Эстетические и нравственные идеалы раннего итальянского возрождения. Культура итальянского возрождения. Литература и ее основные черты

Эстетика Ренессанса (Возрождения), которая казалась прекрасно изученной, во второй половине XX в. вновь вызывает вопросы.

Распространенная хронология и периодизация Ренессанса - XIV-XVI вв. Однако в разных странах наступление эпохи Возрождения шло не одновременно, например, в Италии и в Германии (Северное Возрождение) мы видим совершенно разную ситуацию. Для некоторых стран исследователи считают возможным говорить о XIV-XV вв. как о позднем Средневековье.

Неоднозначна и мировоззренческая сущность самого Ренессанса и эстетики этого периода. Иногда ее определяют как возврат к античности. Однако следует помнить, что при достаточно большом количестве "переоткрытых" памятников античности систематического представления о ней в ту пору не было. Если имелась ориентация на античность, то скорее на тот ее образ, который создали для себя деятели ренессансной культуры.

Также неоднозначными оказываются и оценки Возрождения, которое долгое время рассматривалось как долгожданная эпоха освобождения от "мрачного Средневековья". Однако по оценкам многих современных исследователей, мрачность Средневековья во многом преувеличена, а внутренняя гармония Ренессанса не столь безусловна, как может показаться при поверхностном изложении. П. А. Флоренский разработал теорию двух типов культур - "ренессансной" и "средневековой", где приоритет, безусловно, отдается второй. Д. С. Мережковский в своих философско-исторических романах рисует культуру времен Леонардо да Винчи с явным неприятием. Наконец, А. Ф. Лосев, классик отечественной философии, в монографии "Эстетика Ренессанса" указывает на целый ряд негативных черт этой эпохи. Кроме того, именно Ренессансу принадлежат некоторые явления, которые часто "списываются" на Средневековье, например, разгул суеверий и "охота на ведьм". Не следует забывать, что само словосочетание "средние века" появилось именно в эпоху Ренессанса и свидетельствовало о том, что новая эпоха мыслилась как апофеоз культуры, а предшествующая - как некий провал.

Каковы же основные черты эстетики Ренессанса? Обобщенно их можно представить следующим образом, заранее оговорив неизбежные поправки на регион (страну) и период (ранний, высокий, поздний Ренессанс).

• 1. Гуманизм. Неверно понимать гуманизм в контексте Ренессанса как "человеколюбие". Само слово вошло в широкий обиход, благодаря комплексу гуманитарных дисциплин, на необходимость изучения которых настаивали деятели той эпохи.
• 2. Антропоцентризм. Человек в мировоззрении и, соответственно, эстетике Ренессанса перемещается в центр мира, хотя атеизм не был явлением, характерным для Ренессанса. Мы скорее сталкиваемся с оптимистическими иллюзиями относительно человека, позволяющими "максимально приблизить" его к Богу.
• 3. Смещение акцентов на тело, материю прекрасно заметно в искусстве Возрождения. Но "reabilitatio carnis" - оправдание (реабилитация) плоти - быстро перешло в "rebellio carnis" - бунт плоти.
• 4. Гедонизм - установка на наслаждение легко вытекает из предыдущей особенности.
• 5. Теургизм - представления о художнике как о самостоятельном творце, фактически начинающем соперничать с Богом.
• 6. Титанизм - тесно связан с теургизмом, подразумевает исключительное творческое богатство личности, когда художник способен одинаково успешно проявлять себя в самых разных областях деятельности.
• 7. Элитарность. Поскольку гуманистический идеал воспитания человека-титана, человека-демиурга довольно быстро продемонстрировал свою ограниченную осуществимость, началось формирование элиты утонченных, образованных, во всех смыслах современных людей с характерным презрением к отсталой массе. Даже в таком известном произведении, как "Декамерон" Дж. Боккаччо, герои изначально удаляются из города, в котором бушует эпидемия, не просто для спасения жизни, а для приятного времяпрепровождения, для чего необходим тщательный выбор спутников, способных поддерживать изящные (впрочем, сплошь и рядом не столь уж изящные) разговоры. Уединившийся круг знакомых - символ ренессансного элитизма.
• 8. В искусстве господствовал ренессансный реализм. Несмотря на растущий интерес к искусству и проникнутость ренессансного мировоззрения эстетическим, собственно памятников философской эстетики мы видим немного. Как правило, тексты ренессансных авторов изначально являются, скорее, трудами по теории искусства. Наконец, для некоторых философов периода Ренессанса эстетическая тематика не была магистральной, хотя они и касались ее.

Поздний Ренессанс являет признаки кризиса, прежде всего, связанные с антропоцентристскими представлениями. Выражаясь фигурально, воздвигнув пьедестал для человека, деятели Возрождения обнаружили, что человек не достоин возведения на него. Отсюда более сдержанный, скептический, даже разочарованно-горький характер искусства позднего Ренессанса. Характерно, что в этот период растет интерес художников к изображению бытовых сцен с элементами безобразного. Именно поэтому опасно выбирать, как это порою делается, какое-то произведение эпохи Ренессанса в качестве его символа. "Джоконда" Леонардо может считаться таким символом наряду с гравюрой Дюрера, изображающих баню, где моются старухи, а "Гаргантюа и Пантагрюэль" Ф. Рабле так же принадлежит Ренессансу, как и скептически-грустный "Дон Кихот" С. Сервантеса и безжалостная поэма "Корабль дураков" С. Бранта (понятно, что, создавая поэтическую энциклопедию всех видов человеческой глупости, Брант вряд ли мог вдохновляться абсолютизированной идеей самодостаточности человека-демиурга и титана; автор выступает скорее как представитель немногочисленной "просвещенной" элиты). На знаменитой фреске Б. Микеланджело "Страшный суд" изображен разгневанный Христос и низвержение в ад грешников. С одной стороны, это иллюстрация к церковному учению о Страшном суде, с другой - выражение разочарования и неприязни к человеку, "не оправдавшему надежд" теоретиков и деятелей Ренессанса.

Николай Кузанский (настоящая фамилия - Кребс, устойчивое прозвище, что обычно для Средневековья, дано по месту рождения - Куза на Мозеле), видный церковный деятель (кардинал Римско-католической церкви) действительно не может быть ограничен только рамками Ренессанса и ренессансной эстетики. В его взглядах оригинально совместились элементы собственно ренессансные, средневековые и предвосхищающие философию более поздних периодов. Николай Кузанский тяготел к неоплатонизму, а значит, в его эстетике присутствуют все основные черты этой философии.

Эстетические взгляды Кузанца проистекали из его неоплатонических установок в философии вообще. Он сохранял выработанную в Средневековье концепцию прекрасного как подразумевающего пропорциональность, ряд идей "метафизики света" и т.д. Наиболее известно учение философа о трех аспектах прекрасного:

• - сияние формы;
• - пропорции частей;
• - собирание всего воедино.

Последнее становится понятным из общего контекста философии Кузанца, разрабатывавшего (с привлечением математики и натурфилософии) философию целого. Противоречия, наличествующие в тварном мире, разрешаются, по Николаю Кузанскому, в Боге. Красота дает различие красоты и блага, красота порождает любовь, которая, в свою очередь, оказывается наивысшим завершением прекрасного. Нелишне напомнить, что любовь Кузанец понимал достаточно традиционно, в христианско-платоническом духе, - это восхождение от видимого к невидимому. Такие превращения, ведущие к максимальному выявлению красоты, можно характеризовать как диалектические. Здесь видится нечто похожее на "диалектический треугольник" Георга Гегеля (см. ниже). Красота, будучи единой, может порождать многообразие, служащее в итоге тому же единству. В представлениях Кузанца о красоте как свойстве любой сотворенной вещи, бытия в целом (эстетический онтологизм), несомненно влияние эстетики зрелого Средневековья, в частности Фомы Аквинского. То, что безобразно, просто не является бытием - у Аквината мы находим весьма похожие идеи.

Ренессансный элемент эстетики Николая Кузанского - учение о творчестве, когда художник выступает как творец, в немалой степени свободный и автономный. Однако общий религиозный характер эстетики Кузанца не позволяет довести этот взгляд до предела, как произошло со многими авторами данного периода (рис. 11).

ЭСТЕТИКА РЕНЕССАНСА

План

1. Общая характеристика культуры Возрождения

Концепция креативной личности как основное достижение философии и эстетики Ренессанса

Возрожденческий идеал красоты. Портрет и пейзаж как формы выражения эстетического мышления Ренессанса

Маньеризм и его роль в разложении классического эстетического идеала

1. Общая характеристика культуры Возрождения

А. Ренессанс - одна из наиболее ярких и динамичных эпох в истории западноевропейской культуры. Создается впечатление, что Ренессанс не столько продолжает, сколько «взрывает» предшествующую культурную традицию, принципиально по-новому решая все основные мировоззренческие вопросы: о сущности и назначении человека, о статусе Божественного, о месте и роли искусства. Данная точка зрения породила философско-культурологическую теорию «разлома» средневековья и Возрождения по оппозиционному признаку «церковная культура» - «светская культура». Действительно, культура Ренессанса явилась весьма решительным переосмыслением предшествующих схем миропонимания, но все же ее смысловой акцент содержался, скорее, в пересмотре и уточнении, чем в кардинальной смене мировоззрения. Культура Возрожденияносит переходный характер. Всамом общем плане Ренессанс можно рассматривать как творческий синтез двух основополагающих философско-культуро-логических идей: античного космоцентризма и христианского теоцентризма. Вслед за античностью Ренессанс стремится эстетизировать чувственно воспринимаемый мир, включая и человеческую телесность, а вслед за средними веками рассматривает личность (уже не только божественную, но и человеческую!) как основную и непреходящую ценность.

Б. Секуляризация («обмирщение») является отличительной чертой ренессансного мировоззрения. Оставаясь религиозными, люди Возрождения стали гораздо меньше внимания уделять культовой и обрядовой стороне религии, сосредоточив основное внимание на ее внутренней, духовной сущности. Основным стремлением становится «подражание Христу», «жизнь во Христе», возникает движение против монахов, церковников под лозунгом «религия для мирян».

Наиболее явно секуляризация проявилась в искусстве. По сути дела, произошла эстетизация самого христианства: церковь начинает восприниматься уже не только как Дом Бога, но и как Дом Красоты. Именно церковь становится основным заказчиком и финансистом потрясающих архитектурных и скульптурных ансамблей. Происходит изменение языка искусства: даже в строго канонические иконописные сюжеты стали вторгаться психологизм и драматизм, в них осуществляется активный поиск человеческого, мирского. Характерным примером может служить широкое распространение образа Мадонны в ренессансной живописи, что, фактически, означало трансформацию иконы в светский портрет. Ренессансная Мадонна - это изображение Богородицы, однако объект религиозного поклонения дан здесь не в своем каноническом облике, а в виде художественного образа. Изображения мадонн - это уже не только иконы, от которых ждут некоего сверхъестественного знака, чудодейственного исцеления, они одновременно являются портретами реальных женщин с реальной судьбой.

В. Индивидуализм как основополагающая черта современной цивилизации рождается именно в культуре Ренессанса. Широко распространенное сравнение деятелей Возрождения с титанами (Ф. Энгельс) акцентирует присущий эпохе индивидуалистический гуманизм. В рассматриваемый период человек трактовался как центральное понятие всего космического бытия, отвергая тем самым само существование средневековой иерахической картины мира. Ренессанс отказывается от средневекового теоцентризма, помещая в центр нового, создаваемого им миропорядка творческую индивидуальность. Тем самым закладывается основание антропоцентризма и светской концепции достоинства человека.

Философско-эстетические сочинения данного периода содержат понятия, помогающие уяснить суть ренессансного антропоцентризма. Это понятия «virtu» (доблесть) и «фортуна». Термин «virtu» акцентирует цельность человеческой натуры, умение жить как в согласии с разумом, так и с многообразными страстями; «virtu» - это личное мужество, талант, деятельная энергия, личная слава. Данное понятие задает принципиально новую шкалу всей ренессансной философии и эстетики, акцентируя внимание именно на практически достижимом как основном в жизни человека. Термин «фортуна» вводит в картину мира ренессансного универсума принцип нестабильности, неопределенности, случайности; фортуна ответственна за неожиданные повороты и ситуации в жизни человека, отвергая, тем самым, средневековые принципы фатализма и божественной предопределенности. Непостоянство и изменчивость фортуны в ренессансных текстах часто символизируются через образы ветра, постоянно изменяющего свое направление, колеса, готового в каждое мгновение повернуться; в тестах Макиавелли «фортуна» ассоциируется с образом капризной женщины.

2. Концепция креативной личности как основное достижение философии и эстетики Ренессанса

« Визитной карточкой» нового понимания сущности человека может служить сочинение Джаноццо Манетти «Трактат о достоинстве и превосходстве человека» (1451 - 1452). Сам выбор названия был не случаен, автор полемизирует с широко известным в то время сочинением «О презрении к миру, или О ничтожестве человеческой жизни» папы Иннокентия III. Обосновывая тезис о достоинстве человека, Дж. Манетти, а также выдающиеся деятели Флорентийской Академии Пико делла Мирандола и Марсилио Фичино апеллируют к его творческой сущности. Человек превыше всего остального в мире, ибо только он имеет характер всеобщего, все остальное же имеет характер лишь частного. Уникальность человека проявляется в том, что исключительно в нем происходит встреча двух различных и даже противоположных начал бытия - духа и плоти, творца и творения. Человек сильнее и могущественнее даже ангела, ибо ангел не имеет плоти. Пико делла Мирандола утверждает, что вместе с человеком небесное сходит на землю, а земное поднимется до небес.

Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтоб ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты сам предпочтешь. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до существа богоподобного - исключительно благодаря твоей внутренней воле.

Пико делла Мирандола

Ренессанс актуализирует понятие свободы: человек - единственное существо, принципиально находящееся вне какой-либо иерархии бытия, он - то, чем он хочет стать! У человека нет «ничего собственного», никакого «точного места», ничего присущего только ему, никакой «ограниченной природы», законы которой стесняли бы и ограничивали его развитие. Человек - «творение неопределенного образа», «чистая возможность», реализация которой зависит лишь от его выбора и воли. Конечно, возможности данной реализации не абсолютны, человек не может создать принципиально новый вариант бытия, это посильно лишь Богу.

В античности человек чувствовал на себе влияние рока, внешней зависимости, а Ренессанс впервые в европейской культуре акцентирует идею нестабильности и динамичности человека. Происходит реабилитация человеческого действия и человеческой эмоциональности, утверждается, что целью человека является активность, радость творения. Именно в данный период человек впервые поверил в свои силы. В этом и состоял апофеоз индивидуальности, жажда преобразований, по своей силе сравнимая, пожалуй, лишь с религиозным фанатизмом. По выражению Ле Гоффа, в эпоху Ренессанса возникло «время купцов» (понимаемое как «время - деньги»), которое художник стремится не тратить впустую: все заполнить работой, использовать каждый час, трудиться с максимальным напряжением.

Однако творчество в данный период понимается преимущественно в плане эстетическом. Творчество как политико-правовое, социально-предметное или научно-практическое деяние в меньшей мере артикулированы в культуре Ренессанса. В этот период в центре всей культуры находится «деятельность по производству красоты». Ренессанс, фактически, сближает понятия «сущность человека» и «культура». Последняя понимается как вечная и безусловная сущность человека. Возможность приобщения к изящным искусствам и наукам перестает трактоваться как частное и персональное дело, это - единственно возможная форма человеческого существования. Сущность человека состоит именно в его искусственности («окультуренности») - таков итог эстетизации мира, осуществленный Ренессансом.

Таким образом, в философии и эстетике Ренессанса была сформулирована концепция «креативной» (творческой) личности, которая будет впоследствии интерпретироваться по-разному, но уже никогда не исчезнет из европейской культуры.

