Современная русская литература - лучшие произведения. Российская литература XXI века — основные тенденции Основные направления и тенденции современной литературы

Лицо России особенно индивидуально,ибо восприимчиво не только к чужому, но и к своему.Д. Лихачёв Развитие современной русской литературы – живой и стремительно развивающийся процесс, каждое художественное произведение в котором является частью быстро меняющейся картины. Вместе с тем в литературе происходит создание художественных миров, отмеченных яркой индивидуальностью, определяемых и энергией художественного творчества, и разнообразием эстетических принципов. Современная русская литература – это литература, которая появилась в нашей стране на русском языке, начиная со второй половины 80-х годов до настоящего времени. В ней отчётливо видны те процессы, которые определили её развитие в 80-е годы, 90-900 годы и, так называемые «нулевые», т. е. после 2000 года. Следуя хронологии, в развитии современной литературы могут быть выделены такие периоды, как литература 1980-90 годов, литература 1990-2000 годов и литература после 2000 года. 1980-90е годы войдут в историю русской литературы как период смены эстетических, идеологических, нравственных парадигм. В это же время произошла полная смена культурного кода, состоялось тотальное изменение самой литературы, роли писателя, типа читателя (Н. Иванова).Последнее десятилетие с 2000г., так называемые «нулевые» годы, стало средоточием многих общих динамических тенденций: были подведены итоги столетия, усилилось противостояние культур, произошло нарастание новых качеств в различных сферах искусства. В частности в литературе наметились тенденции, связанные с переосмыслением литературного наследия. Не все тенденции, происходящие в современной литературе, могут быть точно обозначены, так как с течением времени многие процессы продолжают видоизменяться. Безусловно, что многое, из того, что происходит в ней, часто имеет полярные мнения среди литературоведов. В связи со сменой эстетических, идеологических, нравственных парадигм, произошедших в 1980-900-е годы, радикально поменялись взгляды на роль литературы в обществе. Россия XIX и XX веков была литературоцентристской страной: литература брала на себя многочисленные функции, в том числе она отражала философские поиски смысла жизни, формировала мировоззрение и несла воспитательную функцию, при этом оставаясь беллетристикой. В настоящее время литература не играет ту роль, которую она выполняла прежде. Произошло отделение литературы от государства, минимализировалась политическая востребованность современной русской литературы. На развитие современного литературного процесса большое влияние оказали эстетические идеи русских философов Серебряного века . Идеи карнавализации в искусстве и роль диалога. М.М, Бахтина, новая волна интересак Ю.Лотману, Аверинцеву, психоанлитические, экзистенциалитские, феноменологические, герменевтические теории оказали большое влияние на художественную практику и литературоведение. В конце 80-х вышли тексты философов К. Свасьяна, В. Малахова, М. Рыклина, В Махлина, филологов С.Зенкина, М.Эпштейна, А. Эткинда, Т. Венидиктовой, критиков и теоретиков К. Кобрина, В. Курицына, А.Скидана.

Саша Соколов – литературное имя Александра Всеволодовича Соколова . По образованию он – филолог. Им написано 3 романа: «Школа для дураков» («Октябрь». 1989. № 3) «Между собакой и волком» («Волга». 1989. № 8,9)«Палисандрия» («Октябрь». 1991. № 9-11)

Когда Саша Соколов приступал к работе над «Палисандрией» он ставил перед собой сверхзадачу: «написать роман, который покончит с романом как жанром». Уничтожение романного жанра Соколов связывал с ключевым приемом – пародией, пародией на многочисленные псевдолитературные жанры, наводнившие массовый рынок: политический триллер, приключенческий роман, порнографический роман и т.д. Особенно раздражало Соколова в эмигрантской литературе обилие мемуарной прозы, вытеснившей произведения истинно творческие, сотканные фантазией художника. В частности, «Палисандрия» Соколова – пародия на воспоминания дочери Сталина – Светланы Алилуевой.

Главный герой – рассказчик романа Саши Соколова – некий Палисандр Дальберг, «кремлевский сирота» – внучатый племянник Берии и правнук Григория Распутина. Палисандр должен стать исполнителем покушения на главу советского государства Леонида Брежнева. К этому покушению его готовит Юрий Андропов. Покушение провалилось. Палисандр арестован. Вскоре его освобождают. И Андропов предлагает ему уехать за границу. Этим мотивом Саша Соколов повторяет характерный для эмигрантской литературы мотив изгнания из рая. Эмиграция Палисандра выгодна Андропову потому, что он избавляется от конкурента на высший государственный пост. Палисандр уезжает, и Андропов приходит к власти.

Палисандр уезжает за границу якобы с секретной миссией – восстановить связь времен встречей с русской культурой ранних волн эмиграции. Приехав за границу, Палисандр начинает активно связывать времена, но при помощи своей сексуальной активности, вступая в интимные контакты со всеми старухами эмиграции, (здесь присутствует явная пародия на роман В. Набокова «Лолита», где герой любит нимфетку, девочку-подростка).

Роман заканчивается тем, что Палисандр возвращается из-за границы с гробами русских эмигрантов. Однако это не восстанавливает связи времен. Напротив, все существующие в стране часы начинают показывать индивидуальное время.

В романе Саши Соколова дан образ «взбесившегося времени» – по существу – антивремени: действие романа перепрыгивает через века и пространства. Герой Соколова пускается в интеллектуальное познание истории, но оно оборачивается эротическим познанием русской истории.

Саша Соколов выражает мысль, характерную для постмодернизма в целом, о том, что действительность иррациональна, но повторяема. Что-то новое можно создать лишь из обрывков, осколков, фрагментов старого, так как поступательное движение духа уже прекратилось.

Современная литература приходит к мысли о том, что реализм оказался не способным охватить и передать на языке реалистического искусства глубинные законы современности. Поэтому постмодернизм стремится перехватить инициативу у реализма. И дело даже не в том, что постмодернизм более современен стилистически. Постмодернистская литература заметила и сумела передать качественное изменение современного сознания по сравнению с сознанием человека первой половины ХХ века. Язык же реалистической литературы создан для познания закономерностей исторического процесса. И пока реалисты не смогут понять, что есть история на современном этапе, новой реалистической литературы не будет.

Современная русская литература

(краткий обзор)

1. Предыстория.

Книжный бум в России: более 100 000 книг в год. Трудности выбора книги.

«Современная» литература - после 1991 г.

Предыстория: 2 литературы в СССР: официальная и неофициальная. Отсутствие «массовой» литературы. Перестройка: возвращение забытых имен, правда об истории, рождение новой литературы из андеграунда. Литературная катастрофа 1992 г.

2. Массовая литература.

Рождение массовой литературы в начале 1990-х годов. Жанры массовой литературы:

Детектив. 1990-е гг.: Александра Маринина. 2000-е годы: Дарья Донцова и Борис
Акунин.

- боевик (экшн): Александр Бушков, Виктор Доценко.

- «розовый роман»;

Триллер.

- фантастика. Сергей Лукьяненко. Зависимость массовой литературы от телесериалов.

Рост интереса к мемуарной литературе и другим формам non-fiction.

Новые тенденции в массовой литературе с 2005 года:

- «гламурная» литература. Оксана Робски.

- «антигламурная» литература. Сергей Минаев.

- романы-«расследования». Юлия Латынина.

- Подражания супербестселлерам.

3. «Постсоветская» литература.

Исчезновение «соцреализма» в начале 1990-х годов. Рост ностальгии по СССР в начале 2000-х годов. Реабилитация соцреализма. Александр Проханов. Роман «Господин Гексоген».

Феномен «толстых» литературных журналов. Литература реалистической ориентации. Традиции «либеральной» советской литературы «шестидесятников».

Писатели «среднего возраста»:

Дмитрий Быков. Романы «Оправдание», «Орфография», «Эвакуатор», «Ж.-Д.»

Андрей Геласимов. Роман «Год обмана», повесть «Жажда».

Ольга Славникова. Роман «2017».

Алексей Слаповский. Романы «Качество жизни», «Они».

Людмила Улицкая. Роман «Даниэль Штайн, переводчик».

«Новый реализм».

Захар Прилепин. Романы «Патологии», «Санькя», «Грех».

4. Между реализмом и постмодернизмом

Старшее поколение:

Татьяна Толстая. Роман «Кысь».

Людмила Петрушевская. Роман «Номер один или В садах других возможностей». Василий Аксенов. Романы «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Москва-ква-ква», «Редкие земли».

