Н. Лесков. Биографические сведения. Повесть «Очарованный странник» (или др. повесть по выбору). Особенности повествовательной манеры. Идеи христианского мировоззрения у писателя. Жанровое своеобразие творчества Н.С. Лескова. Язык и стиль его произведений.
Новаторские опыты Лескова в соединениях реалистического письма с условностью традиционных народно-поэтических приемов, смелость воскрешения слога и жанров старорусской книжности в интересах обновления повествовательной палитры, виртуозные стилистические эксперименты с фразеологией, почерпнутой то из дорожного просторечия, то из стойких профессиональных лексиконов, из Несторовой летописи и злободневной газетной периодики, из языка богословия и точных наук,- все это зачастую ставило в тупик критику, терявшуюся в определениях лесковского искусства. Именно это выделяет Н.С. лескова на фоне всех писателей 19 века.
Его мастерство сравнивали с иконописью и древним зодчеством, писателя именовали «изографом», и это было в общем справедливо. Написанную Лесковым галерею самобытных народных типов Горький назвал «иконостасом праведников и святых» России. Однако наряду с архаизированной стилизацией Лесков безукоризненно владел живым «голосоведением»: бесчисленные исповеди его крестьян, каменщиков, солдат, скитников, скоморохов, купцов, крепостных актеров, однодворцев - равно как представителей других сословий - звучат богатейшей симфонией русской национальной речи XIX столетия.
Самые разнообразные по своему социальному статусу герои в произведениях Лескова получили возможность выразить себя в своём собственном слове и таким образом выступить как бы независимо от их творца. Лесков смог реализовать этот творческий принцип благодаря своим выдающимся филологическим способностям. Его «священники говорят по-духовному, нигилисты - по-нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами».
Сочный, колоритный язык лесковских персонажей соответствовал яркому красочному миру его творчества, в котором царит очарованность жизнью, несмотря на все её несовершенства и трагические противоречия. Жизнь в восприятии Лескова необыкновенно интересна. Самые обыденные явления, попадая в художественный мир его произведений, преображаются в увлекательную историю, в острый анекдот или в «весёлую старую сказку, под которую сквозь какую-то тёплую дрёму свежо и ласково улыбается сердце». Под стать этому полусказочному, «полному таинственной прелести миру» и любимые герои Лескова - чудаки и «праведники», люди с цельной натурой и щедрой душой. Ни у кого из русских писателей мы не встретим такого количества положительных героев. Острый критицизм по отношению к русской действительности и активная гражданская позиция побуждали писателя к поискам положительных начал русской жизни. И основные надежды на нравственное возрождение русского общества, без которого он не мыслил социального и экономического прогресса, Лесков возлагал на лучших людей всех сословий, будь то священник Савелий Туберозов из «Соборян», полицейский («Однодум»), офицеры («Инженеры-бессребреники», «Кадетский монастырь»), крестьянин («Несмертельный Голован»), солдат («Человек на часах»), ремесленник («Левша»), помещица («Захудалый род»).
Жанр Лескова, насквозь пропитанный филологизмом, - это «сказ» («Левша», «Леон дворецкий сын», «Запечатленный ангел»), где речевая мозаика, постановка лексики и голоса являются главным организующим принципом. Этот жанр отчасти лубочный, отчасти антикварный. Здесь царит «народная этимология» в самых «чрезмерных» формах. Для лесковского филологизма характерно еще то, что персонажи его всегда отмечены своей профессией, своим социальным и национальным знаком. Они - представители того или другого жаргона, диалекта.. Характерно и то, что диалекты эти используются им в большинстве случаев в комическом плане, чем повышается игровая функция языка. Это относится и к ученому языку, и к языку духовенства (ср. дьякона Ахиллу в «Соборянах» или дьякона в «Путешествии с нигилистом»), и к национальным языкам. Украинский язык в «Заячьем ремизе» использован именно как комический элемент, а в других вещах то и дело фигурирует ломаный русский язык - в устах то немца, то поляка, то грека. Даже такой «общественный» роман, как «Некуда», наполнен всякого рода языковыми анекдотами и пародиями - черта, типичная для рассказчика, для эстрадника. Но кроме области комического сказа у Л есть еще и область противоположная - область возвышенной декламации. Многие его вещи написаны, как он сам говорил, «музыкальным речитативом» - метрической прозой, приближающейся к стиху. Такие куски есть в «Обойденных», в «Островитянах», в «Расточителе» - в местах наибольшего напряжения. В ранних вещах Л своеобразно комбинирует стилевые традиции и приемы, взятые им у польских, укр. и рус. писателей. Но в позднейших произведениях эта связь
Поэтика Н.С. Лескова (Сказовая манера. Специфика стиля и объединения рассказов. Рассказ "Левша")
Н.С. Лесков сыграл значимую роль в русской литературе, в частности, в разработке особых стилистических форм. Изучая творчество Н.С. Лескова, следует отметить, что он обращался к особой манере повествования - сказ. Сказ, являясь структурно-типологическим образованием, имеет определенный набор признаков и примет. Помимо этого, в пределах того или иного жанра, в работах разных писателей сказ видоизменяется в связи с использованием новых стилистических приемов, а типологические стилистические свойства, не изменяясь, пополняются новым содержанием.
Лесков, безусловно, писатель первого ряда. Значение его постепенно растет в нашей литературе: возрастает его влияние на литературу, возрастает интерес к нему читателей. Однако назвать его классиком русской литературы трудно. Он изумительный экспериментатор, породивший целую волну таких же экспериментаторов в русской литературе, - экспериментатор озорной, иногда раздраженный, иногда веселый, а вместе с тем и чрезвычайно серьезный, ставивший себе большие воспитательные цели, во имя которых он и вел свои эксперименты.