3. Возрожденческий идеал красоты. Портрет и пейзаж как формы выражения эстетического мышления Ренессанса

Одним из основных философско-эстетических понятий Ренессанса было понятие «гармония», что явно сближает античную и возрожденческую культуры. В Древней Греции существовал даже особый мифологический персонаж - богиня Гармония, занимающая высочайшее положение в Олимпийском Пантеоне. Однако античное понимание гармонии было статично, внеличностно и являлось производным от совершенного и гармоничного по самой своей природе Космоса (теория мимесиса). Античная гармония самодостаточна, самоценна и проявляет себя прежде всего как гармония живого и целесообразно сформированного тела. Ренессансное понимание гармонии, наоборот, драматично и обязано своим существованием исключительно творческой способности человека.

Иллюстрацией этого может служить сравнение античной и возрожденческой скульптуры. При всей своей бесспорной близости (как тематической, так и формально-стилистической), между ними есть весьма существенное различие, которое наиболее явно проявляется в проработке лица. Сами понятия «выражение лица», «настроение», «характерная мимика», по сути, неприменимы к классической античной скульптуре. Она прекрасна, но абсолютно не индивидуализирована, никоим образом не отражает внутренние переживания своих героев. Даже изображения людей на пике телесного напряжения, идеальные в передаче динамики и соотношения частей тела (Мирон «Дискобол»), по своей сути дисгармоничны, ибо напряженность мышечно-телесного усилия никоим образом не отражается на лице атлета, оно беспристрастно, абсолютно не заинтересовано в происходящем и его результате. Явным свидетельством этого является то, что глаза у античных статуй, фактически, отсутствуют, т. е. глаза присутствуют лишь как анатомическая деталь лица (глазницы), но глаза, отражающие «свет души», были незнакомы античным скульпторам; вместо глаза зачастую оставалась пустая глазница или на его место мог иногда вставляться полудрагоценный камень. Очевидно, что подобное изображение глаза никоим образом не могло выражать внутреннего мира персонажа. Наоборот, возрожденческая скульптура прекрасна как в выражении тончайшей пластики человеческого тела, так и в передаче сложнейшей палитры человеческой эмоциональности (Донателло, Микеланджело, Челлини). Скульптурная композиция Микеланджело «Пьета» является непревзойденным выражением как сугубо христианской (Дева Мария держит на коленях тело распятого и снятого с креста Христа), так и человеческой скорби. Только скульпторы Ренессанса смогли создать поистине гармоничный художественный образ, вбирающий в себе совершенство телесной пластики и огромную эмоциональность. Основное достижение Ренессансной эстетики состоит в том, что посредством художественного творчества произошло «расчеловечивание» человека.

Античная пластическая статуя прекрасна. Но для нас она холодновата и слишком уж антипсихологична. Византийская и древнерусская иконы прекрасны. Но для нашей современности они слишком уж духовны и слишком далеки от отдельных и вечно бурлящих психологических моментов. Что же касается Возрождения, то здесь часто берется очень высокий для тех времен предмет или событие, берется Христос, богоматерь, апостолы, и в то же время здесь изображаются самые интимные и общечеловеческие, а часто даже и прямо житейские переживания. Любые оттенки радости, страдания, воли, добрых и злых порывов вместе с их психологией и физиологией даны во всех нюансах.

А.Ф. Лосев

Именно реабилитация эмоциональности, введение в картину мира принципов динамизма («доблесть» и «фортуна») наиболее явно отличают Возрождение от своего «идеального прообраза» - античности. Позднее, в XVII веке философ Фр. Бэкон проведет аналогию поведения героев античной трагедии с физикой Аристотеля. Античные герои даже при наивысшем пике страстей (трагедии Софокла, Еврипида) стремятся к своим естественным местам, и смысл того, что происходит в мире, сводится к восстановлению космического равновесия, к возвращению тел на их естественные места, после того как насильственные движения удалили их оттуда. Драматургия Возрождения дает нам совершенно другое представление о мире и человеке. Карнавальная культура, в частности образ Фальстафа, встает на защиту «особенного», «непохожего», не укладывающегося в структуру уравновешенного и статично-гармоничного мира. По мнению Фр. Рабле, специфика человека состоит в том, что он есть единственное существо, способное смеяться над самим собой. Право на смех, обретенное человеком Ренессанса, есть форма его свободы, мировоззренческой дистанцированности от абсолютизированного Космоса античности и всепоглощающей религиозности средневековья.

Человеческая эмоциональность, и в первую очередь великое чувство любви, становится новым критерием отношения к миру. Если для античности и средневековья исходной посылкой искусства был не сам человек, а идея человека, которая, сходя с небес на землю, теряла свою идеальность, то для Возрождения именно человек как сосредоточение всех страстей и волнений - высшая ценность на земле. Телесное не должно быть принесено в жертву духовному - такова эстетическая установка этого периода. Однако само телесное трактуется не просто как природно-естественная чувственность, а как «окультуренность», «очеловеченность», и только тогда оно может стать предметом эстетического любования и войти в сферу искусства. Ярким примером этого является любовная лирика Ренессанса. Вопреки средневековому стремлению к универсалиям и канонам, образы конкретных женщин Беатриче и Лауры, запечатленные гением Данте и Петрарки, стали воплощать гармонию и совершенство мира. Гуманисты Возрождения поставили чувство любви в один ряд с главными философскими категориями мироздания. Флорентийка Биче Портинари, встреченная Данте весной 1274 года, становится не только высшим символом любви, но и путеводной нитью по долинам Рая, раскрывая структуру божественного универсума. Поэзия взяла на себя функцию раскрытия тайн мироздания, которые ранее принадлежали исключительно сфере богословия и религиозного откровения.

Таким образом, возрожденческий идеал красоты, в отличие от своего античного прообраза, психологичен и индивидуализирован. В свою очередь, это привело к новому пониманию сущности и назначения искусства: искусство уже не есть форма подражания идеальному и совершенному в своей красоте Космосу (античность), не способ символико-медидативной связи с Богом, искусство - это «окно», через которое человек смотрит на мир. Однако нельзя забывать, что само понятие «мир» для человека эпохи Возрождения крайне неоднозначно. В силу своего переходного характера данная культура сочетает в себе античный космоцентризм и христианский теоцентризм, наслаждение телесностью и глубокую внутреннюю религиозность.

Основная проблема Ренессанса состояла в том, чтобы неимоверным усилием удерживать в равновесии, в непререкаемой пластической законченности и гармонии то, что отличалось слишком подвижной, разнородной и даже враждебной природой, не очень-то охотно поддавалось гармонизации и постоянно ей угрожало - назовем ли мы эти начала духом и плотью, небесным и земным, спиритуализмом и натурализмом, христианством и античностью или как-нибудь еще.

Л.М. Баткин

Принципиальная двойственность мира и человека, их «разорванность» и одновременно принадлежность к двум различным сферам бытия в аспекте теории художественного творчества приводит к тому, что одной из основополагающих эстетических категорий становится категория «разнообразие» (в отличие от каноничности античного и средневекового искусства). Ренессансный художник наслаждается разнообразием мира, его богатством и изобилием. Не случайно пейзаж как самостоятельный живописный жанр рождается именно в Ренессансе. Только посредством живописи можно воспроизвести природное разнообразие.

возрождение ренессанс эстетика маньеризм

Ваятель не может показать ни цвет белокурых волос, ни блеск оружия, ни темную ночь, ни морскую бурю со вспышками молнии, ни пожар в городе, ни рождение зари в розовых тонах, с золотыми и пурпурными лучами. Он вообще не может показать небо, море, землю, горы, леса, луга, реки, моря и дома. А живописец все это делает.

Л.М. Баткин

Однако принцип разнообразия, лежащий в основе художественного мышления Ренессанса, нельзя понимать лишь как простое воспроизводство, копирование реальности. Искусство - не копирует, а улучшает мир! Посредством искусства художник выявляет божественное начало мира, его творческую сущность. Таким образом, искусство есть поиск божественного через эстетическое.

«Разнообразие» - не только качество природы, это качество и человека, форма его свободы. В понимании этого и коренится основное различие между иконописным ликом и ренессансным портретом. Портрет, в отличие от иконы, актуализирует не только всеобщее, типическое, но и личностное, индивидуальное. Портрет - это Я.

Становление пейзажной и портретной живописи привело к возникновению «картины» в собственном смысле этого слова (икона - не картина!). Установка на максимально точное воспроизведение первообраза (Божественного Лика), предполагающая точное следование канону (существует как канон писания, так и канон восприятия иконы), сменяется новой установкой на максимальную творческую индивидуальность Мастера. «Стиль», «творческая манера», «авторская самобытность» - понятия, нетипичные для средних веков, но обязательные для понимания искусства Возрождения. Это предполагает интерес к теории искусства: что такое художественная композиция и как ее построить, с помощью каких визуальных средств передать то или иное эмоциональное состояние. (До сих пор непревзойденной является особая техника передачи светотени - техника сфумато, открытая Леонардо да Винчи и состоящая в передаче едва уловимой дымки, окутывающей фигуру и вызывающей ощущение живой плоти.) Ренессансные художники не только используют, но и теоретически анализируют понятия «гармония», «мера», «пропорция». («Десять книг о зодчестве» Леона Батиста Альберти (1404 - 1472), «Книга о живописи» Леонардо да Винчи (1452 - 1519), «Установление гармонии» Джозеффо Царлино (1517 - 1590) и др.). Особое внимание деятели Ренессанса уделяют изучению анатомии человеческого тела (знаменитые анатомические наброски Леонардо): если, устанавливая пропорции человеческого тела, античные мастера делили его на 6 или 7 частей, то Альберти делит тело уже на 600 частей, а Дюрер - на 1800!

Таким образом, именно в культуре Возрождения произошло истинное рождение искусства как самостоятельной сферы реальности, живущей по своим собственным законам.

Основные черты эстетики Ренессанса:

·высокая социальная значимость искусства;

·создание теории креативной личности;

·признание гармонического единства духовного и телесного начал;

·выраженный интерес к теории искусства и творчества;

·преобладание визуально-пространственных видов искусства (живопись, скульптура, архитектура) с использованием линейной и воздушной перспективы как следствие всеобщего антропоцентризма эпохи;

·появление и активное развитие жанров портрета и пейзажа;

·идеализация как основной принцип искусства, основанная на рационально-теоретическом изучении природы и анатомии человека.

4. Маньеризм и его роль в разложении классического эстетического идеала

Ренессанс, будучи стихийным самоутверждением свободной человеческой личности, в своем развитии доходит до таких пределов, когда человек начинает уже ощущать свою ограниченность и связанность своим же собственным стремлением к самоутверждению. А.Ф. Лосев обозначает данную тенденцию как «обратную сторону титанизма».

В самом деле, всякая личность-титан существует не одна, их очень много, и все они хотят своего абсолютного самоутверждения, т. е. все они хотят подчинить прочих людей самим себе, над ними безгранично властвовать… Все такого рода титаны гибнут во взаимной борьбе в результате взаимного исключения друг друга из круга людей, имеющих право на самостоятельное существование. Ренессанс, который так глубоко пронизывает все существо творчества Шекспира, в каждой его трагедии превращается лишь в целую гору трупов, потому что такова страшная, ничем неодолимая и убийственная самокритика всей возрожденческой эстетики.

А.Ф. Лосев

У человека позднего Возрождения появился новый страх, отличный от страха средневекового человека. В средневековье страх был порожден представлением о человеческой греховности, но мог быть утолен в другом, сакральном мире. Напротив, человек Возрождения испытывал страх именно в силу антропоцентричности своего мировоззрения: поставив на место Абсолюта свое Я, он более не находит убедительного ответа на вопрос о смысле жизни. Традиционализм средневековья надежно защищал человека от чувства растерянности и одиночества. Человек Возрождения открыт сомнению, борьбе страстей, амбиций и аффектов, остро чувствует проблемность собственного бытия. (Неслучайно расцвет еретических движений и инквизиции приходится как раз на XV - XVI вв).

Эстетическим аналогом духовных исканий этой кризисной эпохи явился маньеризм позднего Возрождения (творчество Понтормо, Пармиджанино, Бронзино, Босха, раннего Эль Греко), миропонимание которого наполнено предельными контрастами: чувственности и интеллектуализма, аскетизма и гедонизма, грубости и изысканности, натурализма и эстетизированной символики.

Маньеризм возникает в Италии в 1520 - 1530 гг. и продолжается примерно до 1600 г. Термин «маньеризм» впервые употребил Дж. Вазари в своих «Жизнеописаниях великих художников, ваятелей и архитекторов», когда писал о преемниках и подражателях Микеланджело.

К началу XVI в. в культуре позднего Ренессанса отчетливо заметна тенденция разложения классического идеала красоты. В своих наивысших воплощениях (Джотто, Донателло, Леонардо да Винчи, Боттичелли, Рафаэль) культура тяготела к идеалу гармонического человека. В эстетическом плане это выражалось в восприятии гармонии через призму порядка, меры, пропорции, использовании симметрической композиции, четкой линейной перспективы, а в философско-мировоззренческом - через рациональное восприятие мира и красоты (существуют некие живописные правила и нормы, посредством которых можно воплотить идеальную красоту). К началу XVI в. подобное восприятие мира было поколеблено. Маньеризм живет в другой реальности, иначе понимает и иначе пытается воспроизвести красоту.

При всей своей нетипичности и парадоксальности маньеризм - закономерное детище Высокого Возрождения. Он доводит до максимума две основополагающие идеи Ренессанса - идею индивидуализма, являясь «итоговой точкой» принципа «разнообразия» и художественно-живописной иллюстрацией «обратной стороны титанизма», а также идею творчества как сущностной характеристики и человека, и искусства. Маньеризм - это своего рода эстетический протест против сведения красоты лишь к своему идеальному прообразу, а реальности - лишь к своему эталонно-парадному лику.

Не подлежит сомнению, что любая вещь имеет два лица… Под жизнью скрывается смерть, под красотою - безобразие, под изобилием - жалкая бедность, под ученостью - невежество, под мощью - убожество, под благородством - низость, под весельем - печаль, под преуспеянием - неудача, под дружбой - вражда, под пользой - вред.

Эразм Роттердамский

Деятели маньеризма настаивают на том, что красота не есть качество мира самого по себе, красота не существует в природе, она - способ бытия творящего сознания, существует лишь в форме творческого гения мастера, который всегда субъективен и пристрастен, красота существует как «манера», т. е. стиль, творческая самобытность художника. Вечной гармонии и красоты нет, они мимолетны, и задача художника - выразить свое психологическое состояние, отношение к красоте. Подобная установка дает основание считать маньеризм, с одной стороны, исторически первой формой декадентского искусства, с другой - предтечей всего неклассического искусства, в первую очередь - сюрреализма. Искусство становится «чистым» искусством, нацеленным не на изображение, а на изобретение красоты. Из диалектической пары «форма - содержание» маньеристы однозначно выбирают форму. Не случайно теоретик маньеризма Федерико Цуккари говорит о приоритете «внутреннего» рисунка над внешним, эмоционального отношения к предмету над самим предметом. Цуккари призывает художников изображать фантастические и воображаемые ситуации, а не то, что художник видит в действительности. Маньеристы культивировали представление о неустойчивости мира, шаткости человеческой судьбы, находящейся во власти иррациональных сил.

Внешним образом данная установка маньеризма проявилась в нарушении фактически всех заповедей классического Возрождения: нарушении идеальных пропорций тела, законов перспективы и композиции. Ярким примером маньеристской живописи являются росписи Джулио Романо (1492 - 1546) зала гигантов в летней резиденции правителей Мантуи. Используя композиционные эффекты, Романо изобразил картину грандиозной катастрофы: в облаках, образуя живое кольцо, парят боги во главе с мечущим молнии Зевсом, а с облаков стремительно низвергаются гиганты, на которых обрушиваются скалы и разлетающиеся на куски колонны. Даже иллюзорные кирпичи, обрамляющие проемы реальной двери, трескаются и разваливаются. Эта роспись не только создает иллюзию, что ты находишься в центре катастрофы, но и совершенно разрушает реальную архитектуру, которая, кажется, вовсе перестает существовать.