Среднее поколение:

Михаил Шишкин. Романы «Взятие Измаила», «Венерин волос».

Алексей Иванов. Романы «Сердце пармы», «Золото бунта».

5. Русский постмодернизм.

Истоки - в андеграунде 1970-1980-х годов. Соцарт. Московский концептуализм.

Дмитрий Пригов.

Лев Рубинштейн.

Владимир Сорокин. Рост известности в конце 1990-х годов. Романы «Голубое сало», «Ледяная трилогия», «День опричника». Фильмы «Москва, «Копейка». Опера «Дети Розенталя».

«Младшие» концептуалисты:

Павел Пепперштейн, Олег Анофриев «Мифогенная любовь каст».

«Петербургские фундаменталисты».

Имперская тема.

Павел Крусанов. Романы «Укус ангела», «Бом-Бом», «Американская дырка».

Ироническая линия: Сергей Носов. Романы «Голодное время», «Грачи улетели».

Виктор Пелевин. Сатира и буддизм. Романы «Чапаев и пустота», «Generation П», «Священная книга оборотня», «EmpireV».Алексей Иванов. Современные «фантэзи» с историч. романы « Сердце Парма», « Золото бунта» (о восстании Пугачёва).Михаил Шишкин (живёт в Швейцарии) « Взятие Измаила 2000г.» Премия русского Букера.« Венерин волос» (о психологии русского человека.)

Сергей Болмат. Романы «Сами по себе», «В воздухе». Михаил Елизаров. Повесть «Ногти», романы «Pasternak», «Библиотекарь». Александр Гаррос и Алексей Евдокимов. Романы «Головоломка», «Серая слизь», «Фактор фуры».

Основные направления

в современной российской литературе

Сейчас уже все реже можно услышать голоса, кричащие: «У нас нет литературы».

Понятие « Современная литература » для многих теперь ассоциируется не с Серебряным веком и даже не с «деревенской» прозой 70-х годов, а с живым сегодняшним литературным процессом. О том, что литература жива и будет жить, свидетельствует несколько фактов:

• во-первых, это литературные премии, большие и маленькие, известные, типа Букеровской, и только появившиеся на свет, например, имени пушкинского Ивана Петровича Белкина, премии, помогающие выжить талантливым писателям и сориентироваться - вдумчивым читателям.
• Во-вторых, невероятная активность книгоиздания. Теперь не только «толстые» журналы спешат за литературными новинками, но и книгоиздательства «Вагриус», «Захаров», «Подкова» и др. Часто книга успевает выйти раньше, чем последняя часть того же романа – в журнале, что образует здоровую конкуренцию.
• В-третьих, литературные ярмарки. Ежегодные ярмарки интеллектуальной литературы non/fiction в Москве, книжные ярмарки современной литературы в Ледовом дворце Санкт-Петербурга становятся настоящим событием; встречи с писателями, круглые столы и дискуссии стимулируют авторов - писать, а читателей – читать.
• В-четвертых, литературный интернет. При всем том, что «сетература» во многом отличается от традиционной «бумажной» литературы, они все же близкие родственники, и растущее количество электронных библиотек и литературных сайтов, где каждый посетитель – и читатель, и писатель, и критик, где нет «высоких инстанций» и авторитетов, а есть только любовь к слову и тексту, свидетельствует о пришествии нового литературного поколения.

Каковы же основные тенденции и общие закономерности российской литературы в 2001-2002 гг?

Последние два года литература в России продолжает развиваться по тем же законам, что и все последнее десятилетие, основные ее направления:

• постмодернизм,
• реализм (во всех его разновидностях),
• модернизм
• неосентиментализм.

Если говорить об общих закономерностях литературного процесса 2001-2002 гг, то необходимо отметить два момента.

1. Постмодернизм , как и прежде, оказывает «негласное» влияние на всю современную литературу, однако меняется соотношение сил. Как некогда приходилось защищать реализм от постмодернизма (в 1995 году Букер присуждается Георгию Владимову с его реалистическим романом «Генерал и его армия» в назидание фанатам постмодерниста Виктора Пелевина, атаковавшим жюри конкурса), так сегодня постмодернизм нуждается в защите того же Букеровского жюри (члены жюри 2002 года под руководством Владимира Маканина заявили: "Внесение в "короткий список" имени Владимира Сорокина является в данном случае единственным способом выразить протест против травли писателя, грозящей ему судебной расправой. Мы считаем недопустимым создание подобного прецедента").

2. Усиливается тенденции к стиранию границ

• между реалистическими и нереалистическими направлениями в литературе (особенность большинства современных текстов, наиболее отчетливо – в творчестве Ольги Славниковой, Николая Кононова, Веры Павловой, Натальи Галкиной);
• между интеллектуальной и массовой литературой (книги Бориса Акунина, Татьяны Толстой).

между литературными жанрами («женский детектив» Дарьи Донцовой, Татьяны Поляковой и др., «детектив&утопия&пародия» Хольма Ван Зайчика и др.);

• между литературой и внелитературной действительностью. (Экстремистское движение «Идущие вместе» и их акции публичного уничтожения книг Владимира Сорокина и Баяна Ширянова - это с одной стороны, а с другой, - стирание границ между литературой и внеположенной ей реальностью, происходящая в сфере масс-медиа.
• Использование рекламных и PR-технологий для «раскрутки» писателей и вживление в ткань художественных произведений оплаченных рекламных и PR-сообщений – все это реальность последних лет).

Остановимся теперь на анализе основных направлений в российской литературе за последние 2 года.

Постмодернизм , пришедший из подполья в легальную литературу во второй половине 80-х гг под именем «другая литература», сегодня продолжает активно развиваться.

Основатели российского постмодернизма – это поэты Дмитрий Александрович Пригов , Лев Рубинштейн, Тимур Кибиров, Иван Жданов, Александр Еременко и др., прозаики Венедикт Ерофеев , Владимир Сорокин, Виктор Ерофеев .

Необходимо отметить, что для русского постмодернизма – будь это 70-е годы или 2000-е, характерно разделение постмодернистских художественных стратегий на 2 разновидности :

• Первая – это «постмодернизм как комплекс мировоззренческих установок и эстетических принципов», а вторая – «постмодернизм как манера письма», то есть «глубинный» постмодернизм и «поверхностный», когда используются лишь его эстетические приемы: «цитатность», языковые игры, необычное построение текста, как в романе Татьяны Толстой «Кысь» (2001). О постмодернизме написаны сотни томов и дано более 600 его определений, но если попытаться резюмировать, то получится, что постмодернизм – новый тип сознания, характеризующийся глобальным кризисом иерархии ценностей. Разрушение иерархии ценностей базируется на идее равновеликости и равноправности всех элементов Вселенной, нет деления на «духовное» и «материальное», на «высокое» и «низкое», на «душу» и «тело». В постмодернистской литературе этот феномен выражен очень наглядно: героиня повести В. Нарбиковой «Равновесие света дневных и ночных звезд» так говорит о любви: «Мы любим друг друга как: собаку, картошку, маму, море, пиво, смазливую девицу, трусы, книжку, плейбоя, Тютчева». Ключевое понятие постмодернизма «мир как текст » можно пояснить следующим образом: мир непознаваем, а дан нам как описание этого мира, следовательно он (мир) состоит из суммы текстов и сам является разнородным и бесконечным текстом. Человек может воспринимать только текст (описание мира), а его сознание есть также сумма текстов. Любое произведение (и любое сознание) – часть этого бесконечного текста. Отсюда идея полицитатности как нормы (нет смысла в делении на свое и чужое), эксперименты с началом/концом текста (оба понятия относительны, так как текст бесконечен), игры с читателем (мир-текст анонимен, а потому автора не существует, читатель – в той же степени автор, как и писатель).

