уездного земств.

Костин Иван Афанасьевич – попечитель 3-й городской богадельни.

Иконников М.Н.

Каменский Михаил Федорович – потомственный Почетный гражданин, купец 1 гильдии, пароходчик, член торгового дома братьев Каменских, почетный смотритель городского Владимирского училища, почетный попечитель Владимирского реального училища, председатель правления Общества Взаимного Кредита, председатель общества вспомоществования бедным ученикам Владимирского Нижегородского реального училища, попечитель Братства преподобного Макария, казначей общества охотников конского бега.

3 ряд слева–направо:

Каменский Анатолий Иеронимович или Александр Иванович – чиновник или управляющий пароходной конторой торгового дома братьев Каменских.

Зайцев Александр Матвеевич – член Мариинского городского родовспомогательного заведения, купец, почетный член губернского Попечительства детских приютов, член попечительского совета детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой.

Трифонов Яков Тарасович – член комитета Мариинского городского родовспомогательного заведения, попечитель Александровской женской общественной богадельни, агент банкирской конторы Юнкер и Ко, агент Русского страхового общества и страхового общества «Урбэн».

Баулин Василий Васильевич – коллежский советник, исполняющий должность директора Мариинского городского родовспомогательного заведения, почетный член общества врачей.

Покровский Александр Павлович – член городской управы, заступающий место городского головы, надворный советник, член комитета Мариинского городского родовспомогательного заведения.

Глазуновский Николай Иванович – надворный советник, надзиратель первого округа правления акцизными сборами Нижегородской и Владимирской губерний, агент коммерческого страхового общества, непременный член Присутствия по питейным делам, председатель общества школьных столовых.

Яргомский Петр Дмитриевич – член пароходного общества «Дружина», член комитета Попечительства о народной трезвости, попечитель Николаевско-Мининской общественной богадельни, старшина Нижегородского Биржевого комитета.

Лебедев Матвей Иванович – попечитель городской Барачной больницы, староста Мещанской управы, член комитета Дома трудолюбия, нижегородский мещанин.

Ермолаев Григорий Федорович – член губернского Присутствия по делам страхования рабочих, домовладелец.

Зевеке Александр Альфонсович – купец 1 гильдии, председатель правления и директор-распорядитель Высочайше утвержденного Общества пароходства и торговли под фирмою «А.А. Зевеке», старшина Нижегородского речного комитета.

4 ряд слева–направо:

Муратов Алексей Михайлович – торговец.

Михалкин Петр Николаевич – председатель Попечительского комитета детской больницы им. Л. и А. Рукавишниковых, врач, коллежский асессор, сверхштатный ординатор губернской земской больницы.

Лельков Петр Иванович – председатель правления общества вспоможения частному служебному труду, попечитель Николаевско - Мининской общественной богадельни, член комитета дома Трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых, биржевой маклер Нижегородского биржевого комитета.

Волков Владимир Михайлович – член комитета Попечительства о народной трезвости.

Белов Николай Александрович – надворный советник, член городского общественного правления.

Шадрин В.Д. – домовладелец.

Смирнов Алексей Александрович – попечитель городского детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, попечитель Николаевско-Мининской общественной богадельни.

Цветков Павел Платонович – воспитатель дворянского института, статский советник, преподаватель Мариинской женской гимназии.

Курепин Николай Хрисанфович – член комитета Дома трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых, член от города губернского податного Присутствия.

Морозов Павел Матвеевич – председатель правления Дома трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых.

5 ряд слева–направо:

Нищенков Николай Александрович – домовладелец.

Ромашев Константин Ефимович – титулярный советник, участковый мировой судья 6 участка Съезда мировых судей.

Сергеев А.П.

Сироткин Дмитрий Васильевич – купец 1 гильдии, председатель биржевого комитета, председатель совета съездов судовладельцев Волжского бассейна, член комитета Попечительства о народной трезвости.

Савельев Александр Александрович – председатель Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК), член комитета общественной библиотеки, председатель земской управы.

Яворский Степан Александрович – титулярный советник, секретарь городской управы.

Остафьев Александр Алексеевич – Нижегородский уездный предводитель дворянства, коллежский регистратор, член губернской земской управы.

Сотников П.К. – торговец.

Топорков Иван Николаевич – потомственный Почетный гражданин, почетный смотритель уездного училища, член губернского попечительного о тюрьмах комитета, торговец.

Наумов Алексей Ефимович – Ремесленный голова Ремесленной Управы, купец 2 гильдии, член от города губернского податного Присутствия.

