Методы литературоведческих исследований. Основные литературоведческие методы изучения литературного процесса Структурный метод исследования в литературе

Основа бытия и мышления человека конца XX в. - диалог, полилог по самым главным, вечным проблемам бытия. Это всеобщий способ освоения духовно-ценностных основ жизни, форма поиска самого себя в мире общечеловеческих ценностей: истины, добра, красоты, любви, счастья. Это и способ познания мира, и способ "самовозделывания", самоосуществления, самоопределения. Человек должен научиться жить в условиях множества культур, типов сознаний, логик, точек зрения. Следуя современному пониманию диалога, можно утверждать, что осознанная жизнь есть участие в непрерывном диалоге бытия, предполагающее умение слушать и вопрошать, соглашаться и сомневаться, удивляться и восхищаться, спорить и убеждать.

В этой связи М. Бахтин писал: "Истина не рождается и не находится в голове отдельного человека, она рождается между людьми, совместно ищущими истину в процессе их диалогического общения" [Бахтин, 1979: 331]. В диалоге человек вкладывает в речь, в слово всего себя, и это слово "входит в диалогическую ткань человеческой жизни, мировой симпозиум" [Бахтин, 1979: 331]. Диалог всеобщ, он в самих средоточиях человеческого духа.

Диалогичность - это открытость сознания и поведения человека, его готовность к общению «на равных», это дар живого отклика на позиции, суждения, мнения других людей, а также способность вызывать живой отклик на собственные высказывания и действия.

В настоящее время в литературоведении понятие «диалога», введенное М.М.Бахтиным, тесно связывается с такими теоретическими терминами как поэтика, герменевтика, интерпретация, «диалог культур», «контекст понимания». Все обозначенные нами термины подразумевают функционирование литературы , когда словесно - художественные произведения рассматриваются в их отношении не только к автору, но и к читателю и читательской публике. «Диалог согласия» между ними возможен лишь при условии принципиального и продуктивного для интерпретации несовпадений позиций автора и читателя, когда при истолковании текста рождается новый смысл, преодолевается «чуждость чужого», одновременно появляется способность обогатиться опытом другого человека.

Понятие «диалога» тесно связано с теорией «диалога культур», разрабатываемой в настоящее время В. Библером в его концепции «школы диалога культур». Важно оговориться, что «диалог культур» понимается в двух значениях:

Во-первых, как способность оценивать факты культуры прошлого с позиций сегодняшнего дня . Бахтин утверждал, что ни сам Шекспир, ни его современники не знали того «великого Шекспира», которого мы теперь знаем, и что это не есть результат модернизации или искажения, а следствие того, что в его произведениях было и есть то, что ни сам он, ни его современники не могли осознанно воспринять и оценить в контексте культуры своей эпохи.

Литературное произведение живет во времени и диалог писателя с читателем-современником и с читателем, отделенным определенной временной дистанцией, бесспорно, отличается друг от друга, что дает возможность различных интерпретаций художественных произведений в разные исторические периоды, разного восприятия и истолкования отдельных культурных реалий. Такой подход не противоречит принятому в настоящее время в литературоведении единству историко-генетического и функционального изучения художественного произведения прошлого; он лишь предлагает акцентировать функциональный подход.

Не менее интересно и другое значение «диалога культур»: Каждый из нас нередко слышал фразу, что для лучшего понимания чужой культуры надо как бы переселиться в неё и, забыв свою, глядеть на мир глазами этой чужой культуры. Практика показывает, что это не так. Смысл одной культуры раскрывает свои глубины, соприкоснувшись с чужим смыслом: между ними как бы начинается диалог, который преодолевает замкнутость и односторонность этих культур. Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама не ставила, мы ищем в ней ответы на наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны. Важно, что при такой диалогической встрече двух культур они не смешиваются и не сливаются, сохраняют свое единство и открытую целостность, одновременно обогащаясь. Процесс «диалога культур» приложим к литературе. И сегодня данная проблема является наиболее актуальной и разрабатываемой. Литература - неотрывная часть культуры, её нельзя понять вне целостного контекста всей культуры данной эпохи. Её недопустимо отрывать от остальной культуры и, как это часто делается, непосредственно соотносить только с социально - экономическими факторами. Эти факторы воздействуют на культуру в её целом и только через неё и вместе с нею на литературу. На протяжении довольно длительного времени в литературоведении уделялось особое внимание вопросам специфики литературы (например, исследования А.А. Потебни и А.Н. Веселовского). При исследовании вопросов взаимосвязи и взаимозависимости различных областей культуры, часто забывали, что границы этих областей не абсолютны, что они в различные эпохи проводились по-разному, не учитывали, что наиболее напряженная и продуктивная жизнь культуры проходит на границах отдельных её областей, а не там и не тогда, когда эти области замыкаются в своей специфике.

В историко-культурных трудах обычно даются характеристики эпох, к которым относятся изучаемые литературные явления, но эти характеристики в большинстве случаев ничем не отличаются от тех, которые даются в общей истории, без дифференцированного анализа областей культуры и их взаимодействия с литературой. Литературный процесс эпохи, изучаемый в отрыве от глубокого анализа культуры, сводится к поверхностной борьбе литературных направлений. Могучие глубинные течения культуры (особенно низовые, народные), действительно определяющие творчество писателей, остаются нераскрытыми, а иногда и вовсе неизвестными исследователям. При таком подходе невозможно проникновение в глубину произведений и сама литература (особенно древнерусская литература и литература 18 века) начинает казаться каким - то мелким и несерьёзным процессом.

Литературоведческие работы М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана при всем различии их методологии одинаково не отрывают литературу от культуры, стремятся понять литературные явления в дифференцированном единстве всей культуры эпохи. Следует подчеркнуть, что литература - явление слишком сложное и многогранное, а литературоведение ещё слишком молодо, чтобы можно было говорить о каком-то одном «единоспасающем» методе в литературоведении.

Важно осознать, что «диалог культур» предполагает не оценку (лучше или хуже), а определение своеобразия каждой из них путем их сопоставления. При этом выявляются, с одной стороны, общечеловеческое содержание каждой национальной культуры, с другой - характерные для каждой культуры «национальные картины мира». В итоге происходит требуемое расширение духовного, нравственного, эстетического опыта носителя определенной национальной культуры с иной культурой. Взгляд на родную литературу со стороны и отношение к неродной литературе как другой , а не чужой - вот два основных положения, которые смогут заставить нас и наших учеников пережить «чужое» как своё.

Каким же образом, происходит эффект идентификации, возникающий при сопоставлении родной культуры с неродной?

На наш взгляд, возможны два варианта:

1 вариант , это когда в чужой культуре читатель узнаёт знакомое, близкое, но в ином национальном облике. Этот вариант наиболее простой. Он требует, прежде всего, тщательного комментирования фактов и реалий другой культуры.

2-й вариант более сложный, требует особенно тактичного переключения, т.к. возникает ситуация, когда «чужое» не осознаётся, как «своё», читатель знакомится с новыми, непривычными для него нравственными представлениями, моральными устоями, иными эстетическими вкусами и симпатиями. В этом случае «чужое» воспринимается на уровне рассудка, но не на уровне чувства, либо, невзирая на несоответствие национальному идеалу, становится эмоционально близким, «своим». Происходит требуемое расширение нравственно - эстетического опыта читателя.

Итак, проблема соприкосновения двух различных национальных миров, их отталкивания и притяжения очень не проста. Диалог литератур помогает воспитать не просто национальную терпимость, а уважение к другому народу через его культуру. Пожалуй, более всего бахтинская теория диалога приемлема к преподаванию и изучению литературы. Не случайно В.С. Библер, разрабатывая свою концепцию «школы диалога культур», отвел особое место в системе культуры словесности, в сущности, выстраивая школьные предметные курсы вслед за логикой движения исторического развития литературы. Поэтому одной из задач данного раздела и будет рассмотрение проблемы изучения литературы в свете библеровской концепции «школы диалога культур». Нет необходимости перечислять основные идеи этой школы: они широко освещены в ряде работ В.С. Библера и его сподвижников, но все же его концепция пока не вошла широко в массовую практику школ. И это объясняется не только консерватизмом образовательных учреждений, но и современными социокультурными обстоятельствами, а также многими моментами в самой концепции, которые необходимо конкретизировать, уточнить и даже оспорить. В.С. Библер, отталкиваясь от бахтинского тезиса о том, что культуры не имеют "своей собственной территории" [Бахтин, 1979: 332], что "культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже" [Бахтин, 1979: 332], рассматривает процесс обучения как организацию диалога культур, когда "высшие" достижения человеческого мышления, сознания, бытия вступают в диалогическое общение с предыдущими формами культуры (античности, средних веков, нового времени). При этом учебный процесс в «школе диалога культур» он выстраивает следующим образом: 1-2-е классы - исходный этап диалога, когда завязываются "узелки" понимания; 3-4-е классы - изучение античной культуры; 5-6-е классы - погружение в культуру Средневековья; 7-8-е классы - изучение культуры нового времени и диалог между нововременными классами и классами античными и средневековыми; 9-10-е классы - классы культуры современности; 11-й класс - класс специально диалогический. Здесь выпускники «школы диалога культур» организуют диалоги между классами, возрастами, культурами, намечают - вместе с преподавателями - основные темы и проблемы единых - для всей школы - дискуссий, придумывают темы и проблемы общения и совместной деятельности. Говоря о диалоге культур, В.С. Библер допускает диалог культур внутри каждой конкретной культуры, способность ее "смотреть на себя со стороны", быть, по словам М.М. Бахтина, "амбивалентной" [Бахтин, 1979: 333]. Это очень существенное дополнение к пониманию диалога культур, но оно также требует уточнения. Амбивалентность культуры является своего рода "внутренним двигателем" ее развития, но она ни в коем случае не сводится к каким-либо двум полюсам, а характеризуется множеством антиномий. В русской культуре и русском менталитете можно найти следующие антиномии - деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт. Другой пример - наша отечественная культура. В ней можно выделить несколько модификаций: языческая Русь, Киевская Русь, Русь татарского периода, Московская Русь, императорская Россия, Россия советского и постсоветского периодов. Каждая модификация, в свою очередь, состоит из фаз и включает в себя отдельные гнезда, своеобразные очаги культуры. В истории древнерусской литературы Д.С. Лихачев в соответствии с движением исторического процесса и культуры выделяет следующие периоды: период монументального историзма (XI в. - нач. XII в.); эпического стиля (период начавшейся феодальной раздробленности: XII в. - первая четверть XIII в.); лироэпического стиля (период первых десятилетий монголо-татарского ига: середина XIII в. - середина XIV в.), литература эпохи русского Предвозрождения (вторая половина XIV в. - XV в.; его также называют периодом русского исихазма); период "второго монументализма" (XVI в.); литература переходного века (демократическая литература первой половины XVII в.; "стиль барокко" - литература второй половины XVII в.). Важнейшие культурные гнезда древнерусского периода составляет искусство Киева и Чернигова, Новгорода, Пскова, юго-западных земель Руси, Владимиро-Суздальской Руси XII - начала XIII в., Московской Руси (здесь уместно будет выделить такие периоды: искусство Московского княжества XIV - первой половины XV в., Московской Руси второй половины XV - начала XVI в., Московской Руси XVI в., Московской Руси XVII в.). Выделение разных модификаций, фаз культуры, культурных гнезд в рамках определенной культуры позволяет организовать "внутрикультурный" диалог. Этот диалог, как и диалог культур (т.е. "межкультурный" диалог), происходит в "пограничной зоне". В центре его - дефиниции в представлении о модели мира и человека, системе ценностей, своеобразии художественного стиля.