Постмодернистская литература в последние 2 года представлена очень разнообразно. Это литературная игра в романах «Пир», «Лед» патриарха русского постмодернизма Владимира Сорокина, где автор продолжает свои разрушительные эксперименты с различными стилями. Михаил Кононов в романе «Голая пионерка» предлагает собственную скандальную версию одной из глав родной истории – Великой отечественной войны. Михаил Елизаров, названный критиками «новым Гоголем», издает «Ногти», псевдоностальгические псевдомемуары, поражающие музыкальностью, органичностью и сочностью языка. Анастасия Гостева («Travel-агнец», «Притон просветленных»), представительница новой женской прозы, пишет постмодернистские тексты, посвященные особенностям «наркоманского» сознания. Книга Юлии Кисиной «Простые желанья» (Петербургское издательство «Алетея»), также относится к новой женской прозе, здесь автор («Сорокин в юбке», по определению некоторых критиков), подвергает деконструкции (расчленению) святая святых – детство, которое оказывается не «розовым», а черным и монструозным по своей сути. Человеческая монструозность – сквозная тема творчества Юрия Мамлеева, известного читателям по «Шатунам» и другим книгам, в 2001 году вышел его новый роман «Блуждающее время». Нашумевший роман Дмитрия Быкова «Оправдание» удивительным образом соединяет постмодернистские стратегии построения текста (фэнтезийный тип повествования, игра в "другую историю") с традиционно – реалистическими, рассчитанными на «консервативного» читателя. Читатели могли познакомиться с «филологическими» романами Владимира Новикова «Роман с языком, или Сентиментальный дискурс», Сергея Носова «Хозяйка истории», «Дайте мне обезьяну», Валерия Исхакова «Читатель Чехова» и «Легкий привкус измены».

Современный модернизм уходит своими корнями в литературу Серебряного века. Чаще всего современные модернистские авторы, противопоставляющие себя «литературе правдоподобия», солидаризируются с постмодернистскими писателями, однако поверхностно, на уровне «постмодернизма как манеры письма». Внутреннее отличие модернизма от постмодернизма в том, что вертикаль в системе ценностей не разрушена: сохранено классическое деление на «высокое» и «низкое», «духовное» и «материальное», «гениальное» и «бездарное». Современный модернистский текст восходит к русскоязычному творчеству Владимира Набокова, тогда как постмодернистский, несомненно, к произведениям Даниила Хармса. Роман Татьяны Толстой «Кысь», получивший премию «Триумф» за 2001 год, соединил в себе черты интеллектуальной и массовой литературы и стал событием художественной жизни России. Роман-антиутопия, роман-пародия, история о жизни страны, что некогда была Россией, а теперь поселение, отброшенное Взрывом почти в каменный век. Модернистская стратегия автора проявляется, с одной стороны, в отказе от наследия реалистических традиций (это и «необычная» форма организации романа - азбука, и языковые игры автора с читателем, и постмодернистские приемы), с другой стороны, в пространстве романа «Кысь» существует некая Истина, к которой стремится герой, что совершенно невозможно в постмодернистском романе. Пародийность романа Татьяны Толстой не абсолютна: она оканчивается там, где начинается область Истины, Добра и Красоты.

Современный российский реализм существует в нескольких разновидностях, первая из них – неокритический реализм . Своими корнями он уходит в «натуральную школу» русского реализма XIX века, с его пафосом отрицания действительности и изображения всех сторон жизни без ограничения. Современный натурализм, возродившийся в конце 80-х годов XX столетия, связан прежде всего с именем Сергея Каледина («Смиренное кладбище», «Стройбат»). Многие критики причисляют к натурализму (и даже «чернухе») прозу Людмилы Петрушевской 70-90-х гг, Светланы Василенко (до 1995 года, по словам писательницы), Владимира Маканина. Среди новой критической прозы 2001-2002 гг. – повесть Романа Сенчина «Минус», изображающая в традициях натуральной школы беспросветную жизнь маленького сибирского городка, «армейская» повесть Олега Павлова «Карагандинские девятины, или Повесть последних дней» (вошедшая, кстати, в шорт-лист Букеровской премии 2002), повесть о заброшенной деревне Александра Титова с показательным названием: «Жизнь, которой не было». Пафос текстов, условно относимых к неокритическому реализму, пессимистичен. Неверие в «высокое» предназначение человека, выбор в качестве героя существа с ограниченным, суженным, «дремотным», по словам критика Е. Кокшеневой, сознанием, – все это предопределяет и основные закономерности стиля – тяжесть, лаконизм и нарочитую безыскусственность слога.

Вторая, ныне немногочисленная, разновидность реализма – онтологический, или метафизический реализм , расцвет которого пришелся на 70-х годах XX века российской литературы. «Деревенская» проза Василия Белова, Валентина Распутина и др. стала школой онтологического реализма для группы сегодняшних молодых писателей. Философско-эстетическую суть онтологического реализма можно свести к следующему: в человеческой жизни существует высокий, но потаенный смысл, который нужно постигать, а не искать и обустраивать собственное место под солнцем. Русский человек может постигнуть этот смысл только через единение, через «соборность», тогда как всякий индивидуальный путь – неистинен. Ключевая мысль онтологических реалистов – «панпсихизм»: весь мир, окружающий человека, одушевлен, в связи с чем реалистическая поэтика в «деревенской» прозе соседствует с символистской. Новые, сегодняшние онтологические реалисты также ищут не очевидные причинно-следственные связи жизненных явлений, а мистический и сакральный ее христианский смысл. Реальность, которая понимается как стоящая перед лицом Божьим, временное в свете Вечности и т.д. В качестве примера в литературе двух последних лет можно привести прозу Лидии Сычевой, Юрия Самарина, Дмитрия Ермакова, Ольги Шевченко, Юрия Горюхина, Владимира Бондаря, где общий знаменатель - их религиозность, их христианский взгляд на мир.

Третья разновидность реалистического крыла русской литературы – это постреализм. Термин, предложенный ученым и критиков Марком Липовецким, был введен, чтобы обозначить художественные попытки осмысления экзистенциального поединка личности с хаосом жизни. Постреализм открыт постмодернистской поэтике, и, подобно сегодняшним модернистам, писатели Михаил Бутов, Ирина Полянская, Николая Кононов, Юрий Буйда, Михаил Шишкин используют также эстетические приемы постмодернизма. Однако прежде всего постреализм - это экзистенциальный реализм, с его идеей личной ответственности, идеей свободы, требующей индивидуальной проверки и примерки, идеей связанности и убежденностью в незавершимости и неразрешимости поединка личности с хаосом. Роман «Похороны кузнечика» Николая Кононова (один из лауреатов премии Аполлона Григорьева) – рассказ о детстве героя, о том, как умирала бабушка, а они с матерью за ней ходили, со всеми положенными ужасами ухода за парализованной. Но натуралистические описания гармонизированы языком романа, его внутренней поэтической ритмикой, повторами, обилием прилагательных и придаточных. Экзистенциальный темперамент романа Николая Кононова в соединении в изощренным натурализмом и поэтическим языком и дают в результате феномен постреализма. Постреалистическая поэтика свойственно творчеству Ольги Славниковой. Последнее ее произведение, вошедшее в тройку лауреатов премии имени Аполлона Григорьева - «Бессмертный. Повесть о настоящем человеке». «Бессмертный» Славниковой, на первый взгляд, фантасмагория с привкусом яростного памфлета. Герои повести - вышибленные из «привычного» советского бытия бедные провинциалы. Однако больные, несчастные, подчас страшноватые жители уральского городка парадоксальным образом остаются людьми, а все их страшные призраки исчезают при появлении настоящей боли, настоящей смерти, настоящей жизни. «Бессмертный» - страшная книга, но это вовсе не апология страха. Читателю слышна скрытая музыка надежды, потому что трагедия отдельного неповторимого человека сопряжена с трагической историей нашей страны, а история эта немыслима без многомерного и свободного слова. Личность в экзистенциальном поединке с хаосом жизни, как видим, тема неисчерпаемая.

