Диомед пожираемый своими конями. Десять жутковатых картин от именитых художников, которые не каждый захочет у себя дома повесить. Иероним Босх «Сад земных наслаждений»

Диомед расхохотался, не ожидав такой наглости от пришлого, а вдоволь насмеявшись крикнул своим воинам:

Скормите его коням!

Не известно зачем Геракл пришёл к Диомеду лично, возможно лишь для того, чтобы удостовериться в жестокости фракийского царя, и теперь он получил это подтверждение из первых рук. Даже сотне фракийских воинов не удалось и ранить полубога, он перебил их всех. А трясущегося от страха Диомеда схватил за шиворот и поволок в конюшни.

Теперь и ты изведаешь судьбу всех, кого приговорил!

С этими словами сын Зевса , испытывая праведный гнев, зашвырнул царя бистонов к его бестиям. Кони растерзали Диомеда так же, как и всех, кто им попадался, ведь они не признавали никаких хозяев. После этого, Геракл отвёл коней на корабль своего друга, где поручил их охрану своему другу Абдеру.

Возможно не случилось бы никакой трагедии, если бы не фракийские воины, отправившиеся в погоню за Гераклом , желая отомстить за царя. Битва с фракийцами была не долгой, Геракл и его спутники легко отбили нападение, но за это время Абдер неосторожно близко подошёл к чудовищным созданиям и они разорвали его на части.

Оплакав своего друга и похоронив его с почестями, команда отправилась обратно в Аргос. Эврисфей , увидев измазанные человеческой кровью морды коней пришёл в ужас, и приказал немедленно отпустить их где-нибудь подальше от города, в горах. Рассказывают будто там их растерзали дикие хищники.

А рядом с местом, где Геракл захоронил Абдера, был основан город, названный в его честь.

Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.

Жизнь Гюстава Моро (1826 - 1898), как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни 19 в. Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке. Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро "отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа".

Эдип и Сфинкс (1864)

Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.

С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены

Святой Георгий и Дракон (1890)

Грифон (1865)

Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.

Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, "Песнь Песней" (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.

Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно "Юноша и Смерть".

Саломея, танцующая перед Иродом (1876)

Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов "Роза и Крест", художник решительно отказался

Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.

Одиссей избивает женихов (деталь)

Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что "до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи".

Геракл и Лернейская Гидра (1876)

Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым "старым мехам", в которые, по определению Редона, хотел влить свое "новое вино". Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.

Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма. В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах "Орфей" и "Прометей") или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна. "Я никогда не научился бы выражать себя, - скажет Моро, будучи уже зрелым художником, - без постоянных медитаций перед работами гениев: "Сикстинской мадонной" и некоторыми творениями Леонардо".

Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)

Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.

Павлин, жалующийся Юноне (1881)

Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника - от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его "Единороги" , например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно "Явление" - это настоящая коллекция восточной экзотики.

Единороги (1887-88)

Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл "необходимостью роскоши". Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной "Юпитер и Семела" и с неоконченным полотном "Ясон и аргонавты".

Диомед, пожираемый своими конями (1865)

Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли "колыбелью модернизма". Для Редона модернизм Моро заключался в его "следовании собственной натуре". Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности - и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.

Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство "страстным молчанием". В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. "Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению", - любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.

Автопортрет (1850)

Мир живописи полон поистине прекрасных полотен, глядя на которые, хочется жить и радоваться окружающему миру. Великие художники знали толк в красоте и старались передать ее всеми доступными способами. Тем удивительнее встречать такие картины, от которых кровь стынет в жилах и хочется постоянно оглядываться в тревоге. Невольно думаешь, что происходило в голове творца, когда он создавал такое на протяжении многих месяцев. Почему он решил передать в своей работе не торжество жизни, а ужасы смерти, войны и пороков. Есть несколько картин, однажды увидев которые не сможешь отделаться от ледяного ужаса еще некоторое время.

Иоганн Генрих Фюссли «Ночной кошмар»

Вероятно, «Ночной кошмар» - это самое точное название для того, что изображено на картине. Демоническая фигура на груди спящей женщины очень хорошо передает ощущение, когда просыпаешься среди ночи от ужасного сна и долго не можешь прийти в себя.