Эстетический идеал маньеризма - рафинированную, хрупкую, утонченную, почти бесплотную красоту - создал Пармиджанино. Художник выработал особый художественный стиль, состоящий в чрезмерно вытянутых пропорциях человеческих фигур, в слишком маленьких головах и кистях рук для усиления общей пластичности фигуры, т. н. «змеевидную фигуру». «Визитной карточкой» маньеризма является его работа «Мадонна с длинной шеей».

Творчество Бронзино интересно как пример экспериментов маньеризма с цветом и пространством. Бронзино довел до совершенства утонченность данного стиля, наполнив его сложной символикой и метафоричностью. Примером может служить его живописное полотно «Венера, Амур, Время и Безумие». Любовь, представленная нежным объятием двух главных персонажей, сопровождается Ревностью в обличии завывающей фигуры, которая рвет на себе волосы, и Обманом, изображенным в образе девушки, которая с выражением ложной невинности на лице выглядывает из-за спины мальчика с розами. В ее неестественно сплетенных руках, - кисть левой руки оказывается на месте правой, - она держит соты и скорпиона, а ее тело оказывается телом химеры. Любовь, как следует из образности Бронзино, есть всего лишь переходное состояние. Лишь Безумие, представленное женским лицом в верхней части картины, - маска без рассудка, - пытается заслонить любовную идиллию от глаз Сатурна - бога времени. Сатурн, однако, отодвигает завесу в сторону мощным движением руки. Его песочные часы предупреждают о близости смерти.

Родившись на почве итальянского Возрождения, маньеризм имел более обширную географию (Нидерланды, Франция, Испания). Примером позднего маньеризма в Нидерландах может служить знаменитая работа П. Брегеля «Фламандские пословицы». На первый взгляд, эта работа производит впечатление достаточно реалистического изображения народного гулянья, однако, присмотревшись, мы видим «перевернутый», «абсурдный» мир неестественного в естественном: крестьянин стрижет свинью, человек засыпает канаву, где утонул теленок, стрелок стреляет в небо, солдат разбрасывает розы перед свиньей, мужчина бьется головой о стену. Вся картина - парафраз известных народных пословиц о человеческой глупости. Используется в картине и необычная - птичья - перспектива. В целом, это есть символическое изображение духовной слепоты человечества.

Таким образом, в маньеризме происходит разложение классического ренессансного представления о красоте, содержательно сводимой к идее внутренней силы и благородства, а формально - к идеалу гармонической, композиционно и пропорционально, фигуры. Маньеристский человек лишен внешнего (формального) благородства (например, знаменитые портреты Арчимбольдо, в которых лица людей составлены из набора различных плодов и фруктов), а также, зачастую, и внутреннего (работы П. Брегеля и Й. Босха).

Основные черты маньеризма как стилевого направления в живописи позднего Возрождения:

·отказ от понимания красоты через призму понятий «гармония», «мера», «пропорция»;

·преобладание фантастических персонажей и событий с оттенком иррациональности;

·сочетание мистики с эротизмом;

·наличие сложной символики и аллегорий;

·сознательная деформация (цвета, пропорций, перспективы).

Таким образом, в философии и эстетике Возрождения можно выделить две тенденции, недолго находящиеся в поисках возможного творческого союза, но окончательно разошедшиеся в культуре Нового времени. Первая - это нормативно-рационалистическая тенденция , выраженная в стилевых поисках высокого Возрождения, классицизма и реализма, опирающаяся на идеологию Просвещения, философский рационализм, материализм и позитивизм. Вторая - иррационально-символическая тенденция

Основные черты культуры и эстетики эпохи Возрождения Эпоху Ренессанса, растянувшуюся на три столетия (XIV, XV, XVI века) нельзя понимать как буквальное возрождение античной эстетики или античной культуры в целом. В Италии осталось много античных памятников, отношение к которым во времена средневековья было пренебрежительным (многие из них служили каменоломнями для строительства церквей, замков и городских укреплений), но с XIV века стало меняться, а уже в следующем столетии их стали не просто замечать, ими любовались, их собирали, всерьез изучали, но в остальных странах Европы таких памятников было очень мало или они вообще отсутствовали, а, между тем, Возрождение представляло собой не локальное, а общеевропейское явление. В разных странах его хронологические рамки сдвигались по отношению друг к другу, так Северное Возрождение (к которому относят все страны Западной Европы, кроме Италии), началось несколько позже и обладало своими специфическим моментами (в частности гораздо большим влиянием готики), но мы в состоянии выявить некий инвариант ренессансной культуры, который в модифицированном виде распространялся не только на страны Северной, но и Восточной Европы.

Культура Возрождения представляет собой не простую проблему для исследователей. Она пронизана противоречиями, настолько сильными, что в зависимости от угла зрения, под которым ее рассматривают, одни и те же исторические факты и события могут приобрести совершенное разную окраску. Споры начинаются с первого же вопроса – о социально-экономической основе этой эпохи: принадлежит ли ее культура к феодально-средневековой или её надо относить уже к новоевропейской истории? Иначе говоря, правомерно ли объяснять культуру Возрождения подъемом средневековых городов, особенно в Италии, сопровождавшимся обретением политической независимости, высоким уровнем развития цехового ремесла и расцветом на этой базе особой городской (ремесленной) культуры, отличной от культур аграрного, клерикального и рыцарского типа? Или заявившая о себе городская цивилизация выросла на новой экономической основе – сложившегося масштабного разделения труда, интенсивных финансовых операций, образования первоначальных правовых структур гражданского (буржуазного) общества? Примирить враждующие школы историков, придерживающихся первой или второй точки зрения, можно только сославшись на переходный характер рассматриваемой нами эпохи, на её амбивалентость и незавершенность во всех аспектах, когда новое еще уживалось со старым, хотя и находилось с ним в острых противоречиях. Вот почему однозначные характеристики и оценки здесь не действуют.

Рассмотрим в свете сказанного некоторые особенности данной эпохи. Первая удивительная черта Возрождения проявилась в том, что политически неструктурированное, организационно аморфное, социально разнородное европейское общество оказалось способно создать такую культуру, которая выделилась на историческом фоне всех других культур и прочно вошла в память человечества. Возрождение сумело переработать и создать симбиоз культур античности и средневековья. В свою очередь ренессансная культура выросла на почве того исторического зазора, который сложился в ситуации ослабления средневековой клерикальной власти и еще не укрепившегося абсолютизма, то есть в ситуации расшатавшихся властных структур, давших место для развертывания самосознания и активной деятельности личности.

Вошедшее с этого времени в употребление понятие гуманизма и гуманистов, как носителей этого феномена, приобрело новый смысл по сравнению со старым, где оно обозначало просто преподавателей «свободных искусств». Ренессансные гуманисты были представителями различных сословий и профессий, занимая неодинаковое положение в обществе. Гуманистами могли быть и учёные, и люди «свободных профессий», и купцы, и аристократы (граф Пико делла Мирандола), и кардиналы (Николай Кузанский) и даже папы.

Таким образом, понятие гуманизма фиксирует совершенно новый вид социокультурной общности, для которой не существенна сословная и имущественная принадлежность его членов. Их объединяет поклонение новым, рожденным временем ценностям, среди которых, прежде всего, надо отметить антропоцентризм – стремление поставить человека в центр мироздания, предоставить ему право свободной деятельности, связующей реальный и трансцендентный миры. Далее - способность ценить всё то, что имеет чувственный характер, внимание и любовь к красотам природы и красоте тела, реабилитация чувственных удовольствий. Наконец, освобождение от беспрекословного следования авторитетам (как церковным, так и философским, что, в конечном счёте, привело к Реформации), тщательное собирание и любовное изучение античной культуры во всех её проявлениях (хотя сводить весь Ренессанс к одному этому пункту нельзя!).

Обратим внимание на характер науки этого времени. С одной стороны можно восхищаться научными открытиями в области математики, оптики, гуманитарных и естественных наук, сделанными в эти века, хитроумными техническими изобретениями, с другой стороны говорить о научной революции еще рано: не создана экспериментальная база для научных исследований, не отработаны критерии верификации научных идей, позволяющие отличать научные гипотезы от чистых фантазий, не готов математический аппарат для проектирования технических изделий. Всё это будет осуществлено буквально сразу же за порогом Ренессанса, следовательно, можно утверждать, что Ренессанс подготовил научный переворот XVII-XVIII веков. Сама же наука и техника Ренессанса носила не в меньшей мере художественный, чем сциентистский или технологический характер. Самым ярким образцом такого симбиоза явилась деятельность Леонардо да Винчи, у которого художественные идеи переплетались с научно-техническими, живопись он именовал наукой, требуя её серьезного научного изучения, а его технические проекты обладали блеском и великолепием художественных решений.

Можно даже сказать, что Возрождение создало атмосферу тотального эстетизма. Идея совпадения красоты и истины (истины чувственного познания), которая через три века ляжет в основу создания новой философской науки – эстетики, была выдвинута именно в это время (XV век). Наслаждения зрения, созерцания красоты - Ренессансный «визибилизм», или «оптикоцентризм» – доминирующая черта эпохи. Этим она отличается от предшествующего ей средневековья, где допускались наслаждения только сверхчувственными явлениями - видениями, и от последующей эпохи – барокко, которая любила следить за трепетным процессом трансформации чувственного мира в высшие духовные сферы. Одна лишь античность с её культом обособленного, пластически изолированного тела может быть сопоставлена с Возрождением в духовной оценке зрительных ощущений. Но Ренессансные художники сделали шаг вперед от античного изображения тела: на основе разработанной теории линейной перспективы они сумели органично вписать тело в пространство (античность была сильна в передаче объемов, но плохо ориентировалась пространстве).

Любовь к красоте приводила людей Возрождения к тому, что эстетические эмоции вторгались у них в религиозные переживания. Леон Батиста Альберти, архитектор, мог назвать флорентийский собор Санта Мария дель Фьоре «приютом для наслаждения», что было неслыханно в прежние времена (против такого обмирщения церкви и религиозной жизни яростно протестовали проповедники типа Савонаролы). Эстетическое начало пронизывало жизнь гуманистов, их любимым занятием было подражать фигурам античного мира, перенимать их стиль речи и манеры, облачаться в римские тоги. Театрализация жизни имела место не только в Италии, но и в других странах, где протекало Северное Возрождение, менее ориентированное на античность в своих эстетических идеалах, а больше на позднюю «пламенеющую» готику, перенасыщенную декоративными мотивами. Но и там различные формы жизни – от придворной и церковной, до бытовых житейских ситуаций, война и политика - всё получало эстетическую окраску. Для того, чтобы стать придворным, в это время уже мало было одной рыцарской доблести, потребовалось овладение искусством тонкого обхождения, изящество речи, грация манер и движений, словом эстетическая воспитанность, о чем поведал Кастильоне в трактате «Придворный». (Эстетическое начало в жизни проявлялось не только как красота, но и как трагический пафос церковных мистерий и безудержный смех народных праздников-карнавалов)

Ренессансное мировоззрение всего сильнее проявилось в тех сферах жизни, где имелась тесная связь между духовной деятельностью и практикой, где духовное состояние требовало пластического воплощения. В этом плане изобразительные искусства, а среди них живопись, имели неоценимые преимущества перед всеми другими художественными занятиями. Вот почему именно с этого времени ведет отсчёт новая эра в жизни творцов этого искусства – художников. Из средневекового мастера, члена того или иного ремесленного цеха, художник вырастает в значимую фигуру, признанного интеллектуала, универсальную личность. Если объективной основой появления мастеров уже не ремесленных, а «изящных искусств», то есть художественной деятельности, стало постепенное высвобождение от скованности цеховым регламентом, рутиной средневековой жизни, то субъективными факторами являются осознание себя личностью, гордость своей профессией, утверждение своей независимости от владетельных особ (с которыми художникам, правда, всё время приходилось иметь дело, так как они были их заказчиками. Но вмешиваться в творческий процесс им не дозволялось!)

Теперь гуманитарные знания («свободные искусства») становятся необходимы художнику в той же мере, как и признанным носителям интеллектуального начала – философам и поэтам. Три величайшие фигуры Возрождения - Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти и Микельанджело Буонаротти демонстрировали свободное владение не только анатомией, композицией и перспективой – предметами, без которых невозможно достижение мастерства в живописи, но и литературным и поэтическим слогом. Немаловажный факт - появление жизнеописаний художников как значительных личностей не только своего времени, но и окрасивших его своей славой (так трактовал биографии гениев Возрождения Вазари), а также сочинений об искусстве, настоящих литературных произведений, в которых художники сами осмысливают свою деятельность на философско-эстетическом уровне, в чём они сильно разнятся от подобных им опусов средних веков, имевших всего лишь техническую и дидактическую направленность. Отсюда вытекает объяснение столь часто проводимых сравнений живописи и поэзии, причем в споре этих искусств за первенство, приоритет отдавался живописи (здесь адепты визуальности могли опереться и на широко известный афоризм античного ритора Симонида: «поэзия подобна живописи» - ut pittura poesis). Другой возрожденной античной идеей стал принцип соревнования, соперничества между художниками.

С конца 20-х годов XVI века равновесие чувственного и рационального, созерцания и практики, состояние единства творческой индивидуальности с окружающим миром, чем был славен Ренессанс, начинает смещаться в сторону самоуглубления личности, тенденций ухода от мира, чему соответствует повышенная экспрессивность искусства, своеобразный игровой фигуративизм, сдвиг в сторону формальных исканий. Так рождается феномен маньеризма, который не мог заполнить собой весь горизонт ренессансной культуры, но явился одним из свидетельств начала её кризиса. К концу XVI века в ренессансной живописи, скульптуре и архитектуре всё явственнее начинают проступать черты стиля следующей за ним эпохи барокко. Таким образом, можно подвести черту под теми достижениями, которыми обогатил человечество Ренессанс. Важнейшими итогами этого исторического типа культуры является осознание человеком себя как духовно-телесной индивидуальности, эстетическое открытие мира, генезис художественной интеллигенции.

В марксистской эстетике устойчиво держалась однозначная трактовка Возрождения, данная Ф.Энгельсом, назвавшим его величайшим прогрессивным переворотом в истории, породившим титанические характеры, обладавшие единством мысли, чувства и действия в противоположность ограниченным личностям буржуазного общества. Совершенно не принимались во внимание другие оценки данной эпохи, высказанные, в частности, русскими философами Серебряного века Н.Бердяевым, П.Флоренским, В.Эрном, для которых эмансипация личности от религии и утверждение индивидуализма, произошедшее в эпоху Возрождения, представлялось не прогрессивным моментом в духовном развитии человечества, а скорее потерей пути. Так, Бердяев полагал, что отпадение от Бога привело к самоунижению человека, духовный человек принизился до человека природного; Флоренский считал, что данная эпоха – не возрождение, а начало вырождения человечества: стремление человека устроиться в мире без Бога – не прогресс, а духовное извращение и дезинтеграция личности. Своеобразную трактовку ренессансной личности, в чем-то сходную с идеями вышеназванных русских философов, дал А.Ф.Лосев в капитальном исследовании «Эстетика Возрождения». Выражение, введенное Лосевым, – «обратная сторона титанизма», должно было показать, что утверждение ренессансным человеком своей самостоятельности в мыслях, чувствах и воле, всесторонняя развитость личности («универсальный человек») имеет оборотной стороной не духовную свободу, а полнейшую зависимость от необузданных страстей, крайний индивидуализм, аморализм и беспринципность. Характерные типы Возрождения – Цезарь Борджиа и Макиавелли. Идеология макиавеллизма для Лосева это типичная ренессансная мораль индивидуализма, освобожденная от всякого человеколюбия. Несколько иную, но тоже неоднозначную трактовку Возрождения предложил В.В.Бибихин в книге «Новый Ренессанс» Для него Возрождение - эпоха, в которой проявилась полнота бытия человека, жизнь в свете славы, способность к созиданию своей судьбы – это всё непреходящие ценности, которые не должны быть потеряны. Но Возрождение явилось одновременно исходным этапом, с которого началось движение человечества в сторону сциентизма, калькулирования и расчисления всех составляющих жизненного мира. Бибихин говорит о плоском рационализме цивилизованного человека, культивировании технической сноровки за счет мудрого вчувствования в мир, о разрушении традиционного уклада жизни, о равнодушии к природе и других изъянах современного общества, отдаленным предшественником которого был Ренессанс.