Следующее направление в российской литературе последних лет – это неосентиментализм , о появлении которого заявляют практически все известные критики. В основе этой художественной тенденции лежат традиции сентиментализма XVIII века. Идеал, выдвигаемый Николаем Карамзиным в «Бедной Лизе», - человек чувствительный. Осознание ценности простых чувств частного, «маленького», негероического человека – стала необычайно актуальна в сегодняшней литературе. В драматургии к неосентиментализму относят пьесы Евгения Гришковца, в поэзии – Тимура Кибирова, в прозе – большинство произведений женской прозы. Показательно, что лауреатом Букеровской премии 2001 стала Людмила Улицкая с неосентименталистским романом «Казус Кукоцкого». Роман пропитан детской свежестью чувств. Л. Улицкая так комментирует заглавие и концепцию своего романа: «Казус - это случай. Я рассказала о случае Кукоцкого - о человеке и его судьбе. Этот казус кажется мне казусом каждого из нас. Любой человек - это конкретный случай в руке Господа Бога, в мировом компоте, в котором мы все плаваем... В данном случае это Кукоцкий. Но он может быть казусом каждого, кто внимательно наблюдает жизнь, бесстрашно и честно смотрит на мир...». Нечто подобное можно сказать и о героях повести «Девочки», романа «Цю-юрихь». И все-таки неосентиментализм последних лет не равен карамзинскому сентиментализму: чувствительность новейшего времени как бы прошла фазу иронии, сомнения и рефлексии, постмодернистской полицитатности, фазу отрицания себя. Появляется «новая искренность», «новая чувствительность», где тотальная ирония побеждается «противоиронией». Так, например, повесть Андрея Дмитриева «Дорога обратно», заслужившая «большую» премию имени Аполлона Григорьева в 2002 году - история о том, как нянька мальчика, ставшего ныне писателем, вышла в магазин, но вместо того оказалась вместе с развеселой компанией далеко от Пскова - в Пушкинских горах, где официально и пьяно отмечался очередной день рождения первого поэта. «Соборное» ликование-возлияние (все любят Пушкина, а заодно и друг друга) сменяется безденежным похмельным одиночеством: собутыльники исчезли, и героине выпадает пешая многокилометровая «дорога обратно». Повесть инкрустирована незаметными пушкинскими цитатами, неграмотная, но купившая на последние гроши сборничек стихов Мария видится больным двойником легендарной Арины Родионовны, ее загул и похмелье, тоска и смирение, склонность к фантазированию и приземленность, безудержность, жуликоватость и неуклюжая приязнь к «барским дитяткам» разом убийственно реальны и мифичны. Сама о том не ведая, беспутная страстотерпица тайно воспитывает рассказчика. Читать он научился по той самой копеечной книжице, где были самые главные стихи, а отчаянное путешествие Марии вошло в состав души, которой суждено постигать, что такое «жестокий век», «смутное похмелье», «версты полосаты», «страсти роковые», «тайная свобода», «чувства добрые» Россия, которую ни на что не променяешь.

Особая разновидность современной литературы, которую невозможно игнорировать в связи с ее усиливающимся значением – это массовая литература . Разделять литературу массовую и немассовую можно по различным критериям: в данном случае продуктивным представляется следующий признак: следование устойчивому жанровому канону. Массовая литература состоит из устойчивых жанровых схем, таких как детектив, любовный роман и т.д. Чем более полно автор следует жанровому канону, тем «надежнее» его читательский успех. Немассовая литература основывается на противоположной стратегии - непредсказуемости, здесь изобретаются новые жанры и проводятся литературные эксперименты. Как уже говорилось одной из примет нашего времени стала размытость границ между массовой и интеллектуальной литературой.

Самым ярким явлением в этой области стали детективные серии Бориса Акунина . В последние 2 года это окончание «провинциальной» серии – роман «Пелагия и черный монах», продолжение «фандоринской» и «постфандоринской» серий – «Алтын-Толобас», диптих «Любовник(ца) смерти», «Внеклассное чтение». Когда имя Эраста Фандорина стало известным большому кругу читателей, а совокупный тираж книг о нем к концу 2000 года достиг миллиона экземпляров, Г. Чхартишвили объяснил принцип создания и популяризации текстов как реализацию проекта: «…корни литературы - в сердце, а корни литературного проекта - в голове. Я придумал многокомпонентный, замысловатый чертеж. Поэтому – проект». Продуманность, учет культурной ситуации и рыночной конъюнктуры характерны для всей истории «Фандорина». С другой стороны, «Приключения Эраста Фандорина» рассчитаны прежде всего на человека, имеющего представление о главных книгах русской литературы в объеме средней эрудиции выпускника вуза, не обязательно гуманитарного (Н. Лесков, Чехов, Достоевский, Л. Н. Толстой). Акунин ориентируется на «литературоцентризм» русской культуры. Читателю льстит узнавание как пародийного переосмысления известных сюжетов («Анна Каренина» в «Пиковом валете»), так и цитирование, стилизация их. Он не ощущает себя в прошлом чужим: погружается в язык литературы тех лет, воспроизведенный усредненным словарем классика, видит персонажей и ситуации, напоминающие прочитанное когда-то. По замечанию критика, «русская классика приобрела приятный товарный вид и воздействует теперь на ум и эмоции не возбуждающим, а успокаивающим образом». В замысел Б. Акунина входит не только создание всех возможных вариантов детективного жанра, о чем сообщается на обложке каждой книги, но и последовательная проекция основного сюжета каждого из романов на ключевые тексты русской литературы, выстроенные в историческом порядке - от карамзинской «Бедной Лизы» в первом по времени действия «Азазеле» до «Трущобных людей» Гиляровского в «Любовнике смерти». Роман «Внеклассное чтение» построен как постмодернистский текст, с его философией единого и бесконечного текста культуры: заглавие каждой главы одновременно является названием одного из произведений мировой литературы.

Успех серии книг о Фандорине привлекли внимание читателей к книгам профессионального историка Леонида Юзефовича, уже более двух десятилетий пишущего о 80-90-х годах Х1Х века. Произведения Л. Юзефовича о легендарном сыщике Иване Дмитриевиче Путилине (одни из последних - «Костюм Арлекина», «Князь ветра») в силу занятий героя имеют детективную основу, но собственно детективами не являются: это традиционная реалистическая проза, романы характеров, давно имеющие устойчивый круг приверженцев, ценящих равно профессионализм историка и талант писателя, чуждого конъюнктуре знатока прошлого, обладающего неторопливой интонацией, великолепным языком, После присуждения в 2001 году премии «Национальный бестселлер» за роман «Князь ветра», эта книга и написанное прежде Юзефовича о Путилине начинают издаваться как серия «Приключения Ивана Путилина», с единым стильным оформлением.

Евгений Лукин и Вячеслав Рыбаков, создав очередную литературную мистификацию, придумали себе автора с загадочной биографией и именем – Хольм ван Зайчик. Жанр, в котором написаны «История жадного варвара», «Дело незалежных дервишей», «Дело о полку Игореве», «Дело победившей обезьяны» можно определить, как «утопический детектив». Некоторые критики говорят о пост-постмодернизме ван Зайчика, то есть о домашнем, уютном, не революционном использовании постмодернистских стратегий. Действительно, в романах ван Зайчика предстает великое государство будущего - Ордусь (Орда плюс Русь), где и разворачиваются детективные сюжеты. Ирония и сентиментальность, детективная интрига и остроумные намеки на современные петербургские реалии – все это говорит о талантливом сочетании массового по своей сути жанра и интеллектуального его наполнения.

Помимо «интеллигентских» исторического и утопического детективов невероятно распространяется иронический детектив. Книги Дарьи Донцовой (из последних это – «Букет прекрасных дам», «Улыбка 45-го калибра», «Фиговый листочек от кутюр», «Хождение под мухой». «Чудеса в кастрюльке») восходят к романам Иоанны Хмелевской, успех которых в России, очевидно, и стал причиной появления русских иронических детективов. Романы Донцовой, в отличие от ее польской коллеги, не выходят за пределы массовой литературы и не создают нового синтеза интеллектуальности и массовости. Героиня Донцовой, дама средних лет, симпатичная, обеспеченная и образованная, в отличие от пани Иоанны, иронизирует над всем и вся, не обладает способностью к самоиронии, что приводит обилию банальностей и бестактностей и высокой степени предсказуемости ее расследований.

Если располагать детективы по шкале ироничности - серьезности («жесткий» детектив), то сначала будут располагаться повести Андрея Кивинова «Умирать подано», «Убойный» отдел», затем - Александры Марининой «Незапертая дверь», «Фантом памяти», следом – повести Татьяны Поляковой «Барышня и хулиган», «Охотницы за привидениями», «Фитнес для Красной Шапочки», замыкает шкалу Александр Бушков «Стервятник», «Бульдожья схватка», «Пиранья: Первый бросок». «Непристойный танец».

По-видимому, массовая литература нужна не в меньшей степени, чем интеллектуальная – у нее свои функции, свои задачи. На книжной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction в Москве в ноябре этого года большинство посетителей высказывалось против деления литературы на интеллектуальную и массовую, о чем нельзя забывать, говоря о современном литературном процессе. в то же время, глядя на обилие пестрых обложек, необходимо помнить, что не покетами едиными для чтения в метро жива современная литература. Юрий Давыдов, председатель Букеровского жюри 2001, признался, что перед ним стоял очень нелегкий выбор и ему было чрезвычайно тяжело назвать всего одно произведение в качестве лучшего. «Мне пришлось прочесть много произведений, но как ни странно, погребального настроения у меня не возникло. Я боялся, что ознакомившись вплотную с современной литературой, я обнаружу полный и окончательный ее упадок. К счастью, этого не произошло. Молодые авторы пишут, и пишут замечательно». А писатель Владимир Маканин, председатель Букеровского жюри 2002, оценивая результаты, сказал кратко: «Я доволен высоким качеством прозы». Так что поводов для пессимизма, действительно, нет.