Постников И.Я.

6 ряд слева-направо:

Тютин Осип Семенович – попечитель Бабушкинской больницы.

Смолкин И.Т.

Фролов Иван Иванович – попечитель городского детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, попечитель ночлежного приюта им. А.П. Бугрова.

Ремизов Александр Яковлевич – попечитель Бабушкинской больницы, товарищ директора Нижегородского Николаевского городского общественного банка.

Чернонебов Яков Степанович – домовладелец.

Смирнов Николай Александрович – действительный член городского им. Блиновых и Бугровых Вдовьего дома, директор Нижегородского Николаевского городского общественного банка, старшина общества охоты.

Мусин Иван Семенович – член от города губернского податного Присутствия, торговец.

Чесноков Алексей Никандрович – администратор пароходного общества «Дружина».

Парийский Михаил Иванович – преподаватель Кулибинского ремесленного училища.

Щербаков Сергей Васильевич – коллежский советник, преподаватель Губернской гимназии, преподаватель Мариинской женской гимназии, председатель кружка любителей физики и астрономии.

Штюрмер Ричард Генрихович – титулярный советник.

В центре –

Меморский Александр Михайлович – городской голова, товарищ председателя НГУАК, председатель городского общественного правления, член комитета общественной библиотеки, присяжный поверенный в Нижнем Новгороде.

Информация для уточнения авторских аннотаций была взята из адрес-календарей города Нижнего Новгорода за 1897, 1911 и 1915 годы. Установить род деятельности некоторых членов городского общественного управления не удалось. Поэтому некоторые фамилии, указанные в списке выше, остались без кратких комментариев и требуют дальнейшего исследования.

Члены Нижегородского городского общественного управления принимали активное участие в реализации благотворительных проектов, строительстве общественно-значимых объектов города Нижнего Новгорода (на фотодокументе по периметру изображены виды поселков, зданий, построенных и открытых при непосредственном их участии).

В 1890-х годах Нижний Новгород готовился к открытию XVI Всероссийской промышленно-художественной выставки. На открытие выставки должен был прибыть Император. Перед нижегородскими властями стояла задача благоустройства: в этот период город нуждался в централизованном развитии городской инфраструктуры и озеленении. Кроме того, нельзя было обойти вниманием жемчужину города – Кремль. В декабре 1894 г. Дума обсудила вопрос о приведении в порядок его стен и башен. Вдоль кремлевской стены устроили бульвар. Затем по проекту архитектора Н.В. Султанова была проведена капитальная реконструкция Дмитриевской башни. Внутри неё разместился городской Художественно-исторический музей. О значимости музея для нижегородцев говорит тот факт, что не только Городская Дума ассигновала значительную сумму на его устройство, но более половины средств пожертвовали жители города. Экспозиция торжественно открылась 25 июня (7 июля) 1896 года в присутствии императора Николая II. Идея открытия Городского музея возникла еще в середине XIX века, когда стараниями краеведов Н.И. Храмцовского и А.С. Гациского, был начат сбор исторической и археологической коллекции. Успешное собирание российских древностей на Нижегородской земле связано с деятельностью Нижегородской губернской учёной архивной комиссии. Впервые публика познакомилась с исторической коллекцией в «Домике Петра I» на Почайне в 1895 году. Собрание музея, пополнившееся дарами художников и меценатов, насчитывало около четырех тысяч экспонатов. Необходимо отметить, что коллекция древностей и произведений искусства, собранная в тот период, стала основой для двух ныне действующих музеев: Нижегородского государственного художественного музея и Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.

В 1897 году купец Н.А. Бугров подарил городу выкупленное у банка каменное здание бывшего театра, расположенное в самом начале Большой Покровской улицы. Н.А. Бугров передал здание в полное распоряжение Городского общественного управления безвозмездно, с условием, чтобы в нем не располагались увеселительные заведения (включая театр), а также торговые заведения, продающие спиртные напитки. Именно на этом месте было решено впоследствии разместить Городскую Думу. Работы по строительству нового здания начались в 1901 году. Оно было возведено по проекту академика архитектуры В.П. Цейдлера. Причем Николай Александрович Бугров, оплатил свыше 70% расходов на строительство. 18 апреля 1904 года состоялось торжественное открытие «Бугровского благотворительного корпуса» (ныне пл. Минина и Пожарского, д. 1). Городская Дума разместилась в здании с комфортом: на втором этаже в помещениях, выходящих окнами на Благовещенскую площадь, находился зал заседаний, вокруг - различные службы, городская управа находилась теперь тут же, под боком, - она занимала часть здания вдоль Зеленского съезда. А вот первый этаж по Большой Покровской был отдан под магазины, и арендная плата за сдаваемые помещения, регулярно пополняла городской бюджет.