Первое, на что на что следует обратить внимание, - это на поиски Лесковым в области литературных жанров. Он все время ищет, пробует свои силы в новых и новых жанрах, часть которых берет из "деловой" письменности, из литературы журнальной, газетной или научной прозы.
Очень многие из произведений Лескова имеют под своими названиями жанровые определения, которые им дает Лесков, как бы предупреждая читателя о необычности их формы для "большой литературы": "автобиографическая заметка", "авторское признание", "открытое письмо", "биографический очерк" ("Алексей Петрович Ермолов"), "фантастический рассказ" ("Белый орел"), "общественная заметка" ("Большие брани"), "маленький фельетон", "заметки о родовых прозвищах" ("Геральдический туман"), "семейная хроника" ("Захудалый род"), "наблюдения, опыты и приключения" ("Заячий ремиз"), "картинки с натуры" ("Импровизаторы" и "Мелочи архиерейской жизни"), "из народных легенд нового сложения" ("Леон дворецкий сын (Застольный хищник)"), "Nota bene к воспоминаниям" ("Народники и расколоведы на службе"), "легендарный случай" ("Некрещеный поп"), "библиографическая заметка" ("Ненапечатанные рукописи пьес умерших писателей"), "post scriptum" ("О „квакерах""), "литературное объяснение" ("О русском левше"), "краткая трилогия в просонке" ("Отборное зерно"), "справка" ("Откуда заимствованы сюжеты пьесы графа Л.Н. Толстого „Первый винокур""), "отрывки из юношеских воспоминаний" ("Печерские антики"), "научная записка" ("О русской иконописи"), "историческая поправка" ("Нескладица о Гоголе и Костомарове"), "пейзаж и жанр" ("Зимний день", "Полунощники"), "рапсодия" ("Юдоль"), "рассказ чиновника особых поручений" ("Язвительный"), "буколическая повесть на исторической канве" ("Совместители"), "спиритический случай" ("Дух госпожи Жанлис") и т.д., и т.п.
Лесков как бы избегает обычных для литературы жанров. Если он даже пишет роман, то в качестве жанрового определения ставит в подзаголовке "роман в трех книжках " ("Некуда"), давая этим понять читателю, что это не совсем роман, а роман чем-то необычный. Если он пишет рассказ, то и в этом случае он стремится как-то отличить его от обычного рассказа - например: "рассказ на могиле" ("Тупейный художник").
Лесков как бы хочет сделать вид, что его произведения не принадлежат к серьезной литературе и что они написаны так - между делом, написаны в малых формах, принадлежат к низшему роду литературы. Это не только результат очень характерной для русской литературы особой "стыдливости формы", но желание, чтобы читатель не видел в его произведениях нечто законченное, "не верил" ему как автору и сам додумывался до нравственного смысла его произведения. При этом Лесков разрушает жанровую форму своих произведений, как только они приобретают какую-то жанровую традиционность, могут быть восприняты как произведения "обычной" и высокой литературы, "Здесь бы и надлежало закончить повествование", но... Лесков его продолжает, уводит в сторону, передает другому рассказчику и пр.
Странные и нелитературные жанровые определения играют в произведениях Лескова особую роль, они выступают как своего рода предупреждения читателю не принимать их за выражение авторского отношения к описываемому. Этим предоставляется читателям свобода: автор оставляет их один на один с произведением: "хотите - верьте, хотите - нет". Он снимает с себя известную долю ответственности: делая форму своих произведений как бы чужой, он стремится переложить ответственность за них на рассказчика, на документ, который он приводит. Он как бы скрывается от своего читателя Калецкий П. Лесков // Литературная энциклопедия: В 11 т. [М.], 1929-1939. Т. 6. М.: ОГИЗ РСФСР, гос. словарно-энцикл. изд-во "Сов. Энцикл.", 1932. Стб. 312--319. .
Нужно отметить, что сказ Н.С. Лескова отличается от сказовых произведений других писателей по многим критериям. В его сказе большое внимание уделяется деталям. Речь рассказчика небыстрая, он стремится все тщательно объяснить, так как слушатель может быть разным. В неспешности и аргументированности сказового монолога появляется чувство собственного достоинства рассказчика, в связи с чем он получает право на сказ, и аудитория ему доверяет.
Есть у Лескова такая придуманная им литературная форма - "пейзаж и жанр" (под "жанром" Лесков разумеет жанровые картины). Эту литературную форму (она, кстати, отличается очень большой современностью - здесь предвосхищены многие из достижений литературы XX в.) Лесков создает для полного авторского самоустранения. Автор даже не прячется здесь за спины своих рассказчиков или корреспондентов, со слов которых он якобы передает события, как в других своих произведениях, - он вообще отсутствует, предлагая читателю как бы стенографическую запись разговоров, происходящих в гостиной ("Зимний день") или гостинице ("Полунощники"). По этим разговорам читатель сам должен судить о характере и нравственном облике разговаривающих и о тех событиях и жизненных ситуациях, которые за этими разговорами постепенно обнаруживаются перед читателем.
Рассказ Лескова "Левша", который обычно воспринимается как явно патриотический, как воспевающий труд и умение тульских рабочих, далеко не прост в своей тенденции. Он патриотичен, но не только... Лесков по каким-то соображениям снял авторское предисловие, где указывается, что автора нельзя отождествлять с рассказчиком. И вопрос остается без ответа: почему же все умение тульских кузнецов привело только к тому результату, что блоха перестала "дансы танцевать" и "вариации делать"? Ответ, очевидно, в том, что все искусство тульских кузнецов поставлено на службу капризам господ. Это не воспевание труда, а изображение трагического положения русских умельцев.
Обратим внимание еще на один чрезвычайно характерный прием художественной прозы Лескова - его пристрастие к особым словечкам-искажениям в духе народной этимологии и к созданию загадочных терминов для разных явлений. Прием этот известен главным образом по самой популярной повести Лескова "Левша" и неоднократно исследовался как явление языкового стиля.