Иероним Босх «Сад земных наслаждений»

Пугает и сама картина, и то, что она предупреждает нас о том страшном и неизвестном, что может случиться, если поддаться соблазну греха. Босх был великим мастером припугнуть своего зрителя, но этот шедевр живописи не просто припугивает, а прямо угрожает всем, кто сомневается в наличии ада.

Густав Моро «Диомед, пожираемый своими конями»

Все мы помним мифы и легенды Древней Греции, так вот, эта картина не что иное, как иллюстрация одного из 12 подвигов Геракла. Лошади, пожирающие своего хозяина, это грозные и неуправляемые животные, которые нужны были Гераклу для выполнения очередного подвига.

Рубенс «Сатурн, пожирающий своего сына»

Это еще одно изображение популярного в греческой и римской мифологии сюжета. Сатурн из-за пророчества, согласно которому его дети свергнут его власть, просто пожирал каждого из своих сыновей после рождения. Что интересно, не только Рубенс любил этот сюжет и изобразил его в одной из своих работ.

Артемизия Джентилески «Юдифь, обезглавливающая Олоферна»

Эта картина на самом деле воспевает героизм, а не членовредительство. Отважная вдова по имени Юдифь убивает Олоферна, ассирийского полководца, который грозил разрушить ее родной город. Судя по изображенному сюжету, у Юдифь не было навыков для отрубания голов, потому что ее жертва проснулась посреди процесса.

Ганс Мемлинг «Ад, левая панель триптиха «Суета земная»

Это полотно лишь часть большого триптиха, предостерегающего нас от грехов и искушений. Если коротко озвучить основную идею художника, пожалуй, можно сказать «Помни о смерти». Разве о таком забудешь после увиденной картины Мемлинга.

Фрэнсис Бэкон «Этюд к портрету Иннокентия X»

Справедливости ради, художник нормально относился к Папе Иннокентию. Просто в этюде он пытался опробовать краски и переосмыслить знаменитый сюжет Диего Веласкеса, который тоже изображал эту известную историческую личность. Впрочем, у Бэкона, по его же собственному мнению, это не получилось. Попытки написать портрет папы он впоследствии назвал глупыми.

Тициан «Наказание Марсия»

Самое жуткая деталь на этой картине - даже не сам процесс сдирания кожи с сатира по имени Марсий, которого наказал Аполлон за проигрыш в споре. Посмотрите на эту маленькую собачку, которая лижет кровь, стекающую с несчастного побежденного, который, между прочим, еще жив и терпит эти муки, находясь в сознании.

Вильям Бугро «Данте и Вергилий в аду»

И снова перед нами любимый художниками всех времен и народов ад. На этот раз - восьмой круг из «Божественной комедии» Данте. Писатель вместе с сопровождающим его древнеримским поэтом Вергилием наблюдают за двумя наказанными грешниками.

Франсиско Гойя «Сатурн, пожирающий своего сына»

А вот и еще одно изображение Сатурна, который поедал своих детей. Написанный известным любителем мрачных сюжетов Гойей, он выглядит еще более страшно и навевает поистине животный ужас. Все известные хорроры ничто перед живописью Гойи, это давно известно. Но вот этот сюжет превзошел все самые жуткие страхи.

Сальватор Роза «Искушения Святого Антония»

Это одно из многих живописных полотен, которые были вдохновлены преданием о святом Антонии. Этот монах отправился жить в пустыню, чтобы быть ближе к богу. Однако и там он не смог избежать всевозможных соблазнов и происков Дьявола. Сальватор Роза увидел это по-своему.

Франсиско Гойя «Бедствия войны»

Снова Гойя, полотна которого, безусловно, нужно дозировать, потому что есть риск сойти с ума. «Бедствия войны» - это лишь одна из 82 иллюстраций на заданную тему. Если разглядывать этот кошмар, можно убедиться, что это трупы кастрированных мужчин, голова одного из которых висит на дереве. Гойя старался показать, что война - это самое бесчеловечное, что может случиться с человеком.