Гласные созыва 1897 -1900 гг. много сделали для увеличения числа муниципальных предприятий. Так, в 1897 году, Нижний Новгород обзавёлся первой специализированной скотобойней (за Солдатской слободой, близ села Высоково). В 1898 году появилась вторая, в заречной части, рядом с территорией бывшей Всероссийской промышленно-художественной выставки. В 1899 году, около Марьиной Рощи, построен кирпичный завод.

Всё это требовало больших затрат. Увеличивались и другие расходы на обслуживание городского хозяйства. Всё больше средств уходило на водоснабжение. Оно, между тем, согласно воле купцов Бугровых, Блиновых и Курбатова, пожертвовавших огромные деньги на строительство водопровода, оставалось бесплатным. Нарушать их волю, конечно, было нельзя. Но и расходы на содержание водопровода требовалось как-то возместить. В этой непростой ситуации городские власти избрали компромиссный вариант. Городская управа в своем докладе заявила, что старый водопровод, построенный на купеческие деньги, был рассчитан на 200 тысяч ведер воды в сутки. Теперь же, благодаря его реконструкции, произведенной на городские средства в 1894–1896 годах, жители получают целых 337 тысяч ведер, чуть ли не в два раза больше! Следовательно, если расход в 200 тысяч ведер оставить безвозмездным, а брать деньги с остального объема, то завет жертвователей не будет нарушен. В итоге, Городская Дума 12 марта 1898 года, ввела частичную плату за пользование водопроводом. Даровой осталась только вода из уличных колонок (считалось, что её расходуется 100 тысяч ведер в сутки). Тем же нижегородцам, в чьи дома были сделаны отводы от городского водопровода, пришлось оплачивать услуги: 15 копеек за 100 ведер, согласно показаниям водомера. Но, в соответствии с постановлением Думы, платили они только за половинное количество использованной воды. Таким образом, ещё 100 тысяч ведер в сутки нижегородцы, по мнению Думы, получали даром.

По решению Городского общественного управления в 1899 году был установлен фильтр «Джевелль» на Макарьевском водопроводе. В то время значительной проблемой Нижнего Новгорода являлось его неудовлетворительное санитарное состояние, причиной которого было плохое качество водопроводной воды. Устройство американского фильтра на Макарьевском водопроводе улучшило санитарную обстановку в городе.

В этот период была открыта городская народная столовая на Толкучем рынке, построены новые поселки в Макарьевской части, в нагорной части города, посёлок городских мусорщиков, казармы для рабочих в городском парке (район старого имения Волконских). В городе появились новые лесные дворы и соляные амбары.

Важным вопросом, требующим рассмотрения Городской Думой в 1898 году, стало строительство Ромодановской железной дороги. Она должна была соединить Ромоданово (ныне Красный узел – узловая железнодорожная станция Горьковской железной дороги) с Нижним Новгородом, при этом решался вопрос о месторасположении дороги. Строившее Ромодановскую линию Общество Московско-Казанской железной дороги предлагало построить в районе с. Доскино железнодорожный мост через Оку и по левому, нижнему, берегу реки, подвести рельсы к Московскому вокзалу. Однако этот вариант шёл вразрез с потребностями нижегородского купечества. Против строительства моста за пределами города аргументы приводились веские. Говорили, что мощный поток грузов с юга страны на Владимир и Москву пошёл бы, минуя Нижний Новгород. К тому же, в районе с. Доскино неизбежно бы возник перегрузочный пункт с реки Оки на железную дорогу – весьма опасный соперник Нижнего Новгорода. Оценив ситуацию, Городская Дума вышла с предложением, чтобы Ромодановская дорога заканчивалась в нагорной части города. В 1901 году сюда стали приходить поезда со стороны Арзамаса. А в 1904 году было построено здание Ромодановского вокзала. (Он назывался ещё Казанским или Арзамасским и просуществовал до 1971 года).

Ещё одним решением Городской Думы этого созыва стал перенос рынка. 8 октября 1899 года Дума, по предложению гласного Н.А. Белова, определила перенести базар с тесной Владимирской площади (район современного Цирка) на пустое место между Бабушкинской больницей и Выставочным шоссе (современная ул. В.Чкалова). Там были построены новые помещения, и 15 декабря 1903 года открылась торговля. Так появился нынешний Центральный (Канавинский) рынок.