"Интересность" подаваемого материала с 70-х годов начинает доминировать в творчестве Н.С. Лескова. Установка на сообщение "интересных" фактов приводит писателя к документализму и к своеобразной экзотичности материала. Отсюда же портретность героев его произведений, в которых современники не без основания усматривали памфлеты. Автор обращается для своих рассказов к историческим мемуарам, архивам, используя старинные народные легенды, сказания, "прологи", жития, тщательно собирая фольклорный материал, ходячие анекдоты, каламбуры и словечки.
Отталкиваясь от традиций дворянской литературы по линии тематики и композиции, Лесков отталкивался от нее и по линии языка. Господствующему в литературе стершемуся языку Лесков противопоставляет тщательную работу над словом. Сказ и стилизация - основные методы лесковской стилистики. "Почти во всех его рассказах повествование ведется через рассказчика, особенности говора которого писатель стремится передать. Одной из своих главных заслуг он считает "постановку голоса", заключающуюся "в уменьи овладеть голосом и языком своего героя и не сбиваться с альтов на басы. В себе я старался развивать это уменье и достиг кажется того, что мои священники говорят по-духовному, мужики - по-мужицкому, выскочки из них и скоморохи - с выкрутасами и т.д. От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народным в чисто литературной речи". Одним из излюбленных приемов языка писателя были искажения речи и "народная этимология" непонятных слов" Калецкий П. Указ. соч. С. 318-319..
В произведениях Н.С. Лескова часто используются лексико-синтаксические элементы: архаическая лексика, фразеологические единицы, речевые клише, просторечные элементы и диалектизмы, пословицы и поговорки, бытовые анекдоты, повторы и фольклорные элементы. Также нужно сказать и об окказиональных образованиях (окказионализмах), построенных по типу "народной этимологии".
Лесков как бы "русский Диккенс". Не потому, что он похож на Диккенса вообще, в манере своего письма, а потому, что оба - и Диккенс, и Лесков - "семейные писатели", писатели, которых читали в семье, обсуждали всей семьей, писатели, которые имеют огромное значение для нравственного формирования человека, воспитывают в юности, а потом сопровождают всю жизнь, вместе с лучшими воспоминаниями детства. Но Диккенс - типично английский семейный писатель, а Лесков - русский. Даже очень русский. Настолько русский, что он, конечно, никогда не сможет войти в английскую семью так, как вошел в русскую Диккенс. И это - при все увеличивающейся популярности Лескова за рубежом и прежде всего в англоязычных странах.
Творчество Лескова имеет главные истоки даже не в литературе, а в устной разговорной традиции, восходит к тому, что называется "разговаривающей Россией". Оно вышло из разговоров, споров в различных компаниях и семьях и снова возвращалось в эти разговоры и споры, возвращалось во всю огромную семейную и "разговаривающую Россию", давая повод к новым разговорам, спорам, обсуждениям, будя нравственное чувство людей и уча их самостоятельно решать нравственные проблемы.
Стиль Лескова - часть его поведения в литературе. В стиль его произведений входит не только стиль языка, но отношение к жанрам, выбор "образа автора", выбор тем и сюжетов, способы построения интриги, попытки вступить в особые "озорные" отношения с читателем, создание "образа читателя" - недоверчивого и одновременно простодушного, а с другой стороны - изощренного в литературе и думающего на общественные темы, читателя-друга и читателя-врага, читателя-полемиста и читателя "ложного" (например, произведение обращено к одному-единственному человеку, а печатается для всех).
Сказ является одной из наиболее важных проблем современного языкознания и рассматривается с языковедческой точки зрения как прозаическое произведение, в котором способ повествования выявляет реальные речевые и языковые формы его существования. Исследование сказа началось еще в 20-е годы прошлого столетия в связи с началом процесса переоценки художественных ценностей. Межъязыковой аспект исследования представляется актуальным с точки зрения решения насущных задач поиска способов перевода отдельных лексико-синтаксических средств художественной прозы.
В произведении великого русского писателя XIX в.Н.С. Лескова "Левша" наиболее ярко проявляется образ сказово-эпического повествователя. Литературный сказ как особое явление русского национального языка и культуры представляет собой научную проблему в межъязыковом аспекте, поскольку несет в себе черты стилевой и речевой безэквивалентности.
Сказ Н.С. Лескова в "Левше" построен на стилистическом речевом контрасте. В качестве субъектов речи можно выделить два автора: литературного рассказчика (автора) и собственно рассказчика, который отображает истинный смысл вещей.
Вопрос о сказе остается дискуссионным, сохраняет свою остроту и в наши дни. До сих пор не существует определения сказа, которое в полной мере может отразить противоречивую сущность этого художественного явления. Он вошел в литературу в начале XIX века как художественно обособленное произведение устного народного творчества Гельгардт Р. Р. Стиль сказов Бажова,. Пермь: 1958. С. 156 (482 с.). По мнению Г.В. Сепик, "литературный сказ - это речевой тип, а стилизация под этот речевой тип в литературно-художественной практике помещает сказ в плоскость представлений о типе и форме повествования, о жанровых разновидностях эпической литературы" Сепик Г. В. Особенности сказового построения художественного текста: На материале новелл и повестей Н. С. Лескова. Автореф. дис. ... канд. филол. наук / Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. Специализир. совет Д 113.08.09. - М., 1990. -(17 с). С12.
В.В. Виноградов считает, что "сказ - это своеобразная комбинированная стилевая форма художественной литературы, понимание которой осуществляется на фоне сродных конструктивных монологических образований, бытующих в общественной практике речевых взаимодействий…" Виноградов. Проблемы русской стилистики. - М., 1981 С. 34 (320 с). В монографии Е.Г. Мущенко, В.П. Скобелевой, Л.Е. Кройчик приводится следующее определение: "сказ - это двухголосое повествование, которое соотносит автора и рассказчика…" Мущенко Е. Г., Скобелев В. П., Кройчик Л. Е. Поэтика сказа. Воронеж, 1979: 34.