Теодор Жерико «Отрубленные головы»

Жерико просто любил рисовать мёртвых людей. Он даже сотрудничал с больницами и моргами, чтобы получить возможность исследовать процессы, которые происходят с людьми после смерти. В своей студии он наблюдал за разложением различных частей тела и зарисовывал все это, чтобы мы теперь смотрели и ужасались.

Ханс Руди Гигер «Некроном IV»

Художник Гигер долгие годы мучился от ночных кошмаров, и его живопись была единственным средством хоть как-то это переосмыслить и пережить. Сценарист Дэн О’Бреннон, увидев полотна Гигера, вдохновился на создание фильма «Чужой» и даже нанял художника для создания эскизов.

Сальвадор Дали «Лицо войны»

Еще одна вариация на тему ужасов войны, с помощью которой художники пытаются убедить человечество, что нет ничего страшнее. И глядя на эту картину, мы понимаем, что это действительно так. Сальвадор Дали написал это полотно после того, как закончилась гражданская война в Испании.

В мифах о подвигах Геракла, восьмой задачей, которую должен выполнить герой, является кража кобыл Диомеда, короля Фракии. Казалось бы, кража лошадей должна быть простым вопросом для сына бога, но это были лошади, которые питались людьми. Не зная, что эти лошади безумны, Геракл оставляет их со своими спутниками, которых кровожадные животные убили и съели.

«Диомед, пожираемый конями». Гюстав Моро

В качестве наказания для Диомеда за то, что он воспитал таких монстров, Геракл скормил его своим же лошадям. Этот сюжет и лег в основу картины Моро, на которой можно увидеть, как Геракл беззаботно смотрит на «месть» лошадей Диомеду. Моро славится своими символическими картинами на библейские и мифологические сюжеты, но ни одна из них не является настолько кровавой, как эта.

2. «Ночной кошмар». Генри Фюзели

Как только Фюзели представил публике эту картину, она прославилась тем, что демонстрировала «пугающее воздействие проклятий на сны людей». Картина стала настолько популярна, что Фюзели написал несколько ее версий. Основным сюжетом является демонстрация сна человека и кошмаров, которые он видит в нем.

«Ночной кошмар». Генри Фюзели

На данном полотне можно увидеть инкуба, демона-мужчину, который соблазняет женщин во время сна. Он сидит на груди спящей женщины и вызывает у нее откровенно сексуальные сновидения. Однако популярность картины вызвала множество противоречий (ведь эпоха тогда была не настолько «свободной» в отношении выражения своих желаний). В итоге полотно использовали во многих сатирических изображениях георгианской и викторианской эпох.

«Водяной призрак». Альфред Кубин.

К сожалению, сегодня мало людей знают об австрийском художнике-иллюстраторе Альфреде Кубине. Он работал главным образом в стиле символистской и импрессионистической графики, а также прославился своими акварелями и рисунками, сделанными чернилами и карандашом. У него есть мало работ, сделанных масляными красками, но данный пример как нельзя лучше передает мрачный стиль Кубина. На самом деле, можно найти мало картин, которые настолько хорошо передают мрачное и депрессивное настроение. Что интересно, нацисты назвали работы Кубина «дегенеративными».

4. «Юдифь, обезглавливающая Олоферна». Артемизия Джентилески

Данная картина очень напоминает работу Караваджо, но менее известна. Сама Артемизия Джентилески вела увлекательную жизнь, и некоторые из особенностей характера библейской Юдифи можно увидеть в самой художнице.

«Юдифь, обезглавливающая Олоферна». Артемизия Джентилески

Картина, стиль которой в значительной степени совпадает с натурализмом и передачей процесса насилия Караваджо, демонстрирует еще более реалистичную сцену обезглавливания. В случае, когда в картинах Караваджо нужно искать какой-то скрытый смысл, у Джентилески он явно виден с первого взгляда. Лицо Олоферна в этой версии наводит на мысль, что он явно в пьяном состоянии впал в ступор, не понимая, что происходит.