Примерный список вопросов к зачету

Основные тенденции развития русской литературы в конце XX - начале XXI века.

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ЛИТЕРАТУРЫ середины 1980-х годов - начала XXI века

Литературно-художественная и общественно-культурная жизнь России на протяжении XX столетия была чрезвычайно насыщенной и сложной. В конце века русская литература опять оказалась в ситуации идеологиче-ского и эстетического многообразия. В современном литературном процессе одновременно существуют стилевые течения таких художественных систем, как реализм , модернизм ипостмодернизм. При этом и литературоведы, и литературные критики отмечают в литературе проявление барочного, романтического и сентименталистского мироощущения. С этим связано использование писателями приёмов и художественных средств, свойственных поэтике различных литературных направлений. Так, например, в творчестве С. Довлатова реализм сочетается с модернизмом; произведения В. Пелевина, Т. Толстой, Л. Петрушевской, В. Пьецуха тяготеют то к реалистической, то к постмодернистской эстетике.
На рубеже 1980-1990-х годов в произведениях, соединявших приёмы различных художественных систем, писатели пытались воссоз-дать образ современной России. Перед читателями предстали многие стороны российской жизни, как правило, в резко негативном изображе-нии, ранее не проходившие цензуру: лагерная зона («Зона» С. Довлатова), армия («Сто дней до приказа» Ю. Полякова, «Стройбат» С. Каледина, «Карагандинские девятины» О. Павлова), школа («Школьники» и «В Безбожных переулках» О. Павлова, «Дорогая Елена Сергеевна» Л. Разумовской), психиатрическая больница («Светило малое для освещенья ночи» А. Бархоленко; «Двурушник» П. Мейлахса, «Вальпургиева ночь, или Шаги командора» Вен. Ерофеева). Эстетика натурализма, или гиперреализма, стремится пробудить у читателя чувство сострадания к современнику, живущему порой в невыносимых условиях.
Роль постмодернистских литературных течений при всех различиях между ними сводится к формально-содержательному раскрепощению русской литературы, долгое время находившей­ся под политическим давлением. Интерес читателей к постмодернизму вызван прежде всего отсутствием в литературно-художественном произведении назидательности.
Благодаря взаимодействию с другими художественными систе­мами реалистическая литература к началу XXI века пополняется приёмами адекватного выражения мироощущения современного человека.
С середины 1980-х годов начинается отсчёт нового этапа в развитии отечественной литературы. С этого времени неподцензурная - «неофициальная» - литература выходит из андеграун­да. В развитии отечественной литературы начинается период утверждения и расцвета постмодернизма.
Окончание советского периода в истории страны было озна­меновано также публикацией «возвращённой» литературы. В го­ды перестройки впервые изданы произведения, многие из кото­рых вам уже хорошо знакомы, - дневник И.А. Бунина «Окаянные дни», произведения В.В. Набокова, роман. Е.И. Замя­тина «Мы», повесть М.А. Булгакова «Собачье сердце», произве­дения А.П. Платонова «Котлован», «Чевенгур», роман Б.Л. Пас­тернака «Доктор Живаго», роман В.С. Гроссмана «Жизнь и судьба», поэма Вен. Ерофеева «Москва - Петушки», проза А.И. Солженицына, повесть Г.Н. Владимова «Верный Руслан», рассказы В.Т. Шаламова, поэма А.А. Ахматовой «Реквием», поэ­ма А.Т. Твардовского «По праву памяти». В то же время на родине стали публиковаться произведения писателей «третьей вол­ны» эмиграции, многие из которых вернулись на родину.
Проза . Начало нового периода в развитии нашей литературы отме­чено появлением темы преступного тоталитарного режима. Глав­ной фигурой «социально-обличительного» направления в литера­туре этого периода является Александр Исаевич Солженицын, «задержанные» произведения которого начали издаваться в Рос­сии. В конце 1980-х годов к этой теме обратился Анатолий Наумович Рыбаков, репрессированный в 1933-1936 годы, автор та­ких повестей для подростков, как «Кортик» (1948), «Приключе­ния Кроша» (1960). В 1960-х годах писатель создал роман «Дети Арбата» (опубликован в 1987 году), который пользовался огром­ной популярностью у читателя, в массе своей пребывающего в не­ведении о реальных масштабах беззакония той политической си­стемы, которая сложилась в СССР. В «Детях Арбата» Рыбаков отразил атмосферу 1930-х годов, попытался дать оценку личности Сталина. Роман посвящен драматическим судьбам молодых лю­дей, представляющих разные социальные слои.
Тема преступлений советского режима против своего же на рода стада ведущей в прозе конца 1980-х годов. В разных аспек­тах она отразилась в произведениях Д. Гранина, А. Приставкина, Б. Можаева, В. Тендрякова, В. Белова и других прозаиков.
На волне антитоталитарных настроений к жанру сатириче­ской антиутопии в 1980- 1990-х годах обратились Ф. Искандер («Кролики и удавы», 1982) и В. Войнович («Москва 2042», 1987), в жанре антиутопии-«катастрофы» пишут В. Маканин («Лаз», 1991) и Л. Леонов («Пирамида», 1994).
Роман «Пирамида» стал последним произведением известно­го русского писателя Леонида Максимовича Леонова, начавшего свой творческий путь в начале 1920-х годов. Это своего рода ли­тературное завещание писателя, предрекающее человечеству ка­тастрофу в том случае, если оно не сойдёт с пути насилия. Предо­стережение, заслуживающее внимания, особенно в связи с тем, что сделал его писатель, вошедший в литературу в начальную по­ру осуществления социальной утопии.
^ Тема войны получила своё развитие в произведениях совре­менных прозаиков С Алексиевич (документально-художествен­ная книга «Цинковые мальчики», 1990) и О. Ермакова (роман «Знак зверя», 1992) о военных действиях в Афганистане. Писатели обращаются к проблеме деформации человеческой личности в условиях войны. Герои С. Алексиевич и О. Ермакова, в отличие от героев произведений о Великой Отечественной войне, ощущают своё отчуждение от мира, они лишены чувства собственной правоты. Если С. Алексиевич актуализирует про­блему крушения иллюзии об интернациональном долге, то О. Ермаков показывает, как человек, прошедший сквозь горнило боёв, «остаётся» на войне навсегда, даже вернувшись в мирную жизнь.
В середине 1990-х годов в центре внимания читательской и литературной критики оказались романы ^ Виктора Петровича Астафьева «Прокляты и убиты» (1990-1994) и Георгия Никола­евича Владимова «Генерал и его армия» (1994).
Роман В. Астафьева о Великой Отечественной войне состоит из двух частей: «Чёртова яма» и «Плацдарм». Событиям на фронте посвящена вторая часть романа. В первой части писатель повествует о невыносимых условиях жизни Бердского запасного полка, куда попадают новобранцы перед отправкой на фронт. Самое страшное, что нечеловеческая бытовая и моральная обстановка, в которой они оказываются, создана не врагом, а своими же. Между тем и во второй части романа речь идёт не только и войне против фашистов, но и о борьбе наших солдат за собственное выживание. Врагами рядовых бойцов на войне, по мысли В. Астафьева, были не только немцы, но и трусливые военачальники, и лицемерные политработники. Единственным союзником солдата, полагает он, была вера.
Читая и изучая литературно-художественные произведения, материалом для которых служат те или иные исторические со бытия, необходимо помнить о том, что интерпретация этих событий обусловлена миропониманием самого автора. Не случайно и комментариях к роману «Прокляты и убиты» В. Астафьев преду­преждал: «Что касается правды о войне, то не зря ведь везде го­ворил и говорю, писал и пишу - это моя правда... Всю правду о войне, да и о жизни нашей знает только Бог...»
В 1990-е годы в России опубликовано произведение филосо­фа ^ Александра Александровича Зиновьева - эмигранта «третьей волны» - «Гомо советикус» (1982). «Социологическим романом» называет Зиновьев жанр, в котором написано это произведение. Роман «Гомо советикус» примечателен не только своим содержа­нием, но и формой. Так, главы объединяются фигурой автобио­графического героя-повествователя, поэтикой заголовков, в ро­мане отсутствует традиционно понимаемая система персонажей, действующие лица именуются по социально-психологической функции: Писатель, Художник, Диссидент, Циник, Нытик и т. п. В центре внимания оказываются не просто типичные характеры, а, говоря словами А. Зиновьева, «новый тип человека» - «гомо советикус», или «советский человек».