Б.М. Эйхенбаум, В.Г. Гофман, М.М. Бахтин делают установку сказа на "устную речь" Эйхенбаум.Б.М. Лесков и лит. народничество, в сб.: Блоха, Л., 1927 Бахтин М.М. Эстетика поэтического творчества и др.. Различные подходы к сказу как к речевому типу и как к форме повествования отражаются в "Большой советской энциклопедии".
В западных работах сказ понимается как "рассказ в рассказе" McLean H. Nikolai Leskov. The Man and His Art. Harvard, 2002.: 299-300. Эту же идею поддерживает И.Р. Титуник, выделяя в сказе два вида текстов. Первый состоит из высказываний, адресованных автором читателю напрямую, второй же состоит из высказываний, адресованных лицами, отличными от автора, лицам, отличным от читателя Sperrle I.C. The Organic Worldview of Nikolai Leskov. Evanston, 2002. В некоторых работах исследуется языковая сторона сказа Safran G. Ethnography, Judaism, and the Art of Nikolai Leskov // Russian Review, 2000, 59 (2), p. 235-251, но нужно заметить, что в последней работе осуществляется попытка охарактеризовать функции языковых единиц различных уровней в тексте повествования, а вопрос о связи стилистических элементов со всей словесно-художественной системой произведения не рассматривается вообще.
Изучение теоретических источников по раскрытию сущности понятия "сказовая манера" ("сказ") дает возможность прийти к выводу о том, что в исследованиях термин "сказ" в широком смысле рассматривается как речевой тип, а в узком смысле - как прозаическое произведение, в котором способ повествования выявляет его основные речевые и языковые формы.
В данной диссертации сказ рассматривается с языковедческой точки зрения как прозаическое произведение, в котором способ повествования выявляет реальные речевые и языковые формы его существования.
Из-за своей жанровой специфики литературно-сказовое произведение базируется на контрасте, что отражается в речевой композиции, а основой контраста является разграничение автора и рассказчика, поскольку в сказе всегда есть две речевые партии: партия рассказчика и партия автора. Категории "образ автора" и "образ рассказчика" рассматриваются многими учеными: В.В. Виноградов 1980, М.М. Бахтин 1979, В.Б. Катаев 1966, А.В. Клочков 2006, Н.А. Кожевникова 1977, Б.О. Корман 1971, Е.Г. Мущенко 1980, Г.В. Сепик 1990, Б.В. Томашевский 2002 и др.
Термин "категория образа автора" появился в начале 20-х годов XX века. В.Б. Катаев выделяет два вида авторов: автора, как реальную личность, создавшего произведение и автора, как структуру, в которой элементы объективной действительности соотнесены с человеческим к ним отношением и тем самым организованы "эстетически" и которая шире категорий авторского субъективизма, таких, как авторский замысел, авторская позиция, авторский голос, введение автора в число действующих лиц и т.д. - входят в нее как составные части Катаев В.Б. Проблемы интерпретации творчества А.П. Чехова. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра филол. наук. М. 1984 С. 40. А.В. Клочков выделяет три типа авторов-повествователей в прозаическом произведении:
3)"персонифицированный автор-повествователь", обозначенный (каким - либо именем) повествователь Клочков Лингвостилистические особенности литературного сказа в межъязыковом аспекте: автореф. дис. насоиск. учен. степ. канд. филол. наук 2006 (24 с). С. 16.
В качестве субъектов речи в сказе Н.С. Лескова можно выделить "литературного рассказчика" ("автора"), а также "собственно рассказчика". Но часто наблюдается смешение голосов автора и рассказчика.
При рассмотрении "образа автора (рассказчика)" нельзя забывать об "образе слушателя (читателя)". По мнению Е.А. Поповой "слушатели - такой же необходимый компонент сказа, как и рассказчик" Попова Е.А. Нарративные универсалии. Липецк, 2006 (144 с) С. 131. Ориентированность сказового повествования на слушателя, связана с фольклорной сутью сказа как искусства устного, предполагающего прямое общение с аудиторией. Кроме этого, сказ предполагает обращение не просто к слушателям, а к сочувствующей аудитории.
Связь рассказчика со слушателями может осуществляться разными способами.Е.Г. Мущенко, рассматривая особенности сказа, указывает на такой интересный аспект, как "потолок громкости". Сказ - это не только устный рассказ, "это всегда негромкая беседа, и уловить ее можно косвенно. Думается, что такими косвенными приметами негромкости сказового повествования служит и разговорная интонация, и ее ритм" Мущенко Е. Г., Скобелев В. П., Кройчик Л. Е. Указ. соч. С. 31.
Диалогические отношения рассказчика со слушателями развиваются при помощи разнообразных средств и приемов: риторических вопросов, употребления конструкций с усилительными частицами и междометиями, использования форм фамильярности для выражения своего отношения, употребления конструкций с усилительными частицами и междометиями и т.д.
В исследовании основной акцент сделан на речевое поведение рассказчика. Его речь отличается от авторской стилистически (с помощью различных стилеобразующих элементов). В сказовом монологе, в процессе повествования, рассказчик часто обращается к своим слушателям, выражая собственное отношение к сообщаемому. На присутствие собеседника могут указывать обращения, а также местоимения второго лица.
Другой особенностью сказового построения можно считать его установку на устную речь. Разные установки сказа зависят от представлений о сказе. Если сказ рассматривается как "речевой тип", то идет установка на устные нелитературные элементы речи, а если как "форма повествования", то идет установка на устный монолог повествующего типа как один из жанров эпической прозы, т.е. установка на чужое слово.