А.М. Меморский, находясь на посту Городского головы, считал одной из главных задач развитие народного образования. Расходы на него выросли в два раза. При этом начальное образование осталось общим. А.М. Меморский обращал особое внимание на женское образование, добившись открытия целого ряда женских двухклассных училищ. Благодаря его усилиям был выстроен целый ряд школьных зданий. Были открыты в 1900 г. Коммерческое училище, Мужская прогимназия в Канавине, торговая школа, женское ремесленное училище, городская Пушкинская библиотека – читальня, Успенское начальное училище, Сергиевское начальное училище, Александровское начальное училище, Александровское начальное училище в Макарьевской части, Александровское женское начальное училище, начальное училище им.А.С. Гациского, городское начальное училище в Ковалихе, Ильинское начальное училище.

Многие купцы в начале ХХ столетия участвовали в благотворительных проектах.

В 1901 году по проекту архитектора И.О. Буковского, на средства купцов И.А. Костина, Н.Ф. Ходалёва и Р.Н. Тихомирова, была построена Общественная богадельня с храмом для неимущих нижегородцев. Современный адрес этого здания – ул. Октябрьской революции, 25. В настоящее время в здании располагается детский сад.

А.А. Зевеке, член Городского общественного управления созыва 1897 -1900 годов, передал один из принадлежащих ему домов под лечебное учреждение - временный врачебно-наблюдательный пункт.

Ещё один временный врачебно-наблюдательный пункт был открыт на ипподроме.

Гласный Нижегородской Городской Думы, купец 1-й гильдии Д.Н. Бабушкин, пожертвовал строения, землю и 20 тыс. руб. на устройство городской больницы в Макарьевской части, в собственном доме. После смерти Д.Н. Бабушкина, память его была увековечена установкой мемориальной доски на здании больницы и введением именной койки в одной из палат.

Данный фотодокумент представляет особый интерес для пользователей архивной информации, поскольку все изображения в нём подписаны. Однако встречаются разночтения в подписях к некоторым фотографиям со сведениями адрес-календарей конца XIX – начала ХХ веков. Например, Вихирев А.В., указанный в подписи к фотографии, отсутствует в нижегородских адрес-календарях. Однако, судя по протоколам собраний Нижегородской Городской Думы за 1900 год, одним из гласных был А.М. Вихирев. Возможно, случилась ошибка в подписании инициалов.

Волкова Н.П. в адрес-календарях найти не удалось. Он встречается опять же среди гласных Нижегородской Городской Думы («Протоколы…» за 1899 год) . В «Памятной книжке Нижегородской губернии» за 1895 год среди гласных Городской Думы видим Павла Филатовича Вихирева и Владимира Михайловича Волкова.

Следует отметить, что многие из представленных в медальонах портретов сохранились в единственном экземпляре только на данной фотографии – например, единственные фотографии купцов А.А. Блинова, И.А. Костина.

12 фотографий, обрамляющих медальонную группу, несут особую смысловую нагрузку. В них увековечены результаты трудов Городского общественного управления 1897–1900 гг. Среди них имеются редкие изображения. Например, богадельню Ходалева и Александровское начальное училище можно найти только на этой фотографии – других изображений этих зданий в Государственном архиве аудиовизуальной документации Нижегородской области нет. Многих зданий, изображенных на данном снимке, в настоящее время не существует.

Представленный фотодокумент относится к категории особо ценных архивных документов. Для экспонирования на выставках изготовлена копия с авторского отпечатка – планшет размером 100×70 см., на котором фотографии (отсканированные изображения) размещены в том же порядке, что и на оригинале. Этот экспонат неоднократно демонстрировался на выставках, вызывая неизменный интерес зрителей.