Организация данного вида диалога позволит перевести преподавание на новый качественный уровень, более концептуально и системно выстроить программу школьных курсов, представить культуру (в том числе и литературу) в динамике, развитии, нюансах. В связи с этим при разработке программ по мировой художественной культуре и литературе необходимо выбрать те произведения, которые бы наиболее ярко представляли эти периоды, фазы и культурные гнезда. Существующая же ныне практика давать представление об определенной культуре на материале одного - двух произведений постепенно должна быть изжита. И это в первую очередь относится к литературе времен Античности, Средневековья, Возрождения, Классицизма. Кроме подбора литературных текстов для организации диалога как внутри культуры, так и между культурами необходимо обращение к произведениям других искусств: архитектуры и скульптуры, живописи и графики, музыки, садово-паркового искусства, театра, кино и т.д. Разные искусства, взаимодополняя друг друга, создают образ определенной культурной эпохи, передают ее дух, ее эстетические и этические ценности. Конечно, поскольку разговор идет об изучении литературы, в центре внимания находятся литературные тексты, произведения же других искусств создают культурный контекст. Основной способ рассмотрения произведений разных искусств - интеграция, которая в отличие от межпредметных связей предполагает более концептуальную, глубинную связь. Диалог в культуре и диалог культур осуществляется при помощи текстов, являющих собой своеобразные высказывания, представления, концепции мира и его образы. Сами по себе тексты не могут организовывать диалог. Это пока паутина, переплетение "мертвых следов" (Р. Барт), оставленных в знаковом материале живыми речевыми процессами, связанными со смыслополаганием. Чтобы тексты порождали диалог, необходимо "воскресить" их в речевом акте, сознании реципиента. Так, "преобразившись в контексте другого сознания, но оставаясь идентичным себе в своей коммуникативной событийности" текст образует дискурс как взаимоналожение языка и речи, текста и его версии, квазитекста, который создается в сознании реципиента. На основании рецепции текста выстраивается еще один текст - его интерпретация. Задача педагога заключается в том, чтобы подобрать эти тексты, выстроить их в необходимой последовательности, системе, организовать коммуникативное событие как взаимодействие сознаний учащихся, автора, учителя. При этом тексты определяют структуру и логику программ литературных курсов, а также внутреннюю организацию уроков литературы, содержание дискурсов. Следует заметить, что на каждом конкретном уроке тексты не могут быть строго запрограммированы. Необходимость обращения к тем или иным текстам может возникнуть неожиданно, спонтанно в связи с логикой развития урока, отражая круг ассоциаций и культурный потенциал участников диалога. Здесь нет, как при простой передаче житейского или профессионального опыта, четкого деления на учителя и учеников. Диалог предполагает равноправные свободные сознания, обогащающие и созидающие друг друга.

Эти два вида диалога нередко осуществляются и в конкретном тексте, такие состояния общественно-политической и культурной жизни, которые, используя символическое название тургеневского романа, можно обозначить как ситуацию "накануне". То есть это переломные периоды в жизни народа, страны, мира, когда "старое" еще не ушло, а "новое" еще не наступило, когда в настоящем диалогизируют, взаимодополняя и взаимоотвергая друг друга, прошлое и будущее. Через это "настоящее", представляющее собой своеобразную нулевую отметку в качании маятника культуры, писатель рассматривает изменения в развитии, динамике мира и человека. Такие произведения вызывают, как правило, бурные литературные и общественные дискуссии. Среди подобных произведений XIX в. следует назвать "Грозу" А.Н. Островского, "Отцы и дети" И.С. Тургенева, "Кто виноват?" А.И. Герцена, "Люди 40-х годов" А.Ф. Писемского, романы И.А. Гончарова, пьесу "Вишневый сад" А.П. Чехова и многие другие. Перечисленные произведения отражают те явления, которые можно обозначить как социодинамику культуры, т.е. исследование процессов и явлений движения культуры "в зависимости от изменения, развития общества". Создатели этих произведений не просто фиксируют или иллюстрируют те или иные общественно-культурные явления, а проникают, "вживаются" в них, стремясь понять их ведущие проблемы, движение общественного и индивидуального сознания. Авторская позиция в таких произведениях настолько неоднозначна, что вызывает яростную критику как справа, так и слева (что имело место при появлении "Отцов и детей"). Поэтому с позиции социодинамики культуры верным способом избавления от стереотипов интерпретаций и оценок литературного произведения является его прочтение как текста культуры, отразившего столкновение и динамику разных точек зрения: социальных, политических, этических, эстетических, философских. При этом среди сопоставлений можно различать: внутритекстовые (сопоставление разных оценок текста читателями и критиками); интерпретационные (сопоставление разных интерпретаций текста на основе авторского инварианта? историко-генетический и историко-функциональный подходы); межтекстовые (сопоставление разных произведений изучаемого автора или разных авторов, между которыми возможно установить типологические связи); надтекстовые (сопоставление произведений разных искусств). Ко всем этим видам сопоставлений мы будем обращаться в ходе нашего исследования. Говоря о диалоге внутри литературного текста, можно выделить четыре вида диалога: а) диалог реплик, голосов героев; б) диалог смыслов, сущностей; в) диалог личностей (героев, героев и автора); г) диалог внутри сознания действующего персонажа, рассказчика, автора. Первый вид диалога - речевое взаимодействие, вербальное общение героев. За их репликами часто отсутствуют какие-либо жизненно важные смыслы. Это диалог ситуационный, он возникает спонтанно и заканчивается в рамках речевой ситуации.Второй вид диалога часто составляет суть конфликта произведения, он отражает семейно-бытовые, общественно-политические, нравственно-эстетические и философские коллизии, затронутые в тексте.

Диалог личностей. В основе этого диалога - коммуникация двух или нескольких личностей, каждую из которых можно обозначить как свободный, индивидуально-неповторимый, восходящий к трансцендентным смыслам субъект. У каждой такой личности может быть своя логика, своя точка зрения на мир и человека, своя система ценностей.