Изучая сказ, ученые выделяют его различные виды и типы. Так, Н.А. Кожевникова говорит о наличии двух видов сказа: "однонаправленного", при котором оценки автора и рассказчика лежат в одной плоскости или близко соприкасаются, и "двунаправленного", при котором оценки автора и рассказчика лежат в разных плоскостях, не совпадают Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. М, 1994. (333 с) С. 99.
С.Г. Бочаров считает, что сказ может меняться в речевом отношении в том случае, если меняется дистанция между прямой речью автора и сказом. На этом основании разграничиваются виды сказа: "простой однонаправленный сказ Неверова", "изысканный сказ Бабеля", "комический сказ Зощенко" Бочаров С. Г. Роман Л. Толстого “Война и мир” М. 1971. С. 18.
Е.В. Клюев выделяет три типа сказа: "свободный", "подчиняющий" и "подчиняемый". Под "свободным" сказом он понимает такой сказ, в котором автор и рассказчик равноправны в том смысле, что ни один из них не подчинен другому. "Подчиняющий" сказ выделен исследователем по признаку доминирующей роли писателя, предлагающего адресату воспринять идейно-образное содержание сказового текста в определенном аспекте. И, наконец, "подчиняемый сказ" - это сказ, в котором автор демонстративно предоставляет повествователю полную свободу самовыражения" Клюев. Литературный сказ как проблема стилистики художественной и публицистической речи. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к. филол. н М. 1981 С. 15..
В произведениях Н.С. Лескова в основном присутствуют сказовые произведения со "свободным" и "подчиняющим" сказом. Данные виды сказа отличаются друг от друга композиционным введением в более сложную структуру целого, а также принципами разграничения автора и рассказчика. "Свободный" сказ более сложен в композиционном оформлении, он построен по принципу внутрикомпозиционного контраста. Произведения с "подчиняющим" сказом структурно построены таким образом, что невозможно выделить авторское повествование, а значит, в них отсутствует внутрикомпозиционный контраст. На основе данных структурных особенностей объединяются рассказы в творчестве писателя.
Выводы
Художественный перевод - это перевод произведения или в целом текстов художественной литературы. Следует отметить, что тексты художественной литературы противопоставлены в данном случае всем иным каким-либо речевым произведениям на основе того, что для художественного произведения одна из коммуникативных функций является доминантной - это художественно-эстетическая или поэтическая.
При переводе с одного языка на другой лексика распределяется в зависимости от передачи смысла на эквивалентную, частично эквивалентную и безэквивалентную. В связи с особенностями лексического состава при переводе используются различные способы и приёмы переводческих трансформаций. В теории перевода особую трудность вызывают реалии - такие слова и выражения, которые обозначают подобного рода предметы. В этом ряду также стоит и содержащие в себе такие слова собственно устойчивые выражения.
Особенность поэтики Н.С. Лексова заключается в разработке стилистического жанра - сказовой формы. В произведениях Н.С. Лескова в основном присутствуют сказовые произведения со "свободным" и "подчиняющим" сказом. Данные виды сказа отличаются друг от друга композиционным введением в более сложную структуру целого, а также принципами разграничения автора и рассказчика.
По убеждениям Лесков был демократ-просветитель - враг крепостного права и его пережитков, защитник просвещения и народных интересов. Он считал главным прогрессом - прогресс нравственный. «Не хорошие порядки, а хорошие люди нужны нам», - писал он. Писатель осознавал себя литератором нового типа, его школой была не книга, а сама жизнь.
В начале творческой деятельности Лесков писал под псевдонимом М. Стебницкий. Псевдонимная подпись «Стебницкий» впервые появилась 25 марта 1862 года под первой беллетристической работой - «Погасшее дело» (позже «Засуха»). Держалась она до 14 августа 1869 года. Временами проскальзывали подписи «М.С.», «С», и, наконец, в 1872 году. «Л.С.», «П. Лесков-Стебницкий» и «М. Лесков-Стебницкий». Среди других условных подписей и псевдонимов, использовавшихся Лесковым, известны: «Фрейшиц», «В. Пересветов», «Николай Понукалов», «Николай Горохов», «Кто-то», «Дм. М-ев», «Н.», «Член общества», «Псаломщик», «Свящ. П. Касторский», «Дивьянк», «М.П.», «Б. Протозанов», «Николай - ов», «Н.Л.», «Н.Л. - в», «Любитель старины», «Проезжий», «Любитель часов», «N.L.», «Л.». Собственно писательская биография Лескова начинается с 1863, когда он опубликовал первые свои повести («Житие одной бабы», «Овцебык») и начал публикацию «антинигилистического» романа «Некуда» (1863-1864 гг.). Роман открывается сценами неторопливой провинциальной жизни, возмущаемой пришествием «новых людей» и модных идей, затем действие переносится в столицу.
Сатирически изображенному быту коммуны, организованной «нигилистами», противопоставлены скромный труд во благо людей и христианские семейные ценности, которые должны спасти Россию от гибельного пути общественных потрясений, куда увлекают ее юные демагоги. Затем появился второй «антинигилистический» роман Лескова «На ножах» (1870-1871 гг.), повествующий о новой фазе революционного движения, когда прежние «нигилисты» перерождаются в обычных мошенников. В 1860-х он усиленно ищет свой особый путь. По канве лубочных картинок о любви приказчика и хозяйской жены написана повесть «Леди Макбет Мценского уезда» (1865 г.) о гибельных страстях, скрытых под покровом провинциальной тишины. В повести «Старые годы в селе Плодомасове» (1869 г.), живописующей крепостнические нравы XVIII в., он подходит к жанру хроники.
В повести «Воительница» (1866 г.) впервые появляются сказовые формы повествования. Элементы столь прославившего его впоследствии сказа есть и в повести «Котин Доилец и Платонида» (1867 г.).