В заключение параграфа отметим, что культура Возрождения рассматривается ныне в единстве её противоречивых сторон, причем исследователи стараются не делать акцент ни на одном из её многообразных ликов.

Учение о красоте. В XV-XVI веках формируется новое направление мысли, получившее позже наименование собственно ренессансной философии , которое по своей проблематике сначала занимает маргинальное положение по отношению к господствующей схоластической мысли того времени, а впоследствии вытесняет или же трансформирует схоластику.

В рамках этой философии разрастается аналитическое поле эстетической проблематики, где ведущими темами является природа красоты и существо художественной деятельности, причем главное внимание уделяется своеобразию различных видов искусства.

Представления о красоте на протяжении эпохи Возрождения менялись соответственно основным стадиям ее эволюции. Как убедительно показал А.Ф.Лосев, направленность всей этой эволюции, по существу, была задана трудами Фомы Аквинского (1225 – 1274) – самым влиятельным представителем эстетики проторенессанса .

Красота свойственна всему сущему, когда в материальных вещах просвечивает Божественная идея, - продолжает Фома средневековую линию христианизированного неоплатонизма. Существование же безобразного он объясняет «недостатком должной красоты» - прежде всего, цельности и пропорциональности вещи. Красота, таким образом, предстает в божественной оформленности сотворенного мира.

Определяющим вкладом Фомы в культуру Возрождения явилась ориентация на более полное освоение философии Аристотеля, из наследия которого в Средние века была взята на вооружение схоластики логика, но отвергались сочинения по физике. Фома последовательно использует фундаментальные аристотелевские категории для описания мироустройства – материи, формы, причины, цели, и клеточкой мироздания называет, вслед за Аристотелем и в полемике с Платоном, индивидуум, который создается Богом сразу вместе с формой и материей и который является одновременно действующим и целевым. Тем самым в фокусе эстетики оказывается человек в единстве духа и тела – носитель и духовной, и телесной красоты, а ведущим принципом художественного изображения человека провозглашается индивидуализирующий пластический принцип .

Имея пример его применения из эпохи эллинизма, художник Возрождения использует его уже в готической традиции - принципа единства архитектуры и скульптуры - при созидании храма. Поэтому, хотя в искусстве проторенессанса присутствуют элементы романского, византийского стилей, доминирующей тенденцией в ней остается готика, и красота выражается прежде всего в пластических образах.

Как обоснованно заключает А.Ф.Лосев, «неоплатонизм в западной философии ХШ в. появился вместе со своим аристотелевским осложнением .

Как в античные времена Аристотель из платоновского универсализма делал все выводы для индивидуальных вещей и существ, так и в ХШ веке понадобилось аристотелевское уяснение всех деталей индивидуального бытия …на фоне все еще платоновски понимаемых возвышенных и торжественных христианских универсалий.» Символическим выражением такого умонастроения явилась затем «Афинская школа» Рафаэля. Вместе с этим религиозная эстетика выходит на путь светского понимания неповторимой человеческой личности, признания самоценности его разума и чувства красоты.

Впервые «у Фомы, - отмечает А.Ф.Лосев, - раздался мощный и убежденный голос о том, что храмы, иконы и весь культ могут являться предметом именно эстетики, самодовлеющего и вполне бескорыстного любования, предметом материально-пластической структуры и чистой формы. Поскольку, однако, вся эстетика Фомы неразрывно связана с его богословием, говорить здесь о прямом Ренессансе еще рано. Однако говорить здесь об эстетике проторенессанса уже стало совершенно необходимо, ибо стало возможным не только падать ниц перед иконой, но и получать удовольствие от созерцания ее формальной и пластической целесообразности». Отсюда берет начало усиливающаяся впоследствии тенденция ценить красоту, таким образом, в собственно эстетической функции, относительно самостоятельной по отношению к культу.

Утверждению ценности эстетического удовольствия позднее немало способствовала теория наслаждения Лоренцо Валла (1407-1457), автора ряда философских работ («Об истинном и ложном благе», «Диалектические опровержения», «О свободе воли»), где была подвергнута критике схоластическая традиция с позиций научности, определяемой через анализ языка.

Характеризуя эстетику проторенессанса как «неоплатонизм с аристотелевской акцентуацией», А.Ф.Лосев подчеркивает в то же время его качественное отличие от эллинистической эстетики, обусловленное его развитием в христианской традиции – проникновенной любовью к индивидуальности человека в единстве духа и тела, глубиной и искренностью чувства: это – «интимная человечность », определившая своеобразие гуманизма в эпоху Ренессанса.

Эстетические идеи Фомы Аквинского нашли отражение в искусстве раннего Ренессанса , в поэзии Данте и Петрарки, новеллах Боккаччо и Сакетти. Реабилитация телесности выразилась в объемном изображении на плоскости персонажей библейских сюжетов (фрески Джотто, Мозаччо), затем человека и всех живых существ природного мира, поскольку они несут в себе красоту.

Дальнейшее теоретическое обоснование этих новых тенденций в художественной культуре происходит на переходе от раннего Ренессанса к высокому - у Николая Кузанского (1401-1464), самого крупного мыслителя Ренессанса, автора трактата «Об ученом незнании» и других работ, в которых он развивает античные идеи о совпадении противоположностей в свое учение о coincidentia oppositorum, переосмысляя понятие Бога и открывая перспективу философской мысли в Новое время. «Бытие бога в мире есть не что иное, как бытие мира в боге», – в такой диалектической форме философ задает движение мысли к пантеизму.

Для неоплатонизма Кузанца, нераздельного с аристотелизмом, не существует отдельного мира вечных идей, и мир существует в целостности неповторимых, единственных вещей, обретающих красоту по мере своего осуществления формой. Философ называет все существующее произведением абсолютной красоты, явленной в гармонии и пропорции, поскольку «Бог пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музыкой и астрономией, всеми искусствами, которые мы тоже применяем, когда исследуем соотношение вещей, элементов и движений». [Цит.по: 9, 299]

В трактате «О красоте», написанном в виде проповеди на тему из «Песни песней» - «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя» Кузанский объясняет универсальность красоты в мире: Бог является трансцендентным первоисточником красоты, и когда она излучается в виде света, она тем самым делает явным благо. Прекрасное поэтому есть добро и цель, влекущая к себе, воспламеняющая любовь. Красота понимается Кузанским, таким образом, в динамике: она есть эманация любви Бога в мир, и в ее созерцании человеком красота рождает любовь к Богу. [Подробнее см.: 11] Понятие света остается здесь основополагающей эстетической категорией вместе с понятием красоты.

Связь добра, света и красоты у Кузанского предстает также в динамике соотношения абсолютного и конкретного. Бог есть абсолют в тождестве добра, света и красоты, однако в своей абсолютности они непостижимы. Чтобы сделаться явной абсолютная красота должна принять конкретную форму, быть снова и снова иной, что рождает множественность ее относительных проявлений. Абсолютность красоты уступает место конкретному множеству, в котором свет его единства постепенно слабеет и затмевается.

Возрождение этого затмившегося света, по Кузанцу, и становится задачей творчества художника : мир в своей конкретности предстает одновременно пронизанным светом истины, добра, красоты – как теофания, где каждая вещь светится внутренним смыслом. Искусство являет, таким образом, мистический пантеизм мира, а поскольку разум художника – подобие Божеского, художник создает формы вещей, дополняющих природу. Впервые художественная деятельность трактуется здесь не как подражание, но уподобление Богу в творчестве, продолжение Его творения. Эта идея стала позднее основополагающей для творчества Леонардо да Винчи.

Деятельное отношение к миру, однако, по Кузанскому, несет в себе и опасность - безобразие души человека может исказить восприятие красоты. В отличие от красоты, безобразное принадлежит не самому миру, но сознанию человека. Таким образом, здесь впервые также ставится вопрос о субъективности эстетической оценки и личностной ответственности художника.

Концепция красоты Кузанского повлияла на всю эстетику высокого Ренессанса и стала теоретическим основанием для расцвета искусства.

По существу ее разделял Альберти , заключая, что «красота, как нечто присущее и прирожденное телу, разлита по всему телу в той мере, в какой оно прекрасно» [Цит.по: 9, 258]. Однако, будучи не только теоретиком, но художником- практиком, архитектором, он стремился конкретизировать представление о красоте живого божественного тела природы, давая выражение ее гармонии числом. Неоплатонизм приобретает у Альберти, таким образом, черты пифагорейской эстетики, усиливая свое светское содержание: красота в общем плане трактуется как модель эстетически совершенного; красота в архитектуре, живописи, скульптуре получает характер структурно-математических моделей.

Несколько иное направление получил далее неоплатонизм у Марсилио Фичино (1433-1499),возглавившего Платоновскую академию в Кареджи. Большую часть своей жизни он посвятил комментированию Платона, в том числе - «Комментарии на «Пир Платона», однако в конце жизни он изучает также неоплатоников. В своих комментариях к трактату Плотина «О красоте» он объясняет ее в духе христианского неоплатонизма. Прекрасный человек, прекрасный лев, прекрасный конь оформлены таким образом, «как это установил Божественный ум через свою идею и как затем всеобщая природа зачала в своей первоначальной зародышевой мощи.» [Цит.по: 9, 256] Красота тела есть, по Фичино, соответствие его формы божественной идее, безобразие – напротив, отсутствие такого соответствия. Последнее возникает в результате сопротивления материи. Безобразное, таким образом, в отличие от Кузанского, утверждает Фичино, может присутствовать в самой природе. Поскольку же Божественный ум с его идеями понимается как прообраз разума человека, постольку художник способен творить красоту, придавая телам форму, соответствующую их идее, и тем самым уподобляться Богу в творческой деятельности, заново творить природу, «исправляя» случившиеся в ней ошибки.

У Фичино, идеи Божественного разума утрачивают, по существу, дистанцированность от разума человека, адекватно проявляются в нем.

Так формулируется главный принцип в ренессансной эстетике - антропоцентризм : оперируя Божественными идеями человек создает красоту в мире и сам становится красотой. Свободная человеческая индивидуальность, изображаемая телесно, трехмерно рассматривается как венец красоты в природном мире, поскольку «мы считаем наиболее красивым то, что одушевлено и разумно и притом так оформлено, чтобы и духовно удовлетворять формуле красоты, которую мы имеем в уме, и телесно отвечать зародышевому смыслу красоты, которым мы обладаем в природе…» [Цит.по: 9, 256] Неоплатонизм Фичино, по определению А.Ф.Лосева, приобретает более светский характер.

Введенный Кузанским принцип динамического соотношения эстетических категорий получил развитие в трактовке Фичино понятия гармонии. В гармонию он включает три разновидности - гармонию душ, тел и звуков, подчеркивая их общую черту – красоту движения, которую называет грацией. Грация как гармония движения выражает индивидуальную неповторимую красоту, наивысшую степень одухотворенности предметного мира, и ее постижение художником полагает активное личностное осмысление бытия.

Разработку понятия грации В.Татаркевич считает существенным вкладом в эстетику Ренессанса, дополнившим «платоновско-пифогорейский мотив» в трактовке красоты «платоновско-плотиновским мотивом» . Значимость последнего, - отмечает польский эстетик, - заключалась прежде всего в том, что «наряду с соncinnitas, пропорцией и природой, грация стала предметом классической эстетики, менее ригористическим и рациональным, чем остальные» [Цит.по: 12, 149] Эти новые акценты в понимании красоты были близки и духовным поискам в творчестве Рафаэля, Боттичелли, Тициана.

Тенденция к усилению антропоцентризма, по существу, сводящего роль Бога в творении к аристотелевскому перводвигателю, в полной мере проявилась уже у ученика Фичино – Пико делла Мирандола (1463-1494), автора таких известных работ, как «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике для публичного обсуждения», «О сущем и Едином». Примечательным в этом отношении является небольшой текст Пико «Речь о достоинстве человека» (изданном посмертно), в котором автор излагает собственный миф о сотворении человека.

Согласно этому мифу, Бог, завершив творение, пожелал, «чтобы был кто-то, кто оценил бы смысл такой большой работы, любил бы ее красоту, восхищался ее размахом». Создав именно для этой цели человека, Бог сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные.»

Из этого мифа видно, что человек трактуется, во-первых , как существо оценивающее . Средневековая философия во многом исходила из того, что красота – это атрибут самого творения, что сущее, благое и красивое тождественны в Бытии, которое есть Бог, но различаются в сотворенном. Ренессансная же установка по отношению к творению состоит в том, что оно изначально существует по ту сторону оценки, и оценивание красоты творения принадлежит лишь человеку.

Во-вторых , в этом мифе с понятием человека связывается идея места. В средневековой философии место человека было определено четко: это среднее положение между царством животных и ангелов, и такое положение определяло человеку следование собственной природе в форме преодоления всего животного (плотского) в человеке в пользу ангельского (духовного). В мифе Пико сохраняется средневековая идея порядка творения, не созданного человеком, но эта идея сопрягается со свободным выбором этого места.

Тенденция к отождествлению Бога и природы нашла свое логическое завершение в натуралистическом пантеизме позднего Возрождения у Джордано Бруно (1548-1600) - «О бесконечности, Вселенной и мирах». «Natura est Deus in rebus» («природа есть бог в вещах») – гласит один из ключевых его выводов. Красота телесная и красота духовная существуют для философа нераздельно, друг через друга. Вероятно, можно принять определение красоты в этой тенденции А.Ф.Лосевым как «светский неоплатонизм с его субъективно-личностной влюбленностью в природу, в мир, в Божество…»

Однако, сформулированное Пико назначение человека «быть как Бог», имело своим следствием далее утверждение самоценности человеческого бытия в его неповторимой индивидуальности, ее выражения в творческой манере художника. Поздний Ренессанс характеризуется становлением и доминированием эстетической концепции маньеризма . Слово maniera (от лат.рука) вошло в обиход из практики обучения «манерам» вести себя в обществе, где ценились непринужденность, изысканность поведения. В эстетике Джорджо Вазари (1511 - 1574), художника и историка искусства, «манера» становится важнейшим понятием для обозначения своеобразия почерка художника, стиля произведения и получает широкое признание

Проблема красоты в природе уступает место красоте в искусстве, и на первый план выходит рефлексия о существе художественного творчества, о возможности реализации идеи в материи, о манере как форме соотношения идеи и материи. В силу противодействия материи, согласно концепции маньеризма, в природе присутствует не только прекрасное, но и безобразное, и смысл творчества заключается в способности художника, с одной стороны, отбирать в ней только ее лучшие части для подражания, а с другой - сделать вещи соответствующими идее в замысле художника. Задача гения, таким образом, состоит в том, чтобы превзойти природу, и эстетическим идеалом впервые провозглашается «искусственность» .

В искусстве эпохи маньеризма ценится очарование, грация, утонченность, заменившие общее понятие красоты, ускользающие от определения каких-либо правил их созидания, прежде всего, математических. Многоликость прекрасного в искусстве, пронизанного динамикой стремления к наивысшему духовному совершенству, способствовали оживлению готической традиции, возрождению экспрессии и экзальтации, подготавливая формирование эстетики барокко.

Риторика и поэтика Возрождения. Возрождение античных устоев культуры особенно ярко проявилось в ренессансной теории литературы и словесности. В античности культура, понимаемая как пайдейя, то есть воспитание, опиралась, прежде всего, на слово. Философия и риторика, из которых одна (философия), - теория речи внутренней, именно, мышления, а вторая (риторика, или красноречие, ораторское искусство) – теория речи внешней, коммуникативной, составляли основу образованности и культуры. Обе дисциплины опирались на принцип приоритета общего над частным, единичным, характерный для эпох господства метафизического сознания. Поэтика (учение о поэтическом искусстве), как правило, входила в состав риторики, это отчасти было связано с тем, что по своей общественной значимости поэзия ставилась ниже ораторской деятельности. Но до нас дошли из античности два самостоятельных сочинения по поэтике – греческий трактат Аристотеля (не в полном виде) и латинское стихотворное «Послание к Пизонам» Горация. Риторические принципы прослеживаются и в них, в особенности у римского поэта, черпавшего свои идеи из разных источников.