Диалог личностей может быть конструктивным и полемическим. Конструктивный диалог предполагает, в конечном счете, консенсус, согласие; полемический диалог свидетельствует о несовпадении позиций участников диалога, нередко даже о непримиримости их взглядов, мнений, логик. Диалогическое усвоение культуры позволяет личности воспринимать мир как целое, переживая, осмысляя, осознавая свою связь с настоящим, прошлым и будущим, свою принадлежность к целостности духовной культуры. Декларируя эти важные смыслы, необходимо особо остановиться на педагогической технологии диалога в культуре. Поскольку этой цели в исследовании посвящается отдельный раздел, то сейчас мы ограничимся лишь несколькими важными, на наш взгляд, методологическими установками. Как уже оговаривалось, диалог в силовом поле культуры - это не просто общение двух или нескольких субъектов между собой в единой знаковой системе, а событие с другими, сосуществование с ними как в данной культуре, так и в силовом поле культур. Задача учителя литературы заключается в том, чтобы организовать этот диалог посредством художественных текстов и удерживать диалогическую ситуацию на протяжении всего акта диалога, а главное - перенести его во внутренний диалог учащегося. Внутренний диалог происходит в сознании воспринимающего субъекта, который заключает в себе одновременно несколько сознаний, актуализируя их поочередно. В ходе диалога ему необходимо перевоплощаться, входить в "роли" героев, людей разных эпох, культур, сопоставлять их с собой, своим временем. Чтобы эпоха, культура предстали в своей ценностной сущности, реципиенту необходимо "примерять" на себя разные социальные роли: ученого, политика, историка, архитектора, поэта, художника и т.д. Диалогическая ситуация создается (и в этом главное отличие урока-диалога от обычного урока-беседы, на котором учитель знает наперед ответы на поставленные вопросы), исходя из реакции учащихся на сообщаемые или приобретенные факты, смыслы, ценности. Она, естественно, прогнозируется, моделируется педагогом, но никогда не может быть запрограммированной заранее, так как в этом случае обессмысливается сам диалог как свободное общение двух равноправных сознаний в силовом поле культуры, где смыслы не могут представлять некие отвердевшие образования, а всегда рождаются из рецепции, взаимодействия сознаний. Мастерство учителя заключается в умении создавать ситуации удивления, парадокса, поиска, желания кого-то выслушать и задать вопросы. В.С. Библер эти ситуации, в которых "завязываются узлы или точки удивления", называет загадками слова, числа, природы, момента истории, сознания, предметного орудия. Учитывая специфику изучения литературы как искусства слова, этот перечень можно легко продолжить: загадка имени, портрета, пейзажа, интерьера, исторического персонажа, Человека, Лица, Дома, Космоса и т.д. Все в конечном счете может быть загадкой, все, что имеет философский или бытийный смысл. При этом следует уточнить, что загадки - это побуждение к работе не только мысли, но и воображения, эмоциональной сферы (т.е. той стороны деятельности, которую связывают с рецептивно-эстетической). Достаточно полемичным в культурологической концепции преподавания литературы является вопрос о выстраивании культурного пространства школьника в каждом из учебных классов на протяжении всего его пребывания в школе. На этот счет в ныне действующих программах и учебниках существует множество противоречивых мнений. Так, в программе по литературе для 5-11-го классов под редакцией Т.Ф. Курдюмовой курс русской литературы в каждом классе включает отдельные произведения мировой литературы, которые хотя и не образуют стройной системы, но задают некий контекст для изучения отечественной литературы. В программе под редакцией А.Г. Кутузова этот контекст значительно шире, ее авторы проводят идею необходимости изучения литературного процесса (пропедевтический курс), начиная с 8-го класса. Кроме того, в программе имеется установка на изучение литературы в контексте культуры, хотя эта цель и не совсем убедительно отражена в ее структуре. Пожалуй, ярче всего идея культурологического подхода заявлена и реализовывается в программах под редакцией В.Г. Маранцмана и в особенности в его учебнике для учащихся 9-го класса, в которых литературные тексты рассматриваются как составная часть определенного исторического типа культуры. В средних классах в программах В.Г. Маранцмана и его авторского коллектива уделяется много внимания взаимодействию литературы с другими искусствами, а с 9-го класса начинается ступенчатое (в соответствии с историческими этапами развития культуры) вхождение в разные культурные контексты. Пусть эти контексты из-за малого количества часов, отведенных программой на изучение мировой литературы, не обеспечивают глубокой рецепции культуры, но все же они позволяют выходить на модели определенных исторических типов культуры и при тесном сотрудничестве уроков словесности с уроками МХК смогут обеспечить условия для выстраивания культурно-образовательного пространства школьников. Во всех упоминаемых программах прослеживается идея поэтапного, в соответствии с историческим развитием культуры, от древности до современности, выстраивания системы литературных курсов, хотя глубокого, диалогического проникновения в культуру они не предусматривают. Свою систему построения школьных курсов, в том числе и литературных, предложили разработчики «школы диалога культур». Они ее связывают с логикой развития обучаемого, считая, что "определенные возрастные этапы развития ребенка близки определенным "возрастам" культуры". Этот "биогенетический" подход к изучению литературы в контексте культуры аргументирован материалами исследования И.Е. Берлянд. Вместе с тем автор психологической концепции «школы диалога культур» утверждает, что каждый возраст, связанный со своеобразной организацией психики, сознания, мышления, не снимается в ходе последующего развития, а дополняется новыми образованиями, голосами, сознаниями, вступающими между собой в диалогические отношения, поэтому в полноценном сознании взрослого на правах самостоятельных диалогических голосов присутствует и сознание дошкольника, и подростка, и юноши... Это свойство психики человека было учтено разработчиками «школы диалога культур» для организации как специального диалогического класса (11-й класс), в котором в диалог вступают разные культуры в качестве разных "возрастов" человечества и разных "возрастных" сознаний, так и для диалога между классами, т.е. по их концепции, диалога разумов - "эйдетического", "причащающегося", "нововременного". Нетрудно заметить, что в основе логики построения литературных курсов с 3-го по 10-й класс в ШДК лежит принцип последовательности: одна культура следует за другой, выстраивая цивилизационную (на основе развития западного типа культуры) лестницу. В 11-м (специально диалогическом) классе - другой принцип - параллельности, когда одновременно, синхронно изучаются тексты, относящиеся к разным типам культур.

В своем исследовании мы предлагаем несколько иную структуру организации изучения литературы в рамках диалога культур: принцип линейности, последовательности и принцип концентризма, т.е. возвращения к раннее изученному на более высоком витке, что позволяет в целом сохранить структуру традиционного построения литературных курсов и вместе с тем организовать учебный процесс как восхождение от простого к сложному, от первоначальных сведений о художественном произведении как текстах культуры к проникновению, "вживанию" в культуру, постижению ее модели, ее ценностей и, следовательно, вечных ценностей бытия. Для характеристики сущности разных культур В.С. Библер использует понятие "тип разумения" и, как указывалось выше, дает свое обозначение разным историческим типам разумения. Однако в эстетике, культурологии и литературоведении (в работах М.М. Бахтина, В.М. Бернштейна, М.С. Кагана, Ю.М. Лотмана, Л.А. Закса) используется более интегральное и привычное понятие - художественное сознание. Оно, с одной стороны, понимается как полифункциональная деятельностная система, вырабатывающая и транслирующая универсальный и вместе с тем уникальный духовный опыт человечества, с другой стороны, как система, программирующая и регулирующая художественно-творческую и воспринимательскую деятельность в процессе художественного освоения мира и общения людей. В основе любого исторического типа культуры лежит определенный тип художественного сознания, отражающий сознание человека в единстве его интеллектуальных и чувственных сторон, а также и социальную психологию времени. Проникая в художественные тексты и постигая своеобразие художественного сознания культурной эпохи, воспринимающий искусство развивает свою художественно-эстетическую сферу, интериоризируя культуру. Эту художественно-эстетическую сферу можно представить в виде синтетической многоуровневой системы. Сформированность этих уровней характеризует в целом развитие "человека культуры", т.е. реципиента, живущего и созидающего в силовом поле культур. Первый уровень определяют общепсихические процессы и способности: эмоции, представления, воображение, мышление, память, внимание, воля и т.д.

Второй уровень составляют духовно-культурные и нравственно-эстетические процессы и способности: сопереживание, эмпатия, рефлексия, способность к перевоплощению и игре, имитации определенной деятельности, коммуникации. Этот уровень предполагает также сформированность у личности эстетического вкуса и эстетических потребностей, этических и эстетических идеалов. Третий уровень включает в себя сознательные и бессознательно-психоматические способности и процессы: "войти", "погрузиться" в художественный мир творца, "заразиться" его образами, ощутить всем своим существом (единством тела, души и духа) бытийность художественных явлений и свою связь с ним. Этот уровень отражает духовно-ценностное отношение человека к конкретному созданию искусства и его личностно-направленное интонирование, проявляющееся в художественном восприятии.

Четвертый уровень - уровень проникновения в художественную мироконцепцию исторического типа культуры или его отдельного явления. Это уровень сознания, содержащий универсальную "матрицу" читательского восприятия произведения искусства. Способность реципиента постичь художественную концепцию произведения характеризует интегративный уровень развития его личности. Его высшее проявление - постижение обобщенной образной модели мира и системы ценностей культуры и ее модификаций. Художественная модель мира - это своего рода прообраз, метасистема, через призму которой преломляется и по модели которой воссоздается художником (или реципиентом) культурный универсум. Художественная модель связана с языковой способностью, как творца, так и его сотворца (воспринимающего субъекта). Язык выступает своеобразным кодом культуры и проявляет себя в двух функциях. С одной стороны, он связан со способностью автора текста идеально моделировать художественную реальность, с другой, - со способностью воспринимающего раскодировать авторскую модель бытия и создать, как уже отмечалось выше, свой квазитекст о ней. Художественную концепцию мира уместно представить в виде трех интегративных структур: мироощущения (субъективно-ценностное, эмоциональное переживание мира), миропредставления (чувственное восприятие мира, способность воссоздавать его в воображении), миропонимания, установления причинно-следственных связей в мире, постижение его ценностей. Важнейшим свойством сознания на мироконцептуальном уровне является способность человека, воспринимающего произведение искусства, обнаруживать ассоциативную связь своей жизни с непрерывным рядом культурно-исторических обобщений. Реципиент замыкает на себя культуру, его мир соприкасается с бесконечностью мира культуры, в результате чего любое явление ощущается, переживается и осмысливается как частица Бытия, момент всеобщей жизни человечества. Человек культуры как бы живет в открытом, бесконечном мире. В нем появляется желание "примерить" на себя, "обжить" те или иные художественные миры или эпохи, мыслить их образами и картинами, "опрокидывать" свое повседневное бытие в Вечность, жить в веках и культурах. Потребность в духовно-ценностном осознании жизни проявляется в активном противостоянии субъекта культуры всему утилитарному, банальному, обыденному. Это бытие в культуре и отличается особой одухотворенностью, т.е. деятельностным отношением реципиента к миру, которое проявляется в потребности переживания, созерцания, осмысления, эстетической оценки, интерпретаций произведений искусства, в жажде высших ценностей, творческого освоения действительности.