Характерной особенностью творчества Лескова является то, что он активно пользуется сказовой формой повествования в своих произведениях. Рассказ в русской литературе идет от Гоголя, но в особенности искусно разработан Лесковым и прославил его как художника. Суть этой манеры состоит в том, что повествование ведется как бы не от лица нейтрального, объективного автора. Повествование ведет рассказчик, обычно участник сообщаемых событий. Речь художественного произведения имитирует живую речь устного рассказа.
Пробует он свои силы и в драматургии: в 1867 г. на сцене Александринского театра ставят его драму из купеческой жизни «Расточитель». Поиск положительных героев, праведников, на которых держится русская земля (они есть и в «антинигилистических» романах), давний интерес к маргинальным религиозным движениям - раскольникам и сектантам, к фольклору, древнерусской книжности и иконописи, ко всему «пестроцветью» народной жизни аккумулировались в повестях «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» (обе 1873 г.), в которых манера повествования Лескова сполна выявила свои возможности. В «Запечатленном ангеле», где рассказывается о чуде, приведшем раскольничью общину к единению с православием, есть отзвуки древнерусских «хожений» и сказаний о чудотворных иконах.
Образ героя «Очарованного странника» Ивана Флягина, прошедшего через немыслимые испытания, напоминает былинного Илью Муромца и символизирует физическую и нравственную стойкость русского народа среди выпадающих на его долю страданий.
Во второй половине 1870-1880-х Лесков создает цикл рассказов о русских праведниках, без которых «несть граду стояния». В предисловии к первому из этих рассказов «Однодум» (1879 г.) писатель так объяснил их появление: «ужасно и несносно» видеть одну «дрянь» в русской душе, ставшую главным предметом новой литературы, и «пошел я искать праведных, но куда я ни обращался, все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать».
Такими «хорошими людьми» оказываются и директор кадетского корпуса («Кадетский монастырь», 1880 г.), и полуграмотный мещанин, «который не боится смерти» («Не смертельный Голован», 1880), и инженер («Инженеры-бессребреники», 1887), и простой солдат («Человек на часах», 1887), и даже «нигилист», мечтающий накормить всех голодных («Шерамур», 1879), и др. В этот цикл вошел также знаменитый «Левша» (1883) и написанный ранее «Очарованный странник». В сущности, такими же лесковскими праведниками являлись и персонажи повестей «На краю света» (1875-1876) и «Некрещеный поп» (1877).
Заранее отвечая критикам на обвинения в некоторой идеализированности своих персонажей, Лесков утверждал, что его рассказы о «праведниках» носят большей частью характер воспоминаний (в частности, что о Головане ему рассказала бабушка, и т. д.), старался придать повествованию фон исторической достоверности, вводя в сюжет описания реально существовавших людей.
В 1880-х годах Лесков создал также серию произведению о праведниках раннего христианства: действие этих произведений происходит в Египте и странах Ближнего Востока. Сюжеты этих повествований были, как правило, заимствованы им из «пролога» - сборника жития святых и назидательных рассказов, составленных в Византии в X-XI веках. Лесков гордился тем, что его египетские этюды «Памфалона» и «Азу».
Творчество писателя отличается своеобразной манерой изложения с использованием собственного стиля повествования, позволяющего с величайшей точностью передавать народные речевые мотивы.
Художественной особенностью произведений писателя является изложение литературных историй в форме сказаний, в которых рассказчиком представляется участник описываемого события, при этом речевая стилистика произведения воспроизводит живые интонации устных рассказов. Следует отметить, что лесковский сказ не обладает традициями русских народных сказок, поскольку представляется в виде рассказов, основывающихся на народной молве, позволяющих понимать подлинность авторского повествования.
В образах рассказчиков в своих сказах автор использует различных представителей общества, которые ведут повествование в соответствии со своим воспитанием, образованием, возрастом, профессией. Применение данной манеры изложения позволяет придать произведению яркость, жизненность, демонстрирующие богатство и разнообразие русского языка, который дополняет индивидуальные характеристики персонажей лесковских рассказов.
Для создания сатирических произведений писатель применяет при их написании словесную игру с использованием острот, шуток, языковых курьезов, сочетающихся с непонятно звучащими иностранными фразами, а иногда и сознательно исковерканными, устаревшими и неправильно употребляемыми словами. Языковая манера лесковских произведений обладает меткостью, колоритностью, насыщенной пестротой, позволяя передавать многочисленные простые говоры русской речи, отличаясь тем самым от классических форм утонченного, строгого литературного стиля того периода времени.
Самобытностью художественного стиля писателя отличается и характерная логическая структура его произведений, в которой применяются различные литературные приемы в виде необычных рифм, самоповторов, просторечий, каламбуров, тавтологий, уменьшительно-ласкательных суффиксов, образующих авторскую разговорную манеру словообразований.
В сюжетных линиях лесковских сказаний прослеживается сочетание повседневных, бытовых историй о обыкновенных людях и сказочные мотивы легенд, эпосов, фантазий, позволяющее представлять читателям произведение в виде удивительного, неповторимого, харизматичного феномена.
Своеобразие повествовательной манеры
Лесков начал собственную литературную деятельность в довольно зрелом возрасте, но именно эта зрелость позволила автору сформировать собственный стиль, свою повествовательную манеру. Отличительной особенностью Лескова является умение довольно точно передавать народную манеру речи. Он действительно знал, как говорят в народе, и знал невероятно точно.
Тут следует отметить весьма существенный факт, который читатели могут наблюдать в сказе о Левше. Там много так называемых народных слов, которые стилизуют повествование под историю, который один мужик мог рассказать другому. При этом все эти слова выдумал сам Лесков, он не брал и не пересказывал народную речь, но настолько грамотно ориентировался в этом аспекте языка чтобы самому фактически выдумывать какие-то новшества для такой речи, более того, новшества, которые смотрелись вполне гармонично и, возможно, после публикации произведения действительно стали использоваться простыми людьми в своем общении.