На протяжении первого тысячелетия, последовавшего за падением Западной Римской империи, в теории поэзии абсолютный приоритет в западноевропейских странах принадлежал Горацию, и объясняется он, прежде всего, тем, что Гораций писал на латыни, хорошо известной в Средние века, тогда как греческий оригинал «Поэтики» Аристотеля был недоступен пониманию из-за потери владения этим языком. Первые переводы его трактата на латинский язык появились лишь на рубеже XV - XVI веков, за ними последовали переводы на национальные языки – сначала итальянский, затем французский и на все другие.

Риторическая традиция в Ренессансе, несмотря на увлечение гуманистов античностью, приобрела некоторые новые черты. Одна из важнейших в них то, что изобразительные искусства – живопись и скульптуру по значимости стали приравнивать к словесному искусству, (что было не слыхано для античности), а их анализ шел по риторическому пути. Людовико Дольчи (1557 год) ведет свой анализ живописи в той же последовательности, в какой риторика предписывала строить словесное произведение: у него последовательное рассмотрение композиции, рисунка и колорита, соответствуют риторическим правилам поэтапной работы над речью: инвенции (нахождение темы), диспозиции (расположение материала) и элокуции (словесное оформление).

Риторика настолько проникла во все клетки ренессансного гуманистического сознания, что ее можно найти не только в поэмах итальянцев, но даже у Шекспира. Знаменитый монолог Гамлета о человеке построен, по мнению С. Аверинцева, чисто риторически: он начинается с восхищения человеком: «Какое чудо природы человек! Как он благороден разумом!<…>», что представляет собой риторический прием энкомии (восхваления), а заканчивается словами: «А что мне эта квинтэссенция праха?», – «нормальная топика риторического порицания», или «псогос».

Вернемся к спору за приоритет между горациевской и аристотелевской поэтиками. Если сочинение о поэтическом искусстве Марко Виды было написано в стихах по латыни и опиралась еще на Горация, то после перевода аристотелевского трактата на латинский язык, сделанном Джорджио Валла 1498 году, и перевода Бернардо Сеньи на итальянский язык в 1549 году, главные идеи Аристотеля о способах подражания в поэзии - мимесисе, строении трагедии, жанровой определенности драматических и эпических произведений, эффекте, производимом трагедией, - катарсисе, стали завоевывать прочное место в сознании гуманистов. На протяжении всего XVI века продолжалось серьезное изучение поэтики Аристотеля, стали появляться комментарии к ней, постепенно перерастающие в самостоятельные (с опорой на нее) исследования законов поэзии. В 1550 году были опубликованы «Объяснения поэтики Аристотеля» Маджи, в 1560 году появилась поэтика Скалигера, выдающегося гуманиста, переехавшего во Францию и ускорившего своим приездом развитие гуманистической мысли в этой стране. Скалигер известен прежде всего как систематизатор мировой истории и создатель единой исторической хронологии, действующей до сих пор, хотя и оспариваемой создателями так называемой «новой хронологии». Поэтика Скалигера представляла собой попытку примирить Аристотеля с Горацием, включающую в себя учение о единстве места действия, правила построения композиции, определения цели поэзии как сочетания поучения и наслаждения. Ярко выраженный рационализм Скалигера заставляет некоторых ученых считать его фигурой, пограничной между Ренессансом и наследующим ему классицизмом.

Возможно, это так, но надо помнить, что ментальность и самих литературных деятелей Возрождения была достаточно рационалистична. Они ставили перед собой задачу осмыслить и систематизировать в словесности всё то, что средневековье оставило неосмысленным, стихийным, несистематизированным, не вправленным в строгие рамки норм и законов. На первом месте по важности для гуманистов стояла категория жанра, поэтому главное внимание уделялось распределению литературных тем по жанрам и их проверке на соответствие законам жанра. В этом плане современная им литература представлялась строго выстроенной и выверенной на соответствие правилам хорошего вкуса в противоположность словесности средневековья, где, по их мнению, господствовала жанровая неразбериха, смешение низкого и высокого, соответствующее общему снижению вкуса. Тем не менее, это не исключало полемики между различными направлениями в гуманизме, особенно между сторонниками аристотелевской поэтики, у которых черты рационализма были выражены сильнее, и платониками, которые отстаивали представление о поэте как существе божественном, вдохновенном, полным энтузиазма и божественного безумия, то есть взгляды, высказанные Платоном в диалоге «Ион» и других произведениях, где он касался проблем творчества. В теории литературы аристотеликов было большинство (в отличие от ренессансной философии, где в доминировал платонизм и неоплатонизм), но и здесь встречались апологеты платоновской позиции.

Платоновскую линию в поэтике проводили те литераторы, которых допустимо относить к течению маньеризма. Они проповедовали более свободное обращение с жанрами, не требовали строгой стилевой систематизации литературы, поэтому можно сказать, что здесь, уже внутри ренессансной словесности начинала разворачиваться та борьба рационализма с иррационализмом, которая в следующем – XVII веке выльется в соперничество направлений в европейском искусстве – классицизма и барокко. Среди адептов Платона фигурируют имена Франческо Патрицци и Джордано Бруно, который выступал против подчинения поэзии рационально выработанным правилам и в своем сочинении «О героическом энтузиазме» подчеркивал роль вдохновения как решающего момента в создании поэтического произведения.

Другой темой споров стал вопрос: какую цель преследует поэзия. Если большинство теоретиков поэтики отвечало на него в каноническом духе, – цель поэзии услаждать (приносить наслаждение) и убеждать (поучать), то нашлись и такие, кто вопреки этой догме стали утверждать, что цель поэзии, и, в первую очередь, трагедии ограничивается вызовом удовольствия у зрителя. Но это были не просто абстрактные рассуждения, нет, они опирались на эмпирические наблюдения над поведением зрителей в театре и строились на обобщении данных наблюдений. В результате среди итальянских литераторов произошел раскол, можно сказать, что здесь уже стали проявляться тенденции с одной стороны к элитарной трактовке искусства, с другой – к массовой, демократической. Так Робортелло апеллировал к интеллектуальной элите, как основной составляющей театральной публики, а Кастельветро, наоборот, - к массовой. Отсюда вытекало то, что для Робортелло важен был эмоционально-интеллектуальный урок трагедии - катарсис, который поднимал моральный этос зрителей, развивал у них комплекс стоических добродетелей, а для Кастельветро важнее был гедонистический итог. На апелляции к сознанию «человека толпы» строилась у Кастельветро и защита «единств» в трагедии – единства действия и места действия. Объяснялась необходимость единств тем, что простой человек лишен фантазии и способности к обобщению. Чтобы поверить в происходящее театральное действие, он должен быть уверен, что оно действительно происходит перед его глазами здесь и теперь, вот на этой самой сценической площадке, а если ему предлагается поверить в то, что на том самом месте, где была площадь, теперь вырос лес или открылись дворцовые покои, он просто не в состоянии будет сообразить, как такое могло произойти и потеряет интерес к представлению.

Стремление создать нормативную поэтику с опорой на категории жанра и стиля было характерно не только для представителей итальянского гуманизма, но и для гуманистов стран Северного Возрождения – Франции и Англии.

Во Франции литературная школа, назвавшая себя «Плеядой», выдвинула таких талантливых поэтов, как Ронсар и Дю Белле. Последний уделял большое внимание вопросам теории литературы. В написанном в 1549 году знаменитом сочинении «Защита и прославление французского языка», где одновременно давали о себе знать итальянизирующие тенденции, он требовал создания строго систематизированной теории поэзии. Вместе с тем в его поэтике соединялись платоническая и аристотелевская линии. Платоническая явилась в интерпретации Марсилио Фичино, объединявшего пророчество, таинство, энтузиазм, поэзию и любовь в убеждении, что они внутренне связаны между собой. Дю Белле, как и Фичино, считал, что поэт является одновременно и пророком и влюбленным, наполнен энтузиазмом. В этом смысле творчество безлично, так как в состоянии вдохновения личность теряется, но, чтобы произведение осуществилось реально, необходимо возвращение к рацио. Вдохновение должно быть дополнено знанием образцов, на которые ориентируется вкус, образованностью в греческой и латинской словесности; от поэта требуется также следование правилам и отработанное мастерство стихосложения.

Обратившись к английскому Возрождению, следует сказать, что оно несколько запоздало по сравнению с романским, поэтому его нижняя и верхняя границы сдвинуты – оно переливается в XVII век (в театре - творчество Шекспира, в философии – его современника Френсиса Бэкона). Другая его отличительная особенность в том, что античная культура просвечивалась для английских деятелей Возрождения через призму видения её итальянскими гуманистами. Но это не лишало британский Ренессанс оригинальности, наоборот, здесь, может быть как нигде, национальная интерпретация общеевропейских ренессансных принципов выразилась наиболее ярко.

Национальное преломление антикизирующих принципов поэтики проявилось в наиболее известном трактате XVI века Филиппа Сидни «Защита поэзии», опубликованном в 1595 году. Написанную по-английски, поэтику Сидни по аналогии с трактатом Дю Белле можно назвать «прославлением английского языка», ибо ее автор, обладал изящным стилем и демонстрировал широкие возможности своего родного языка, как в области поэзии, так и теоретического знания о ней. Задача работы, предпринятой Сидни, заключалась также в том, чтобы защитить поэзию от традиционных нападок на нее, обвиняющих поэтов во лжи. Филиппики против поэзии основаны на том, что поэт творит, следуя голосу своего воображения, и даже в аристотелевской поэтике ему предписывается воспроизводить возможное по вероятности и необходимости и более того – невозможное вероятное. (В последнем случае имелось в виду невозможное в фактическом смысле, фантастическое, но вероятное в психологическом). Следовательно, перед Сидни стояла нелегкая проблема защиты воображения, как главного орудия поэтического творчества, поэтому сюда и были направлены его силы. Здесь-то и проявилось платоническое начало в трактате Сидни. Следуя за Платоном, он бесстрашно акцентирует самостоятельную силу воображения, считающуюся божественным даром. Воображение создает идеальные образы людей, которых, может быть и нельзя встретить в действительности, но, во всяком случае, оно способствует улучшению человеческой природы. Сила поэзии в том, чтобы трогать и побуждать, а это автор «Защиты поэзии» считает более важным моментом, чем способность учить и убеждать (хотя этим каноническим моментам он тоже отдал дань!) и это потому, что эмоциональное воздействие дает импульс к развитию всех других стремлений – нравственных и интеллектуальных.

В согласии с аристотелевской поэтикой Сидни требовал соблюдения единства действия и единства места его протекания. Подразделив поэзию на жанры – их всего восемь,- Сидни ждет от поэта, чтобы он четко определился с жанровой формой и не смешивал трагическое начало с комическим в одном произведении (хотя допускает такой жанр, как трагикомедия).

Ф.Бэкона можно назвать последним философом Ренессанса и первым философом Нового времени. В его эстетике и поэтике уже ощущается дух того рационализма, который возобладает в великих метафизических системах XVII века. Обладая энциклопедической эрудицией, британский философ решился на то, чтобы систематизировать все накопленные к его времени знания, науки и искусства. Классификация Бэкона основана на принципе различения познавательных способностей человека – памяти, воображения и рассудка. В соответствии с ними он делит все необозримое количество человеческих знаний на три большие сферы: история, поэзия, философия. Помещая поэзию между историей и философией, Бэкон в этом случае следовал за Аристотелем, хотя в теории познания был противником его авторитета. Подобно Сидни, Бэкон сосредотачивает внимание на воображении. С одной стороны Бэкон считает воображение самостоятельной способностью ума, без которой невозможно познание, с другой – требует его подчинения рассудку, так как неконтролируемое воображение легко может стать источником «призраков», или «идолов» сознания, с которыми Бэкон вел борьбу. «Под поэзией, - пишет он, - мы понимаем своего рода вымышленную историю, или вымыслы. История имеет дело с индивидуумами, которые рассматриваются в определенных условиях места и времени. Поэзия тоже говорит о единичных предметах, но созданных с помощью воображения, похожих на те, которые являются предметами подлинной истории, однако при этом довольно часто возможны преувеличения и произвольные изображения того, что никогда не могло произойти в действительности». Подразделяя поэзию на три рода – эпический, драматический и параболический (аллегорический), Бэкон отдает преимущество последнему роду, считая, что своими образами-иносказаниями аллегория открывает скрытый смысл явлений. Но отдавая дань поэзии, Бэкон не забывал подчеркнуть, что в плане познания истины поэзия не может сравниться с наукой, поэтому поэзия должна в большей мере «считаться развлечением ума», чем серьезным занятием. Так в лице Бэкона проявился процесс постепенного вытеснения ренессансного универсализма сухим рационалистическим «проектом Просвещения».

Эстетика архитектуры и живописи. Новые мировоззренческие ориентиры эпохи находят свое выражение в новом типе художественного видения. Рождающемуся ренессансному мироощущению оказываются чужды чрезмерная экспрессия позднеготической пластики и необозримость безудержно устремленного ввысь пространства готических соборов. Новый художественный метод, основанный на эстетическом восприятии окружающей действительности, и доверии к чувственному опыту, находит опору в античной культурной традиции. Первые попытки достигнуть ясных, гармоничных и соразмерных человеку форм предпринимались мастерами Проторенессанса, подлинным же родоначальником нового ренессансного стиля в архитектуре считается флорентийский зодчий Филлипо Брунеллески. В его произведениях средневековая и античная традиции творчески переосмысляются, образуя единое гармоническое целое, как например, при возведении купола собора Санта Мария дель Фьоре во Флоренции, где применение готической каркасной конструкции сочетается с элементами античного ордера . Постройки Брунеллески во Флоренции ознаменовали начало новой эпохи в искусстве зодчества, однако, чтобы стать основой самостоятельного стиля, новые художественные приемы требовали теоретического осмысления. В архитектуре Ренессанса такую теоретическую основу для дальнейшего творческого развития составил трактат XV века «Десять книг о зодчестве» итальянского гуманиста, художника и архитектора Леона Баттиста Альберти. В своем труде Альберти во многом исходил из современной ему архитектурной практики. Благодаря трактату Альберти архитектура Ренессанса из свода отдельных практических рекомендаций стала наукой и искусством, требующим от архитектора овладения многими дисциплинами.

Сущностью красоты, согласно Альберти, является гармония. «Красота есть строгая соразмерная гармония всех частей, – такая, что ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже» .Гармония рассматривается как некий универсальный закон, пронизывающий все мироздание. В качестве основополагающего принципа гармония, по Альберти, единит собой все многообразие вещей, соизмеряет собой всю природу и становиться основанием образа жизни и внутреннего мира человека. Применяя законы гармонии, архитектура, по замыслу Альберти, должна отвечать тому идеалу «безмятежности и спокойствия радостной души, свободной и довольной самой собою», который был характерен для гуманистического мировоззрения.

Вслед за Витрувием Альберти признает основой архитектурной постройки соединение «прочности, пользы и красоты» . Понятие красоты теперь становиться применимым к произведениям искусства, является одним из важнейших критериев их оценки, красота и польза оказываются при этом неразрывно связанными. «Обеспечить необходимое – просто и нетрудно, но где постройка лишена изящества, одни лишь удобства не доставят радости. К тому же то, о чем мы говорим, способствует удобству и долговечности».