5. «Руки противятся ему». Билл Стоунхем

Эта картина стала интернет-сенсацией в 2000 году, когда она была выставлена на продажу на eBay. Продавцы утверждали, что дети на картине двигались по ночам, а иногда и выходили из картины. У Интернете начали появляться даже посвященные картине сайты, на которых были показаны некоторые фотографии крупным планом, подчеркивающие жуткие истории, связанные с полотном.

«Руки противятся ему». Билл Стоунхем.

У обоих детей нет глаз, но, возможно, самая тревожная особенность картины - крошечные руки, прижатые к стеклу двери за детьми. Художнику заказали нарисовать продолжение этой картины, показав в ней тех же персонажей несколько десятилетий спустя.

6. «Портрет Дориана Грея». Айвен Олбрайт

Айвен Олбрайт рисовал в стиле «волшебного реализма», но далеко не все его картины полны фантастических причуд. Волшебный реализм в искусстве лучше всего можно охарактеризовать как стилистический реализм, призванный донести «внутреннюю истину» объекта к зрителю.

«Портрет Дориана Грея». Айвен Олбрайт

Этот стиль отлично подходит для сюжета данной картины. В романе Оскара Уайльда « Портрет Дориана Грея» грехи молодого человека были отражены на его образе, но не в его характере. Данная картина была заказана для съемки фильма MGM в 1945 году по книге Уайльда. В течение фильма портрет «изнашивается», как и душа молодого человека, поэтому Олбрайта наняли для внесения изменений в его картину во время съемок.

7. «Клоун Пого». Джон Уэйн Гэйси

Джон Уэйн Гэйси был одним из самых известных серийных убийц в американской истории, который убил как минимум 33 юношей и подростков. После ареста за эти преступления, Гэйси занялся искусством, и рисовал в тюрьме вплоть до своей казни. Данная картина показывает самого Гэйси в образе его альтер эго - клоуна Пого.

«Клоун Пого». Джон Уэйн Гэйси.

Именно одетым как Пого, Гэйси обычно развлекал детей на «воле». Это, конечно, не пример большого искусства, и большая часть ужаса данной картины на самом деле основана на знаниях преступлений Гэйси. Стоит обратить внимание на заостренные углы макияжа рта Гэйси. Большинство клоунов избегают подобного, потому это имеет тенденцию увеличивать скрытую коулрофобию (боязнь клоунов) любого человека.

«Клоун Пого». Джон Уэйн Гэйси

Полотно Эдварда Мунка «Крик», вероятно, является одной из самых известных картин в жанре экспрессионизма, и это также одна из самых тревожных картин. Ее центральная фигура рассматривается как выражение экзистенциальной тоски, с которой все должны смириться. Учитывая известность данной картины, пожалуй, даже не стоит ее подробно расписывать.

9. «Три этюда к фигурам у подножия распятия». Фрэнсис Бэкон

Бэкон славится своим депрессивным искусством и триптихами. Триптих 1944 года «Три этюда к фигурам у подножия распятия» считаются первой большой художественной работой Бэкона. Эти фигуры символизируют многие источники, такие как фурии из греческих мифов, персонажи из триптиха Грюневальда и даже фильм «Броненосец Потемкин».

«Три этюда к фигурам у подножия распятия». Фрэнсис Бэкон.

Изможденный вид их лиц заставляет думать, что толпа насмехается над Иисусом по пути к его казни. В отличие от многих работ Бэкона, которые были украдены и скуплены втайне миллиардерами, данный триптих можно увидеть в британской галерее Тейт. Бэкон позже вернулся к этой работе и нарисовал ее большую копию.

10. «Герника». Пабло Пикассо

26 апреля 1937 года немецкие легион «Кондор», добровольческое подразделение люфтваффе, под командованием испанских националистов разбомбил город Герника, полностью разрушив его. История о немцах, нарушивших свой пакт о невмешательстве в гражданскую войну в Испании, была опубликована в прессе почти сразу.