Творческие поиски А. Зиновьева сродни тому направлению, в котором движется русская литература метрополии последнего пятнадцатилетия XX века. Так, философский характер носят произведения В. Тендрякова «Покушение на миражи» (написан в 1982-м, опубликован в 1987 году), С. Залыгина «После бури» (1980-1985), Д. Галковского «Бесконечный тупик» (1988, впер­вые издан в 1997 году).
Период нэпа является предметом размышлений ^ Сергея Павловича Залыгина в романе «После бури». Писатель исследует разные типы человеческого сознания, характерные для перелом­ного времени, одним из таких типов является «бывший» человек, который, утратив привычную среду существования, не «встраивается» в новые обстоятельства, предложенные ему историей. Подобный тип, открытый Залыгиным, актуален для переходного времени, отсчёт которому начался на рубеже 1980-1990-х годок Способ изображения человека, использованный С.Залыгиным, критик И. Дедков назвал «типологизацией», к тому же способ) прибегает и Д. Галковский.
С середины 1990-х годов отечественная литература проявляется интерес к жизни современника в условиях изменившихся социальных обстоятельств. Прежде всего это относится к малым эпическим жанрам, рассказам А.Солженицына «На излома) В. Распутина «В ту же землю», В. Маканина «Кавказский плен ный» и др.
В художественном стиле ^ Владимира Семёновича Маканина одного из ведущих прозаика конца XX века - соединяются рея лизм «деревенской» и «интеллектуальной» («городской») прозы Писатель вошёл в литературу в 1970-е годы вместе с такими про заиками, как Р. Киреев и А. Ким. В связи с творчеством этих писателей возникло понятие «проза сорокалетних». С их именами связано обновление реалистической эстетики, начатое ещё в ли- рической, «военной», «молодёжной» и «деревенской» прозе В. Маканин, Р. Киреев и А. Ким в своём творчестве последовательно обратились к исследованию жизни и внутреннего миря частного человека
Содержательной доминантой творчества В. Маканина являются поиски новой гармонии во взаимоотношениях личности и общества. Этой проблеме посвящен, в частности, роман «Анде­граунд, или Герой нашего времени», Главным героем является «непубликуемый» в советский период литератор Петрович, от лица которого ведётся повествование. В отличие от многих приятелей, приспосабли­вающихся к новому времени, Петрович так и остаётся представи­телем андеграунда, но не социального, а «экзистенциального», поскольку, по мысли В. Маканина, «есть люди талантливые, замечательные, но они талантливы именно в тени, именно в под­полье», эти люди «никогда не станут истеблишментом, ни при каком переходе власти. Они всегда останутся в подполье... Это их реальность».
С реалистической эстетикой связано творчество различных по художественному стилю авторов - С. Довлатова, В. Крапиви­на, Л. Петрушевской, Т. Толстой, Ю. Полякова, В. Пьецуха, Л. Улицкой, А. Слаповского, М. Харитонова и др.
В стиле ^ Сергея Донатовича Довлатова тяга к эстетике модер­низма сочетается с разработкой темы «маленького человека», традиционной для классического реализма XIX века. Л. Петрушевская, также обращающаяся к теме «маленького человека», использует изобразительно-выразительные средства сентимен­тализма, натурализма и реализма.
^ Вячеслав Алексеевич Пьецух, развивающий в своём творче­стве ироническое направление, исследует алогичность жизни русского человека, прибегая к сатирическим изобразительно-вы­разительным средствам реализма.
Достаточно сложно классифицировать и систематизировать литературные произведения, создаваемые в последние десятиле­тия, оперируя обобщёнными научными понятиями - сентимен­тализм, реализм, модернизм, постмодернизм и т. п. Многие кри­тики и учёные сходятся во мнении, что для современной литературной ситуации характерно проявление индивидуальных авторских стилей. В литературоведении ведутся даже поиски по­нятия, характеризующего современное литературное простран­ство - «калейдоскоп», «мозаика», «хаос»...
К концу XX века центром художественного исследования становится «обыкновенный» человек, индивидуальность смен я ют «человек-стереотип», «человек-архетип», человек «виртуальный», человек «переключаемый», человек - «вещь в себе» и т. д. В огромной своей части литература отказывается от изображения характера, что влечёт за собой отказ и от традиционных форм психологизма.
Кризис психологической прозы конца XX - начала XXI века обусловлен кризисом научного, рационального, сознания: представления о человеке принципиально усложнились и в науке, и в литературе, и в искусстве в целом. В этой ситуации изменилось и качество авторского сознания: «голос» автора растворён в много­уровневом диалоге «голосов» персонажей, при этом зачастую пе­реход от авторского слова к слову персонажа происходит неза­метно для читателя, без явного на то указания
Современные писатели уходят от прямых, рационалистиче­ских форм психологизма, заменяя их косвенными формами вы­ражения авторского сознания: организацией художественного пространства-времени, композицией произведения, сюжетом, системой персонажей. В современной литературе осуществляют­ся поиски способов адекватного выражения в художественном образе подсознания человека.
Наиболее последовательно в этом направлении создаёт свои произведения ^ Людмила Стефановна Петрушевская, в поэ­тике которой соединяются элементы мистики и «физиологиче­ского очерка», мифологизм и натурализм, быт и бытие. Прямой психологический анализ в её произведениях заменён проециро­ванием бытовых ситуаций на архетипы, знакомые нам по мифо­логии, фольклору, истории, классической литературе: «Медея», «Путь золушки», «Маленькая Грозная», «Новые Робинзоны».
Иначе решает проблему характера ^ Виктор Олегович Пеле­вин. В его художественном мире обнаруживаются два типа персонажей - «сомнамбулы» и «искатели». Так, например, персо­нажи рассказа «Спи» пребывают в состоянии сна даже во время бодрствования. Метафорическим образом жизни, населённой людьми - «марионетками», является компьютерная игра в по­вести «Принц Госплана». Сквозным мотивом произведений Пелевина является мотив «выхода» из сомнамбулического ми­ра, символизирующий обретение себя. В повести «Жёлтая стрела» автором создан образ героя-«искателя», спрыгивающе­го с поезда, несущегося с людьми-«сомнамбулами» к разрушен­ному мосту. Пребывающий в процессе самоидентификации герой романа «Чапаев и Пустота» понимает в конце концов, что ему необходимо освободиться от рамок заданной извне идео­логии.
Обобщённые по своей сути способы изображения человека в эпической литературе конца XX - начала XXI века требуют и со­ответствующих жанровых форм, тяготеющих в своих истоках к мифу, сказке, притче, анекдоту, летописи, житию. К эксперимен­там в области жанра обращаются многие современные авторы - Ф. Искандер, В. Астафьев, Ю. Коваль, Т. Толстая, Е. Попов, В. Пьецух, В. Макании, В. Пелевин, С. Василенко и др. Так, на­пример, повесть Ф. Искандера «Кролики и удавы» вбирает в се­бя такие жанры, как сказка, притча, басня, анекдот, антиутопия. Подобное сочетание нескольких жанровых моделей в рамках од­ного произведения рождает новую жанровую модификацию -философская сказка, содержанием которой является сатириче­ское осмысление действительности, а ключевым способом созда­ния образа - приёмы иносказания.
Притча и басня составляют основу жанровой модификации произведения В. Астафьева «Ельчик-бельчик».
Мифом «наоборот» является роман ^ Людмилы Евгеньевны Улицкой «Медея и её дети» (1996). Улицкая создаёт «памятник ушедшему поколению», к которому принадлежали её бабушка и старшие подруги, «потому что они являли собой, своей жизнью и смертью, высокие образцы душевной стойкости, верности, независимости и человечности». Именно рядом с такими людьми по словам Улицкой, «все делались лучше и рождалось ощущение, что жизнь не такова, какой видится из окна, а такова, какой мы её делаем...». Улицкая создаёт параллельную историю человеческой цивилизации, основу которой составляет любовь СОЭИ дающая.
К жанру анекдота обратился В. Пьецух, в 1999 году опубликовавший на страницах журнала «Октябрь» произведение под названием «Русские анекдоты». В них показан русский менталитет, который особенно ярко проявляется в парадоксальных ситуациях комического и трагикомического характера.