Из потребителя разрозненных фактов "мозаичной" культуры учащийся в конечном счете, должен превратиться в живущего и созидающего в силовом поле культур. И его активное, творческое сознание будет формироваться в этом непрекращающемся диалоге в культуре и диалоге культур, являющемся сутью человеческой истории.

Таким образом, в области культуры вненаходимость - самый могучий рычаг понимания. Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже. «Диалог культур», по определению М.М.Бахтина, с одной стороны, исключает абсолютизацию национального момента, что ведет к изоляции национальной культуры, с другой - позволяет любой культуре сохранять своё национальное своеобразие. Он помогает подчеркнуть значимость каждой культуры в независимости от наличия или отсутствия государственности у народа - носителя данной культуры, от его компактного или дисперсного проживания. Он предполагает взгляд на родную литературу со стороны. «Диалог культур» не оценивает высоту сопоставляемых культур, а определяет своеобразие каждой из них путем их сопоставления. При этом выявляются, с одной стороны, наднациональное содержание каждой национальной культуры, с другой - характерные для каждой культуры «национальные картины мира». В итоге происходит требуемое расширение духовного, нравственного, эстетического опыта носителя определенной национальной культуре при знакомстве с иной культурой.

Биографический метод в литературоведении.
Биографический метод – это способ восприятия, анализа и оценки художественной литературы, при котором биография и личность писателя становится определяющим моментом творчества.
Философскую основу биографического метода оформил Шлеермахер, который, раскрывая эстетику романтизма, утверждал, что личность художника определяет творческие процессы.
Как самостоятельная школа биографическое литературоведение, оформилось в середине 19в., решающий вклад внес французский литературовед Сент-Бёф в исследованиях «Литературные портреты», «Беседы по понедельникам».
Биографическое литературоведение раскрывается в жанре научной биографии. При этом исследователи пытаются соединить факты личной жизни и факты творчества; пространство биографическое и творческое. В современном литературоведении – это биография Блока, написанная Вл. Орловым; биография Волошина-Купченко «Странствие по вселенным». Жанр биографической эссеистики, или научной биографии, развивается в серии «ЖЗЛ». Пинаев написал биографию Волошина; Соколова – биография Ахматовой; Дм. Быков – биография Пастернака.
Биографический метод наиболее продуктивен в отдельных случаях:
1.Изучение творческого пути, творческой эволюции художника; при этом биография писателя становится основой для периодизации его творческого наследия; напр., творческий путь Пушкина (лицейская, послелицейская лирика, Михайловская, Болдинская осень и др.)
В биографии Мандельштама выделяют Крымский, Петербургский, 1-ый Московский, 2-ой Московский; Воронежский период – биографическое деление.
2.Изучение автобиографических жанров: факты личной жизни, опыта становится объектом художественного исследования. Автобиографический персонаж отделяется от автобиографической личности; собственно от автобиографического писателя. В автобиографической прозе чаще всего появляется герой с другим именем (Николенька Иртеньев – в трилогии Толстого; у Горького – от 1 лица говорящий, но все равно это персонаж, а не сам писатель).
Толстого интересует психологический аспект, а Горького – социально-исторический; общественный аспект формирования личности. Степень автобиографического присутствия может быть различной: роман Бунина «Жизнь Арсеньева» – в критике рассматривается как роман о становлении личности художника, а
связи типологические и влияние одной литературы на другую. Типологические связи – в том, что европейские культуры прошли похожие этапы развития: дописьменный, период Древности (Античности), Средневековье, период Возрождения, Барокко, Классицизм, Сентиментализм, Предромантизм, романтизм, реализм, натурализм, модернизм, социальный реализм, постмодернизм. Влияние между литературами объясняются либо прямыми контактами, либо влиянием одного художника на других: в 1-ом случае заимствуются общие черты стиля, а при индивидуальном – индивидуальные черты (в 19в. – байронизм). Среди художников, повлиявших на мировой литературный процесс называют Гомера, Данте, Шекспира, Гете; Достоевский, Толстой, Чехов. В современной европейской, японской литературе высоко ценят Чехова. В компоративизм активно исследуются влияние одного художника на другого (как исторический, традиционный, так и сихронический). При этом возникает метатекст, через который раскрывается явный или воображаемый диалог одного художника с другим. В постмодернистских текстах это выражается на уровне цитирования (интертекст), иллюзий. Компоративизм прошел различные этапы в своем развитии. Первоначально сопоставляется только явления древности; сравнивались отдельные уровни художественного текста (сюжетные схемы). Современная компоративистика становится более тонкой, сопоставление касается стилевых особенностей того или писателя, что делать сложно бывает, потому что, как говорят постмодернисты, создать что-то новое в принципе невозможно, все тексты уже написаны; современному автору остается лишь использовать то, что написано до него. С другой стороны, существует представление: чтоб быть оригинальнее, ничего читать вообще не нужно – исчезнет страх, инерция чужого текста.

Мифологическое литературоведение.
Способ восприятия, анализа и оценки творчества, при котором первоосновой творчества является религия, фольклор, религия.
Как особый метод, мифологическое литературоведение сформировалось в 30-ые г. 19в. в Западной Европе, хотя еще со времен Средневековья существовала герменевтика - истолкование священных изотерических текстов, которая имела филологическое и мифологическое понимание. Тот же метод используется в еврейской герменевтике в связи с учением о кабале, где Библия воспринимается как некий зашифрованный текст, кабала дает ключ, код к дешифровке Библии. Интересно то, что буквы еврейского алфавита воспри- не о судьбе Бунина. Интересна форма автобиографических текстов изобрел А.Белый (роман «Котик Летаев»), где воспоминания о детстве становится мистического, мифологического самопознания; формой мифотвор-ва.
3.Автобиографические жанры тесно примыкают к мемуаристике – биографический литер-ведений применим для мемуарной прозы. Жанр не столько документальный, сколько полухудожественный, исследовательский. Несмотря на попытку изобразить факты; историзм событий, мемуаристы делают эти факты субъективными.
Воспоминания формируют уникальный мир, в котором личность художника раскрывается последовательнее, больше, чем те люди, о которых он пишет, т.к. память избирательна. Мир объективный является условно-объективным, потому что он всегда преломляется через писателя, субъекта. Единой картины мира вообще не существует; это иллюзия. Объективная картина мира возможна только для творца, т.к. он находится вне мира, а мы в нем. Любые мемуары нуждаются в филологическом анализе, проверке, им нельзя доверять как документу, потому что один и тот же факт, человек может по-разному оцениваться в различных мемуарах. Бунин в воспоминаниях о Волошине, пишет, как они в Крыму пили спирт и ели сало; М.Цветаева в очерке «Живое о живом» утверждает, что Волошин вообще не пил. Надежда Манд., в биографии «2-ая книга» возмущалась, что во всех воспоминаниях муж маленького роста.
Мемуаристика смыкается с жанрами эпистолярными (дневниками, письмами, записками), которые имеют художественное значение, потому что есть 1)субъективная, оригинальная картина мира; 2)психологизм; 3)живой язык; 4)система художественных средств – образность. Напр., Дневники Розанова «Опавшие листья», «Уединенное», «Эмбрионы». На Западе такого типа проза создала целое направление – литература потока сознания. Мандельштама в статье «Конец романа» доказал, что жанр романа больше не будет существовать, т.к. исчезла цельная биография персонажа. Жанр записок является очень древним. Напр., шедевр японской литературы «Записки у изголовья» (12/13в).
4.Биографический метод ценен при изучении лирики. Биографический метод, как и в автобиографической прозе; противопоставляет личность художника, поэта и лирического субъекта, героя.
Термин лирический герой возник в работах Тынянова по отношению к поэзии Блока, говорит, что главной темой лирики Блока является поэт А.Блок.
В современном литературоведении есть термин-ролевая лирика, характеризующий это явление. Напр., поэзия Высоцкого:
нимаются как знаки тайного учения – каждое слово может иметь дополнительные смысловые значения.
Славянская грамота предполагала скрытую изотерику (изотерическое прочтение), что осталось в названии церковнославянских букв. Само произношение азбуки понималось как философское религиозное послание.
Философская основа классической мифологической школы стала эстетика Шеллинга, братьев Шлегеллей, которые утверждали, что в основе всякой культуры, литературы оказывается мифология. Целенаправленно идеи стали развиваться в период формирования романтизма, когда возродился интерес к легендарному прошлому, фольклорным жанрам.
Теорию европейской мифологической школы разработали фольклористы братья Гримм в книге «Немецкая мифология». Используя принципы сравнительного метода, фольклористы противопоставляли сказки с целью выявления общих моделей, образов, сюжетов. Источник индоевропейского фольклора – «Панчачакра». В России мифологический метод распространяется в середине 19в. Его классики – Буслаев, Афанасьев, Пропп.
Буслаев рассматривал миф с этимологической точки зрения, как лингвист, культуролог, утверждая, что в основе мифологических сюжетов оказываются объективные факты и явления. Касается мифов топонимических, объясняющих различные названия. (В «Повести временных лет» объясняется название города Киев. Напр., во многих волшебных сказок отражаются различные природные явления: сказка о колобке связано с образом луны. Фундаментальный труд русской мифологической школы является книга Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природе». Афанасьев систематизирует славянскую мифологию; не стремясь к упрощенному наивному способу объяснения образов и символов мифологии. Поэтому книга имеет важное историческое значение. В конце 19- начала 20в. мифологическая школа становится этнографической. Напр., исследование Максимова «Русский народ», «Неведомая и нечистая сила» (2 тома), где перечисляется система мифических персонажей.
В период формирования модернизма мифологическая школа возродилась в рамках эстетики символизма. Существует термин – неомифологическая школа.
Символисты стремились сформировать новое мифологическое сознание, опираясь 1)на народную традицию; 2)на неомифологию Вл.Соловьева, софиологию. Неомифологический тип мышления – в статьях символистов «2 стихии в современном символизме» В.Иванова; «О современном состоянии русского символиз- ролевая лирика такого типа – следствие актерской профессии. Образ автора, лирического субъекта всегда является продуктом образной фантазии, художественного изображения. Напр., Стивенсон в результате болезни вообще не выходил из дома, его романы – плод фантазий. Напротив, романы Дж.Лондона – опыт его самого.
Образ лирического героя у Блока сформировался в связи с тем, что этапы своей биографии поэт воспринимал как этапы своей художественной эволюции. Ранняя поэзия формировалась под влиянием мистики Вечной Женственности; 2-ая книга – «Нечаянная радость» – попытка в окружение; объективный реальный мир; 3 книга – попытка выхода на социально-исторический уровень мышления; центральная тема – миф о России. Этапы Блок охарактеризовал так: от слишком яркого света через необходимо болотистый лес к обретению себя как человека общественного; художника, мужественно глядящего в лицо миру. К 1916г. Блок объединил все свои лирические книги в 1 произведение – трилогия вочеловечения; лирическая трилогия. Предлагал читать ее как роман в стихах как единое целое. В лирике появляются черты эпоса (сюжетность, события, персонаж). Единство трилогии создается мотивом пути, эволюцией женских образов, которые, меняясь, сохраняют внутреннее единство. Этот уникальный жанр, созданный Блоком, стал соединением лирического и эпического, в связи с чем Андрей Белый воспринимал Блока как «Чело-века». Сам поэт воспринимается не просто как создатель текстов, автор, а как особый художественный мир, предмет творчества. Биографический метод позволяет проследить взаимодействие биографии и эволюции.