«Три этюда к фигурам у подножия распятия». Фрэнсис Бэкон

Испанские республиканцы заказали Пикассо нарисовать фреску бомбардировки города для Всемирной выставки в Париже. С момента своего первого показа картина стала символом жестокости и страданий войны. Возможно, наиболее примечательной частью работы является фигура в крайнем левом углу - кричащая женщина, убаюкивающая мертвого ребенка.

Святой Георгий и Дракон (1890)

Грифон (1865)

Влияние Теодора Шассерио очевидно и в двух больших полотнах, которые Моро начал писать в 1850-х годах, - в "Женихах Пенелопы" и "Дочерях Тезея". Работая над этими огромными, с большим количеством деталей, картинами, он почти не выходил из мастерской. Однако эта высокая требовательность к себе впоследствии часто становилась той причиной, по которой художник оставлял работы незавершенными.

Осенью 1857 года, стремясь восполнить пробел в образовании, Моро отправился в двухлетнюю поездку по Италии. Художник был очарован этой страной и сделал сотни копий и набросков с шедевров мастеров эпохи Возрождения. В Риме он влюбился в работы Микеланджело, во Флоренции - в фрески Андреа дель Сарто и Фра Анджелико, в Венеции неистово копировал Карпаччо, а в Неаполе изучал знаменитые фрески из Помпеи и Геркуланума. В Риме молодой человек познакомился с Эдгаром Дега, вместе они не раз выходили на зарисовки. Вдохновленный творческой атмосферой, Моро писал другу в Париж: "С этого времени, и навсегда, я собираюсь стать отшельником... Я убежден: ничто не заставит меня свернуть с этого пути".

Пэри (Священный слон). 1881-82

Вернувшись домой осенью 1859 года, Гюстав Моро с рвением принялся писать, однако его ожидали перемены. В это время он познакомился с гувернанткой, которая служила в доме неподалеку от его мастерской. Молодую женщину звали Александрина Дюре. Моро влюбился и, несмотря на то, что категорически отказался жениться, был верен ей более 30 лет. После смерти Александрины в 1890 году художник посвятил ей одно из лучших полотен - "Орфей у гробницы Эвридики".

Орфей у гробницы Эвридики (1890)

В 1862 году скончался отец художника, так и не узнавший, какой успех ожидает его сына в ближайшие десятилетия. На протяжении 1860-х годов Моро написал серию картин (любопытно, что все они были вертикальными по формату), которые были очень хорошо встречены в Салоне. Больше всего лавров досталось полотну "Эдип и Сфинкс", выставленному в 1864 году (картина была за 8000 франков приобретена на аукционе принцем Наполеоном). То было время триумфа реалистической школы, которую возглавлял Курбе, и критики объявили Моро одним из спасителей жанра исторической живописи.

Франко-прусская война, вспыхнувшая в 1870 году, и последующие события, связанные с Парижской Коммуной, оказали глубокое воздействие на Моро. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1876 года, он не выставлялся в Салоне и даже отказался участвовать в украшении Пантеона. Когда, наконец, художник вернулся в Салон, то представил две картины, созданные на один сюжет, - сложное для восприятия полотно, написанное маслом, "Саломея" и большую акварель "Явление" , неодобрительно встреченную критикой.

Эта картина Моро - необычная трактовка библейской сцены, в которой прекрасная Саломея танцует перед царем Иродом, обещавшим за этот танец исполнить любое ее желание. По наущению матери Иродиады Саломея попросила у царя голову Иоанна Крестителя. Так царица хотела отомстить Иоанну Предтече, осудившему ее брак с Иродом. В шедевре Моро голова Иоанна Крестителя представлена как видение, явившееся Саломее в ореоле небесного света. Некоторые критики считают, что на картине изображен момент, предшествующий усекновению главы Иоанна Предтечи, и, таким образом, Саломея видит последствия своего поступка. Другие полагают, что сцена, которую изобразил художник, происходит уже после казни святого. Как бы то ни было, но на этом темном, насыщенном деталями полотне мы наблюдаем, как потрясена Саломея плывущим по воздуху жутким призраком.
Глаза Иоанна смотрят прямо на Саломею, а по длинным волосам Предтечи стекают на пол густые струйки крови. Его отрубленная голова парит в воздухе, окруженная ярким сиянием. Этот ореол состоит из радиальных лучей - так писали сияние в Средние века и в эпоху Возрождения, - именно острые лучи еще сильнее подчеркивают тревожную атмосферу картины.