Подлинное единство и гармоничность архитектурного сооружения могли быть достигнуты, по мысли Альберти, применением в архитектуре античных правил меры, соразмерности частей целому, симметрии, пропорции и ритма. Главным же средством, обеспечивающим гуманистический характер произведения зодчества, т.е. его соразмерность человеческой природе и восприятию, служил классический ордер. Основываясь на трактате Витрувия, а также на собственных обмерах руин древнеримских построек Альберти разработал правила построения и применения различных вариантов ордера для различных типов зданий. Античная ордерная система позволяла достигать гармонических отношений между человеком и пространством архитектурной среды путем соблюдения соразмерных человеку пропорций .

Настаивая на том, что красота и гармоничность здания может быть достигнута только путем следования определенным и строгим правилам, Альберти тем не менее писал, что, учась у древних, «мы не должны действовать словно по принуждению законов» и рационалистические правила не должны служить препятствием для проявления творческой воли художника. Подлинное мастерство заключается в том, чтобы, возводя разнообразные постройки, действовать каждый раз так, чтобы каждая отдельная архитектурная деталь или их сочетание, благодаря которому здание приобретает индивидуальный облик, оказывалась закономерной, органичной частью единого целого, и все сооружение оставляло в целом впечатление единства и совершенной законченности.

Альберти подчеркивает важность того, чтобы облик здания соответствовал статусу и назначению постройки. Он выстраивает некую иерархию зданий сообразно их достоинству (dignitas), на вершине которой оказывается храм. Храм эпохи Возрождения приобретает, по сравнению со средневековым, совершенно новый облик. Его основой теперь становиться центрально-купольная композиция, как наиболее полно выражающая созвучие божественного макрокосма и человеческого микрокосма в гармонично устроенном мироздании. Основу такой композиции составлял круг, считающийся самой совершенной геометрической фигурой и потому наиболее подходящей для храма, а организуемое таким образом внутреннее пространство воспринималось легко обозримым и завершенным. Многие ренессансные архитекторы, начиная с Брунеллески, путем экспериментов по разному решали задачи возведения центрально-купольного сооружения. Вершиной этих поисков и символом Ренессансной архитектуры стало возведение начатого Браманте и завершенного по проекту Микеланджело собора Святого Петра в Риме, увенчанного мощно вздымающимся куполом, своей грандиозностью и одновременно совершенной гармоничностью утверждавшего новый гуманистический идеал героической личности в пространстве христианского космоса.

Типом же светской постройки, наиболее отвечающим новым устремлениям эпохи, являлась загородная вилла, в атмосфере которой происходит действие большинства гуманистических диалогов. «…Вилла должна всецело служить радости и раздолью», способствуя гуманистическим занятиям и установлению гармонических отношений человека и природы. Другой характерный тип ренессансного здания, городской палаццо, представлялся своеобразным аналогом виллы в городской среде, носящим замкнутый, более строгий характер. Одним из знаменитых дворцов Флоренции стал палаццо Ручеллаи, спроектированный Альберти в соответствии с изложенными им правилами.

Теоретические основы архитектуры, а также практические указания, сформулированные Альберти, отвечали духу и потребностям времени, и трактат Альберти стал основой для творчества выдающихся архитекторов Высокого Возрождения, таких как Донато Браманте или Микеланджело Буонароти. Свое же законченное «классическое» выражение эстетика архитектуры Ренессанса получила в трактате «Четыре книги об архитектуре» выдающегося зодчего эпохи чинквеченто Андреа Палладио. Обобщив свой собственный опыт, а также результаты тщательного изучения развалин античных построек, Палладио создал новую систему пропорциональности античных ордеров, учитывающую практические нужды своего времени. Он сделал ордер гибким инструментом зодчего, благодаря правильному применению которого достигается максимальная сила эстетического воздействия.

Новые художественные формы рождались в результате пробуждающегося интереса к вещам земным, реальным. Интерес и жажда познания окружающего мира находили свое выражение, прежде всего, в изобразительном искусстве. Первым способом познания природных вещей становилось искусство всматривания в окружающий мир, воплощавшееся в произведения живописи. Леонардо да Винчи считал живопись совершенным инструментом познания окружающего мира, поскольку она способна охватить самые разнообразные его творения и в совершенстве отобразить их. Главной задачей живописца теперь становилось воссоздание реального мира, что привело к разработке теории линейной перспективы, позволяющей получить трехмерное изображение предметов в окружающей их пространственной среде.

Леон Баттиста Альберти в «Трактате о живописи» уподобляет картину прозрачному окну или проему, через который нам открывается видимое пространство. Задача живописца, по мнению Альберти, заключается в том, чтобы «представить формы видимых вещей на этой поверхности не иначе, как если бы она была прозрачным стеклом, сквозь которое проходит зрительная пирамида» и «изображать только то, что видимо». Не менее важным было и достижение живописцем изображения пластического объема на плоскости: «Мы, конечно, ждем от живописи, чтобы она казалась очень выпуклой и похожей на то, что она изображает».

Такое понимание живописи стало результатом постепенного преодоления средневекового изобразительного принципа. Средневековое искусство понимало изобразительную поверхность как плоскость, на которой отдельные фигуры выступают на нейтральном фоне, образуя единую протяженность, лишенную пространственности. Такой принцип изображения имел своей основой средневековую трактовку пространства как «чистейшего света», никак не структурированного, в котором растворяется реальный мир. Новое искусство рождалось в ходе постепенного переосмысления пространства как «бесконечности, воплощенной в реальности». Картина образует свое собственное пространство и может теперь существовать независимо от архитектуры, так же как и скульптура. Это время появления станковой живописи. Но и оставаясь монументальной, она уже не утверждала, как прежде, плоскость стены, но стремилась к созданию иллюзорного пространства.

Первые элементы трехмерного изображения пространства и объемных фигур появляется в живописи Джотто, дальнейшее же развитие живописи демонстрирует поиск мастерами перспективного единства всего пространства картины. Художники искали опору для правильного построения перспективы в математической теории, поэтому истинный живописец должен был обладать знаниями математики и геометрии. Теория математически строгого метода построения перспективы была разработана в трудах Пьеро делла Франчески и Леона Баттиста Альберти и стала основой художественной практики.

Стремление к реалистическому изображению не означает отход от религиозности. Реализм ренессанса отличен от позднейшего реализма XVII века. В основе художественного мышления – стремление соединить два полюса, возвысить земное, увидеть в нем божественное совершенство, его идеальную суть, и приблизить к земному небесное, мир трансцендентной реальности. Религиозные сюжеты остаются ведущими в живописи, но в их трактовке появляется стремление придать религиозному содержанию новую силу убедительности, приблизив к жизни, соединив божественное и земное в идеальном образе. «Перспектива – отмечает Э.Панофский - открывает в искусстве …нечто совершенно новое – сферу визионерского, внутри которой чудо становится непосредственным переживанием зрителя, когда сверхъестественные события словно вторгаются в его собственное, кажущееся естественным зрительное пространство и именно сверхъестественностью побуждают верить в себя». Перспективное восприятие пространства «доводит Божественное до простого человеческого сознания и, напротив, расширяет человеческое сознания до вмещения Божественного» .

Леонардо да Винчи называет живопись наукой и «законной дочерью природы» . Следуя природе, живописец должен ни в чем не отступать от ее законов, добиваться достоверности, реалистичности изображения. «Вы живописцы, находите в поверхности плоских зеркал своего учителя, который учит вас светотени и сокращениям каждого предмета» . Однако это не должно быть простым копированием. Неустанно наблюдая, исследуя, анализируя природные формы, живописец воссоздает их силой воображения в своем произведении в новом гармоническом единстве, своей достоверностью и убедительностью свидетельствующем о красоте и совершенстве творения. По глубине постижения Леонардо да Винчи сопоставляет живопись с философией. «Живопись распространяется на поверхности, цвета и фигуры всех предметов, созданных природой, а философия проникает внутрь этих тел, рассматривая в них их собственные свойства. Но она не удовлетворяет той истине, которой достигает живописец, самостоятельно обнимающий первую истину» . Зрительный образ схватывает полнее и достовернее истинную суть предмета, чем понятие. Благодаря изучению и овладению внешней формой предметов, художник способен проникать в глубинную сущность природных законов и уподобиться Творцу, создавая вторую природу. «Божественность, которой обладает наука живописца, делает так, что дух живописца превращается в подобие божественного духа, так как он свободной властью распоряжается рождением разнообразных сущностей разных животных, растений, плодов, пейзажей…» . Подражание природе становилось подражанием божественному творению. Подробность, с которой Леонардо да Винчи перечисляет все природные явления, доступные кисти живописца, выдает его захваченность полнотой и многообразием окружающего мира.

Признавая, что законы красоты и гармонии, лежащие в основе мироздания, можно постичь средствами живописи, Леонардо да Винчи разрабатывал в своих заметках основы художественной практики, благодаря которым художник может достичь совершенства в изображении всего окружающего мира. Он обращает внимание на передачу световоздушной среды в живописи и вводит понятие воздушной перспективы, которая позволяет достигать в живописном произведении единства человека с окружающей средой. Художник исследует проблему передачи светотеневых рефлексов, отмечая различные градации света и тени при различном освещении, которые помогают добиться рельефности изображений. Значительную роль отводит Леонардо да Винчи изучению основанных на числе пропорций.

Это же убеждение в рациональной, математической основе прекрасного руководило Альбрехтом Дюрером в создании его эстетической теории пропорций. На протяжении всего творческого пути Дюрер пытался разрешить проблему прекрасного. В основе человеческой красоты должно, по убеждению Дюрера, лежать числовое соотношение. Дюрер в соответствие с итальянской традицией воспринимает искусство как науку. Первоначальным намерением Дюрера было найти абсолютную формулу красоты человеческой фигуры, но впоследствии он отказался от этой мысли. «Четыре книги о пропорциях» – это попытка создать теорию пропорций человеческого тела путем нахождения правильных пропорций для различных типов человеческих фигур. В своем трактате Дюрер стремиться охватить все многообразие действительных форм, подчинив их при этом единой математической теории. Он исходил из убеждения, что задача художника – создавать прекрасное. «Мы должны стремиться создавать то, что на протяжении человеческой истории большинством считалось прекрасным» . Основы прекрасного заключены в природе, «чем точнее произведение соответствует жизни, тем оно лучше и более истинно». Однако в жизни трудно найти совершенно прекрасную форму, и поэтому художник должен уметь извлекать из всего природного разнообразия самые красивые элементы и соединять их в единое целое. «Ибо прекрасное собирают из многих красивых вещей подобно тому, как из многих цветов собирается мед» . Следовать же своей фантазии живописец может только в том случае, если прекрасный образ, сложившийся в воображении, стал результатом долгой практики наблюдений и зарисовок красивых фигур. «Поистине, искусство заключено в природе; кто умеет обнаружить его, тот владеет им» – пишет он . Красота, в понимании Дюрера, является идеальным образом реальности. Признаваясь, «что такое прекрасное – этого я не знаю» , он в то же время определяет основу прекрасного как соразмерность и гармонию. «Золотая середина находится между слишком большим и слишком малым, старайся достигнуть ее во всех твоих произведениях» .

Эстетика Ренессанса представляет собой сложную, многоплановую картину, которая далеко не исчерпывается рассмотренными здесь примерами. Существовал ряд самостоятельных направлений и школ в искусстве, которые могли спорить и сталкиваться между собой. Тем не менее, при всей сложности и многогранности развития, указанные черты Ренессансной эстетики были определяющими для эпохи.

Музыкальная эстетика. Рассматривая эстетическую культуру эпохи Возрождения, нельзя не упомянуть и о преобразованиях, происходивших в то время в музыкальной сфере, поскольку имено тогда начинается формирование тех принципов музицирования, которые развивались в течение последующих трех столетий и привели европейскую музыку к невиданным прежде художественным высотам, сделали ее глубочайшим выразителем человеческой субъективности.

В то же время, для неподготовленного слушателя, пожалуй, трудно было бы отличить музыкальные композиции Возрождения от средневековых. В то самое время, когда в живописи, скульптуре, архитектуре появлялись великие и революционные творения, резко порывающие с предшествующей традицией, когда зарождались гуманистические идеи, развивалась новая наука и новая яркая и не похожая ни на что прежнее литература – музыка словно бы затаилась, оставаясь в прежних, на первый взгляд, совершенно средневековых формах.

То, что может натолкнуть на мысль о подспудных глубоких изменениях – резкая вспышка, произошедшая в XVII в. и связанная с появлением новых жанров, а также с преобразованием традиционных форм, даже самой структуры религиозного песнопения – причем таким сильным, что с тех пор и сама религия начинает выставлять совершенно новые требования к музыкальному сочинению.

Можно вспомнить суждения о музыке более поздних мыслителей. Так например, о том, что характеризуя в начале ХХ в. западноевропейскую «фаустовскую» культуру, берущую свои начала в позднем Средневековье и достигшую расцвета в Ренессансе, О.Шпенглер именно музыку называет ее наивысшим выражением. Так же о музыке судят такие мыслители как Гегель, называющий ее чистым «голосом сердца» и, в еще большей мере Шопенгауэр, рисующий ее стоящей особняком от всех искусств непосредственной выразительницей Воли и, в то же время, глубочайшего акта субъективного самосознания.

При этом ничего подобного «голосу сердца» мы не могли бы найти ни в музыке Средних веков, ни в музыке Возрождения – ни в какой-либо иной музыкальной традиции, отличной от той, что стала развиваться в Западной Европе с начала XVII в. Французский писатель и музыковед Р.Роллан приводит характеристику музыки, пришедшую из XIII в.: «главная помеха сочинения п

Лекция 4

Литература Англии эпохи Возрождения.

Кристофер Марло. Шекспир.
Культура и литература эпохи Возрождения в Англии возникли на основе культурного наследия тех стран Европы, где Возрождение началось гораздо раньше. И поэтому многие элементы этих национальных вариантов культуры Возрождения были усвоены и восприняты в Англии. Поэзия, драматургия, живопись и архитектура достигли своего расцвета в XVI веке, на который приходится правление династии Тюдоров – Генриха VIII и его дочери Елизаветы, и в течение которого происходит рост экономики, укрепление политического положения и военной мощи Англии, разгромлена испанская Непобедимая Армада и достигнуто относительное равновесие сил разных социальных слоев, в основном – дворян и буржуазии.

Крупнейшие явления в эволюции литературы и театра английского Возрождения приходятся на последнюю четверть XVI и начало XVII века. К ним относятся драматургия Кристофера Марло, поэзия елизаветинцев и поэзия и драматургия Шекспира.

Фигура королевы Елизаветы (годы правления 1558-1603) занимает особое место в истории Англии и английского Возрождения.В это время Англия превратится в одну из ведущих европейских держав и важную политическую силу, станет владычицей морей. Будучи внебрачной дочерью Генриха VIII и пережив трудную юность, Елизавета, придя к власти, правит мудро и продолжает начинания своего отца, укрепляет связи с континентальной Европой, поддерживает мануфактуры (производство шерстяных тканей), развивает морской флот и покровительствует поэтам и драматургам, которые по ее имени будут называться елизаветинцами.

До начала XVI века английский театр был по своей природе еще средневековым. Разыгрывались миракли и мистерии, силами ремесленников они разыгрывались на улицах и площадях, особое значение обретают моралите. Но уже в этих религиозных по своему содержанию пьесах на первый план начинает выдвигаться фигура человека сильного и яркого, хотя его окружают еще фигуры-аллегории (Месть, Война, Молва). Разыгрывание спектаклей входило в план обучения древним языкам в английских университетах. Студенты разыгрывали пьесы античных драматургов на древних языках.

Появляются первые профессиональные труппы. В 1576 году впервые Джеймсом Бербеджом было построено общедоступного театра, так и названного «Театр» в районе лондонского Сити, затем на другом берегу Темзы – здания других театров. (До этого для театральных представлений использовались залы для игры в мяч, в которых были ложи и места для зрителей.

Крупный драматург дошекспировской эпохи Томас Кидд (1554-1597) пишет трагедии, в том числе и трагедию «Гамлет».

Драматурги, получившие название «университетские умы», появляются во второй половине 80-х годов. Это была своего рода театральная богема, но в истории литератукры оставитл сой след Кристофер Марло (1564-1593). Наиболее значительные трагедии Марло «Тамерлан Великий» в двух частях и «Трагическая история доктора Фауста».