Культурно-исторический метод. Способ восприятия, анализа и оценки художественного произведения в рамках культурно-исторического аспекта.
Сформировался во 2-ой половине 19в. на базе философии позитивизма (Спенсер, Конт). Позитивисты исходили, что наука должна основываться только на положительных фактах – тех, которые проверяются, достигаются лабораторно-опытным путем. Позитивизм был философским обоснованием неоматериализма. Позитивисты считали, что наука должна накапливать и систематизировать факты, а не объяснять их, т.к. любая гипотеза субъективна, а потому – не научна. Принципы позитивизма распространились не только на естественные науки, но и на гуманитарные (филологию).
Культурно-историческая школа сформировалась в работах Ипполита Тена («Философия искусства», 1865г). Тен считал,
ма» Блока, «Индивидуализм в искусстве» Волош., «Эмблематика смысла» А.Белого.
Все символисты 2-ой волны связаны с концепцией всеединства и мистические учения о Софии. Кроме символистов, эту концепцию развивали русские религиозные мыслители: Флоренский «Столп, или утверждение истины»; Булгаков С.Н. «Свет невечерний».
В современное время самый крупный представитель неомифологической школы – Лосев А.Ф. («Диалектика мифа», «Символ и проблемы реалистического искусства»).
В 1-ой книге Лосев, пользуясь языком диалектики, разрешенные марксизмом, формулирует сам феномен мифосознания; миф – 1)объективная реальность; 2)чудо.
Формула мифа становится сверхъестественное. Главный феномен мифа является неразличение между 2-мя реальностями: расширение реальности физической до реальности метафизической. Миф – не первобытная фантастика, а универсальный тип мировосприятия, предполагающий веру в чудо. Чудо понимается как форма реальности. Чудо – такой факт, образ, в котором разрушается привычные причины – следственная связь и привычные пространство –временные отношения. В художественной реальности чудо становится мощным, выразительным образным средством, т.к. обогащает, усложняет линейную картину мира. Т.об., миф является формой выражения мистического опыта. Поэтому он имеет религиозное и психологическое значение. В религиозном смысле миф объективирует духовный опыт, духовные переживания. Напр., религиозные символы – храмовая символика (иконы, напр.)
Миф позволяет объяснить сверхъестественное, чем в богословии занимается учение о литургии.
В психологии миф связан с исследованием бессознательного, т.к. мифологические образы воплощают в себе коллективную память, опыт; позволяют проникнуть за сферу дневное сознание – в сознание ночное. Это раскрывается в символике сновидений, которая активно исследовалась психоанализом. В области литературоведения мифологическая школа предполагает выявление символического подтекста, символики, т.к. символ – «свернутый миф, в символе заключается некий мифологический сюжет». Задача мифологического прочтения – исследования символики.
Т.об., категория символа в литературоведении может рассматривать эстетически и мифологически. Стиховед Гаспаров в исследовании «Поэтика Серебряного века» рассматривает миф как категорию эстетическую, разновидность тропов. Символ он называет антиэнфазой (троп, расширяющий образную, художест- что на искусство влияют 3 позитивистских фактора – раса, среда, историческая обстановка. Фактор расы Тен связывал с понятием национального характера, утверждая, что северному народу медлительны, а южные народы темпераментны. Противопоставлял англичан и итальянцев. Понятие национального характера по мысли Тена объясняло влияние одной культуры на другую: притяжение итальянцев и французов: Итальянское Возрождение (Данте) выросло из провансальской (французской) поэзии трубадуров. Влияние французской поэзии Данте назвал «новым сладостным стилем».
Фактор среды Тен раскрывал через понятие среды природной: объяснял гармоничное искусство Античности гармоничным средиземноморским климатом. В философии 20в. (Бердяев) говорится о понятии пейзажа души. В книге «Судьба России» (о 1-ой мировой войне) Бердяев объясняет поведение государств, народов влиянием природных факторов: русский характер сложился под влиянием Великой русской равнины. С одной стороны, пространство российское определяет широту русского мироощущения, а с другой стороны, бесформенность русской души (анархия). Этим же Бердяев объясняет притяжение русской культуры, души к германии, утверждая, что германский этнический тип основан на культуре формы, интеллектуально-волевая стихия. Русская нация женственная, а германская нация мужественная, чем объясняет многократное стремление Германии овладеть Россией. Национальный характер и национальный пейзаж могут иметь культурологические последствия и проявляться в искусстве. Влиянием этим объясняется активное воздействие на русскую традицию разных цивилизаций. Достоевский называл это качество всемирной отзывчивостью. В древнерусский период источником этих влияний была Византия и греческая цивилизация, а в послепетровский – западно-европейская (сначала – из Голландии, Германии, с конца 17в – французский). В результате чего в 1-ой половине 19в. русские образованные люди по-русски не говорили. Обычно русская литература принимала это влияние в виде художественного стиля или жанрово-родовые формы, т.к. европейская литература была более древней, развитой. Но принимая художественную модель, русские писатели наполняли ее новым смыслом, что было связано с тем, что в 19-начало 20в не было языковых барьеров.
Всякое литературное явление связано с определенной исторической обстановкой, за счет чего возникает культурно-исторический контекст. 3-ий фактор культурно-исторического аспекта повлиял на формирование социологического литературоведения (в том числе и марксист).
венную реальность). У Лосева символ является не столько формальной, сколько содержательной, т.к. символическим может быть любой троп. Художественные средства устанавливают связи горизонтальные, а символы устанавливают связи верикальные, т.е. символическая образность появляется там, где есть скрытый смысл, есть выход к мистическому восприятию реальности. Лосев противопоставляет символ аллегории и эмблеме, потому что в этих образах связь между знаком и содержанием – условное, а в символизме – она объективная, не зависящая от воли художника – символ – форма, знак гносиса (познания сверхъестественного).
Мифологическая школа пытается систематизировать символы по происхождению и по форме выражения. По происхождению, символы делятся на: 1 культурно-исторические:
1)культурно-исторические, которые заимствуются из готовых мифологем, систем знаний. Для европейской культуры – это Античная мифология (Прометей, Марс);
2)библейская символика (как ветхозаветная, новозаветная, так и апокалиптическая).
3)оккультная (изотерическая): астрология, алхимия, нумерология, херомантия и т.д.)
4)в конце 17в. появляется не оккультная символика (теософия, антропософия).
П индивидуально-творческая (символика, которая сознательно создается самим художником, пр6едполагая откровение) (в творчестве символов – миф о России, символ Софии).
С точки зрения формы выражения символы могут быть живописными, музыкальными и интеллектуальными.
Живописная символика связана с цветом и светом (наиболее разработана символика цвета: ст. А.Белого «Священные увета», Флор. «Небесные знамения»; Блока «Памяти Врубеля». Музыкальная символика вызывает не визуальные, а интуитивные образы: зрительные образы оказываются размытыми, неясными, что характерно для эстетики Блока. Интеллектуальная символика связана с использованием абстрактной лексики, философских понятий (истина, добро, красота). Появляясь в произведениях, такие знаки приводят к расширению смысла. Мастер такого подтекста – А.Платонов.

МЕТОДОЛО́ГИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕ́ДЕНИЯ - теоретич. научная дисциплина, задача к-рой - разработка принципов построения науки о лит-ре (литературоведения ) и отд. ее разделов, изучение доступных им путей и методов исследования, оценка сравнит. эффективности и границ применения этих методов. Методология всякой науки определяется свойствами ее предмета: чтобы успешно исследовать литературу , нужно верно представлять себе ее назначение и специфику, законы ее развития, отношение к обществ. жизни, ее место в ряду др. явлений идеологии и культуры. Лишь познание реальных свойств и законов развития лит-ры помогает определить те методы, с помощью к-рых она может эффективно изучаться наукой.