Не ошибусь, если скажу, что все нижегородцы знают, кто такие Рукавишниковы. Все знают о дворце Рукавишниковых на Верхневолжской набережной и об их банке на Рождественской.
Но за этим, по всем оценкам, невиданным богатством скрывалась еще и невиданная щедрость. Это хорошо известный факт, что российское купечество славилось своей привычкой помогать неимущим, а в Нижнем, на родине Ярмарки, это достигло небывалых масштабов. Здесь купцы жадно торговались за свой товар, а потом могли отдавать тысячи на благотворительность.
Династия Рукавишниковых по праву заслужила славу самых щедрых нижегородских меценатов. Мне хотелось бы рассказать о совершенных ими добрых делах, о которых мне удалось узнать (я уверен, что это неполный список).
Чтобы дальнейший рассказ был более-менее понятным, нужно немного рассказать об этой семье. Начало этой династии положил Григорий Рукавишнков, который будучи обычным кузнецом в 1812 году вслед за Ярмаркой приехал в Нижний Новгород. За несколько лет он стал крупным торговцем, а потом и владельцем сталелитейного завода, поставлявшего продукцию даже в Персию. Его сын Михаил продолжил дело отца и создал настоящую торгово-промышленную империю. Михаил Григорьевич, которого в народе называли «железный старик» стал первым благотворителем в роду Рукавишиковых. Девиз его так и звучал «Жертвую и попечительствую». У Михаила Рукавишникова было аж девять детей, и все они стали знаменитыми меценатами, идя по стопам своего отца.

Итак, я начну рассказ Михаила Григорьевича . (1811-1875)

Михаил Григорьевич, купец первой гильдии, тот самый «железный старик» был членом губернского попечительного о тюрьмах комитета и ежегодно делал пожертвования в пользу нижегородских арестантов. За свое меценатство он стал потомственным почетным гражданином и был мануфактур-советником. Он оставил огромное состояние семье, состоявшей ко времени его кончины из жены, семи сыновей, двух дочерей и сестры, примерно по четыре миллиона рублей каждому. Его жена, Любовь Алек-сандровна, в память мужа построила богадельню и детскую больницу, а построенный позднее Рукавишниковыми Дом трудолюбия получил имя Михаила и Любови Рукавишниковых.

Михаил Григорьевич поддерживал Мариинскую женскую гимназию (я так полагаю, что это то же самое, что и Мариинский институт благородных девиц, поскольку оба названия имеют отношение к супруге Александра II Марие Александровне) и детские приюты.

(Первоначальное здание Мариинского института)

(В итоге Мариинский институт расположился здесь)

Если у кто-то может просветить меня по вопросу того, есть ли разница между Мариинской гимназией и Мариинским институтом благородных девиц, буду премного благодарен.

Наследники Михаила Григорьевича.

Иван Михайлович , сын Михаила Григорьечиа, был одним из наиболее известных общественных деятелей Нижнего Новгорода: гласным городской думы, почетным мировым судьей, действительным членом Нижегородского общества поощрения высшего образования и Нижегородского общества любителей художеств - это далеко не полный перечень его общественных «нагрузок», требовавших от него не только времени, но и значительных материальных средств.

В 1906 году Иван Михайлович пожертвовал 75 тысяч рублей для Вдовьего дома Бугрова и Блинова (тот, что на площади Лядова) и 25 тысяч на обучение вдовьих детей. Дело в том, что во Вдовьем доме детям давали только начальное образование, а на деньги Рукавишникова построили училище с мастерскими: сапожной и портной для мальчиков, швейной для девочек. Теперь это старый корпус фирмы "Тон", бывшей фабрики им. Клары Цеткин).


(Тот самый Вдовий дом. Вроде сохранился полностью, но почему-то такого же впечатления не производит)

Представляете здание кинотеатра Орленок? Так вот, оно когда-то также принадлежало Рукавишниковым. Иван Михайлович его не строил, но купил. После его смерти это здание по завещанию Рукавишникова было передано Общественному собранию Нижнего Новгорода, где прохожили его заседания. Помимо этого, здание стало центром культурной жизни, в частности здесь проводились музыкальные концерты.

Сергей Михайлович 1852-1914) прославился не благотворительной деятельностью, а строительством. Всем известный дом Рукавишниковых на Верхне-Волжской набережной построил именно Сергей Рукавишников. Он же приобрел усадьбу в Подвязье, недалеко от Нижнего Новгорода, и создал из нее образцово-показательное хозяйство. Кроме того, в 1908 на улице Рождественской в Нижнем Новгороде по заказу Сергея Михайловича знаменитый архитектор Шехтель возвел огромный комплекс, который включал Банк Рукавишниковых и доходный дом.

Еще интересный факт: в 1868 году Рукавишниковы купили еще одну усадьбу, в Лазареве Богородского района нижегородской губернии у нижегородских Шереметевых. Эта усадьба менее известна, чем то же Подвязье и сохранилась хуже. Помимо этого, усадьбе (объект культурного наследия регионального значения) сегодня угражает строительство полигона для захоронения ТБО. Вот так.