Кистофер Марло был ровесником Шекспира, но представляет другой тип творческой лмчности, более связанный с еще средневековой художественной системой, что отражается в структуре его драм (мало сценического действия, обилие больших монологов, в которых описываятся действия персонажей). Наиболее крупные его произведения – трагедии “Тамерлан”(1587-88) и “Трагическая истрия доктора Фауста” (опубликована в 1604г). Герои Марло - люди могучего духа, покорители мира, но их величие воплощается прежде всего в их жестокости, понятие гуманизма появится в мире английского театра позже, в драматургии Шекспира.

Тамерлан в трагедии представлен как великий полководец и завоеватель. Исторический Тамерлан, победив в 1402 году турецкого султана Баязида 1, на полвека задержал турецкую экспансию в Европу, и захват турками Константинополя произошел только в 1453 году. Исторический Тамерлан происходил из знатного и богатого рода, а герой трагедии Марло – простой пастух, достигающий вершины земного величия только благодаря своему таланту полководца, бесстрашию и высокому духу. Марло создает образы своих героев, используя в качестве образца образ Государя в книге Маккиавелли “Государь”, т.е. его возвеличивает как человка данная ему по праву рождения власть. Ведь власть представляет такую ценность, обладание которой служит залог8ом человеческого достоинства. А само понятие достоинства (virtu)понимается Маккиавелли не как добродетель, а как “военная доблесть” , и в связи с этим политический деятель имеет право не следовать принципам морали, а его цель – благополучие небольшого итальянского государства- оправдывает любые средства политической борьбы и войны с другими государствами. В образе Ричарда Ш в трагедии Шекспира также появятся черты маккиавеллиевского Государя.

В финале трагедии “Тамерлан” полководец стоит перед огромной картой и сожалеет, что не может завоевать весь мир, ведь он “всего лишь человек” и не может избежать удела всех смертных. Но в этой же сцене чувствуется и дух времени – эпохи великих географических открытий.

Трагедия о докторе Фаусте представляет переработку Марло сюжетов из немецкой народной книги об этом ученом и чернокнижнике, и таким образом впервые вводит тему Фауста в литературу. Фауст, разочаровавшись в возможностях современной науки, прибегает к помощи Мефистофеля и задает ему вопросы о сущности мироздания, на которые Дьявол старается не отвечать. Добрый и Злой ангел в течение всего действия пьесы ведут спор о душе Фауста. В финале он раскаивается в своих прегрешениях, но его раскаяние наступает слишком поздно и он не может уже спасти свою душу, так неразумно отданную им в руки Мефистофеля. В “Фаусте” Гете и сам этот образ, и финал поллучат совершенно другое разрешение.

Два других круных драматурга английского дошекспировского театра – Джон Лили (1554-1606) и Роберт Грин ().

Лекция 5
Творчество Шекспира
Вильям Шекспир (1564-1616). Сын почтенного олдермена Джона Шекспира, затем торговца и бейлифа (высшая должность в городском Совете), затем начинается его разорение и возвращение к статусу скромного перчаточника. Уильям заканчивает в своем родном городеСтрэтфорде-на-Эйвоне грамматическую школу и получает неплохие по тем временам знания латыни и – в меньшей степени – греческого, помогает отцу в его перчаточной мастерскойЁ женится, становится отцом троих детейЁ но вскоре покидает свой город, чтобы стать в Лондоне некоторое время спустя актером труппы лорда-камергера, которая с воцарением Якова I переходит под его покровительство и актеры уже называются слугами короля. Затем Шексир становится совладельцем театра Глобус, построенного в 1599г. Последние годы жизни он проводит в своем родном городеЁ оставив драматургию и актерство, он умирает в 1616 году, не завещав своим детям ни одной книги – их просто не оказалось в его наследстве – ни своих рукописей. Шекспировский вопрос возникает как попытка выяснить многие загадки, связанные с именем и творчеством Шекспира, но, по мнению многих шекспироведов, он так и останется навсегда неразрешенным, тайна гения не будет раскрыта.

Творчество Шекспира условно подразделяется на два больших этапа – 90-е годы XVI века и начало XVII века. К первому этапу относятся две поэмы, сонеты, хроники (среди них – “Ричард Ш”), комедии (“Укрощение строптивой”, “Сон в летнюю ночь”)и трагедия “Ромео и Джульетта”. Ко второму этапу относятся великие трагедии: “Гамлет”, “

Творчество Шекспира
(Макиавелли «Государь», 1513)
Сонеты
Шекспир преобразует уже сложившийся до него жанр сонетов, вводя в него новые темы и насыщая сонеты философскими идеями и драматизмом. Три катрена и одно двустишие образуют своего рода аналогию драматургическому произведению, причем последние две строчки выполняют роль эпилога.Сонеты образуют единое художественное целое. Их объединяют сквозные темы и мотивы и три главных героя – сам поэт, его прекрасный друг и женщина, которую любит поэт и которая изменяет ему с его другом. Темы сонетов – это прежде всего время и красота, над которой оно не властно, потому что поэт воспевает ее в своих бессмертных стихах.

В сонетах Шекспира появляется новый человеческий идеал – так называемая Смуглая леди сонетов (так назовет ее Бернард Шоу). Она принципиально отличается от уже устаревшего идеала красоты в куртуазной поэзии – белокурой и синеглазой красавицы с холодной душой и непомерной гордостью. В сонете «Ее глаза на звезды не похожи» () утверждается идеал земной красоты. Тема любви раскрывается в связи с новой картиной мироздания, с осознанием исподволь начинающегося кризиса гуманистическ4их идеалов.

Отдельную группу составляют сонеты, содержание которых – философские раздумья о несовершенстве мира, о несоответствии идеала реальной жизни. Так, идеи 66 сонета фактически предваряют монолог Гамлета «Быть или не быть».

Хроники

Хроники Шекспира посвящены событиям из истории Англии, становления английской государственности в процессе войн, заговоров, убийств и т.д. В них фактически нет героев, воплощающих гуманистические идеи и жизнеутверждающее начало, и только король Генрих У представляет образ идеального монарха. На общем фоне выделяется

Хроника «Ричард Ш», главный герой которой принц Ричард Глостер, хилый и физически уродливый, прокладывает себе дорогу к трону, убивая одного за другим всех тех, кто стоит между ним и троном. Но Ричард одарен могучим духом и сильной волей, наделен незаурядным умом, это первый умный герой в творчестве Шекспира. Мысль Ричарда становится движущей силой действия, как это потом, хотя и в другой форме, проявится уже в «Гамлете». Ричард строит свои коварные планы, потом их осуществляет – и это составляет два типа сцен в хронике. Третий тип – это «сцены проклятий», в которых жертвы Ричарда осуждают и проклинают его. Ричард возводит свое коварство в степень философии бытия, он как будто читал книгу Макиавелли «Государь», в которой, как мы помним, утверждаются ничем не ограниченные права ренессансной личности на власть и могущество – вплоть до преступлений и убийств. В сцене накануне последнего сражения Ричарду являются призраки убитых им людей и предвещают ему близкую гибель в бою. А после его смерти к трону приходит молодой - родоначальник династии Ланкастеров, от которых и пойдет правящая во времена Шекспира династия Тюдоров.

Комедии

«Сон в летнюю ночь»1595-96

«Укрощение строптивой» 1593-94

«Ромео и Джульетта» (1595-96)

Этот сюжет появляется в итальянских новеллах, в частности – у Сакетти, но только у Шекспира он обретает глубину и поэтичность истории о великой любви. Некоторые исследователи называют «Ромео и Джульетту» «сонетной трагедией», поскольку не только отдельные отрывки из трагедии написаны в форме сонетов (пролог, первое объяснение Ромео и Джульетты на балу у Капулетти и т.д.), но и сам ход действия напоминает «борение идей» в сонете.

Ромео и Джульетта проживают за несколько дней, описанные в трагедии, полнокровную и полноценную жизнь, они венчаются, становятся супругами, хранят друг другу верность ценой великих страданий и гибнут в финале. Их чувство суверенно и в полной мере соответствует представлению о той любви, носителем которой становится полноценная ренессансная личность – «человек любящий».Но эти герои по своей природе не трагичны.

«Гамлет» (1600-1603)
«Гамлет» Шекспира принадлежит к числу высочайших достижений мировой драматургии. В этой трагедии Шекспира воплощается понятие трагического гуманизма, которое характеризует последнюю фазу развития ренессансной культуры В ХУ1 веке ренессансные идеалы выявили свою несостоятельность перед лицом реальности – религиозных войн, вторжение испанских войск в Италию, Нидерланды восстают против испанского порабощения И ренессансный человек уже воспринимается под знаком трагедии. Гуманистические идеалы и ценности не были пересмотрены, но сама реальность их отвергла. И в театре утверждается понятие трагического катарсиса. В трудах Н.А.Бердяева в 1918 году в приложении к Достоевскому появляется термин «трагический гуманизм». И символами и носителями трагического гуманизма становятся в первую очередь два великих безумца – Гамлет и Дон Кихот.

Сущность трагического в «Гамлете»

Принцип «зеркала»

Образная система

Лекция 6
Европейская литература ХУП века
Исторический период, пришедший на смену эпохе Возрождения,начинается с ХУП века, который представляет сложный этап в истории культуры и литературы. Для него характерны различные направления, жанрово-стилевое разнообразие, но при этом – определенная эстетическая целостность. Если в финале Возрождения все литературные жанры пришли в упадок, то в ХУП веке происходит новое рождение многих жанров и разрабатывается теория литературы, появляются «Поэтики», основывающиеся на изучении с новых позиций трудов Аристотеля и Горация.

В ХУП веке происходит значительный историко-культурный сдвиг, который прежде всего осознается как самостоятельный этап – Новое время. С начала ХУП века до конца Х1Х в европейской культуре сохраняется определенная картина мира, когда у европейца складывается четкое представление о своей национальной и исторической принадлежности, появляется понятие «Европа» (до этого, в Средневековье мир делился на христианский и нехристианский). Человек ХХ века уже может узнать в европейце ХУП века самого себя (обычаи, предметы обихода, одежда, отход от многих ренессансных традиций и представлений, более сложная картина мира и более сложный внутренний мир человека). В ХУП веке светская культура начинает развиваться более автономно, чем это было в предыдущие периоды, а наука выходит на первый план в общей панораме духовной жизни Европы. На место идеализированной картине жизни в Ренессансной Европе приходит картина сложного и противоречивого бытия, ощущение изменчивости и скоротечности жизни.

Человек уже не «богоравен», а – «мыслящий тростник» (по Паскалю). После открытия Галилея Вселенная как бы потеряла устойчивость, пространство и время стали непознаваемыми и неизмеримыми. Человек увидел себя на краю бездны – Вселенная открылась в своей бесконечности, вызывающей чувство ужаса.

Старый общественный уклад ломался резко и жестоко. Бытие осознавалось как трагическое и дисгармоническое, со множеством катаклизмов и катастроф (30-летняя война, Английская буржуазная революция, казнь Джордано Бруно в 1600 году, Фронда во Франции, конфликты между католиками и протестантами)

Вольнодумство сочеталось с религиозной нетерпимостью. Реформаты и контрреформаты – напряженное осмысление проблемы выбора человеком своего пути.

Природа ощущалась уже не как организм, а как механизм.

В ХУП веке впервые возникают литературные направления, которые предполагают близость эстетических принципов и своего рода общую эстетическую программу.

Поэты и теоретики искусства и литературы заняты поисками общих основ, вечных законов, универсальных норм литературного творчества (классицизм) и – с другой стороны – узакониванием неправильностей, отступлений от норм, нарушением правил (барокко), когда на первый план выступает уже индивидуальное, а не общее.

Барокко (значение слова, история осмысления)

Барокко как тип культуры – в целом ограничено рамками ХУП века. Появляется в тех странах, где нет прочной социальной и политической стабильности (Испания, Германия – творчество Кальдерона, «Жизнь есть сон»; поэзия германского барокко)

Дуализм мира и человека – их можно преодолеть сложной формой; словесный лабиринт передает хаос бытия.

Барокко – риторическая культура «готового слова». Вселенная – это книга, великая энциклопедия бытия, в барочных произведениях – мир-энциклопедия состоит из фрагментов.

Стоицизм и эпикурейство, изменчивость и иллюзорность. В разных странах – различные модификации барокко.

Классицизм. Термин возник в истории литературы в конце Х1Х – начале ХХ века.

Классицизм ярче всего проявился в искусстве Франции ХУП века. Но сейчас это понятие более широкое – ясность и точность выражения, дисциплина мысли – на основе развития точных наук, математики.

В ХУП веке античное искусство из предмета подражания и точного воссоздания превращается в объект соревнования путем правильного соблюдения вечных законов искусства.

Рационализм, Декарт. («Я мыслю, следовательно, я существую») Абсолютизм, но при внешней упорядоченности – внутренний драматизм.

Герой благовоспитан, благороден, в нем борются чувство и долг.

Строгая иерархия жанров – высокие и низкие жанры, соответствующие им типы героев и художественные средства

Высокие жанры:ода, трагедия, эпопея.

Низкие жанры:сатира, комедия. Но теория жанров классицизма и практика не всегда совпадают.

Немецкая литература ХУП века

Мартин Опиц – Эстетика

Поэзия. Гриммельгаузен – «Симплиссимус Симплициссимус» (элементы трех типов романа)
Английская литература ХУП века и творчество Джона Мильтона (1608-1674)

Джон Мильтон – один из наиболее крупных английских писателей ХУП века.

Этапы Английской революции. Мильтон на стороне индепендентов. Казнь Карла 1.

«Защита английского народа» -1651.

«Вторая защита английского народа» -1654.

«Потерянный рай» -1667. Первые три главы «Книги бытия» - но Мильтон вводит свои эпизоды и коренным образом переосмысливает библейский текст.

Сюжет. Сатана. Адам и Ева.
Французская литература ХУП века.

ХУП век во Франции – век театра. Сначала бродячие труппы и традиции барокко. Потом – с 1630-х годов – классицизм. Принципы эстетики – античный идеал, система жанров, 3 единства.

Роль политики кардинала Ришелье (образ Ришелье у Дюма). Общество пяти авторов
Пьер Корнель (1606 -1684)

Родился в Руане. Семья чиновников. Адвокатура. Париж. Корнель начинает с комедий. Покровительство Ришелье и отказ Корнеля от него.

Январь 1637 – «Сид»

Инфанта, Химена, Дон Диего, граф де Гормас, Родриго, Дон Санчо

Разумная страсть, страсть по разумному выбору, любовь к достойному.

Выбор – высшее мгновение для трагического героя Корнеля, он связывает его с абсолютной вневременной нормой(В.Бахмутский. В поисках утраченного, М,.1994, с.174) Чувство и долг.

Литературный спор о «Сиде». «Загадки» «Сида».

«Гораций» -1640.

Жан Расин (1639 – 1699)
Хотя Жан Расин – младший современник Корнеля, второй великий классик, создавший новую модификацию французской классицистской трагедии, но он представитель уже другого поколения драматургов, другой тип творческой индивидуальности. Если у Корнеля трагедия героико-политическая, то у Расина – любовно-психологическая.

Корнель воплощал то настроение оптимизма и ощущение героических деяний, которое возникло в период укрепления абсолютной монархии во Франции (политика кардинала Ришелье, борьба с Фрондой), то Расин приходит на литературную арену в период краткой кульминации, а затем и заката абсолютизма. Корнель вызывал восхищение и сознательно стремился к этому, а Расин хотел «нравиться и трогать» читателя или зрителя, и это он считает своим главным правилом, как он сам отмечает в предисловии к трагедии «Береника». Трогать же может, согласно концепции Расина, только правдоподобие.

На становление Расина как личности и как драматурга оказало большое влияние его обучение в янсенистской школе при Пале-Рояле (Корнелиус Янсен – голландский теолог), в которой давали прекрасные знания древних языков и литературы, а также исповедовали учение о предопределении и учили анализировать свои чувства и осуждать страсти.