Саломея, танцующая перед Иродом (1876)

Святой Себастьян и ангел (1876)

В 1888 году его избрали членом Академии изящных искусств, а в 1892 году 66-летний Моро стал руководителем одной из трех мастерских Школы изящных искусств. Его учениками были молодые художники, прославившиеся уже в 20 веке, - Жорж Руо, Анри Матисс, Альбер Марке.

В 1890-х годах здоровье Моро сильно ухудшилось, он задумался о завершении своей карьеры. Художник решил вернуться к незаконченным работам и пригласил в помощники некоторых своих учеников, включая любимца Руо. В то же время Моро приступил к его последнему шедевру "Юпитер и Семела".

Единственное, к чему художник теперь стремился, - превратить в мемориальный музей свой дом. Он торопился, с энтузиазмом размечал будущее местоположение картин, расставлял, развешивал их - но, к сожалению, не успел. Моро умер от рака 18 апреля 1898 года и был похоронен на кладбище Монпарнас в одной могиле с родителями. Он завещал государству свой особняк вместе с мастерской, где хранилось около 1.200 картин и акварелей, а также более 10.000 рисунков.

Гюстав Моро всегда писал то, что ему хотелось. Находя источник вдохновения в фотографиях и журналах, средневековых гобеленах, античных скульптурах и восточном искусстве, он сумел создать свой собственный фантастический мир, существующий вне времени.

Музы, покидающие своего отца Аполлона (1868)

Если рассматривать творчество Моро сквозь призму истории искусств, оно может показаться анахроничным и странным. Пристрастие художника к мифологическим сюжетам и его причудливая манера письма плохо сочетались с эпохой расцвета реализма и зарождения импрессионизма. Однако при жизни Моро его полотна признавали и смелыми, и новаторскими. Увидев акварель Моро "Фаэтон" на Всемирной выставке 1878 года, художник Одилон Редон, потрясенный работой, писал: "Это произведение способно влить новое вино в меха старого искусства. Видение художника отличается свежестью и новизной... При этом он следует склонностям своей собственной натуры".

Редон, как и многие критики того времени, видели главную заслугу Моро в том, что он сумел придать новое направление традиционной живописи, перебросить мост между прошлым и будущим. Писатель-символист Гюисманс, автор культового декадентского романа "Наоборот" (1884), считал Моро "уникальным художником", не имеющим "ни реальных предшественников, ни возможных последователей".

Не все, разумеется, думали так же. Критики Салона часто называли манеру Моро "эксцентричной". Еще в 1864 году, когда художник показал "Эдипа и Сфинкса" - первую картину, по-настоящему привлекшую внимание критиков, - один из них отметил, что это полотно напомнило ему "попурри на темы Мантеньи, созданное немецким студентом, отдыхавшим во время работы за чтением Шопенгауэра".

Одиссей избивает женихов (1852)

Одиссей избивает женихов (деталь)

Геракл и Лернейская Гидра (1876)

Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)

Павлин, жалующийся Юноне (1881)

Единороги (1887-88)

Отношение Моро к картинам напоминало отношение к своим симфоническим поэмам его великого современника Вагнера - обоим творцам сложнее всего было довести их произведения до финального аккорда. Кумир Моро Леонардо да Винчи также оставил незавершенными многие работы. Картины, представленные в экспозиции Музея Гюстава Моро, ясно показывают, что художнику не удавалось до конца воплотить на полотне задуманные образы.

С годами Моро все больше верил в то, что он остается последним хранителем традиций, и редко с одобрением отзывался о современных художниках, даже о тех, с которыми был дружен. Моро считал, что живопись импрессионистов поверхностна, лишена морали и не может не привести этих художников к духовной гибели.

Диомед, пожираемый своими конями (1865)

Автопортрет (1850)