Литературный процесс XX века своими корнями уходит в век XIX.

Глубинные связи, существующие между литературой XIX и XX веков определили во многом своеобразие развития литературных направлений нового искусства, формирование различных течений и школ, возникновение новых принципов отношения искусства к действительности.

Литература XX века отразила коренные социальные изменения, прок шедшие в России. Эпоха Октябрьской революции, круто изменившая судьбы страны, не могла не оказать решающего воздействия на национальное самосознание народа и интеллигенции.

Время рубежа XIX-XX столетий называют русским ренессансом . Рос­сия переживает в этот период небывалый по размаху культурный подъем: в литературе той поры творили Лев Толстой и Чехов, Горький и Бунин, Куприн и Л.Андреев; в музыке - Римский-Корсаков и Скрябин, Рахманинов и Стравинский; в театре - Станиславский и Комиссаржевская, в опере - Шаляпин и Нежданова. При всех конфликтах и противостояния идеологических и эстетических каждый художник-творец имел право отстаивать свое видение мира и человека.

Явлением в литературной жизни рубежа веков был символизм , с которым прежде всего связано понятие "серебряный век" русской поэзии. Символисты чутко уловили и выразили тревожное предощущение социальной катастрофы. В их произведениях за­печатлен романтический порыв к миропорядку, где царит духовная свобода и единение людей. Это были поэты и прозаики и одновременно философы и мыслители, широко эрудированные люди, обновившие поэтический язык, создавшие новые формы стиха, его ритмику, словарь и краски. Брюсов, Баль­монт, Белый, Блок, Бунин - у каждого из них свой голос, своя палитра, свой облик. Симво­листы свято верили в искусство, в его великую преображающую земное бы­тие роль.

Своеобразным развитием идей символизма стал акмеизм (от греч. слова "акме" - высшая степень чего-либо, цветущая сила), возникший из отри­цания представления символистов об истинности мира, созданной интуицией художника. Акмеисты (А.Ахматова, Н.Гумилев, О.Мандельштам) провозгла­шали высокую самоценность земного мира, утверждали права конкретного слова, которому возвращали изначальный смысл, освободив его от многозначительности символистских толкований.

Несколько раньше акмеистов на литературную арену вышли футурис­ты , утверждавшие возможность создания нового искусства путем отказа от искусства прошлого. Объявляя классику отжившим явлением, призы­вая сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого... с "парохода" современности, футуристы (от лат. слова "futurum" - будущее) утверждали свое право на обновление слов, на создание нового слова, выражающего древнейший смысл звука (В.Хлебников). В 1910-е годы в России существовало несколько групп футуристов: кубофутуристы (В.Хлебников, Д.Бурлюк А.Крученых, В. Маяковский), кружок "Центрифуга" (Н.Асеев, Б.Пастер нак), эгофутуристы (И.Северянин). В.Маяковский был одним из вдохновенных участников обновления искусства и, несмотря на существующую между ним и футуризмом связь, сразу заявил о себе как о самобытном таланте. Маяковский стал глашатаем бунта против "жирных", ненавидя современную ему жестокую действительность. Нарушая нормы классического стихосложения, ломая привычные ритмы, поэзия Маяковского была ярко экспрессивна, выражала трагическое мироощущение ее лирического героя.

Удивительным явлением поэзии "серебряного века" стало возникновение в 1900-х годах течения "неокрестьянских" поэтов , которым суждено было сыграть значительную роль в духовной культуре XX столетия (С.Клюев, С.Клычков, С.Есенин, П.Орешин). Эти поэты, при всем их различии, родовыми корнями были связаны с русской деревней, крестьянством. Пути эти поэтов к творчеству были различны, но все они выступали как продолжатели традиций поэзии русского крестьянства Кольцова, Никитина, Сурикова. Народная песня, сказка, былина, усвоенная с детства, с одной стороны, усвоение образов классической поэзии Пушкина и Некрасова рождали са­мобытную поэзию одного из наиболее ярких представителей этого течения - С.Есенина.

Одной из ве­дущих тенденций литературного процесса начала XX века становится обра­щение к романтизму . Романтический пафос утверждения нового мира и че­ловека, рожденного Октябрем, проявился прежде всего в лирических жан­рах, в обращении поэтов к таким жанрам высокой лирики конца XVIII - XIX века, как ода и баллада.

Этапом в развитии романтизма как литературного направления в XX веке стало творчество М.Горького. Пафос романтической веры в безграничные возможности человека определяет идейно-художественную концепцию его рассказов и повестей 1890-1900 годов. Вместе с тем Горький, уже в предрево­люционные годы, обращается к реализму, к большим видам эпической прозы - повестям и роману ("Фома Гордеев", "Трое", "Мать").

С именем и творчеством Горького связано такое понятие, как "социа­листический реализм" , литературное направление и метод, идейно-эстети­ческая концепция которого была сформулирована М. Горьким. В послед­нее десятилетие ведутся ожесточенные споры о том, можно ли рассматри­вать "социалистический реализм" как явление искусства, поскольку лите­ратурный процесс в России советской эпохи находился под жестким иде­ологическим контролем. Именно в творчестве М. Горь­кого проявилось значение данного этапа развития литературы в изобра­жении действительности как творящейся на глазах у человека истории; это исследование психологии коллективного сознания, его активного, преобразующего мир начала, это сочетание критического пафоса изображения действительности с глубокой верой в человека и его будущее. Социалистический реализм как художественный метод был во многом нормативен (выбор темы, героев, принципов изображения), но эти "ограничения" были обусловлены задачей создания образа героя времени - труженика, творца, созидателя (творчество А.Серафимовича, Ф.Гладкова, ЛЛеонова, В.Катае­ва, М.Шагинян и др.).

К 20-м годам в русской литературе складывается тенденция к эпичес­кому осмыслению действительности . Искусство ставит перед собой зада­чу отразить судьбу отдельной личности в стремительном движении вре­мени. Так рождаются лиро-эпические поэмы В.Маяковского и С.Есени­на, Э.Багрицкого и Б.Пастернака. В прозаических жанрах возникает но­вая видовая форма романа, опирающаяся на документ и использующая ху­дожественный вымысел (Д.Фурманов "Чапаев"). Другим типом романа становится произведение, в котором исследуется психология массы, коллектива (А.Фадеев "Разгром"); в новых исторических условиях развивается жанр социально-психологического романа (М.Булгаков "Белая гвардия"). В 20-е годы складываются подходы к созданию крупной эпической формы - романа-эпопеи ("Тихий Дон", "Жизнь Клима Самгина", " Хождение по мукам"), окончательное становление которой произойдет в 40-e годы.

Вторая половина 20-х - начало 30-х годов отмечена развитием сатирических традиций в прозе, поэзии и драматургии. В эти годы все отчетливее начинают проявляться отрицательные стороны нового общественного строя, формирующегося в Советской России. В рассказах М.Зощенко, повестях Булгакова, романах И.Илъфа и Е.Петрова, пьесах В.Маяковского, рассказах Толстого резкой критике подвергается рожденный революцией новый социально-психологический тип бюрократа, мещанина, приспособленца, выявляются объективные социально-исторические корни формирования психологии данного типа. Сатира советской эпохи наследует традиции Гоголя и Щедрина в художественном изображении чуждых гуманизму общественных явлений: широко используются элементы фантастики, иронии, гротеска наряду с пафосом утверждения, органически формирующим новый тип художественного мышления.

Эпическое начало, мощно заявившее о себе в конце 20-х годов, завершится созданием эпопейного жанра , взявшего на себя задачу осмысления исторических путей становления русской нации на новом этапе ее судьбы. Всем ходом развития русской литературы, и прежде всего опытом национально-исторической эпопеи Л.Толстого, подготовлено рождение романа "Петр Первый" А.Толстого. Проблемы "государство и народ", "человек и история", интеллигенция и революция" отразились в этом историко-документальном по типу повествования психологическом полотне. Исследованию одной из важнейших нравственно-философских и исторических проблем - проблеме судеб народных масс в революции - посвящен роман-эпопея "Жизнь Клима Самгина" М.Горького, "Хождение по мукам" А.Толстого - эпос о потерянной и возвращенной родине, а "Тихий Дон" М.Шолохова - эпопея-трагедия русского народа.