(Лазарево. Все выглядит печально, а очень жаль. Фото взяты отсюд http://poligon-lazarevo.ru/ )

Митрофан Михайлович 1864-1911

(Митрофан Михайлович - единственный, чей портрет я смог обнаружить )

За свою жизнь Митрофан Михайлович скопил большую коллекцию картин, включая «Ковер-самолет» Васнецова, «Дама под зонтиком» Крамского, которые теперь украшают стены нижегородского художественного музея. Он жертвовал деньги для Благовещенского мужского монастыря, Троицкой Верхнепосадской церкви (той самой, которая находилась на месте НГЛУ и участие в строительстве которой принимал его отец), кафедрального собора Александра Невского. Где-то между улицами Алексеевской и Ошарской на его средства было выстроено здание Кирилло-Мефодиевского Братства, благотворительного общества, председателем которого он был несколько лет. Братсво Кирилла и Мефодия содействовало религиозно-нравственному воспитанию и образованию беднейших учеников Нижегородской губернской гимназии. Братство предоставляло ученикам жильё в своём общежитии и в подысканных квартирах, платило за обучение, бесплатно предоставляло им учебные пособия, одежду и обувь, выплачивало медицинские пособия. Ученикам выдавалось пособие по 5,6 рублей в месяц.

(Благовещенский монастырь)

(Троицкая церковь, новый корпус НГЛУ стоит прям на этом месте)

В 1908 году почетный потомственный гражданин Нижнего Новгорода Митрофан Михайлович Рукавишников даровал усадебный земельный участок на Верхневолжской набережной Российскому обществу Красного Креста, и на средства купца была построена лечебница. 14 ноября 1913 года Нижегородская хирургическая больница Российского общества Красного Креста приняла первых больных.


(Хирургическая больница Российского общества Красного Креста, ныне Городская клиническая больница №3)

Митрофан Михайлович, как и его брат Иван, состоял в нижегородском губернском попечительном о тюрьмах комитете и помогал малолетним преступникам, освобожденным из тюрем.

В 1887 году на заседании гордумы прозвучал призыв "открыть в Нижнем Дом трудолюбия для занятия трудом бесприютных бедных и нищих". Идею строительства удалось воплотить в жизнь только благодаря бескорыстной помощи Рукавишниковых. Братья Иван, Митрофан, Сергей, Николай Михайловичи Рукавишниковы и их родные сестры Варвара Михайловна (в замужестве Бурмистрова) и Юлия Михайловна (в замужестве Николаева) на свои средства оборудовали и предоставили обществу три каменных двухэтажных здания, каменный трехэтажный каменный флигель, службы и большой участок земли. Открытому на углу улиц Варварской и Мистровской Дому Трудолюбия были присвоены имена Михаила и Любови Рукавишниковых, родителей жертвователей. Этим помощь семьи, разумеется, не ограничилась: Рукавишниковы регулярно передавали значительные денежные средства на содержание Дома Трудолюбия, принимали участие в улучшении производственной деятельности, в организации просвещения детей (в значительной мере на их средства здесь была открыта церковно-приходская школа) и в устройстве библиотеки. Результаты не замедлили сказаться: на проходившей в 1896 году в Нижнем Новгороде XVI Всероссийской промышленно-художественной выставке изделия Дома Трудолюбия получили дипломы, соответствовавшие золотой и бронзовой медалям. Свидетельством общественного признания полезности и заслуг нового учреждения стало посещение Дома Трудолюбия императором Николаем II с супругой в 1896 году. После этого посещения, вызвавшего целую серию последующих визитов высокопоставленных лиц, благотворительные пожертвования поступали в весьма значительных размерах. Это позволило к 1905 году оборудовать новое здание Дома (в 20-е годы прошлого века в нем открыли типографию, а в 60- надстроили два верхних этажа), увеличить количество призреваемых (обычно здесь находилось 500-550 человек, а, например, за 1903 год обедало 63594 человека) и расширить производство (маты, швабры, пакля, спасательные круги и так далее, которые приняли участие в экспозиции на Парижской выставке в 1900 году).


(Дом трудолюбия имени Михаила и Любови Рукавишниковых)

Также дети Михаила Рукавишникова на свои деньги отремонтировали Живоносовскую церковь, которая распологалась напротив ныне отреставрированной Зачатьевской башни Кремля (там, где теперь площадь). Церковь, к сожалению, не сохранилась до наших дней: была разобрана в 1928 году.