Также отдельного внимания заслуживает жанр придуманный Лесковым для русской литературы и этим жанром является сказ. Этимологически термин восходит к слову сказка и глаголу сказывать, то есть рассказывать какую-то историю.
Сказ, однако, не является сказкой и выделяется в совершенно особенный жанр, который отличается многогранностью и самобытностью. Он более всего похож на историю, которую один человек мог бы рассказать другому где-то в кабаке, либо в перерыве на работе. В общем, представляет собой нечто наподобие такой народной молвы.
Также сказ, характерным примером которого является произведение (наиболее известное у Лескова) «Сказ о тульском косом левше, который блоху подковал», представляет собой в какой-то степени эпическое произведение. Как известно, эпос отличается наличием какого-то грандиозного героя, который обладает особенными качествами и харизмой. Сказ, в свою очередь, основывается как бы на подлинной истории, но из этой истории делает нечто невероятное, эпичное и сказочное.
Манера изложения приводит читателя к мысли о каком-то рассказчике и о дружеском общении, которое происходит между читателем и этим рассказчиком. Так Сказ о левше, например, идет от лица какого-то оружейника из-под Сестрорецка, то есть Лесков говорит: мол, эти истории идут из народа, они настоящие.
К слову сказать, такая повествовательная манера, которая дополнительно подкрепляется характерной структурой произведения (где есть удивительные ритмы и рифмы, самоповторы, которые снова приводят к мысли о разговорной речи, каламбуры, просторечия, разговорная манера словообразования) нередко приводит читателя к мысли о подлинности истории. Сказ о левше у некоторых критиков создавал впечатление о простом пересказе историй тульских мастеровых, простые люди иногда вообще хотели отыскать этого левшу и узнать о нем подробности. При этом левша был полностью придуман Лесковым.
В этом особенность его прозы, которая соединяет в себе как бы две действительности. С одной стороны, мы видим истории о повседневности и простых людях, с другой стороны, сюда вплетается сказка и эпос. На самом деле таким способом Леском передает удивительный феномен.
Благодаря сказу и своему стилю Лескову удалось понять, как передавать опыт сознания целого народа. Ведь из чего он складывается? Из преданий, легенд, сказаний, фантазий, вымыслов, разговоров, домыслов, которые накладываются на повседневную действительность.
Именно этим существует и этим «дышит» простой народ, в этом его самобытность и красота. Лесков в свою очередь смог запечатлеть эту красоту.
Саша приходится супругой поручику Николаеву. Офицер Ромашов служит с поручиком в одной воинской части и является преданным другом его жене.
Преемственность поколений – один из важных элементов, связывающих общество воедино, позволяющих людям эффективно взаимодействовать друг с другом.
Ярким эпиграфом ко всему творчеству Николая Семёновича Лескова служат его же собственные слова: «Литература должна искать высшего, а не низшего, и цели евангельские для неё всегда должны быть дороже целей Устава о предупреждении. Нам дано ясное указание: «Голос вопиет: уравнивайте стези, по которым идёт спасение». Спасение же общее для всех «в любви, в прощении обид, в милосердии ко всякому - к своему и к самарянину», а цель и радость в том, что при общем смягчении сердец «мечи будут перекованы на сошники, и мир Божий водворится в сердцах всех людей».
Писатели и мыслители русского зарубежья первой волны эмиграции (И. Ильин, Б. Зайцев, П. Струве) справедливо называли Лескова «величайшим христианином среди русских писателей». «И.А. Ильин, назвавший Лескова «глубокомысленным художником и философом», считал, что отечественную словесность - «в расширенном смысле» - «можно назвать …нравственным богословием». И это нравственное богословие, другими словами христианское учение о морали является духовным стержнем произведений Николая Семёновича. Оно же основа его творчества. Современный исследователь православных основ русской литературы М.М. Дунаев высказывает сходную точку зрения: «Можно прямо утверждать, что в своих высших проявлениях русская литература становилась уже не просто искусством слова, а богословием в образах». «Грядущее возрождение России никогда не ставилось под сомнение Лесковым, который сумел в своих произведениях не только показать национальные характеры «героев-праведников», создать свой художественный «иконостас» святых земли русской, но и воссоздать сам дух нации».
Понять лесковский художественный мир вне религиозного контекста, религиозно-нравственных раздумий, устремлений и обретений художника невозможно точно так же, как и постичь истинное своеобразие отечественной литературы. Душевное обаяние большинства положительных героев Лескова в том, что они крепко связаны с православным мироощущением, которое было тогда одновременно по преимуществу русским. История свидетельствует, что русский народ не только принял Православие, но именно через него обрел и утвердил свое национальное самосознание. Без этой истины невозможно понять ни героев Лескова, ни их самозабвенной любви к людям и России, ни пафоса его творчества.
Писатель создавал свои произведения о «праведниках» в постреформенную пору, когда человек отчасти «потерялся» в сложившихся по-новому социальных обстоятельствах. Как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой, Лесков пытается защитить общечеловеческие ценности, которые постепенно начинают разрушаться.
Его произведения раскрывают перед нами множество характеров, неисчислимые оттенки движений русской души. Он, как никто другой, осознал, что глубинной сутью этой души, её корнем, стала христианская вера. И как ни попиралась наша святая Русь, как ни ополчались на неё грозные враги Божии, - не смогли сломить её, сломить эту веру христианскую. Самому Лескову эта вера вселила любовь к человеку, пусть даже и самому падшему. Этой любовью одухотворены все его произведения. С любовью и верой он проник в сердце народа и отразил его в своих творениях. Всё творчество Лескова пропитано духом христианской любви и сострадания к человеку как образу Божию, пусть порой и очень замутнённому. Эти вера, любовь и сострадание определили характер его сочинений. Он видел то, чего не видят другие, но что является самой жизнью. Ведь внутренняя жизнь, внутренняя работа, состояние души - та область, в которой благоволит являть Себя, избирать обителью Сам Бог.