Нек-рые сов. и заруб. ученые рассматривают М. л. как часть теории литературы . Однако возросшая в 20 в. роль вопросов методологии науч. познания вообще, методологии обществ. (гуманитарных) наук в особенности дает основание в наст. время рассматривать М. л. как особую отрасль лит-ведения, к-рая, опираясь на принципы общей методологии науч. знания, разрабатывает их применительно к своим особым проблемам, задачам и структуре.

Для становления методологии сов. лит-ведения основополагающее значение имела философия диалектич. и историч. материализма - диалектика, теория познания, марксистская наука об обществе и законах его развития. В трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина содержатся образцы применения осн. идей марксистской философии, социологии, эстетики, теории борьбы классов к разрешению общих и частных вопросов лит. науки. Согласно учению классиков марксизма, возникновение лит-ры, ее развитие и прогресс, содержание и формы лит. творчества каждой эпохи, его характерное направление, господство в нем определенных видов и жанров обусловлено движением и изменением социально-экономич. основы общества и его классовой структуры, а преемственность лит. развития - общеисторич. преемственностью. При этом как всякое другое явление духовной культуры лит-ра имеет свои особые специфические качественные закономерности, к-рые не могут быть механически сведены к более общим закономерностям, управляющим развитием природы и об-ва (или к закономерностям, управляющим развитием других, смежных форм идеологии и культуры), и в свою очередь воздействует как на обществ. базис, так и на всю политич. и духовную жизнь общества. Поэтому познание всей сложной и разветвленной сети закономерностей развития лит-ры

требует от лит-ведения пользования наряду с общефилос. и общеисторич. методологией своими особыми методами и приемами исследования. Но специфические, внутренние закономерности развития лит-ры с т. з. марксизма не могут быть оторваны от общих закономерностей, управляющих развитием природы и общества; они являются более сложной, тонкой специфич. формой проявления последних. То же самое относится и к методам изучения лит-ры: поскольку внешние и внутр. закономерности развития лит-ры тесно и органически связаны между собой, представляя двуединое целое, постольку неправомерно отрывать друг от друга методы изучения отношения лит-ры к об-ву (и к внешней действительности вообще) от методов изучения ее специфич. внутренних законов и форм.

По Марксу, человеч. «сознание... никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием..., а бытие людей есть реальный процесс их жизни» (Маркс К. и Энгельс Ф., Об искусстве, т. 1, 1976, с. 82). Не только содержание человеч. мышления, но и те категории и формы, к-рыми оно пользуется, всегда являются более или менее сложным идеальным отражением и переработкой содержания и форм реальной действительности. Это относится и к области лит-ры, сущность любых содержат. и формальных категорий к-рой может быть понята и проанализирована до конца лишь путем обращения к обществ. жизни, на основе материалистич. теории отражения. По мысли Энгельса, «... надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций...», чтобы «вывести из них соответствующие им... эстетические... воззрения» (там же, с. 92). При этом нужно иметь в виду, что «...материалистический метод превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты» (там же, с. 111). Эти положения сохраняют значение и для лит-ведения, методология к-рого может строиться лишь на основе теоретич. обобщения реального историко-лит. материала и где всякие предвзятость и априоризм неизбежно ведут к абстракциям или к схематизму и упрощению.

В результате внутр. дифференциации науки о лит-ре в ней в ходе историч. развития закономерно образовался ряд более узких дисциплин - основных: теория литературы , история лит-ры, литературная критика , поэтика , сравнительное литературоведение (т. 9) и вспомогат.: стиховедение , текстология , (т. 9). В соответствии с этим М. л. подразделяется на общую , предмет к-рой осн., фундамент. проблемы лит-ведения как науки, и специальную , разрабатывающую вопросы о специфич. методах (и о рабочей методике) отд. литературоведч. дисциплин. Из этих двух первый раздел - определяющий, т. к. задачи спец. литературоведч. дисциплин и доступные им методы зависят от задач, принципов, общей методологии лит. науки.

К кругу проблем сов. М. л. относятся: 1) общие, принципиальные вопросы теории лит-ры - отношение лит-ры к действительности и к др. смежным областям культуры, проблема ее обусловленности обществ. жизнью и активной роли лит-ры в преобразовании действительности, преемственность и прогресс в развитии лит-ры, форма и содержание , традиции и новаторство , народность , партийность в литературе ; 2) вопросы методологии изучения литературного процесса (т. 9) в нац. и междунар. рамках; историч. стадиальности и типологии лит. развития (см. Всемирная литература , т. 9), сравнительно-историч. изучения лит-ры (см. Сравнительно-исторический метод ); междунар. литературных связей и влияний ; 3) методология изучения отд. произв., его содержания и формы (см. Анализ -

На рубеже 19-20 вв. представители марксистской критики П. Лафарг, Ф. Меринг, Г. В. Плеханов в борьбе с позитивистским и идеалистич. лит-ведением стремились обосновать необходимость применения к теории и истории лит-ры осн. идей материалистич. понимания истории и марксистской теории борьбы классов.

Характерная черта большинства совр. западных школ - стремление отделить друг от друга внутренние и внешние закономерности, управляющие развитием лит-ры, противопоставить первые вторым. Признавая порой, что внешние «слои» развития лит-ры испытывают влияние определенных «факторов» окружающей действительности, идеалистич. направления стремятся, как правило, доказать, что наиболее «тонкие», специфич. закономерности и слои лит-ры не могут быть объяснены воздействием об-ва, действительности и представляют собой проявление игры иррацион. творч. сил или внеобществ., грамматико-математич. и др. абстрактно-формальных закономерностей. Так, В. Кайзер (т. 9), Р. Уэллек и О. Уоррен, признавая, что лит-ра обращена внешними «слоями» к биографии творца худож. произв., к развитию общества, филос. идеям, социальной психологии, одновременно полагают, что влияние всех этих факторов не затрагивает наиболее сокровенного внутр. ядра лит-ры, к-рое трактуется ими преим. как «языковое» явление или как набор извечных символич. форм и шифров, отражающих вечную, вневременную сущность человека. (Ср. также амер. «новую критику ».) Многочисл. сторонники З. Фрейда и К. Г. Юнга стремятся свести все богатство содержания, многообразие исторически изменчивых форм и категорий лит-ры прошлого и настоящего к ограниченному числу неизменных и, в последнем счете, биологически обусловленных психологич. «комплексов» и архетипов (т. 9), берущих начало в личном или коллективном «бессознательном». Представители зап. структурализма в литературоведении (Р. Якобсон, Р. Барт), считая (в духе неопозитивизма и прагматизма) «ненаучными» и «субъективными»

попытки определения сущности лит-ры и объяснение ее развития движением обществ. жизни, сводят цель лит-ведения к внешнему формально-точному «описанию» структур различных, сменяющих друг друга лит. явлений и тех изменчивых критериев, к-рые будто бы сообщают им в глазах об-ва некую чисто условную «литературность».

В зап. критике распространено также принципиальное отрицание научности и объективности лит-ведения (обычно наряду с отрицанием общечеловеческого характера и общезначимости лит. ценностей вообще) или утверждение субъективизма и импрессионизма как методов лит. науки. Такая направленность лит. мысли связана с иррационалистич. течениями философии и иск-вом модернизма и авангардизма (т. 9). Преим. на иск-во авангардизма и неоавангардизма опираются разл. зап. варианты социологического метода в лит-ведении; для них характерны отождествление иск-ва и материального производства или иск-ва и политики, сведение критики к формам социальных манипуляций, вульгарно-материалистич. редукция духовной культуры к элементарным проявлениям человеч. природы (см., напр., Л. Гольдман , Г. Маркузе , «Новые левые » - все в т. 9).

В первые годы после Окт. революции проблемы М. л. в сов. России стали предметом ожесточенной научно-идеологич. борьбы и полемики; продолжали работать представители дореволюционных методологич. школ и направлений, в т. ч. компаративистских, культурно-историч., психологич., символистских, социологич. и др.; в теории лит-ры сохранялись интуитивистские, позитивистские, фрейдистские или эклектич. концепции, к-рые подвергались острой критике со стороны ученых, стремившихся применить учение марксизма к лит-ведению (см. раздел Литературоведение в СССР в ст. Литературоведение ).

Общий методологич. кризис бурж. лит-ведения выдвинул перед молодой сов. наукой о лит-ре задачу создания новой, более совершенной науч. методологии, но пути к ней оставались еще неясными для большинства ученых, принявших Окт. революцию. Отсюда - увлечение ряда молодых сов. ученых в кон. 1910-х - нач. 1920-х гг. «формальным методом » в лит-ведении (см. также ОПОЯЗ ), тесно связанным с футуризмом и лит. авангардизмом. Слагались и другие методы и направления: психологич. поэтика, психология творчества, формально-социологич. метод, историко-социологич. изучение читателя (прежде всего демократического).

Марксистские теоретики, выступая против идеалистич. концепций и «формализма», одновременно стремились построить марксистскую науку о лит-ре на основе учения историч. материализма. Однако лишь преодолев широко распространенный в то время схематизм в понимании обществ. развития, влияние методологии В. Ф. Переверзева и В. М. Фриче , сов. наука о лит-ре смогла в 30-е гг. заложить методологич. основы, обеспечивающие ее дальнейшее развитие в послевоен. годы. Особое значение имела теоретич. разработка эстетич. наследия Маркса, Энгельса, Ленина, начало к-рой положили А. В. Луначарский, а также М. А. Лифшиц и др. критики-марксисты.