Литература 40-50-х годов отразила один из сложнейших этапов в судьбе России. Это была литература, воспевшая подвиг советского народа , его реальную силу и нравственную стойкость в схватке с врагом.

В 40-е годы лирическая поэзия определяет своеобразие литературного процесса. Одические и элегические жанры, различные формы песни, опирается на традиции русского фольклора (в поэзии А.Твардовского, А.Суркова, А.Ахматовой, Б.Пастернака, В.Инбер), отражали мир чувств и дум народа в годы великих испытаний.

Особую роль в литературе 40-х годов сыграли документально-публицистические жанры (очерки и повести А.Толстого, М.Шолохова, А.Платонова, определившие во многом становление повествовательных жанров о войне, созданных уже в 50-е годы ("Судьба человека" М.Шолохова). Новое поколение литераторов (Ю.Бондарев, В.Быков, Г.Бакланов), прошедшее войну, продолжало традицию изображения человека на войне, расширив и углу­бив нравственную и философскую проблематику очерков и повестей воен­ных лет.

Нравственные конфликты, ушедшие на второй план в годы войны, вновь заявили о себе в 60-е годы. Советская литература обращается к исследова­нию психологии человека, прошедшего испытание войной ("Две зимы и три лета" Ф.Абрамова); появляется жанр "лирической прозы" в творчестве В.Солоухина, О.Берггольц. Развитие жанра "лирической прозы" происходит в дальнейшем творчестве В.Астафьева, Е.Носова.

Глубоким анализом нравственных процессов в жизни общества и отдельного человека, вызванных к жизни эпохой тоталитарного господства коммунистической идеологии процессов, разрушающих личность, деформирующих ее, отмечены произведения, созданные в 50-60-е годы, - это роман Б.Пастернака "Доктор Живаго", романы-исследования А.Солженицына, поэмы А.Ахматовой "Реквием", А.Твардовского "По праву памяти".

Евгений Замятин говорил, что писателю необходима духовная свобода. В противном случае «у русской литературы останется толь­ко одно: ее прошлое».

Если всмотреться в глубинные токи литературной жизни, то нельзя не заметить, что ее движение в наши дни все меньше определяется уз­коидеологическими и политическими задачами. Возникает литерату­ра, уже не претендующая на учительскую роль. Она подчеркнуто скеп­тически, вплоть до презрительного пародирования, до «чернухи» и де­монстративного политического «нигилизма», относится к идеологичес­ким моделям.

И в то же время она потрясенно останавливается перед словно бы заново раскрывшейся глубиной и напряженностью экзистенциальных проблем. Человек в ней погружается в неотвратимые вопросы о смысле его личной жизни, о ценностях мира, в котором ему приходится жить, - вопросы, страшно запущенные или решенные в предшествующей ли­тературе не в пользу духовного выживания человека, его «самостоянья».

Это направление в литературе связано, например, с драматургией А. Вампилова, прозой В. Маканина, А. Битова, С. Каледина, с книгой «Москва - Петушки» В. Ерофеева, прозой и пьесами Л. Петрушевской и т. д.

Появление этой, условно говоря, «экзистенциальной» литературы (от лат. existentia - существование), разумеется, не перечеркивает большой традиции, которая всегда существовала.

Заслуги большой литературы и в советские времена неоспоримы. Даже в наиболее неблагоприятные для нее годы без особой надежды на появление в свет (а поэтому и вне конъюнктурной «идеологии») сидел над рукописями Андрей Платонов, писала «Поэму без героя» Анна Ахматова, создавали свои романы Б. Пастернак и В. Гроссман. Совер­шенно вопреки рекомендованным образцам начиналась «военная» и «деревенская» проза, пришли в литературу А. Солженицын, В.Астафь­ев, Ф. Абрамов, В. Распутин, В. Шаламов, В. Шукшин...

Но следует сказать и то, что одной традицией, даже самой ценной, не исчерпывается живая литература.

Сегодняшняя новая литература углубляется одновременно в «быт», в поток повседневной жизни, в «молекулярный» анализ текущего и, ка­залось бы, преходящего. И погружается - в глубь души, в смутные про­странства сознания современного человека, оказавшегося перед неразрешенностью главных смыслов своего существования. Сегодня в «быто­вого», обычного человека перемещается новая, еще неведомая ему ду­ховная активность. Показать пути ее воплощения в новых судьбах, не похожих на все, что было пережито русским человеком на протяжении последнего столетия, - вот поле, на которое вступила новая литература.

Иным становится отношение к книге. Может показаться даже, что литература, особенно текущая, умира­ет за невостребованностью. Еще немного - и читать будет почти неко­му. В том числе и великую классику всех времен и народов - интерес к чтению пал в последние годы. А те, кто читает книги, - читает их по привычке и зачастую, увы, псевдолитературу.

Сегодня, на рубеже XXI века, естественно задать вопрос: а есть ли будущее у русской литературы?

Вероятно, будут существовать одновременно и параллельно, как это было всегда, две литературы. Одна - «для внутреннего употребления» как иногда, даря свои книги, писал В. Маяковский. Это будет литера­тура вечных вопросов, которые стоят перед каждым человеком.

И - рядом, но не пересекаясь с этой литературой, - будет суще­ствовать «массовая литература», беллетристика, привлекающая тем, что она снимает с человека духовные перегрузки, освобождает его от труд­ного личного выбора, от собственного решения своих вопросов...

учитель русского языка и литературы Ерошкина Н.И.

Основные тенденции развития современной русской литературы
Лицо России особенно индивидуально,ибо восприимчиво не только к чужому, но и к своему.Д. ЛихачёвРазвитие современной русской литературы – живой и стремительно развивающийся процесс, каждое художественное произведение в котором является частью быстро меняющейся картины. Вместе с тем в литературе происходит создание художественных миров, отмеченных яркой индивидуальностью, определяемых и энергией художественного творчества, и разнообразием эстетических принципов. Современная русская литература – это литература, которая появилась в нашей стране на русском языке, начиная со второй половины 80-х годов до настоящего времени. В ней отчётливо видны те процессы, которые определили её развитие в 80-е годы, 90-900 годы и, так называемые «нулевые», т. е. после 2000 года. Следуя хронологии, в развитии современной литературы могут быть выделены такие периоды, как литература 1980-90 годов, литература 1990-2000 годов и литература после 2000 года. 1980-90е годы войдут в историю русской литературы как период смены эстетических, идеологических, нравственных парадигм. В это же время произошла полная смена культурного кода, состоялось тотальное изменение самой литературы, роли писателя, типа читателя (Н. Иванова).Последнее десятилетие с 2000г., так называемые «нулевые» годы, стало средоточием многих общих динамических тенденций: были подведены итоги столетия, усилилось противостояние культур, произошло нарастание новых качеств в различных сферах искусства. В частности в литературе наметились тенденции, связанные с переосмыслением литературного наследия. Не все тенденции, происходящие в современной литературе, могут быть точно обозначены, так как с течением времени многие процессы продолжают видоизменяться. Безусловно, что многое, из того, что происходит в ней, часто имеет полярные мнения среди литературоведов. В связи со сменой эстетических, идеологических, нравственных парадигм, произошедших в 1980-900-е годы, радикально поменялись взгляды на роль литературы в обществе. Россия XIX и XX веков была литературоцентристской страной: литература брала на себя многочисленные функции, в том числе она отражала философские поиски смысла жизни, формировала мировоззрение и несла воспитательную функцию, при этом оставаясь беллетристикой. В настоящее время литература не играет ту роль, которую она выполняла прежде. Произошло отделение литературы от государства, минимализировалась политическая востребованность современной русской литературы. На развитие современного литературного процесса большое влияние оказали эстетические идеи русских философов Серебряного века. Идеи карнавализации в искусстве и роль диалога. М.М, Бахтина, новая волна интересак Ю.Лотману, Аверинцеву, психоанлитические, экзистенциалитские, феноменологические, герменевтические теории оказали большое влияние на художественную практику и литературоведение. В конце 80-х вышли тексты философов К. Свасьяна, В. Малахова, М. Рыклина, В Махлина, филологов С.Зенкина, М.Эпштейна, А. Эткинда, Т. Венидиктовой, критиков и теоретиков К. Кобрина, В. Курицына, А.Скидана.