Автор утверждал, насаждал, оправдывал, защищал жизнь по слову Христа, защищал от бурь времени, от различных ложных и противных духу человеческому учений. Вера православная, вера христианская раскрывается в его произведениях во всей своей силе, правде, истинности и красоте. Как тесно она сплелась с русской душой, как тесно вошла в её жизнь. Её раскрывает автор в своих героях, её показывает автор в их судьбах, ею живит души их.
Христианство на Руси, в свою очередь, тесно сплелось с древней языческой культурой, которая и сегодня оказывает влияние на формирование ментальности людей. Без учета фактора православно-языческого синкретизма нельзя понять ни православия, которое отлично от византийского прототипа, ни достижений в различных сферах отечественной культуры со свойственными ей чертами явного и неявного двоеверия, и, наконец истоков тех внутренних духовных черт и качеств, которые отличают русского человека. Откуда, например, у него известная всему миру «широта души»?
Н.А. Бердяев писал о том, что между необъятностью русской земли и русской души существует соответствие: «В душе русского народа есть такая же необъятность, безграничность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине». Этот неписанный закон «соответствия земли и души» действует с удивительным постоянством во все времена русской истории и несет в себе свет исканий Истины, Добра и Красоты. Все это получило наиболее законченное и совершенное воплощение в созданном русским народом удивительном языке, неподражаемом фольклоре, а главное в искусстве - великой русской литературе, музыке, живописи, архитектуре.
Русская духовность на протяжении столетий формировала русскую культуру, та, в свою очередь, формирует нынешнюю духовность. Огромный пласт русской культуры, духовности связан с православием. Творчество славянофилов И.В. Киреевского (1806-1856) и А.С. Хомякова (1804-1860) представляло собой попытку выработать систему христианского миропонимания. Они пришли к мысли, что образованность русская должна основываться на восприятии «цельного знания», сочетающего разум и веру, а подлинная философия должна быть философией «верующего разума». Значительное влияние на духовный мир россиян оказали идеи буддизма и эзотерической философии. Есть и влияние мусульманской культуры.
Каковы же характерные черты именно русской духовности? Представления о духовности как о высшей целесообразности проявились и в размышлениях русских мыслителей о судьбе - предназначении России, и в вере в особую миссию России: «Москва - третий Рим», «всемирная отзывчивость русского человека», самобытность духовная, умственная и бытовая.
Можно согласиться с П.Е. Астафьевым, писавшим: «Если нет и не может быть русской национальной философии, то нет и не может быть и русского национального самосознания, ибо философия, в отличие от знания предметов, есть именно самосознание целого духа».
«Религиозно-нравственные раздумья «самобытнейшего писателя русского» - особенно в итоговый период его творческой биографии - являются не просто завещанием, но вестью, заветом современному сознанию. Об этом даре вестничества у Лескова, позволяющем передать в образах искусства высшую правду, проникновенно писал Даниил Андреев. Он же указал в отношении Лескова и на горькую библейскую истину о том, что «нет пророка в своем отечестве»: «Таланты-вестники, как Лесков или Алексей Константинович Толстой, оставались изолированными единицами; они, так сказать, гребли против течения, не встречая среди своих современников ни должного понимания, ни справедливой оценки».
Современный филолог В.И. Кулешов пишет: «Возвращение к религии, к духовно-нравственным началам - пожалуй, одна из самых ярких черт современного миросозерцания. Особенно актуально это для всей духовной ситуации в России наших дней, находящейся на пути к самовосстановлению. Устранение многих идеологических ограничений стимулировало научные поиски в сфере изучения этико-философских и религиозных основ историко-литературного процесса. Сейчас, когда наше литературоведение освобождается от атеистических штампов и давления всякого рода идеологических догм, задача прочтения русской классики в русле сквозной проблемы взаимодействия литературы и христианства представляет не просто несомненный интерес, но становится остро актуальной. Осознание «христианского (а именно - православного) подтекста русской литературы как особого предмета изучения» становится одной из важнейших задач литературоведения».
Духовная культура есть совокупность духовных ценностей, а также процесс их создания, распределения и потребления. Духовные ценности призваны удовлетворять духовные потребности человека, т.е. все то, что способствует развитию его духовного мира (мира его сознания). И если материальные ценности, за редким исключением, скоротечны - дома, станки, механизмы, одежда, транспортные средства и прочее и прочее, то духовные ценности могут быть вечными, пока существует человечество. Скажем, философским суждениям древнегреческих философов Платона и Аристотеля без малого две с половиной тысячи лет, но они и сейчас такая же реальность как и в момент их высказывания - достаточно взять в библиотеке их произведения или получить информацию через Интернет.
Говоря о духовной культуре, следует отметить ее многообразие. К духовным ценностям относится философия, наука, религия, мораль, искусство. Философия по сути дела является основой духовной культуры. Она способствует формированию у каждого человека определенного взгляда на мир и на свое месть в этом мире, то что обычно называется мировоззрением Она дает человеку возможность задуматься о смысле своей жизни, позволяет тем самым осуществлять как бы общую ориентацию в окружающей нас действительности.
Другие сферы духовной культуры - нравственная, эстетическая и художественная. Само понятие «нравственность» происходит от слова «нрав», что значит душевно-волевые качества человека. Основное предназначение нравственной культуры быть регулятором человеческих отношений.
У Лескова даже описание природы несет нравственный и философский заряд. При этом все это написано великолепным художественным языком. Вот почему русская литература явилась вершиной нашей духовности, вот почему произведения русских писателей-классиков не только оказали огромное влияние на развитие отечественной культуры, но и оставили глубокий след в духовном развитии человечества.