В наст. время в СССР существуют два специализир. науч. центра по разработке вопросов М. л. - Отдел комплексных теоретич. исследований при (Москва, орган - сб-ки «Контекст») и Отдел теоретич. исследований при , Эстетика .

Лит. : Маркс К. и Энгельс Ф., Об иск-ве, т. 1-2, М., 1976; Ленин В. И., О лит-ре и иск-ве, 4 изд., М., 1969; Плеханов Г. В., Избр. философ. произв., т. 5, М., 1958; Луначарский А. В., Собр. соч., т. 7-8, М., 1967; Веселовский А. Н., О методе и задачах истории лит-ры как науки, в его кн.: Историч. поэтика, Л., 1940; Архангельский А. С., Введение в историю рус. лит-ры, т. 1, П., 1916; Перетц В. Н., Краткий очерк методологии истории рус. лит-ры, П., 1922; Верли М., Общее лит-ведение, М., 1957; Вопросы методологии лит-ведения, М. - Л., 1966; Трущенко Е. Ф., Обсуждение методологич. проблем лит-ведения, «Изв. АН СССР. ОЛЯ», 1967, в. 5; Поспелов Г. Н., Методологич. развитие сов. лит-ведения, в сб.: Сов. лит-ведение за 50 лет, М., 1967; Фридлендер Г., К. Маркс и Ф. Энгельс и вопросы лит-ры, 2 изд., М., 1968; Бушмин А. С., Методологич. вопросы литературоведч. исследований, Л., 1969; Мейлах Б. С., На рубеже науки и иск-ва, [Л.], 1971; Контекст. 1972-1977. Литературно-теоретич. исследования, [в. 1-6], М., 1973-78; Лифшиц М., К. Маркс. Иск-во и обществ. идеал, М., 1972; Лихачев Д. С., Развитие рус. лит-ры X-XVII вв. Эпохи и стили, Л., 1973; Храпченко М. Б., Творч. индивидуальность писателя и развитие лит-ры, 3 изд., М., 1975; Историко-лит. процесс. Проблемы и методы изучения, Л., 1974; Возникновение рус. науки о лит-ре, М., 1975; Академич. школы в рус. лит-ведении, М., 1975; Структурализм: «За» и «против», М., 1975; Вейман Р., История лит-ры и мифология, [пер. с нем.], М., 1975; Бахтин М., Вопросы лит-ры и эстетики, М., 1975; его же , К методологии лит-ведения, в сб.: Контекст. 1974, М., 1975; Elster E., Prinzipien der Literaturwissenschaft, Bd 1, B., 1897; Petersen J., Literaturgeschichte als Wissenschaft, Hdlb., 1914; Philosophie der Literaturwissenschaft, Hrsg. von E. Ermatinger, B., 1930; Oppel H., Die Literaturwissenschaft der Gegenwart, Stuttg., 1939; Wellek R., Warren A., Theory of literature, 3 ed., N. Y., 1963; Wehrli M., Allgemeine Literaturwissenschaft, Bern, 1951; Lunding E., Strömungen und Strebungen der modernen Literaturwissenschaft, Aarhus, 1952; Oppel H., Methodenlehre der Literaturwissenschaft, в сб.: Deutsche Philologie im Aufriss, 2 Aufl., Bd 1, B. - Münch., 1955; Frye N., Anatomy of criticism, Princeton (N. Y.), 1957; Wellek R., Concepts of criticism, New Haven, 1963; Štoll L., O tvar a strukturu v slovesném uměni, Praha, 1972; Kayser W., Das sprachliche Kunstwerk, 16 Aufl., Bern - Münch., 1973; Hermand J., Synthetisches Interpretieren. Zur Methodik der Literaturwissenschaft, Münch., 1968; Methoden der deutschen Literaturwissenschaft, Hrsg. von V. Žmegač, Fr./M., 1971; Pollmann L., Literaturwissenschaft und Methode, Bd 1-2, Fr./M., 1971; Literaturwissenschaft und Sozialwissenschaften. Grundlagen und Modellanalysen, Stuttg., 1971; Dialog und Kontroverse mit G. Lukács. Der Methodenstreit deutscher sozialistischer Schriftsteller, Lpz., 1975; Lukács G., Kunst und objektive Wahrheit, Lpz., 1977.

ОТЛ (Прощин Е.Е.)

Билеты к экзамену (первый семестр)

.....◄ - в таких скобках, грубо говоря, дополнительная информация, но она имеет отношение к билетам.

Билет №1: Литературоведение как наука

Литературоведение как наука возникло в начале 19 века . Конечно, ещё со времен античности существовали литературные труды. Аристотель был первым. кто попытался их систематизировать в своей книге, он первый дал теорию жанров и теорию родов лит-ры (эпос, драма, лирика). Ему же принадлежит и теория катарсиса, и теория мимесиса. Платон создал историю об идеях (идея → материальный мир → искусство).

Катарсис - категория эстетики, раскрывающая один из сущностных моментов эстетического, именно - высший духовно-эмоциональный результат эстетического опыта, эстетического восприятия, эстетического воздействия искусства на человека. Возникла ещё в антич.культуре.

Мимесис - один из основных принципов эстетики, в самом общем смысле - подражание искусства действительности.

У Платона - акт пассивного копирования внеш.стороны (видимости) вещей. С его точки зрения, подражание - это не тот путь, который ведет к истине.

У Аристотеля - трансформировал теорию Платона, утверждая, что подражая вещам. Искусство может представить их более красивыми или более отвратительными, чем они есть, что оно может (и даже должно) ограничиваться их общими, типичными, необходимыми свойствами. ◄

В 19 веке Н.Буало (фр.поэт, критик, теоретик классицизма. Оказал огромное влияние на всю поэзию 18 века, пока на смену ей не явился романтизм) создал свой трактат «Поэтическое искусство», опираясь на более ранние творения Горация. В нем обособляются знания о литературе, но это ещё не была наука.

В 18 веке немецкие ученые пытались создать просветительские трактаты (Лессинг; Гербер «Критические леса»).

Литература - вид искусства, она создает эстетические ценности, и поэтому изучается с точки зрения разных наук.

Искусство - есть эстетическая деятельность.

Литературоведение изучает худож.литературу различ.народов мира для того. Чтобы понять особенности и закономерности её собственного содержания и выражающих их форм. Предметом литературоведения является не только худож.литература, но и вся худож.словесность мира - письменная и устная.

Современное литературоведение состоит из:

1) Теория литературы - изучает общие закономерности литературного процесса. Литературу как форму общественного сознания. Литературные произведения как единое целое, специфику взаимоотношений автора, произведения и читателя. Вырабатывает общие понятия и термины. Теория литературы взаимодействует с др. литературоведческими дисциплинами, а также историей, философией, эстетикой, социологией, лингвистикой.

Поэтика - изучает состав и строение литературного произведения - устройство текста. Поэзия - произведения. Изучает природу словесного творчества. Теория литературного процесса - изучает закономерности развития родом и жанров. Литературная эстетика - изучает литературу как вид искусства. - Законы и понятия худож.литературы.

2) История литературы - дает исторические подход к худож.произведениям. История литературы изучает всякое произведение как неразложимое, целостное единство, как индивидуальное и самоценное явление в ряду других индивидуальных явлений. Установление связей между литературными явлениями и их значения в эволюции литературы.

История возникновения и смены литературных направлений, течений, школ, периодов. Исследует своеобразие различных национальных литератур.произведений. Делится по времени, по направлениям, по месту.

3) Литературная критика - занимается разбором и оценкой новых, современных худож.произведений; Литературный критик - живой посредник на пути литературного произведения от автора к читателю: писателю всегда важно знать, как воспринимается его произведение, а читателю - критика помогает увидеть достоинства и недостатки современного произведения. Критики оценивают произведения с точки зрения эстетической ценности.

Таким образом, в литературоведении устанавливается тесная взаимосвязь всех 3-х дисциплин: критик опирается на данные теории литературы и истории литературы. А последние учитывают и осмысляют опыт критики.

Литературоведение связано тесно с языкознанием (и то, и то изучает язык), с философией (и то, и то осваивает реальность), с психологией (и то, и то изучает характер человека).

Литературоведение включает в себя ещё вспомогательные дисциплины:

1) Текстология - наука о тесксте литературных произведений, её задача - критически проверить и установить подлинность авторского текста.

2) Библиография - наука, связанная с описанием и точной систематизацией информации о произведениях, в печати - фактические сведения (автор, заглавие и т.д.). Делится на: научно-вспомогательную (комментарии) и рекомендательную (перечень публикаций).

3) Палеография - изучение древних носителей теста, только рукописи.

Билет №2: Методология литературоведения

Теория литературы имеет 2 содержательных блока:

1. Методология

2. Поэтика (про это есть немного в 1м билете)

Греческое слово «метод» означает «путь», путь к определенной цели. Методология – наука о путях достижения истины, наука о способах постановки и решения проблем.

Классификация методологий может быть разной. Например, по уровню или степени понимания предмета. На самом деле приверженцы далеко не всех методов достигают глубин истины, и, в принципе, их «научные» продукты относятся к 3-м типам или 3-м у ровням познания :

1. Интуитивный : «Знаем, что это такое, но описать простыми словами, чётко сформулировать в научных терминах не можем»;

2. Экспликативный : «Сущность предмета мы не знаем до конца, не можем точно определить, но можем показать на примере»;

3. Дескриптивный : «Можем дать чёткое определение, исчерпывающее описание предмета».