Братья Иван Николай Митрофан Рукавишниковы принимали участие и в строительстве колонии для душевнобольных при деревне Ляхово Нижегородской области (такие комплексы до этого в России не строились). Проект известного врача-психиатора Петра Петровича Кащенко по строительству подобной лечебницы был бы невозможен без частных вложений нижегородского купечества, в том числе братьев Рукавишниковых, в общей сумме 57 тысяч рублей. В 1895 году Иван Рукавишников, руководствуясь указаниями Кащенко, приобрел 50 десятин земли под колонию - часть бывшего имения писателя П.И. Мельникова-Печерского в деревне Ляхово недалеко от города. В итоге строительство началось в 1899 году. Павильон больницы для мужчин был назван в честь Ивана Михайловича Рукавишникова.

(Колония для душевнобольных)

Знали в городе Рукавишникова Владимира Михайловича , на чьи средства существовала известная и за пределами города хоровая капелла (построенная при той самой Троицкой церкви, в строительстве которой принимал участие его отец). Несколько солистов этого хора позже стали певцами Большого театра.

Варвара Михайловна Бурмистрова-Рукавишникова , дочь железного старика, тоже оставила о себе память, купив землю под городское кладбище, поставив там церковь, служебные здания и обнеся нижегородский некрополь оградой с башенками и воротами (на всякий случай, территория кладбища 16 гектар!). Варвара Михайловна Бурмистрова-Рукавишникова после смерти отца вложила часть своего наследства (а именно полтора миллиона рублей) в строительство дома на улице Жуковской (современная улица Минина). Архитектор Григорьев построил особняк с оранжереей и большим садом, украсил интерьеры росписью по дереву, гобеленами и драпировки. В этом доме (сохранилась только часть ансамбля) сегодня распологается литературный музей: в 1917 году Варвара Михайловна по собственной воле отдала свой великолепный богатый дом вместе с коллекцией художественных ценностей

Своих детей у Варвары Михайловны не было, поэтому все свое внимание она отдавала воспитанницам из Мариинской гимназии, тепло принимала их в доме (в каникулы у нее жили 6-7 воспитанниц Мариинского института), обучала за свой счет двух девушек, заботилась об их будущем. Варвара Михайловна не раз участвовала в финансировании нижегородских учебных заведений. Так, в 1916 году, уже после смерти мужа, она внесла 50 000 рублей на обустройство переведенного в Нижний Новгород Варшавского политехнического института, который после революции был переформирован в Нижегородский политехнический институт.

PS. Я думаю, в моем тексте могут быть неточности, так что буду благодарен за ремарки.

Введение

1.Особое сословие – купечество

2.История купечества

3.Как зарабатывали миллионы?

4.После трудов праведных (отдых и развлечения)

5.На благо Отечества

6.Купцы, купчане, купчихи России

7.Цвет и сила – щедрые меценаты нижегородского купечества

Заключение

Введение

Актуальность

История Нижнего Новгорода – это история успешных купцов и щедрых меценатов.

Настоящую известность нижегородские купцы приобрели как щедрые благотворители. Они помогали своим землякам, они помогали бедным. Справедливо считали, что если Бог дал богатство, то всегда спросит отчет по нему. Поэтому они строили церкви, они строили театры, они помогали бедным и неимущим.

Проблема исследования

Представить себе русское общество в XIX-XX веках без благотворительности просто немыслимо. Милостыня, милосердие были одной из основ русской жизни. Обмануть не считалось грехом, сплутовать в торговой сделке – тоже, но вот нищему или страннику не подать – грех. Эту русскую черту отмечали многие .

К концу XIX века наступил «купеческий период» развития благотворительности, который характеризовался всё большим расширением как частной, так и общественной инициативы. В России существовала разветвлённая сеть благотворительных обществ и учреждений по призрению бедных. В прошлом каждый уезд, каждый город знал своего «глубокоуважаемого» по построенным на его средства больницам, школам, приютам и богадельням. Потом славили за театр, галерею, библиотеку или музей. Обе эти заслуги оставили след в памяти русского человека: первая - простого народа, вторая - ценителей искусства. Меценатская деятельность была очень распространена в среде купцов.

Трудно представить, каким бы захудалым городом выглядел Нижний, какой бы скудной на события была его история, если бы в его становлении не участвовало купечество. В связи с этим актуальность выбранной темы не вызывает сомнений.