Молодой Расин был принят при дворе. Он начинает писать трагедии и вскоре вступает в состязание с великим Корнелем. Расин последовательно использует жанровые принципы классицистской трагедии, но при этом показывает не только рациональные, но и иррациональные действия и события, аффектированные состояния персонажей. Акцент в трагедиях Расина переносится на внутренний мир его героев, поэтому ему не мешают строгие правила и рамки классицизма. Первые пьесы Расина ставились в театре Мольера, но затем между ними произошел разрыв и Расин передал свои пьесы в Бургундский отель – один из наиболее крупных парижских театров. Расин пишет трагедии на античные сюжеты:

«Фиваида, или Братья-враги»(1664), «Александр Великий» (1665),»Британник» (1669) «Береника» (1670), из турецкой истории «Баязид» (1672) и «Митридат» (1673).

К зрелым пьесам Расина относятся прежде всего «Андромаха» (1667) и «Федра» (1677).

Если Корнеля привлекали эпические сюжеты, римская история и герои-победители, то Расин отдает предпочтение греческим историческим и мифологическим сюжетам, поскольку в них можно лучше показать эмоционально-аффектированные состояния героев и трагически противоречивые ситуации, в которые они попадают, и которые нередко завершаются гибелью героев, а не их победой, как это было бы у Корнеля.

В «Андромахе» описан один из мифов о троянской войне и ее последствиях. Андромаха, вдова доблестного Гектора, оказывается вместе с маленьким сыном Астианаксом (который так ни разу и не появится на сцене) в плену у сына Ахилла – Пирра, который разгромил Трою и убил стольких родных и близких Андромахи. Расин берет сюжет трагедии Еврипида «Андромаха» и значительно его изменяет. У Еврипида Пирр женат на Гермионе, дочери Менелая и Елены, а Андромаха – его любовница, которая вступает в соперничество с его женой. У Расина Андромаха – образ достойной и возвышенной вдовы Гектора, всеми силами души хранящей ему верность и пытающейся спасти сына. Этот образ овеян эпическим пафосом - в духе Гомера и Вергилия. Андромаха – единственный персонаж, который не подвластен страстям, которые, согласно концепции Расина, должны быть усмирены самим героем, либо его ожидает наказание. Все остальные герои – царь Эпира Пирр, царевна Гермиона, царевич Орест – охвачены страстями, не властны ни над обстоятельствами, ни над самими собой, и в финале они погибают или сходят с ума. Расин показывает, как человек может быть ослеплен своей страстью и забыть о своем долге перед страной – в случае с Пирром и Орестом. Несчастная и совершенно бесправная пленница Андромаха одна способна властвовать над собой и над другими людьми – после гибели Пирра от рук Ореста ее объявляют царицей Эпира. Но она – не человек действия, не предприняла никаких усилий, а только чудом уцелела и спасла сына, но теперь она должна мстить за смерть Пирра. В предисловии к «Андромахе» Расин говорит, что герой должен быть «средним» человеком – ни совершенно дурным, ни совершенно хорошим. Но при этом Расин остается в границах классицистской теории характеров, он только модифицирует идеально совершенную героическую личность (как герои Корнеля) в естественного человека (но естественного, разумеется, в духе классицизма - «человек, каков он есть, т.е. каким он должен быть»)

Самая знаменитая трагедия Расина – «Федра», в которой использован сюжет трагедии Еврипида «Ипполит». Но если в античных трагедиях на эту тему (была еще пьеса Сенеки) коллизия между Федрой и ее пасынком Ипполитом была лишь следствием мести ему богини Афродиты (Ипполит отказался от любви и брака и служит только богине-деве Артемиде), то у Расина этого мотива нет. Федра сама виновна в своих заблуждениях и страсти, которая губит и ее, и Ипполита. Федра у Расина скорее вызывает сочувствие, она не совершает безнравственных поступков, все плохое совершает ее кормилица Энона. Сильно изменен и образ Ипполита.(Здесь надо вспомнить, какая публика сидела в зале и как был бы воспринят «присягнувший Артемиде» герой!) Ипполит показан, как юноша, любящий пленную царевну Арикию, а у Федры появляется повод к ревности. Как и в «Андромахе», герои не властны ни над своими чувствами, ни над обстоятельствами. Но в наиболее сильном смятении чувств находится сама Федра. Она – страдающая женщина, «преступница поневоле». Как писал Расин, она «ни вполне виновата, ни вполне невинна»Расин показывает невозможность справиться со своим чувством – и именно в этом заключается трагическая вина героини. Федра понимает, что ее страсть преступна, осуждает себя, но не может ее обуздать. Расин очень тонко и достоверно показывает здесь динамику чувства. Роль Федры – одна из самых сложных и выигрышных, в этой роли блистали Сара Бернар и Алиса Коонен. Осип Мандельштам написал стихотворение « Я не увижу знаменитой «Федры» (1915, книга «Камень»)

После интриг вокруг «Федры» Расин переживает глубокий внутренний кризис и отходит от театра. Он становится придворным историографом Людовика Х1У. И хотя он потом вновь возвращается к театру, последние его пьесы «Есфирь» (1688) и «Гофолия»(1691) написаны на библейские сюжеты и предназначались не для профессионального театра, а для постановки на сцене пансиона благородных девиц, который был основан в Сен-Сире госпожой де Ментенон - будущей морганатической супругой Людовика Х1У.

Лабрюйер(1645-1696), автор книги «Характеры Феофраста, перевод с греческого (1687), писал о различии между творческой манерой Корнеля и Расина: «Корнель нас подчиняет своим характерам, своим идеям. Расин смешивает их с нашими. Тот рисует людей такими, какими они должны быть, этот – такими, какие они есть. В первом больше того, что восхищает, чему нужно подражать, во втором больше того, что замечаешь в других, что испытываешь в себе самом. Один возвышает, дивит, господствует, учит; другой нравится, волнует, трогает, проникает в тебя. Все, что есть в разуме наиболее прекрасного, наиболее благородного, наиболее возвышенного – это область первого, все, что есть в страсти наиболее нежного, наиболее тонкого – область другого. У того изречения, правила, наставления; в этом – вкус и чувства. Корнель более занят мыслью, пьесы Расина потрясают, волнуют. Корнель поучителен. Расин человечен: кажется, что один подражал Софоклу, второй более обязан Еврипиду.»
Жан-Батист Мольер (1622-1673)
Мольер оказал значительное влияние на развитие жанра комедии в истории мирового театра, он придал этому жанру новый масштаб.

Настоящее его имя Жан-Батист Поклеен, он был сыном придворного обойщика и декоратора. Клермонский коллеж, право. Изучал древние языки и литературу. Философия Гассенди. Орлеанский университет. В 1643 году Мольер с друзьями основывает Блистательный театр, который, однако, скоро прогорает (нет пьес!), затем театр отправляется в провинцию и становится бродячей труппой. Опыт народного театра, фарсов, итальянской комедии дель арте, испанской комедии «плаща и шпаги». Возвращение в Париж, спектакль в Лувре – «Никомед» и «Влюбленный доктор» - развеселили короля Людовика Х!У, он позволяет им играть в зале Пти Бурбон, затем в Пале Рояле. Наиболее известные комедии Мольера:

«Смешные жеманницы» (1659), «Школа мужей»(1661), «Школа жен» (1662), «Тартюф» (1664), «Дон Жуан» (1665), «Мизантроп» (1666), «Скупой» (1668), «Мещанин во дворянстве» (1670), «Мнимый больной» (1673).В комедиях Мольера отразилась жизнь Франции, разных слоев французского общества, борьба с социальным злом и утверждение гуманистических идеалов и морали. Понятие «среднего» человека – порядочного и верного королю, на сторону которого и становится Мольер.
«Тартюф». «Общество святых даров» - под покровительством королевы-матери. Несколько редакций комедии. Сначала главный герой – священнослужитель по имени Панюльф (еще нет мотива его женитьбы на дочери Оргона), затем – он светский человек – «Тартюф, или Обманщик». Острая актуальность сатиры – обличение общественного порока – лицемерия, который представлял угрозу для французов. Тартюф – обобщенный тип лицемера и притворщика, это имя стало нарицательным для обозначения лицемера.
Действующие лица: Оргон, хозяин дома, госпожа Пернель – его мать, Эльмира – его молодая жена, его дети – Марианна и Дамис, его шурин Клеант. Валер – жених Марианны. Служанка Дорина – она воспитала его детей после смерти первой жены Оргона, она умна и проницательна. В пьесе сочетается комизм, фарсовые ситуации с серьезными проблемами и драматизмом, который нарастает по мере приближения действия к финалу. Мольер показывает, как опасно следовать моде на показную святость, как Оргон прозревает и чудом спасает свое имущество и свою свободу. Прием «deus ex machina» использован в финале – король, оказывается, следил за действиями Тартюфа и приказал его арестовать. Но такой финал- счастливая развязка - выглядит надуманным и не снижает общественную опасность Тартюфа.

«Дон Жуан». Это один из четырех «вечных образов» (Фауст, Гамлет, Дон Кихот, Дон Жуан), появившихся на рубеже ХУ1-ХУП веков, в кризисный период ренессансного гуманизма. Впервые в литературной традиции этот образ появляется в комедии испанского драматурга Тирсо де Молины «Дон Жуан или Севильский озорник» в 1613 году. Дон Жуан Мольера намного сложнее и интереснее. У него есть своя «философия наслаждения», он поклоняется красоте, он умен и храбр, но при этом эгоистичен и недобр. Во второй половине действия Дон Жуан как будто перерождается – он становится святошей, в чем-то напоминающим Тартюфа. Но это не помогает ему избежать наказания – ожившая статуя увлекает его в ад. Но такой финал подходил бы для трагедии. И на сцену выбегает слуга Дон Жуана Сганарель, который требует вернуть ему его жалование!

Дон Жуан – типичный француз, не только из-за его склонности сразу ко многим женщинам, которых он потом с легкостью бросает, но и потому, что во время Мольера появилось немало людей, скрывающих свою порочность под маской святости.

«Мещанин во дворянстве». Браки между обедневшими дворянами и богатыми буржуа были нередким явлением во времена Мольера и в более поздний период. Комическое в пьесе заключается не в том, что Журден на склоне лет пытается чему-нибудь поучиться, чтобы походить на дворянина, а в том, что дворяне_ Дорант и Доримена, выведенные в пьесе, явно не достойны того, чтобы им подражали.

Влияние Мольера на развитие европейского театра. «Мизантроп» Мольера и «Горе от ума» Грибоедова.

Истоки трагизма творчества художников Возрождения

Столкновение античных и христианских начал послужило причиной глубокого раздвоения человека, считал русский философ Н. Бердяев. Великие художники Возрождения были одержимы, считал он, прорывом в иной, трансцендентный мир. Мечта о нем была уже дана человеку Христом. Художники были ориентированы на создание иного бытия, ощущали в себе силы, подобные силам Творца; ставили перед собой по существу онтологические задачи. Однако эти задачи были заведомо невыполнимы в земной жизни, в мире культуры. Художественное творчество, отличающееся не онтологической, но психологической природой, таких задач не решает и решить не может. Опора художников на достижения эпохи античности и их устремленность в высший мир, открытый Христом, не совпадают. Это и приводит к трагическому мироощущению, к возрожденческой тоске. Бердяев пишет: «Тайна Возрождения в том, что оно не удалось. Никогда еще не было послано в мир таких творческих сил, и никогда еще не была так обнаружена трагедия общества».

В эстетике Возрождения категория трагического занимает значительное место. Суть трагического мироощущения заключается в неустойчивости личности, в ^конечном итоге опирающейся только на саму себя. Как уже подчеркивалось, трагическое мироощущение великих возрожденцев связано с противоречивостью этой культуры. (С одной стороны, в ней присутствует переосмысление античности, с другой -- продолжает доминировать, хотя и в модифицированном виде, христианская (католическая) тенденция. С одной стороны, Возрождение -- эпоха радостного самоутверждения человека, с другой, эпоха глубочайшего постижения всей трагичности своего существования).

Итак, в центре внимания возрожденцев стоял человек.

В связи с изменением отношения к человеку изменяется и отношение к искусству. Оно приобретает высокую социальную сущнностъ.

Эстетические исследования велись не учеными, не философами, а практиками искусства -- художниками. Общеэстетические проблемы ставились в рамках того или иного вида искусства, преимущественно живописи, скульптуры, архитектуры, тех искусств, которые получили наиболее полное развитие в эту эпоху. Правда, довольно условно в эпоху Возрождения было разделение деятелей Возрождения на ученых, философов и художников. Все они являлись универсальными личностями.

Общий исследовательский дух эпохи был связан с их стремлением собрать в одно целое, в один образ всю ту красоту, что растворена в окружающем, Богом созданном мире» Философской основой этих взглядов, как отмечалось был антропологически переработанный неоплатонизм. Этот неоплатонизм Возрождения утверждал личность; устремленную к космосу, стремящуюся и способную постичь красоту и совершенство мира, созданного Богом, утвердить себя в мире. Это и отразилось на эстетических взглядах эпохи. эстетика возрождение человек

Интерес к теории искусства. В связи с основной мировоззренческой установкой -- отображением реального, признанного прекрасным мира, в связи с подражанием природе, особенно важными становятся разработки теории искусств, правил, которым должен следовать художник, ведь только благодаря им и возможно создать произведение, достойное красоты реального мира.

Логическая организация пространства. Художники эпохи Возрождения и заняты этими проблемами, в частности, изучением логической организации пространства. Ченнино Ченнини («Трактат о живописи»), Мазаччо, Донателло, Брунеллески, Паоло Учелло, Анто-нио Поллайола, Леон-Батиста Альберти (Раннее Возрождение), Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Микеланджело Буонаротти поглощены исследованием технических проблем искусства (линейная и воздушная перспектива, светотень, колорит, пропорциональность, симметрия, общая композиция, гармония).

Эстетика Возрождения может быть охарактеризована как материалистическая (основной гносеологический вопрос эстетики об отношении искусства к действительности решается материалистически), но с известной долей условности.

Художники Возрождения обращаются в своем творчестве к окружающему миру, но он достоин воспроизведения только потому, что является произведением Творца. Художники отображают мир идеализированно. Эстетика Возрождения -- эстетика идеала.

Утверждая идеалы, гуманисты ищут равновесия в художественном образе между идеалом и действительностью, правдой и вымыслом. Так они непроизвольно выходят на проблему общего и единичного в художественном образе. Эта проблема присутствует у многих художников Возрождения. Особенно четко она поставлена у Альберти в его трактате «О статуе»: «У скульпторов, если только я правильно это толкую, пути схватывания сходства направляются по двум руслам, а именно: с одной стороны, создаваемое ими изображение должно быть в конечном счете как можно более похожим на живое существо, в данном случае на человека, причем, совершенно не важно, воспроизводят ли они образ Сократа, Платона или какого-нибудь другого известного человека, -- они считают вполне достаточным, если достигнут того, что произведение их похоже на человека вообще, хотя бы самого неизвестного; с другой стороны, надо постараться воспроизвести и изобразить не только человека вообще, но лицо и все телесное обличие именно этого человека, например, Цезаря, или Катона, или любого другого известного человека, именно так, в данном положении -- восседающим на трибунале или произносящим речь в Народном собрании» (Цит. по кн.: Овсянников М. Ф. История эстетической мысли. М., 1978. С. 68).

Альберти также писал, что надо прилагать как можно больше сил к изучению как можно большего количества красоты, но «в одном теле не найти всех красот вместе, они распределены по многим телам и встречаются редко...» (История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. М., 1961. С. 534). Здесь налицо проблема воспроизведения прекрасного. Его единичное изображение мыслится как обобщение множества прекрасных образов. Показательна сама постановка Альберти проблемы общего и единичного в художественном образе.

И Леонардо отмечал, что художники должны «подстерегать красоту природы и человека», наблюдать ее в те мгновения, когда она наиболее полно выявляется в них.