Есть классификации методологий, основывающиеся на способе достижения истины. Одна из них была дана английским философом Френсисом Бэконом, автором книги «Новый Органон» (1620), изобретателем знаменитого афоризма: «Знание – сила». Он выделил три метода научного познания:

1. Метод муравья : он тащит в свой муравейник всё, что попадётся по дороге (это то, что называют «ползучим эмпиризмом»), – этим отличалась, например, культурно-историческая школа, особенно на закате своего развития в начале ХХ в.;

2. Метод паука : он вытягивает нить паутины из самого себя, придумывая теорию, превращая её в научную схоластику (русский формализм и его преемник – структурализм – характерные примеры этого типа);

3. Метод пчелы : она собирает в свой улей нектар с разных цветов и превращает его в мёд (в русской науке это, пожалуй, «сравнительно-исторический метод» и «историческая поэтика» А.Н. Веселовского и особенно теория словесности А.А. Потебни).

Он иронически формулирует основной принцип методологии: «Чем сложнее проблема, тем проще метод её разрешения! Если проблема пустяковая, метод должен быть грандиозным, иначе эту проблему не решишь. Если проблема сложная, метод должен быть пустяковым, иначе эту проблему не решишь… А вообще, в истории человечества гораздо большее значение имеет постановка проблем, чем их решение». ◄

В этом ироническом пассаже есть немалый смысл, но главное: методология – это не что , а как .

Методология – это анализ и классификация самих технологий . А не разработка и описание конкретных приемов анализа.

Самым выдающимся литературоведом и критиком эпохи романтизма был Шарль Сент–Бев (1804–1869). Поэт–романтик, соратник В.Гюго, он и в науку о литературе внес дух и понятия романтизма, рассматривая, в частности, каждую творческую личность, особенно гения, как неповторимый феномен. Творчество поэта, считал Сент–Бев, – результат и выражение его личности, его психологических особенностей, сформированных воспитанием, образованием, семейным и общественным окружением и т.п. Задача критика состоит в том, чтобы изучить все обстоятельства личной жизни поэта и настроиться на «волну» его переживаний и мыслей. И далее – воссоздать «неповторимый» портрет автора, проследив его самовыражение в произведениях. Такая критика и сама является, как это подчеркивал Сент–Бев, творчеством, творческим актом. Очевидно, что она кардинально отличалась от нормативной критики теоретиков – классицистов, искавших в произведении соответствия раз и навсегда установленным образцам, нормам. Романтическая критика Сент–Бева ставила в центр своего внимания личность творца, а не застывшие эстетические нормы. Это стало подлинным переворотом в литературоведении.

Исследовательский метод Ш.Сент–Бева получил название «биографического». Несомненно, что этот метод был шагом вперед по сравнению с методологией классицистов, однако и он вскоре был подвергнут критике за свою узость. С резким осуждением биографического метода выступил В.Белинский, подчеркивавший самоценность художественного произведения.

«Что мы знаем, например, о жизни Шекспира?» – восклицал критик. – Почти ничего. Но от этого его произведения не делаются для нас менее ясными». В споре двух выдающихся критиков истину можно найти, скорее всего, в золотой середине: в лирике биография поэта объясняет многое, тогда как проза чаще тяготеет к объективности. В любом случае идеи Сент–Бева оказали чрезвычайное влияние на всё дальнейшее развитие литературоведения.

Учеником Сент–Бева считал себя другой выдающийся литературовед – Ипполит Тэн (1828–1893), идеи и методология которого были определяющими для европейского литературоведения второй половина XIX века. Это была эпоха расцвета реализма и натурализма в литературе, а также позитивизма в философии, возникшего на волне невиданного расцвета естественных наук. Позитивисты во всем стремились к определенности и лабораторной точности. Все туманно–романтическое ими отвергалось.

Основное, к чему стремился И.Тэн – найти твердые научные принципы, которые обеспечивали бы анализ как отдельных произведений, так и целых литературных эпох. В этом отношении И.Тэн пытался поставить романтическую методологию Ш.Сент–Бева на строго научные рельсы.

51 - 52. Культурно-историческая школа. Сравнительно-исторический метод литературоведения.

И.Тэн был основоположником крупнейшей литературоведческой школы, ставшей известной под названием культурно–исторической. Как и мифологическая, эта школа получила общеевропейское распространение. Ш.Сент–Бев объяснял творчество писателя только особенностями его личной жизни. И.Тэн брал шире – литература в целом и творчество отдельного писателя в частности понимались как порождение исторической эпохи, социальной и географической «среды» и национальных, «расовых» особенностей. Исходная точка данного метода, писал И.Тэн в своей основной теоретической работе «Философия искусства» (1869), состоит в признании того, что произведение искусства есть не просто порождение фантазии художника, а слепок «мировоззрения и нравов» породившей его эпохи. Такая установка способствовала пониманию исторического и социального аспектов литературы. Вторжение в литературу истории и социологии дополнялось у И.Тэна использованием методологии естественных наук. Он, в частности, утверждал, что «человеческие пороки и добродетели – суть такие же вещества как серная кислота и сахар», считал, что пороки и добродетели можно будет не просто изображать в произведениях, а взвешивать в лабораториях. Эта типично позитивистская установка позволила И.Тэну предложить свою знаменитую триаду – «среда, эпоха, раса» – в качестве универсальной формулы, объясняющей все тайны литературы. Под «средой» Тэн подразумевал климат, географические особенности и социальные обстоятельства, под «расой» – врожденный темперамент и другие психологические и физиологические особенности нации. С помощью этой формулы Тэн пытался даже «научно прогнозировать» развитие литературы и искусства в будущем. Так, жизнерадостность искусства и литературы итальянцев французский литературовед объяснял тем, что они живут «посреди прекрасной природы, на берегу великолепного веселого моря». Совсем другая «среда» у немцев, чем и объясняется мистическая «туманность» их художественного творчества.

И.Тэн и его многочисленные сторонники в разных странах предприняли первую попытку сделать литературоведение точной, почти лабораторной наукой. Подобные попытки будут неоднократно предприниматься и в ХХ веке, пока наконец не станет очевидным, что стремление применить к литературе естественнонаучные методы исследования ведет, при некоторых положительных результатах, к жесткому детерминизму и упрощенному толкованию сущности творчества. И первым примером тому служит позитивистская методология, предложенная И.Тэном. Сильной стороной культурно–исторической школы было её внимание к особенностям литературы каждого народа, слабой – почти полное пренебрежение эстетической стороной литературы.

В России идеи культурно–исторической школы получили широкое распространение. Однако ведущие русские литературоведы второй половины XIX в. отчетливо видели не только достоинства, но и недостатки методологии И.Тэна. Практически все русские литературоведы, испытавшие влияние И.Тэна (А.Пыпин, А.Веселовский, Н.Тихонравов и др.), в большей или меньшей степени преодолевали слишком узкие рамки культурно–исторической школы. В значительной степени этому способствовали идеи Белинского, на которых воспитывалось несколько поколений литературной интеллигенции. Прямо осуждая Сент–Бева, Белинский потенциально не принимал и методологии И.Тэна, ибо видел в произведении прежде всего самоценный эстетический объект, а не «слепок» социальной или географической среды, национальной психологии или темперамента. При этом Белинский не концентрировал внимание только на эстетическом значении произведения. У него эстетическое и общественно–историческое уравновешены. И то и другое одинаково важно. Правоверных же последователей Тэна эстетическое практически не интересовало: произведение было для них важно лишь как документ породивших его среды, эпох, расы.

Не удивительно, что крупнейший русский литературовед XIX в., А.Веселовский, испытавший в молодости влияние культурно–исторической школы, позже преодолел ее ограниченность и стал основоположником оригинального направления в литературоведении, получившего название сравнительно–исторической школы. Эта школа, также не лишенная определенных недостатков, в основном преодолевала детерминизм методологии И.Тэна, и, главное, была значительно плодотворнее своей предшественницы. Веселовский связывал развитие литературы с историей народа, но возражал против перенесения законов развития природы на развитие общества, как то делали позитивисты. Основное внимание он уделял исторически обусловленной эволюции художественного творчества, скрупулезно исследуя, в частности, развитие и взаимопроникновение сюжетов. Последние рассматривались как в историческом плане – от мифа и до нового времени, так и в структурном – от первичного сюжета, «мотива» до самых сложных сюжетных форм. Веселовский сделал так много открытий в области «сюжетосложения» и структуры произведения, что оказал заметное влияние на зарождение структурализма в ХХ веке. Но главным у него все же был исторический подход к литературе, которая, по его мнению, развивалась по своим особым законам. Установлению этих законов и посвящена его знаменитая работа «Историческая поэтика» (1897 – 1899).

Итак, Сент–Бев основное внимание уделял личности художника, ее особенностям, Тэн – особенностям эпохи, среды и расы, Веселовский же рассматривал конкретную национальную литературу на фоне всего исторического развития, как общественного, так и художественного, не упуская при этом из виду эстетическую и «индивидуальную» ее специфику.

В Западной Европе преодоление явной ограниченности методологии И.Тэна и его последователей шло и по другому пути. Там в противовес культурно–исторической школе возникла школа духовно–историческая. Ее основоположником был В.Дильтей. Представители этой школы утверждали, что культурно–духовные явления и среди них литература, специфичны и автономны. И эту специфику невозможно определить, применяя естественнонаучные методы исследования. Уловить сущность духовного, в том числе и поэтического, можно, считали они, опираясь не на методологию естественных наук, а на интуицию.

Борьба между позитивистскими и антипозитивистскими подходами к литературе, художественному творчеству продолжится и в ХХ веке и будет весьма острой и драматичной.