Обзор источников литературы

О купцах учеными-историками написано немало работ, приведем лишь обзор некоторых, использованных нами в данной работе. Так, труды Ю. Андрианова посвящены истории и становлению купечества в России, в частности – в Нижегородской области . Т.П. Бибановым описаны и исследованы благотворительная деятельность нижегородских купцов . Труды Ю. Галая посвящены в основном заработкам купечества, накоплению капитала купцов и их благотворительной деятельности . Кроме того, важный вклад в изучение нижегородского купечества внесли Н. Голубинова, Н.Ф. Филатов, Л.Г. Чандырина и другие .

Заключение

В Московской Руси из общей массы посадских людей выделялись купцы, делившиеся на гостей, купцов Гостиной и Суконной сотен в Москве и "лучших людей" в городах, причем гости составляли наиболее привилегированную верхушку купечества.

В 1724 были сформулированы принципы разделения купцов на гильдии.

Ведущим способом накопления капитала купцами была торговля.

Начиная с 20-х гг. XIX в., важнейшим торговым центром России становится Нижегородская ярмарка. Свое свободное время купцы проводили в купеческом собрании или клубе, который был построен специально для этих целей (сейчас здесь располагается Дом детского творчества). В клубе был прекрасный бильярдный зал, где по углам в больших кадушках росли диковинные заморские растения и пальмы, хороший буфет, самодеятельный театр, в котором играли дети из купеческих семей, да и сами главы семейств и их многочисленные родственники.

Самыми крепкими оказывались выходцы из старообрядческих семей, где воспитание было весьма суровым. Такие выходцы стали костяком нижегородского купечества.

Основатели самой известной купеческой династии в нижегородских краях Петра Егоровича Бугрова приметил еще Владимир Иванович Даль. На нижегородской ярмарке под его приглядом сооружались мосты через канаву. Когда во время Крымской войны нижегородцы собирали рекрутов ополчения, Бугров на собственные средства снарядил для него обоз.

Внук Петра Егоровича, Николай Александрович Бугров, сумел по-умному распорядиться нажитыми дедом и отцом миллионными капиталами, приумножив их. При своих огромных капиталах Николай Александрович сам довольствовался малым: обычной едой его были щи и каша с черным хлебом, одевался он в обычную купеческую сряду – овчинная шуба, сюртук, сапоги, спал на печке или полатях. Были у него десятки пароходов, паровые мельницы, склады, причалы, сотни десятин леса, целые селения. Он выстроил знаменитую ночлежку для бездомных, приют для вдов и сирот, не жалел денег на возведение храмов, больниц и школ. В нашем сознании все «Бугровское» - значит надежное, прочное, настоящее. До сих пор еще крепки фундаменты бугровских строений.

Список использованной литературы

1.Авраамова Е.М. История Нижнего Новгорода. – М. – 2007. № 1. С. 174.

2.Алексушин Г.В. История как наука. - Самара: Издательство Самарского педагогического университета, 2008. – С. 338.

3.Андрианов, Ю. Купечество // Ю. Андрианов, В. Шамшурин. Старый Нижний: Ист.-лит. очерки. – Н. Новгород, 2011. – С. 171-191.

4.Бибанов, Т.П. Милосердие на земле Нижегородской / Т.П. Бибанов, М.В. Бронский // Город славы и верности России. – Н. Новгород, 2009. – С. 136-138.

5.Вдовий Дом // Смирнова Л.Н. Нижний Новгород до и после: Истор.-лит. очерки. – Н. Новгород: Бегемот, 2009. – С. 187-188.

6.Галай, Ю. Капиталы на благотворительность // Город и горожане. – 2010. - № 5 (янв.–февр.). – С. 8.

7.Каждый род знаменит и славен: Из истории нижегородского предпринимательства ХYII - нач. ХХ века / Сост. А.Н. Голубинова, Н.Ф. Филатов, Л.Г. Чандырина. - Н. Новгород: Комитет по делам архивов админист. нижегор. обл., 2009. – 272 с.

8.Казаев, И.И. Водопровод, не рабами сработанный // Нижегор. рабочий. – 2011. - 11 июля. – С. 7.

9.Казаев, И. И раньше рубль держался на честном слове, но на купеческом // Нижегор. рабочий. – 2009. - 10 июня. – С. 5.

10.Лебединская, Г. Дом сострадания и милосердия // Нижегор. рабочий. - 2008. – 14 нояб. – С. 6.

11.Медведева, А.А. Попечительство и благотворительная деятельность в Нижегородской губернии до 1917 года // Нижегор. старина. – 2011. – № 12. – С. 12-15.

12.Михайлова, С. Обед обошёлся в пять копеек // Город и горожане. – 2009. - № 18 (апр.-май). – С. 16.